Нет смысла искать выход

      Мне снова хочется спать. И снова я не могу уснуть. Сижу до пяти утра, а потом с горем пополам, выпив таблетку засыпаю. По рабочим дням просыпаюсь в семь, по выходным — в два часа дня. Мама ругается, папа — просто желает доброго дня, иногда даже смотрит на меня. Хотя что на меня смотреть: под глазами синяки, волосы запутанные, тело бледное и болезненно худое. Но ничего менять не выходит — а и не хочется. Я устал. Мне нужен сон и еда, но спать не хочется, есть — не получается. Папа готовит действительно вкусно, но, забирая тарелку с едой в комнату, я съедаю меньше трети, а остальное выбрасываю, когда все с кухни расходятся. Не лезет.       Оценки стабильные, я по-прежнему отличник. Только вот прогресса не ощущаю. Делаю всё по одной схеме, голова будто без моего ведома решает задачи по алгебре и физике, мне же лишь остаётся записать всё в тетрадь своей левой рукой, что устала держать что-либо тяжелее лезвия.       Как давно я чувствовал радость?       Я не помню.       Хэви пытается говорить со мной, но мой язык не слушается меня, как и голосовые связки. Он устал говорить. Он хочет навеки замолчать, чтобы его слова лишь цитировали спустя много-много лет. Папа и мама перестали обращать внимание на моё состояние. Я практически кричу им в уши, что мне нужна помощь, но они словно глухие — только крутят у виска и уходят по своим делам. Глаза жжёт от слёз, я устал, что никто не замечает моих просьб о помощи.       Всё замедлилось. Я моюсь дольше обычного, — а может, мне просто нравится, как мою кожу обжигает горячая вода?; ем дольше обычного, — хоть и ем в таких малых количествах; живу дольше обычного, — а мне всего шестнадцать. Иногда я ловлю себя на мысли, которые лениво крутятся в моей ветренной голове, что всё это — просто сон. Я сейчас проснусь и буду улыбаться. Искренне улыбаться, потому что это был всего лишь тупой сон. Но это реальность. Куда пропали её краски?       В последние дни меня не спасает ничего. Даже музыка, которая всегда была со мной. Я слушаю свои любимые треки, но не чувствую абсолютно ничего. Все эмоции полетели вниз в пропасть, что находилась во мне. Я состою из ничего, как шарик: дотронуться иголкой — и шарик лопнул! А внутри — пусто. Просто воздух, такой же, как и везде, как и всегда. Ночные прогулки, некогда доставляющие мне спокойствия после беспричинной тревоги, стали такими обычными. Они потеряли свою ценность. Как я. Я — это ночь, которую все боятся, ведь из темноты может выскочить любая тварь. Мои эмоций — тварь. Я их пытаюсь не показывать, чтобы не спугнуть других, но не выходит. Ночь всё равно будет страшна, даже если твари не будут показываться — так, иногда подавать голос. Тихий, да настолько, что еле слышно. А может, твари и вовсе подохли?       Я потерял нить, благодаря которой искал выход из этого лабиринта. Красная толстая ниточка с годами становилась всё тусклее и тоньше. Я её упустил. Завернул не туда. Порвал. Теперь те, кто дал мне шанс выйти из головоломки, притянули порваный конец чуть ли не прозрачной нитки, что была тоньше линий на ладонях.       Мне осталось только ждать, пока лабиринт закроют, чтобы его посетители больше не терялись. Или, может, мне кто-то поможет? Придёт и подаст руку помощи, мол, чё расселся, малой, потопали домой, там маман такой борщец сварганила! Но кто это может быть? Таких людей нет. Кому надо путать себя, ища какого-то Ди в каком-то лабиринте, где и света даже нет?       Никому.