Усадьба с привидениями

Трое представительных людей неопределенного возраста и столь же неопределённой профессиональной принадлежности друг за другом вынырнули из-за угла и уверенным шагом направились к старым воротам в традиционном стиле. К тем самым, что скрывали за собой такой же старый двор не менее старой усадьбы, построенной, само-собой, в том же традиционном стиле. По мнению офицера Танаки, с безопасного расстояния наблюдавшего за чужаками, традиционный стиль в их районе Токио к ночи не стоило даже поминать вслух, тем более приближаться к его архитектурным образчикам. Не подозревающие ни о чём незнакомцы, похоже, как раз совершали самую большую ошибку в своей жизни. И, вероятно, последнюю тоже. Мимо проезжал господин Тошинобу (около пятидесяти, заядлый велосипедист, любознателен по натуре, знаток всех местных баек), заметил происходящее и приостановился у развесистого сливового дерева рядом с Танаки. Офицер обменялся со старым приятелем понимающими взглядами. Знающим людям не нужно было слов, и Тошинобу поглядел на поздних гостей почти с жалостью. Упомянутые личности, тем временем не подозревая ни о чём, бодро двигались в сторону Проклятого Дома. Танаки хмыкнул и покачал головой. К Проклятому дому. На закате. С очевидно Дурными Намерениями. Спасать самоубийц, вообще-то, было в компетенции полиции, но явно не в этом случае. Во-первых, у офицера жена и двое детей. Во-вторых гости не могли не слышать хотя бы один рассказ об этой усадьбе, когда сюда направлялись. Все знали эти рассказы. В-третьих, разумеется, Дурные Намерения. Обоим местным жителям трое поздних визитёров живо напомнили персонажей голливудских фильмов (серьёзные люди в деловых костюмах приезжают на неприметном строгом автомобиле и заметают следы Розуэлльского инцидента). Или экзотический подвид якудза – всё равно ни от тех ни от других обычным людям ничего хорошего не жди, особенно на ночь глядя. Но вот в чём дело: обитателям Проклятого Дома всё это – пустой звук, а вот вторжения на собственную территорию они не потерпят. Они, кем бы они ни были, имели все основания считать её своей. Местные легенды гласили, что это место всегда было нехорошим. Когда- то в самом начале кровавой эпохи Сэнгоку здесь выросло вишнёвое дерево, которое считалось проклятым. Демоническая сакура. Эта громадина в два обхвата до сих пор цела - и сейчас видно из-за забора. Цветет когда вздумается– что, как известно, дурной знак – был случай что и посреди января, есть свидетели. Но тогда вполне естественно, к подобному потянулось подобное, и пустырь возле одной из деревень, впоследствии вошедших в состав города Эдо, стал привлекать потусторонних посетителей. Спустя пару десятилетий на месте пустыря выросла аристократическая усадьба со всеми положенными ей атрибутами, однако люди вокруг были уверены – нормальным жилым строением она не была ни единого дня за все четыреста с лишним лет. Об этом ни разу никто не заикался в официальных документах, но даже самые высокопоставленные лица шептались – в роскошном здании не живёт ни одного человека, но это не значит, что там вообще никто не живёт. Просто это всегда был именно Проклятый Дом, обитель зла, усадьба с привидениями, если хотите. Соседи судачили о том и о сём, этнографы важно кивали головами, любители городских легенд смаковали каждый новый слух, но все без исключения воспринимали Проклятый Дом как местную достопримечательность, без которой образ их района был бы неполным. У них много было по-настоящему старых образцов традиционной архитектуры, но настоящий предмет гордости – именно одержимая демонами усадьба. Наверное, всё было бы по-другому, если бы угроза чаще затрагивала самих местных жителей. Но почтальон каждый день ещё до рассвета уже четвёртое десятилетие подряд спокойно проходил мимо, на высоком заборе частенько грелась на солнце упитанная кошка в рыжую полоску, да и детей в соседнем парке на прошлой неделе так никто и не съел, хотя они раскричались так, что могли бы переполошить и целое кладбище. Соседи не пытались лезть в жизнь странного дома, а его обитатели не особо донимали соседей. Другое дело – когда кто-то переходил границы допустимого. Танаки помнил случай трёхлетней давности. Некая мутная личность появилась в округе и выискивала подходящую цель. Вероятно, это был заезжий вор-домушник. Заезжий, потому что знающим людям даже в страшном сне не приснилось бы сунуться в этот дом. А ему, наверное, старинная усадьба показалась привлекательной – в таких местах может попасться антикварный раритет эпохи Эдо или ещё что-нибудь интересное и вне сомнения, ценное. Неосторожный воришка что-то вынюхивал и болтался около Дома почти сутки, а потом глухой безлунной ночью под шум августовского дождя отправился на дело. Ровно в таких декорациях обычно происходят события классических фильмов ужасов – на этой мысли офицер краем глаза заметил, как господин Тошинобу посматривает на горизонт, чернильно-темный, изредка освещаемый далёкими вспышками молний. Резкий порыв ветра заставил его придержать рукой форменную фуражку. Где-то неподалёку взвизгнули дети, посреди улицы листья протанцевали с лёгким шорохом в пыльном буруне. Даже погода – он передёрнул плечами - определённо, даже погода один-в-один с тем злополучным днём. Тело обнаружили на следующее утро в канаве на соседней улице. Начальник господина Танаки недрогнувшей рукой подписал постановление о закрытии дела. Официально объявленная причина смерти - загрызен бродячими собаками. С непроницаемым выражением лица почтенный служащий полиции посетовал на ветеринарные службы, прочесавшие весь район и не нашедшие ни-че-го. И удивительно, если бы нашли: чтобы оставить такие следы на теле потребовался бы как минимум бродячий медведь. А при более подробном рассмотрении выходило, что ни одно нормальное животное на роль нападавшего и вовсе не подходило. Зато любой знаток местного фольклора мог с ходу припомнить как минимум с десяток подходящих тварей, которых не встретишь в школьном учебнике биологии. Тот же господин Тошинобу, помнится, прочел соседям получасовую лекцию, охватывающую период с начала эпохи Хэйан тысячу с лишним лет назад и закончившуюся свежими городскими мифами, сопроводив речь красочными иллюстрациями, рисунками и репродукциями с гравюр укиё-э. Начальник офицера Танаки решил, что лучше уж были бы собаки. Человек, которому верить в страшилки по должности и образованию не предполагалось вовсе, в сердцах бросил: «О тех хотя бы знаешь, что они сквозь стены не ходят». Фраза, достойная стать девизом их района и значиться на памятной табличке над входом в управление. Хлопок по плечу внезапно прервал воспоминания офицера: господин Тошинобу молча мотнул головой в сторону особняка. Три фигуры в серых костюмах замерли перед дрогнувшими створками ворот. Изысканный резной герб со стилизованным кандзи в центре разделился на половинки, пропуская незваных гостей внутрь. Танаки когда-то поинтересовался в специализированной литературе и поспрашивал у знающих людей: этот мон не принадлежал ни одному семейству – человеческому семейству – но красовался на Проклятом Доме из века в век. «Ужас» - таково было значение иероглифа, а это даже слишком традиционное клише, чтобы казаться смешным в такой ситуации. «Каким нужно быть идиотом», - подумал Танаки, поморщившись от самой мысли, - «чтобы вот так зайти во двор, где на воротах выгравировано «ужас». Даже если Вы не верите во всё это и считаете городские легенды полной чепухой (в конце концов, только для местных ёкай – это что-то привычное и, более того, реальное), никто не будет вырезать подобный герб просто так и подновлять его добрых полтысячи лет! Чисто теоретически, в таком строении мог проживать кто угодно: от любителей специфических шуток, сопровождающихся риском для чужого здоровья, до крупного клана якудза с богатой историей. Во многих легендах общество злых духов часто и было похоже на смесь первого с последним. Плюс основательный довесок сверхъестественных способностей. Шансы визитеров (будь они все хоть из фильма про спецслужбы!) на благополучный исход в таком случае сильно зависели от сиюминутного настроения хозяев Дома. Небо пролилось жидкой тушью, проглотив закат и рокоча приближающейся бурей. Ветер стал отчетливо холоднее, вдалеке сорвались из пустоты и застучали по дороге первые крупные капли дождя. Две фигуры под старой сливой поёжились, но не двинулись с места. Ливень накатил стеной, оставляя сухими редкие пятна земли под самими густыми кронами. Темнота ощутимо сгустилась, и за забором вновь послышалось шевеление, шорох и топот множества ног. Офицер вытянул шею, стараясь ничего не пропустить и поэтому чуть не упал от неожиданности, когда тяжелые ворота с силой распахнулись настежь. Оскальзываясь на мокрой дороге, не оглядываясь по сторонам и спотыкаясь друг об друга, на улицу с паническими воплями вылетели растерявшие всю свою представительность давешние незваные гости. Вслед им из темноты неслось мерзкое хихиканье и улюлюканье множества голосов. Не останавливаясь, они добежали до поворота и крылись за углом. Послышался надрывный рев двигателя удаляющегося автомобиля. Через несколько секунд единственным слышным звуком вновь стал шум дождя. Обманчиво мирные ворота в традиционном стиле захлопнулись, и зрители под сливовым деревом переглянулись с понимающей улыбкой: кажется, жители Проклятого дома были сегодня в хорошем расположении духа. Попрощавшись, приятели поторопились домой – один прикрывая свободной рукой голову и стараясь быстрей крутить педали, другой – придерживая улетающую фуражку. «И мне даже не придётся писать отчёт о нападении бродячих собак», - всё ещё улыбаясь подумал господин Танаки и бросил последний взгляд на полускрытый стеной дождя силуэт старинной усадьбы.