Лечебница

      — Г-где… где я? — еле слышно прошептал мужчина, ощущая в теле непривычную скованность и тяжесть. Оно было ему практически неподвластно. Каждое осторожное и в то же время отчаянное движение давалось ценой огромных усилий, вознаграждаемых только потоком непрекращающейся боли. Он пытался сосредоточить свой ум на конкретных образах, которые помогли бы ему приблизиться к разгадке. Мужчина едва помнил себя, помнил кто он… Действительность перед глазами беспощадно размывалась, сфокусировать взгляд никак не представлялось возможным… А горло жгло и жгло от сухости. Он судорожно глотал слюну. Прерывисто и часто дышал. Ему было страшно и одиноко…       — Он очнулся? — мужчина слабо различил незнакомые голоса.       «Они говорят обо мне?» — отчаянно подумал он и резко дернулся. Из его уст вырвался хриплый стон. Черты мученически исказились.       В какой-то момент он почувствовал новый прилив слабости, сопровождающийся грубым прикосновением. Но чьим?.. Туманная пелена стала сгущаться, и мужчину бросило в тревожный долгий сон. Неясные обрывки заполнили собой все. Он не представлял, куда бежать и как избавиться от них. Находился в своем личном аду. В вечном кошмаре. Лихорадочно хватаясь за голову, он почти рвал свои волосы и жалко всхлипывал, как потерянный мальчик…       — Этернитас! Этернитас!       Чей-то громкий голос, как громовой раскат, возвал к нему и потянул вверх, рассеяв непроглядный мрак. Он догадался: обращение предназначено ему! Это его имя. Это он — Этернитас. Приятное чувство узнавания немного прояснило спутанные и сумбурные мысли.       — Этернитас, очнись! — новый недовольный вскрик, приобретающий гневные оттенки…       «Раздражает…»       Этернитас неторопливо разомкнул веки, но перед ними блуждали цветные пятна, мешавшие разглядеть мир вокруг. Неожиданно живительная влага коснулась иссохших губ, кто-то решил его напоить. Он прислушался к себе, к своим ощущениям. Совсем рядом раздавались глухие торопливые шаги, постоянные перешептывания, действующие на нервы.       Мужчине стало тошно и тягостно на душе от постепенно возвращающихся воспоминаний, отравляющих его и без того очерствевшее, черное сердце… Но даже такое оно не принадлежало ему безраздельно. В нем теплились чувства и эмоции другого человека, с которым Этернитас делил единую сущность… Он почти полностью завладел чужими жизнью и телом, безжалостно заглушив отголоски сознания несчастного владельца, павшего под натиском его изощренных манипуляций. Но бывший император Обелии не чувствовал вины за свои поступки, за которыми стояли его безумные маниакальные стремления и желания. Осознать их в полной мере он не мог и не хотел.       Этернитас зашелся в беззвучном диком смехе, сотрясавшим тело как от судороги. Его руки, наполнившиеся силой, непроизвольно накрыли лицо в каком-то нервном жесте. Звуки вокруг смолкли. Мужчина нутром ощущал пристальные взгляды, устремленные прямо на него.       — Ему нужно ввести успокоительное. Он не в себе.       «Я в своем уме, идиоты! В своем!» — яростно надрывался и кричал он в мыслях, но на деле только дергался в нервном припадке и продолжал смеяться. Однако этот смех медленно начинал перерастать всхлипы. В ушах громко зазвенело. Перед топазовыми глазами поплыли множественные обрывки знакомых ему эпизодов, участником которых он был. Или не он? Тогда кто? Анастасиус? Маленький мальчик, которого он нежно треплет по голове, пышный бал и богато украшенный зал, яркие краски и шуршащие платья… Юная Пенелопа Джудит со соблазнительной улыбкой шепчет свои сладкие речи. Разъяренный Клод, разбитый и сокрушенный предательством… Умирающая светловолосая красавица. Этернитас хочет прекратить ее страдания, но второй «я» его останавливает и уходит прочь… Брызги, крики, знамена, окрасившиеся багровой кровью. Его кровью. Уничтожительный испепеляющий взгляд холодных голубых глаз, напоминающих драгоценные камни… Развевающиеся каштановые волосы и робкая улыбка прекрасной девочки. Наивной и доброй. Она с присущей ей бескрайней доверчивостью посвящает в свои тайны и переживания… Ненавистное лицо принцессы… Поединок и позорное поражение…       Безудержный смех. Из глаз мужчины брызнули горячие слезы. Он бьется в страшной истерике, но все равно порывается вскочить и бежать отсюда со всех ног, однако тело вступает в сопротивление с его диким желанием. Несколько пар незнакомых рук схватили в попытке усмирить безумца. За этим последовал быстрый укол в вену. И Этернитас снова впал в мятежное беспамятство.

***

      Этернитас, всхлипывая и стоная, приоткрыл мутные глаза и приподнялся, тяжело опираясь на локти. К счастью, картина собралась в единое целое. Только мужчина вовсе не чувствовал себя уютно в тесной комнатушке, окрашенной в скучные монотонные цвета и лишенной окон. Он пребывал одиночестве. Одетый только в длинную белую рубаху, Этернитас неприязненно озирался, раздосадовано припоминая обстоятельства, которые привели к такому жалкому исходу.       В последнюю встречу с Атанасией и Лукасом он истратил остатки драгоценной маны в неравном поединке. Этернитас злобно осклабился и поник.       — Пришел в себя? — презрительно протянул возникший из неоткуда Лукас. Он уселся на кровать «больного» и лукаво улыбнулся. Насыщенный кармин его глаз горел дьявольски и устрашающе. Силуэт, казалось, немного просвечивал.       — Т-ты… Т-ты… — Этернитас потрясенно воззрился на колдуна черной башни и оглушительно завопил. — Т-ты… Т-ты не настоящий!       — Конечно, нет, — вкрадчиво протянул он и насмешливо подмигнул. — Разве я мог бы явиться к такому ничтожеству, м? — его губы издевательски вздернулись вверх.       — Убирайся… Уходи… — в исступлении бормотал Этернитас, съежившись и потерянно заключив себя в объятия. — Я не хочу с тобой говорить…       — Поэтому просил себя обучать? Поэтому ты дошел до такой жизни? Ты и не хочешь со мной говорить, идиот? Ты ведь знаешь, что оказался здесь только потому, что являешься ничтожеством, — видение Лукаса говорило издевательски и холодно, метко ударяя в больные места. Безжалостность сказанных им слов вводили мужчину в жалкое состояние, при котором звуки собственного голоса напомнили ему беспомощные всхлипы и завывания.       Незнакомые люди тотчас ворвались в его палату и, не обращая внимания на грозные протесты пациента, ввели ему новую дозу успокоительног. «Лукас» испарился. Но затем появился снова, день за днем посещая Этернитаса и шепча ему колкие фразы, которые приводили мужчину в буйство. Он рвал свои прекрасные пшеничные локоны и остервенело взбивал кулаками подушки, пока перья не усеивали пол.       Однажды «Лукас» не пришел, и Этернитас облегченно выдохнул до капелек слез и прикусил нижнюю губу. Но спокойствие не продолжилось дольше, нарушенное новым «посетителем».       — Ну как? Доволен? Многого ты добился, забрав контроль над моим телом?       — Заткнись, Анастасиус.       — Боюсь, заткнуть меня больше не в твоей власти. Ты ослаб, — ответил собеседник злобно и ненавистно. Он звучал отдаленно, словно в голове самого Этернитаса, а не в качестве правдоподобной иллюзии.       — Так это ты мучаешь меня, да? — сипло спросил маг, бесцельно изучая низкие потолки. Анастасиус недобро усмехнулся его вопросу, враждебно процедив:       — Ты проведешь много лет, прежде чем окончательно сойдешь с ума. Худшего мучения и не придумаешь.       — Тогда ты разделишь эту участь вместе со мной, мы навечно связаны, глупец, — желчно напомнил Этернитас и тяжело выдохнул, стараясь овладеть собой.       Анастасиус замолчал, и маг снова оказался в блаженной тишине. Но спустя некоторое время противно скрипнула дверь. В палату заглянула полненькая темноволосая женщина со вздернутым маленьким носиком. Она появлялась всякий раз, когда пациент впадал в истерику и ему требовалось ввести новую дозу. Женщина удовлетворенно хмыкнула, кивнула кому-то позади себя. Человек в темном плаще с узорами, какие носят колдуны башни, неторопливо зашел. А брюнетка, юрко выскочив, затворила за ним дверь. Этернитас с подозрительным прищуром напряженно вглядывался в незнакомца.       — Выглядишь жалко, — скучающе заключил человек, опуская капюшон. Длинные блестящие волосы, как вороново крыло, заструились по плечам, а кроваво-красные радужки выражали непроницаемый холод.       Лицо Этернитаса перекосилось от ужаса и неконтролируемой злости. Снова явилось глумливое видение в образе Лукаса и только с одной целью — извести его разум.       «Он никогда не оставит меня в покое! Никогда!»       — У-убирайся! У-уходи! Хватит постоянно приходить! Убирайся! — вперив указательный палец в колдуна, мужчина умоляюще застонал и принялся ожесточенно терзать одну из белоснежных подушек.       — Что? Я пришел впервые, — ошарашенно возразил Лукас.       Этернитас пришел в возбуждение и затрясся, старательно отводя испуганные глаза и все еще ошибочно принимая посетителя за очередную игру воображения. Лукас брезгливо поморщился, на его лице выразилось то же, что и у видения, которое сводило бывшего императора с ума. Но он промолчал, осознавая, в каком досадном положении находится этот маг, годами склонявший искушающими речами своих потомков ко злу и после завладевавший их телами и жизнями.        Теперь тело станет пыточной камерой для его мятежной непреклонной души.