Где ты? Ты в порядке?

Двадцать четвёртое декабря. Земля, покрытая белым пушистым одеялом, встречала постоянно куда-то спешащих людей лёгким морозным ветерком. Уильям, закутавшись в толстый вязаный шарф до самого носа, пыхтя и ругая погоду, возвращался домой. Эту ночь он провёл в стенах собственного офиса. Всё не так, всё неправильно, всё не вовремя. То санинспекция нагрянула нежданно-негаданно, то большинство аниматроников вышло из строя, из-за чего пришлось закрыть пиццерию на целый месяц, ещё и этот снег… свалился на голову, е мог, что ли, подождать до Нового года? Нет, надо именно сейчас выпасть и испортить всем настроение! Остановившись, Уильям закурил. С такого расстояния невзрачное здание с неоновой вывеской «Пиццерия Фредди Фазбера» выглядела даже мило. Серый, ну что за прекрасный цвет? Красный, конечно, в много раз лучше, но… кое-что портит картину прекрасного. Аниматроники. Трёхметровые куклы, представляющие из себя палку с глазами, на которые натянули пугающие костюмы животных. Вечность бы так стояли и смотрели, ушёл он или ещё нет. Самый любопытный среди них, конечно же, Бонни. Посмотрит на него и быстро отворачивается. Боится, что Уильям снова утащит его в мастерскую и будет перебирать внутренности. С этим кролем пришлось изрядно повозиться, но результат того стоил. — Как думаешь, пиццерия будет работать в Рождество? Фредди в ответ сдавленно прохрипел и пожал плечами. Не знал, как и все здесь. Они просто куклы, созданные, чтобы развлекать детей. Публика хоть и непривередливая, но любит распускать руки, после чего работникам приходится отмывать аниматроников от жирных и липких пятен. Присев на ступеньку, Бонни решил проверить гитару. Вздрогнув от детского смеха, принесённого к ним ветром, все трое посмотрели в окно. Девочка с собакой. Малышка часто приходила сюда и играла с псом возле парковки. Родителей с ней не было. Дети приходили сюда ради пиццы, сладостей, любимых аниматроников с их концертами и сказками Фокси, а девочка, по-видимому, искала партнёра по играм, говорящие куклы с горячей едой и напитками ей были неинтересны. Золотистые локоны, закручивающиеся на концах причудливыми буклями, голубые глаза и пухлые щёчки. Розовое платьице, скрытое белым пальто, такого же цвета туфельки и колготки. Родители называли её «куколкой» и всегда старались нарядить в самое лучшее и красивое, не забыв о короне. Но Оливия не любила украшения, как и выделяться, поэтому оставляла всё ненужное дома. Так и сейчас, никаких аксессуаров, она наскоро подцепила волосы заколкой и побежала на улицу. Оливия любила играть с Чампом, но, неудачно упав с велосипеда, она разбила коленку, из-за чего прихрамывала на одну ногу. Родители ничего об этом не знали, иначе бы заперли дома. Одну, как… собаку? Чамп вцепился зубами в подол пальто, намекая, что хочет играть. Рана тревожно заныла, не давая о себе забыть, Оливия закусила губу. Чамп не умел приносить палку, сколько бы она ни старалась научить его, пёс лишь наблюдал за полётом, иногда подбегал, обнюхивал и возвращался ни с чем. Оливия легонько стукнула его по лбу, давая понять, что не хочет играть, но Чамп всё не унимался. — Чамп, ты очень плохо себя ведёшь! — ругала она пса, качая головой. — Разве можно быть таким невоспитанным? Если верить словам учёных, то многие собаки способны улавливать в воздухе особые частички, способствующие пониманию настроения хозяина, но Чамп ввиду возраста этого ещё не понимал. Он также не понимал, почему человек вдруг разозлился… из-за чего ругался, раздувал щёки и постоянно тыкал в него пальцем, будто хотел что-то показать. Скучно. Надоело! — Чамп, подожди! — Оливия испугалась, пёс выскочил на проезжую часть. Пускай Чамп был ещё щенком-подростком, но детским рукам не удалось удержать поводок. — Нет! Гудок машины, звук удара, хлопок, треск… Оливия зажмурилась и закрыла ладошками уши. Страх сковал тело, по щекам побежали слёзы, она дрожала точно осиновый лист под струёй ветра, боясь открыть глаза и увидеть Чампа в «разобранном» состоянии. Оливия медленно открыла глаза. В паре шагов от неё лежал Чамп, а точнее то, что от него осталось. Уши, лапы, хвост — вроде всё на месте, но это больше не её собака… А водитель что? Он даже не остановился, да что там! Даже не просигналил, а если бы на дорогу выбежал ребёнок? — Он ещё жив. Оливия вздрогнула, на её плечо легла тяжёлая ладонь, успокаивающе поглаживая. Мама всегда так делала, когда она начинала упрямиться. Мама. Сердце больно кольнуло. Только в такие моменты люди и вспоминают родителей, а ведь если бы она не пошла выгуливать Чампа, если бы рассказала про коленку, то ничего этого не было бы. Оливия резко развернулась, забыв о больной ножке. Не удержав равновесие, она упала на асфальт, пачкая колготки. Кровь. Она тут повсюду, точно как в тех ужасных детективных фильмах, что всё время смотрит папа. — Кт… кто вы? — прошипела Оливия, неуклюже поднимаясь на ноги. — Пасхальный кролик. Девочка подняла голову. Перед ней стоял большой золотой кролик, но совсем не пасхальный. Она любила кроликов, но родители никогда не разрешали завести одного. Вместо этого подарили ей на день рождения собаку, которой сами же придумали имя. Да, на нём был ошейник с именной биркой. Красный, а ведь Оливия всегда любила зелёный, но родители… разве им что-то объяснишь? Они никогда её не слушали, принимая слова дочери за детские капризы. Оливия улыбнулась, кролик ей понравился, но мысли о Чампе и кровь на руках не дали забыть о недавнем происшествии. — Не хочешь какао? Ты согреешься и уснёшь. Какао, значит. Уйти отсюда и насладиться горячим напитком в компании кролика? Оливии понравилась эта идея, но последняя реплика заставила её насторожиться. Кажется, о чём-то таком рассказывали в школе, утверждая, что нельзя ходить в гости к незнакомым людям. — Д-да, спасибо, — дрожащем голосом прощебетала она, наивно веря, что грузовик сбил бездомного пса, а Чамп просто убежал… куда-то. Кролик знает куда, он видел! Он покажет. — Идём! Твоя собачка жива и ждёт тебя. — Ждёт? — переспросила Оливия. Она никогда ранее не замечала за Чампом подобного умения. Он никогда никого не ждал, всегда рвался вперёд и громко лаял, гоняясь за кошками, голубями или белками в парке. Кролик кивнул, по спине девочки пробежал холодок, но, вытерев слёзы, она уверенно двинулась вперёд. «Родители будут ругаться, когда узнают о случившимся». Тревожные мысли вновь выбили Оливию из равновесия. Наступив на тонкую корочку льда, умело замаскированную снегом, она поскользнулась и упала. Кролик был рядом и любезно протянул ей руку помощи. Оливия схватилась обеими руками за толстые железные пальцы и поднялась, не без труда, конечно. Кролик приглашающе указал на пиццерию, и Оливия пошла, не понимая, чего он так долго возиться с остатками лжесобаки. Стоило перешагнуть порог, как Оливии сразу же захотелось уйти отсюда. Стало страшно, пустое помещение и странно косящиеся в её сторону своими кукольными глазками аниматроники. Шестое чувство так и шептало на ухо: «Не надо, не иди дальше. Уходи!.. Быстрее уходи, пока он не видит!» Услышав слабый лай, Оливия широко улыбнулась и бросилась вперёд. Длинный коридор с множеством дверей казался ей бесконечным, в нём можно заблудиться, особенно когда находишься здесь впервые и не знаешь, куда бежать. Заметив приоткрытую дверь, Оливия резко остановилась и заскочила внутрь. Сердце билось как птица в клетке, она стала осматривать столы. Оливия прекрасно помнила, как Чамп любил прятаться под ними. Один раз он даже под папину машину залез, так еле вытащили, папа потом долго ругался на него за погрызенную резину. — Где ты? Ты в порядке? Это я! Я здесь, Чамп! Дверь неожиданно захлопнулась с характерным звуком, в комнате зажегся свет, Оливия вздрогнула и попятилась. Напротив неё стоял мужчина в сиреневой рубашке, перебирая связку ключей. Запер. — Какая умница, сама сюда пришлась. Я уж думал, тащить придётся. — И-извините… где Чамп? — Он здесь, дорогая. Мужчина положил рядом с собой окровавленный мешок, в котором что-то шевелилось, издавая скулящие звуки. На всю пиццерию раздался оглушительный вопль.

***

— Это кто? — сквозь пелену сна прорезался мужской голос. — Тише! Разбудишь! — Она новенькая, — пояснил другой мужской голос. — Зачем нам новый аниматроник? Старых, что ли, мало? — Я тебя ударю, — шикнул на него женский голос. — Только попробуй при ней такое ляпнуть. — Молчать! — рявкнул Фредди. Не зря его сделали солистом, без сильных голосовых связок перекричать этот хор просто невозможно. — Она проснулась. Мангл, именно так звали нового аниматроника, открыла рот и вздрогнула, не узнав собственный голос. Нет, это был даже не голос, просто помехи, сквозь которые едва ли можно было различить какие-то слова. — Бракованный аниматроник? Кому он такой нужен? — смеясь, выдал Фокси. — Ты просто невыносим! — фыркнула Чика, покидая пиратскую бухту. — А она симпатичн… — Так забирай её себе! Вздрогнув, Бонни задумался. Предложение было поистине заманчивое. Внимательно посмотрев на новичка, Бонни улыбнулся. Хорошенькая и по комплекции меньше. И чего это Фокси с такой лёгкостью отказывается от лишних рук? Бонни был бы рад взять её под своё крыло, но было две причины, по которой он не мог этого сделать. Во-первых, немой аниматроник будет огромной помехой в их группе, во-вторых, она настроена на пиратскую тематику, а значит, петь и танцевать не умеет. — Нет, спасибо, — вспомнив о времени, Бонни посмотрел на часы. — Пятнадцать минут до открытия, Фредди, пошли! — Я тебе покомандую! Фокси остался наедине с Мангл. Да-да, он уже придумал ей или имя. — Эй, дефектная, якорь тебе в глотку!.. Слышишь? — он несильно хлопнул её по плечу. — При детях рта не раскрывай, просто кивай и держись меня. Поняла? — Д-да, — пискнула Мангл дрожащим голосом. — Ни черта ты не поняла! Я что сказал? Просто кивай. Схватив Мангл за уши, Фокси наглядно показал, как и что она должна делать. Послышались радиопомехи. Отпустив бедного аниматроника, у которого были серьёзные проблемы с голосовым аппаратом, Фокси задумался. — Ты можешь говорить? — М-могу… — Тогда почему… — не успел он закончить, как Мангл дала ответ: — Когда не волнуюсь… эт-то от волн-волнения. — Знаешь, Мангл, — Фокси положил ладонь на её плечо, — лучше молчи, не оскверняй мой идеальный слух. — Собачка… Перед глазами всплыла картина частей тела пса, Мангл стало больно и грустно, глаза защипало, но слёз не было, потому что аниматроники не плачут. Но кто… что это? Почему ей вдруг стало грустно? В голове сплошной винегрет, заправленный красным соусом. — Тихо! — Фокси приставил палец к её губам. — Пиццерия открывается.