***
Когда Клариссе хорошо, она кричит. Он хочет, чтобы как можно больше человек услышало об её счастье и порадовалось за неё. Она мечтает о том, чтобы однажды стать известной, весь мир смог услышать её. И она добьётся своего. — Я хочу слышать тебя… — не прекращая шепчет она Аннабет, которая немного теряется из-за своего первого раза с девушкой. Она не знает, куда нужно целовать. Не понимает, как нужно «начать-продолжить-закончить». Не ведает, входило ли это в её планы или тот вермут ударил в голову. Когда Аннабет хорошо, она старается молчать. Она боится, что люди услышат об её счастье и заберут его, растопчут. Она мечтает о том, что однажды станет известной… в крайне узком кругу. Как великий детектив. И она добьётся своего.***
— Это всего лишь сигарета… они не настолько вредные, как о них пишут в интернете и на упаковках, — незнакомка отвела «палочку» с пылающим концом в сторону, не давая Аннабет ни единой возможности забрать её. Кажется, со стороны это похоже на игру. — Меня расстраивает то, что ты не хочешь сберечь себя, — бросив свои попытки «спасти» незнакомку (которая умудрилась до сих пор не представиться, словно по-правде не намеревалась больше никогда встречаться), Чейз легла обратно на постель. Наушник остался где-то в ванной — пришлось отпроситься, чтобы снять с себя аппаратуру. Маленькая квартирка была не готова к такому приливу гостей. — Да ладно тебе… все ими когда-то баловались. Даже ты, я уверена. Или пробовала что-то покрепче? Гашиш, ЛСД, спиды… — наконец-то темноволосая девушка додумалась взглянуть в глаза Аннабет. Как будто бы проверяла «на стойкость». И при этом говорила так спокойно, словно это нечто само собой разумеющееся. — Раньше всё было другим. И теперь для того, чтобы казаться крутым, сигареты не нужны, — воспользовавшись тем, что девушка заинтересовалась её глазами, Бет выхватила где-то прогоревшую до четверти своего размера сигарету и, затушила остатки об тумбочку (боже, бедная и так скоро отправится на помойку). Теперь в её глазах читалась победа. — Кларисса, — коротко бросила темнооволосая, после ложась под одеяло и крайне быстро закрывая глаза. Время близилось к четырём утра — осень на улице напоминала о себе только завываниями ветра. — Аннабет.***
Когда Аннабет плохо, она хочет, чтобы об этом узнало как можно больше знакомых, и каждый пожалел её, утешил. Она списывает это на оставшиеся внутри себя «женские» черты и желание всегда быть в центре внимания. Она не может искоренить это в себе. — Говоришь, она тебе отказала? — листая галерею с фотографиями Клариссы, так заботливо отданную «на рассмотрение» владелицей, Аннабет наконец-то дошла до совместных фото. Одногруппники, даже преподаватели… кажется, подруги… на них часто оказывается одна и та же девушка, как бы невзначай. Слишком случайно. Когда Клариссе плохо, она замыкается в себе, ищет причины бед в жизни и пытается отыскать пути их решения. Она списывает это на установившееся одиночество и непонимание обществом. Её называют «показушницей». Она не может искоренить это в себе.***
— Ты не говорила, что ты студентка, — второе их «свидание» закончилось в комнате общежития. Книжные полки заполнены фолиантами по философии и праву их библиотеке. Что-то в оригинале — видимо, использовалось для цитирования в научных работах. — А ты не говорила мне, что ты коп, — спокойно кинув это, Кларисса сняла куртку и, подождав спутницу, помогла ей нормально закрепить пальто на вешалке. — Соседки… не будет сегодня. Может, чаю? Осень набирала обороты. В часов восемь за окном уже нельзя было ничего увидеть без фонаря. Благо, автомобилей на дорогах было предостаточно. Великий и неуловимый «Ла Ру» до сих пор не нашёлся. Удалось только определить, что это кто-то женского пола. На грязи нашёлся отпечаток слишком небольших кед. — Буквально вчера мыла обувь, а снова надо… я закажу тебе такси с утра, иначе ты отсюда никогда нормально не дойдёшь, — спорить с ней бесполезно. По меньшей мере в тех делах, что касались «быта» — можно его таковым называть после второй встречи? — Как… работа? — Ты продолжаешь курить? — заметив пачку сигарет на столике, Аннабет по старой манере прикусила нижнюю губу. В спорах о вредных привычках она могла долго не умолкать. — Эти сигареты вредят твоим… чёрт побери, замечательным лёгким! — Я курю всего лишь дважды в неделю — многие курильщики не могут похвастаться таким достижением, — видимо, решив, что страсть сможет гораздо лучше заставить Чейз молчать, Кларисса прикоснулась к её щеке ладонью. Холодной. — Так что шансов умереть у меня… крайне мало. — Это «всего лишь» скоро станет десятью в день! — кажется, униматься Аннабет не желала. Попробовав сделать шаг назад, она встретилась со стенкой. Бежать — не выход. Она и не хотела. Просто надеялась проучить свою «мучительницу». — Я беспокоюсь за тебя, в первую очередь. — Детка, поверь мне, когда я захочу остановиться — я смогу это сделать.***
Кларисса чувствует руками. Она обожает касаться, когда её касаются и она запоминает только то, к чему может прикоснуться. Она любила Силену за то, что у неё удивительно нежная кожа. Она любит Аннабет за то, что у неё грубая кожа. И вряд ли это можно изменить. — Я знаю всё о тебе, — смеясь, произносит она каждый раз, стоит им пересечься взглядами. Аннабет не понимает. Да и надо ли ей это? Аннабет чувствует ушами. Она обожает слышать, что-то помимо тишины, слушать кого-то. Она любила Джексона за то, что он был кладезью интересных историй. Она любит Клариссу за то, как она стонет и шепчет что-то. В отсутствии других звуков это кажется криком. И вряд ли это можно изменить.***
Кларисса Ла Ру. Имя наркобарона, за которым гонится весь полицейский отдел города N, раскрыл какой-то человек с отличительной индийской внешностью. Он говорил, что она обладает короткой светлой стрижкой и обожает курить Мальборо. Видимо, не получил вовремя оплату за работу и подумал, что из-за признания ему ничего не будет. Пятое свидание закончилось переездом Клариссы на квартиру Аннабет. Слишком часто появляться в общежитии было пагубно для работы Чейз — совсем скоро она должна была начать преподавать в этом университете, буквально со второго семестра. И, кажется, попадала аккурат на группу спутницы. Седьмое предвещало ссору — держа в ладони пачку сигарет, Аннабет с тревогой и укоризной смотрела на Клариссу перед собой. Кажется, девушка была не готова, что так скоро раскроется её «тайник» в аптечке. Головная боль раскрыла все тайны. — Слушай, это всего лишь Мальборо Лайт — мягче них нет ничего. С них проще всего соскочить. Нельзя просто так взять и… — кажется, оправдываться было поздно. Кем была для неё Аннабет, чтобы вообще пытаться меняться? Приятным собеседником для чатов на паре, любовницей и девушкой. — Может быть. Но стоит ли вообще курить, раз это вызывает у нас лишь ссоры? — кажется, Бетти взмолилась всем богам в мире, сжимая в ладони пачку. Она была зла. Даже слишком. — Слушай, это просто пачка, которую я одолжила у Криса, — попытавшись успокоить свою спутницу объятиями и поцелуями, Кларисса, кажется, хваталась за все «веточки спасения». — Он получит своё наказание. А ты получишь втройне, — покраснела Чейз, чуть отодвигая от себя девушку. — Это же ты… Ла Ру, да? Ты распространяешь наркотики? В ответ было лишь молчание. Логично было бы собрать свои вещи и как можно скорее скорее свалить из этой квартиры, чтобы никто и никогда не смог раскрыть её внешность. Не хочется ничего бросать — бизнес только начал приносить нормальную прибыль, а учёба восстановилась до уровня «хорошо», да и наличие Аннабет неплохо скрашивало дни и ночи… — Мне очень жаль за это, — кажется, сейчас Кларисса давала себя на полные поруки Аннабет. Только Чейз было решать, что делать с девушкой. Она могла позвонить в полицию и отправить Ла Ру за решётку или, наоборот, спрятать её. — Меня… мне из-за этого Силена и отказала. Потому, что узнала. — Ты дура, ты знала? — присев на диван, рядом с которым стояла, Аннабет тяжело вздохнула. В ней боролось два странных чувства: долг и… нет, это не любовь. Ей просто было приятно проводить время с Клариссой. Но всё же должно кончаться, верно? Не будет восьмой встречи. Только за решёткой. — Тебе нудно собирать вещи и как можно скорее уезжать за границу или хотя бы в другую область. Чтобы тебя не нашли и списали дело в «глухарь». И приостановить работу бизнеса. — Ты будешь меня останавливать? — Ла Ру не хотелось оставлять всё именно так! За окном уже кричала вовсю зима. Завывала метель, хрустел под ногами снег, а где-то даже лёд умудрялся трескаться. Дети смеялись оттого, что удалось наконец-то слепить ледяную бабу. Люди жили. — Если я не пойду с тобой, ты поедешь в клуб и переспишь с другим полицейским. Прежде побрившись налысо, чтобы тебя не узнали. Ужасное зрелище будет, — кажется, Аннабет сама не верила, во что говорит. — Дай мне минут пять — я предупрежу родных, что мне нужно будет вернуться… не одной. — Что… — Только если пообещаешь, что та сигарета была последней.***
Аннабет любит боль в любом её проявлении. Наверное, она по жизни мазохистка, которой нужно постоянно встревать в какие-то неприятности. Наверное, поэтому она согласилась укрыть Клариссу в собственном доме. Точнее, в квартире неподалёку, но достаточно далекой от города N. — Мы пока не смогли найти её, Лис… — но весть о пропаже Силены дошла даже дотуда. Стоит ли спрашивать, почему к этому делу Чейз подошла со всем «нежеланием», несмотря на святую веру в долг и мечтать стать великим следователем? — Но меня поставили во главу расследования — если что-то обнаружится, я тебе сразу. Кларисса боится боли в любом её проявлении. Наверное, поэтому она верит Аннабет и не задаёт лишних вопросов. Старается избавиться от пагубной привычки, по меньшей мере, когда связывается с Чейз по видеосвязи. Надолго ли её хватит?