Хатидже

      Ирем родилась на их годовщину. Своих детей у них не было, все казалось, что торопиться некуда. Пока то, что осталось от Ильяса, не принесли в железной коробке. Настолько маленькой, что туда не влезли бы даже все ее серьги.       Хатидже было тридцать пять. Тогда-то она и повзрослела окончательно.       Потом были другие – некоторых она даже любила и честно носила по ним траур. За одного вышла под дулом бластера. Брак продлился часа четыре и прервался трагически – болван на свадьбе поссорился с Интисааром-старшим, и его пристрелили из его же оружия.Джамиль еще долго рассказывал это как анекдот своим знакомым.       После шестого свидетельства о смерти и первой седины Хатидже решила, что хорошенького понемножку, и она сама (если бы вдруг такая нелепость пришла ей в голову) в журнале «завиднейших невест» смотрелась бы нелепо. Да и Ирем подросла, было чьим лицом в каталогах посветить.       Хотя и сама Хатидже терпеть не могла бездействовать и просиживать юбки, ее брат и невестка били все рекорды – как-то раз в шутку они посчитали, что за последние пятнадцать лет не провели дома и пяти месяцев. Ирем и та родилась на корабле, на котором и медотсека-то было. Но, когда Лики случайно занесли их на Куа, и Фарух и Авина между делом сообщили, что собираются тащить семимесячного ребенка на раскопки Падающего Монолита на Менкаре, терпение Хатидже лопнуло. Они – дин Эвсиди, а не космические бродяги. У ребенка должен быть дом и трава под ногами, а не витаминные добавки и радиационная болезнь.       Авина возражала. Пламенно вещала про походную романтику, что ребенку ничего не нужно, кроме любви и родителей. Костер этот быстро затух, стоило посоветовать добывать, в таком случае, средства на экспедиции от Гегемонии и Фонда без ее, Хатидже, участия.       Фарух часто потом прилетал один. Авина так и не простила, что Ирем не звала ее «мамой».       За высоким цветочным забором, в тени зеленого лабиринта, раскинувшегося позади особняка, белеет мрамор склепа. Вера в Лики велит сжигать мертвецов, дабы направить их души далее, куда бы они там не отправлялись. Склеп – лишь мемориал с арочными сводами, с маленьким прудом, где белых рыб ровно столько, сколько дин Эвсиди сейчас поминают. Все они что-то оставляли Хатидже – один муж оставил долю с «Зенита», другой – дело всей жизни. Брат оставил ей дочь, Авина прислала дар из могилы.       Далеко не все находки попадали в Гегемонию, часть оседала в руках Хатидже – Авина не была абсолютной идеалисткой и делала вклад в семейное дело. Иногда позже, иногда ранее инженерам Хатидже удавалось найти к древним тайнам ключик и приспособить их для собственных нужд. Верфи дин Эвсиди поставляли совершенно уникальные корабли. Лучшие из них шли Интисаарам. Мальчишки любят корабли.       Первые гравилеты, а потом и гравициклы у двойняшек Джамиля появились с подачи Хатидже. Жена Джамиля не поощряла, но и не мешала. Она была женщиной домашней и тихой, но на всем «Кориолисе» не было дома уютней. Даже Хатидже под ее теплым взглядом держала при себе свои колкости, а Джамиль меньше ворчал и раздавал сыновьям оплеух. Хатидже и Сания почти не разговаривали, но ей Сания оставила своих мужчин, когда семь лет назад в доме на Шпиле возвели белую мемориальную арку. Она занималась похоронами и домом, обнимала ее холодных от боли и крови сыновей, держала за руку на миг сломавшегося Джамиля.       За одно она всем своим мужьям была благодарна – никто из них не сломал ее, а все дали сил дальше жить.       Хатидже могла бы много рассказать о браке. Все было бы правдой, и все – абсолютно ее Ирем бесполезным. Каждая из историй отличалась, как миры Горизонта. Но Хатидже, шесть раз ставшая вдовой, одно знала точно – жизнь не следует откладывать на завтра. Никогда не знаешь, когда торопиться станет не к кому.       «Если бы сегодня был последний день на земле, о чем бы ты сожалела?»       Ирем на нее так похожа. Не только снаружи – глазами, профилем, тоном – но и внутри. Она не ломается – гнется, прячет все за три маски и улыбку-криптозамок. Но Хатидже боится, что если племянница не научится жить, то жизнь не сломает, то сомнет ее, как полый сосуд. Никакие веера, уловки и маски не спасут от пустоты.                     ⁃Обдерут же ее как липку, тётушка.       ⁃Ничего, умнее будет. Посмотри только, Сальвадор, будь другом, чтобы это корыто при взлёте не взорвалось. Тебе же нравится, когда у девушек конечности свои, не искусственные? Киберкожа все еще не дотягивает, не дотягивает. Хотя, говорят, такие сейчас импланты для развлечений есть, закачаешься…       - Не продолжайте. Пожалуйста.                            ⁃Не пойми неправильно, тётушка, я рад, что старику Абдулле нашлось дело. Но чем он займется?       ⁃Чем все достойные ага на старости занимаются – за господскими невестами следят да бороду полощут на ветру. Космическом. И вообще, Сайрус, меньше знаешь– крепче спишь. Давай сюда бирку.