Morphinum

Холод пробирал до костей. Бледная кожа покрылась мурашками, в мраке комнаты она светилась синевой и только янтарные глаза горели жизнью. Тяжелые набухшие от недостатка сна веки медленно слипались. Её неподвижное тело, расположенное на остуженном диване, не подавало никаких реакций. Грудная клетка плавно вздымалась то вверх, то падала резко вниз и сдавливала прокуренные легкие. Все причиняло боль. Начиная с бедра, исколотого до фиолетовых гематом, заканчивая головой, которую мучила мигрень. На небольшом столе неподалеку пара белых кристаликов, графин с теплой водой, несколько иголок и шпритц. Ворох таблеток и растворов, покрытых пылью. Не хотелось ни пить, ни есть. Дозы хватало на несколько часов, чтобы утолить все потребности организма. Настя не помнила точного момента, когда жизнь пошла под откос и в конечном итоге привела её в гнилую яму, выбраться из которой было не возможно. Все началось, как с обезбаливающего, потом уже стало привычкой, а после зависимостью. Ни чувствовать ничего. Ни моральной боли, ни физической, только небытие. Вот чего она хотела больше всего. Забыть все и всех. Он не отличался от других. Жил спокойной жизнью и не знал горя. А потом появилась она и забрала его покой, мысли и сердце. Наполнила его жизнь красками и новыми оттенками существования. Как жаль, что оказалось не взаимно. Настя любила его и уважала, но как друга или отца. А когда поняла, что ошиблась, то стало поздно. Он нашел другую. Совершенно не подходящую ему женщину. С короткой стрижкой, светлыми волосами и голубыми яркими глазами. Настя терпеть не могла таких. Слишком мягкие, слишком лицемерные и приторные на язык. Она не подходила ему ни цветом волос, ни смехом, который звучал фальшиво и неестественно. Но она уважала его и его выбор, хотя и не могла мириться с тем, что теперь не она играет главную роль в его жизни. Он пытался забыть и отпустить её. Не хотел навязывать своих чувств, а тем более отношений. Да, он любил. И любит сейчас. Но не может, не может признать этого ни себе, ни ей. Настя ушла в бои. Снова переборола в себе правильную и хорошую девочку. Прижилось не сразу. Началось с тренировок, изматывающих её с утра до глубокой ночи. Закончилось очередной серьезной травмой на ринге, когда она увидела знакомую пару глаз и пропустила удар, пришедшийся в живот. Внутреннее кровоизлияние и куча других мелких ссадин. Постоянные цветы и фрукты на прикроватной тумбочке в больнице. Долгие разговоры и обещания, что бросит. Не бросила. Восстановившись от прошлых ошибок, кинулась вновь. Дралась гордо, не жалея ни сил, ни времени, что скоротечно убегало от неё и сгорало словно спичка. Прожигала свою молодость, здоровье. Все, только бы забыть его. Только бы отпустить чувства, заглушить их болью. Любить — больно. Снова встретилась с ним глазами и упала лопатками о ринг. Получила очередное сотрясение и больничную койку с теми же цветами и фруктами на тумбе. Дима терпеливо помогал ей. Заботился и пропадал до утра в больнице. Дома получал скандал от пассии и очередную тираду о ревности. Но все равно собирался и уезжал к ней, только бы поддержать её. Настя завязала. Потому как сотрясение потащило за собой вагон последствий о которых она и не догадывалась раньше. Начались жуткие головные боли, потери сознания и провалы в памяти. Дима еще долго приезжал к ней вечерами, до утра помогал ей по дому. Гулял и водил в различные заведения, чтобы отвлечь её. Насте нравилось проводить с ним время. С ним она чувствовала себя спокойно, забывала о болях и расстройствах. Но понимала, что рано или поздно это кончится. У него другая женщина, у него другая семья. Ей прописали морфий. Первое время он помогал и останавливал мигрень, что охватывала голову резко и сильно. Настя была рада, что он помогал, но организм быстро привык к нему и пришлось повышать дозы, чтобы хоть немного приглушить боль и перестать загибаться от неё пополам. Дима все еще приезжал и заботился о ней. Ругал её, когда брюнетка делала раствор больше положенной нормы, но понимал, что скорее всего так ей лучше. Виделся с ней чаще, забывая о том, что дома его ждет блондинка с очередным скандалом. Привозил различные вкусности, любимые конфеты и игрушки, только бы увидеть на её лице улыбку, а не боль. Пил с ней чай, иногда вино. Спал с ней в одной постели, чтобы в случае очередного приступа болей или галлюцинаций обнять и успокоить, принести воды и лекарства. Гладил её волосы, кожу, целовал в мягкие губы и говорил, что не бросит. Не бросал. Потому что любит. Настя не скрывала своей любви к нему. Искренне радовалась каждому приезду, по возможности и состоянию здоровья готовила ему ужин и с интересом слушала, как прошел его день. Никогда не спрашивала о его женщине, да и не вспоминала о ней, потому что видела, как он счастлив с ней. Редко спрашивала о работе, говоря в основном о простых вещах. В одну из совместных ночей они стали ближе. Первая близость стала для обоих чем-то особенным. Теперь они уже не просто друзья. Они вместе. Диме не было с ней тяжело. Он каждый день был готов проводить только с ней, каждую ночь просыпаться от её криков и кошмаров, которые начали её мучать недавно. Настя принимала от него все, в ответ дарила ему свое тепло и поддержку. Он расстался со своей пассией не в силах быть с ней под одной крышей. Со скандалом и очередной истерикой, но наконец-то чувствовал себя полностью свободным и счастливым. У Насти начались панические атаки. Её трясло, выворачивало наружу кости. Головные боли участились. Диму не могло это не напрягать. Дозы морфия были максимальны. Настя вкалывала их в бедро, долго лежала и приходила в себя, когда чувствовала умиротворение — засыпала. Дима боялся. Боялся её потерять. Проводил с ней все своё свободное время, не жалея для неё всего, что имел сам. Он задержался на съемках, не мог ответить на телефонные звонки и весь день прибывал в напряжении и тревоге. В мыслях только Настя. Приехав домой, почувствовал сильный холод. Напрягло отсутствие света и вообще звуков жизни. Быстро проштурмовал квартиру, обнаружил её в гостинной. Настя не двигалась, смотрела в потолок, до пояса обнаженная. Синее бедро сразу бросилось в глаза, его сковал страх. Бледная кожа и лишь янтарные радужки глаз, подавающие признаки жизни. -Настя? — Дима осторожно подошел к девушке, обхватил её холодые ладошки своими и коснулся их теплыми губами. Настя медленно развернулась к нему. Сухие губы расстянулись в слабой улыбке. -Настя, что с тобой? -Морфий, — голос охрип и совершенно не слушался хозяйку, подрагивал и шуршал, -я переборщила. — Диму прокололо. -Вставай, — подхватив её под плечи, приподнял слабое тело и взял на руки, -не волнуйся, все хорошо. Сейчас я тебе помогу. -Мне больно. — Настя едва хрипела, медленно моргая глазами. Расширенные зрачки плохо фокусировались. Дима привел её в ванную, погрузил на дно душевой кабинки и включил холодную воду. Настя быстро вздрогнула от потока. Это успокоило мужчину, рефлексы работают. -Все будет хорошо, сейчас я приведу тебя в норму. Быстрый легкий душ привел Настю в порядок. Зрачки начали принимать свою естественную форму, реагировать на свет. Все обошлось. Он успел, кто знает, что могло произойти если бы она уснула. Закрыл окна, уложил её в постель и укрыл одеялом. Настя успокоилась, боль отпустила. Рядом с ним всегда отпускала. Он был крепкой зависимостью, еще большей чем от морфия. Дождавшись пока Настя уснет, аккуратно и тихо встал с постели. Собрал все атрибуты наркотика и выкинул их в унитаз, пару раз смыв. Больше никакого морфия. Только он и его любовь. Он ей поможет, он сделает все, чтобы она больше не чувствовала боли. Потому что любит. Потому что счастлив.