Вестник Магии

      Спустя неделю после разговора Гарри и Макс провели-таки ритуал вступления в Наследие последнего. За несколько дней до этого Род Поттер перестал существовать до лучших времен. От этого на душе Гарри была печаль. Все предки вместе с ним грустили об утрате, хоть та и была временной.       Ритуал же принятия прошел гладко… для Гарри, чего совершенно нельзя сказать о белокуром парнишке. Каково это, пробуждать кровь предка, который был в далёком-далёком прошлом? Пробудить то, чего у тебя почти нет? Сложно и очень больно…       У Макса было чувство, будто всё тело горит, а по жилам течет расплавленный свинец. Ужасное ощущение. Он потерял счет времени под этой пыткой. Было настолько больно, что сознание готово было отключиться, но что-то не позволяло этого сделать. Сколько времени он провел в этой агонии, ему было неизвестно. Всё прекратилось внезапно, со словом «Достоин», набатом бившим в голове. И только после этого сознание погрузилось в спасительное небытие.       Гарри же с какой-то смесью ужаса и сочувствия наблюдал за страдающим подростком. Если бы он знал, что ему будет так плохо… Нет. Он бы всё равно провёл ритуал, и это не из-за его бесчеловечности, а из-за чувства ответственности, которое не могло позволить сыграть по другому сценарию.       Лишь когда всё закончилось, он подхватил бесчувственное тело Макса и понес на выход из ритуального зала, где за дверьми его ожидал переживающий лорд Малфой. Когда Гарри увидел, как побледнело его лицо при виде лежащего на руках бесчувственного парня, ему стало стыдно за подобное состояние Макса. Однако это ничуть не умалило живейшего интереса. Что же значит этот мальчишка для сиятельного лорда? Гарри показалось, что даже за собственного сына Люциус так сильно не переживал.       Когда адреналин от ритуала стал отпускать, на него разом обрушилась усталость, отчего он покачнулся, но Малфой был поблизости, чтобы перехватить ставшую в мгновение неподъёмной ношу.       — Мерлин! — голос Лорда казался сиплым, — что с ним? — он всматривался в бледное лицо подростка.       — Принятие. Слишком мал процент крови Гриффиндора в его организме. Пробудить из капли океан оказалось сложнее, чем я думал. Но главное — у нас всё получилось, — Гарри облокотился на стену и устало прикрыл глаза.       — Но с ним же все будет хорошо? — волнение.       — Какое-то время ему предстоит отлежаться в постели. Думаю, восстановление займет около недели. И лучше связаться с колдомедиком для отслеживания показателей.       — Да-да. Как только буду дома, сразу же этим и займусь. Пожалуй, я пойду, — поспешно заключил Люциус, направляясь к выходу из коридора, но обернулся к Гарри и спросил, — С тобой же всё нормально? — Гарри усмехнулся: «Вспомнил-таки».       — Не беспокойся, всего лишь магическое истощение. За пару дней придёт в норму.       — Тогда всего доброго, — и Люциус с еще большей скоростью направился на выход.       — Взаимно… Донки, — позвал он домовика, — перенеси меня в мои комнаты, — хотя он уже и не считался Хозяином этого дома, домовик все же выполнил его поручение. Странные эти существа эльфы. Ему никогда их не понять.       Тот день он целиком проспал, проснувшись лишь на следующее утро. Счастье, что никто его не искал. Гарри ощущал, что магия восстановилась ещё не полностью, но чувствовал он себя не в пример лучше.       Он прислушался к себе. Магия дома перестала казаться ему родной и близкой. Она не была к нему враждебна, но он стал чувствовать себя здесь гостем. Правильно. Так и должно быть. А сейчас хотелось отправиться Домой.       Переместившись камином, он попросил приготовить ему плотный завтрак, а сам отправился приводить себя в порядок после вчерашнего сумасшествия. Горячая ванна окончательно прогнала сонливость, мягкие одежды приятно касались кожи, а вкусный завтрак лишь дополнил картину прекрасного утра.       Уже после он отправился на встречу со своими незабвенными родственниками. На лице проскользнула замученная гримаса. Его любимые предки за прошедшую неделю пытались вбить ему в голову тонны информации по родовому направлению. Некромантия. У него было стойкое ощущение, что к концу их занятий он навсегда избавится от брезгливости и отвращения. И это он так думал после недели одной лишь теории. Он с содроганием представлял, что будет дальше.       — Ну, как все прошло? — тут же спросил Игнотус.       — Неоднозначно, — ответил Гарри, присаживаясь в кресло напротив портретов. — Вы не говорили, что принимающему будет настолько плохо во время ритуала.       — Ну ты и не спрашивал, — пожал тот плечами.       — М-да… Что тут еще сказать… — Гарри оставалось только головой покачать.       — Как твои ощущения? Для тебя что-то поменялось в этом доме? — с интересом спросил дед.       — Хм… — Гарри задумался, прислушиваясь к ощущениям. — Сложно сказать, но… здесь теперь, кажется, не такая угнетающая обстановка. И здесь я ощущаю себя… Дома. Раньше присутствовало какое-то давление, несильное, но постоянное. А сейчас даже не хочется куда-то уходить.       — Да, — со знанием дела покивал Игнотус. — Так и должно быть. Я тебе больше скажу, так ощущают себя все, входящие в Род. Ну, если не брать в учёт тот абсурд, который случился у тебя, — он даже фыркнул от неразумности ситуации. — Но могу тебя порадовать или огорчить, в зависимости, как на то смотреть - в ближайшее время ты не будешь покидать стены замка. Тебе нужно привыкнуть к Магии этого места, позволить ей напитать тебя. И чем быстрее это произойдет, тем быстрее ты сможешь выходить отсюда. Думаю, в академии пойдут тебе навстречу, все же отсутствовать ты будешь не ради отдыха.       О, да! Гарри убедился в правдивости слов деда уже на следующий день. Если от теории некромантии его передёргивало, то от знакомства с миром подземным выворачивало. Трупы, инфери, зомби, твари из-за Завесы, загробный шепот… В первые дни Гарри просто хотел плюнуть на все и уйти. Он не считал себя тонкой натурой, но и то, что он наблюдал и делал сам… Это было омерзительно. Каждый раз, когда Гарри хотел сдаться, он лишь посильней сцеплял зубы и шел напропалую.       Цель. У него была цель, к которой он стремился — стать сильнее, чтобы защитить дорогих ему людей. И если ему для этого предстоит пообниматься с инфери… что ж… так тому и быть. Но когда это всё закончится – Гарри надеялся, что это случится очень скоро – он вплотную займется артефакторикой. У него уже было несколько идей, которые бы хотелось воплотить в жизнь.       Его спасали редкие часы отдыха, когда к нему в гости приходил Северус. После последнего случая с похищением он боялся надолго оставлять свое сокровище в одиночестве, и неважно, что он находится в собственном доме.       Северус всё боялся, что когда-нибудь сможет потерять это внезапно появившееся в его жизни чудо, и ещё больше того, что Гарри в какой-то момент может уйти от него сам. Он ведь прекрасно понимал, что то, что связывает их сейчас, нельзя назвать любовью, лишь потребностью друг в друге, притяжением. Но, как и любой слизеринец, он не станет отказываться даже от фантомной надежды на счастье, а он точно знал, что его счастье заключается в жизни с этим невероятным синеглазым парнем.       С каждым днём, проведённым вместе, слыша тихий голос другого, видя сияющие глаза напротив, чувствуя прикосновение рук и губ — все это сводило с ума, и было всё сложнее сдерживать себя, чтобы не дойти до конца.       — Гарри… — пытаясь отдышаться после очередного поцелуя, произнес Северус, — ты мне доверяешь?       — По-другому и быть не может, — тихо ответил Гарри, доверительно заглядывая в глаза мужчине. Он уже по привычке занимал его колени, обхватывая шею Северуса.       — Тогда смотри мне в глаза и ничего не бойся.       В следующую секунду Гарри почувствовал, как проваливается в чужое сознание, и не стал препятствовать этому. Он очутился в уютной спальне, погруженной в полумрак.       — Я не могу зайти в наших ласках дальше, чем уже есть, но никто мне не помешает сделать так… — услышал мурлычащий голос над своим ухом, а его талию обвили теплые сильные руки.       В следующее мгновение его развернули и впились в губы — жадно, несдержанно, сладко. Это было самое сладкое из того, что он когда бы то ни было пробовал. И ему это нравилось. Нравилось чувствовать эти руки, что обнимают до боли, нравилось чувствовать желание и отвечать с неменьшим удовольствием, быть всем для этого мужчины напротив. Он отвечал, задыхался, подставлялся под ласкающие его бока и спину руки, зарывался пальцами в длинные, шелковистые волосы и, не сдерживаясь, стонал в поцелуе.       В какой-то момент Гарри почувствовал, что на них совсем не осталось одежды, и прикосновение горячей кожи вызвало громкий несдержанный стон. У него только промелькнула мысль, что они сейчас в ментальном мире, а здесь нет ничего невозможного.       Холодный шёлк кровати добавил новых ощущений, а цепочка горячих поцелуев от шеи к груди заставляла выгибаться и подставляться под прикосновения. Его собственные соски были безжалостно погружены в плен рта и тиски пальцев, которые пощипывали, оттягивали, крутили, прокатывая по телу Гарри горячие волны наслаждения и вырывая несдержанные стоны. Его бедра то и дело вскидывались вверх, стараясь усилить контакт с нависающим над ним телом и потереться о него.       — Ах… Северус! — чуть ли не хныкал Гарри, — Сделай же хоть что-нибу-у-удь… М-мм…       — Какой нетерпеливый мальчик, — ухо опалило горячее дыхание, а на член опустились длинные пальцы, смыкаясь в кольце и несколько раз проводя по нему. — Как тебе будет угодно, мое наваждение…       Последовал укус за мочку уха и дорожка поцелуев, спускающаяся все ниже и ниже.       — А-ах-х! — член Гарри погрузился во влажную глубину рта, и от избытка новых ощущений он не смог сдержать рвущегося из груди крика удовольствия.       Северус сомкнул губы на головке и обвел ее несколько раз языком, вырывая новые стоны. Губы сжались в плотное кольцо, вбирая член Гарри всё глубже и снова поднимаясь вверх. Самому Гарри казалось, что он просто не существует: всё его существо пребывало в неописуемом, не испытываемом до сего дня удовольствии. Ему хотелось ещё, больше, сильнее, чтобы остаться с этими ощущениями как можно дольше – навсегда.       Влажный палец кружил вокруг входа, дразня сфинктер, но не проникая внутрь. Губы Северуса все быстрее стали двигаться на члене, а его собственная рука, в ритм ласкала его орган. Последнее касание губ, последний круг пальцев, последнее движение руки и мир погрузился во тьму, а в ушах зазвенели крики удовольствия в унисон.       Очнулись они уже на диване в гостиной Гарри. Сам он все так же сидел на коленях Северуса, уткнувшись в плечо мужчины и тяжело дыша. Руки же профессора были сцеплены на пояснице парня, прижимая его к себе, а голова откинута на спинку дивана.       — Эт-то было… — Гарри тяжело дышал, а на коже живота, под брюками, ощущалось мокрое пятно.       — Незабываемо… — продолжил за него Северус, утыкаясь во вкусно пахнущую макушку.       — Если так будет всегда, то я не смогу долго сдерживаться, — пробурчал Гарри куда-то в шею мужчины.       — Осталось совсем немного… Полгода и мы сможем повторить это и не только это в реальности… А пока можно будет проводить такие сеансы ментальных практик. Тебе же понравилось? — опомнившись, с опаской спросил Северус.       — Да… Это было невероятно… — прошептал Гарри, зарываясь еще глубже в каскад спадающих волос, стараясь спрятать свое смущение.       — Тогда нам осталось только дождаться… — последние слова прозвучали с толикой отчаяния.       Такие вечера очень помогали Гарри расслабиться и не спалить что-нибудь в поместье от постоянного напряжения.       Со временем он смог абстрагироваться от своей учёбы, не зацикливаться на том, что он делает, а просто выполнял работу механически.       Дни бежали за днями, недели за неделями, месяц за месяцем. Его знания в некромантии росли, а его тело привыкало к новой силе. Он готовился, не щадя себя. Гарри не знал, что его ожидает, но точно знал, что его помощь понадобится. И он учился, ожидая отмашки союзников. И в конце-концов этот день настал… Третий этап Турнира Трёх Волшебников.