diffusion

— Я не тощий! — восклицает Галф. — Ты, блин, худой как палка. Если бы ты встал на столик, — Мью указывает на кофейный столик перед ними, — он бы выдержал тебя. Галф фырчит и недовольно смотрит на предмет мебели. — Ну вот и посмотрим, — только и успевает сказать Канавут, перед тем как его нога неустойчиво ступает на столик, и его ослабленное тело немного покачивается, не удержав равновесие. Ещё бы мгновение — и он смог бы сделать толчок, чтобы полностью встать на деревянную поверхность, заставленную бутылками, стаканами и какими-то журналами, но его хватают и снова валят на диван. Галф недовольно фырчит. — Не ломай мне мебель. — Почему бы мне не сломать тебе мебель? — Потому что в квартире нужно ломать кровати, а не столики, — мудро произносит Мью, пока гремит стеклом. Галф не сразу понимает, что старший хочет убрать всё со стола. — Ну, тогда я сломаю тебе кровать. — Мы не будем ломать мою кровать, нам на ней ещё спать. — Тебе помочь? — Галф смотрит на Пи', удерживающего пять бутылок, которые они достали сегодня. На столе ещё одна пустая и две кружки. Мью без ответа уходит в сторону кухни, а Галф, недолго думав, вместо того чтобы последовать примеру Пи', решает, что удобнее будет подвинуть всё вместе со столиком. Так меньший шанс, что он что-то уронит и разобьёт по дороге. Канавут с самыми добрыми намерениями хватается за столик, пытаясь удобно перехватить и не уронить то, что на нём осталось. Он сам себе бурчит под нос, что молодец: такой догадливый и сообразительный — поможет Пи' так быстро и легко, что не понадобится таскаться лишний раз в кухню. Только Канавут не учёл, что штормить его будет знатно. Приходится остановиться. — Так, небольшая турбулентность, — достаточно громко говорит Галф, а потом снова возобновляет шаг. В голове среди пьяной каши проскальзывает мысль, что если он пойдет по прямой, перелезая через диван, то он нехило срежет путь, а значит получит свою похвалу за помощь быстрее. Галф начинает аккуратно — при всей своей осторожности без очков в пьяном состоянии — вставать на обивку дивана. — Ты куда полез со столом, я не понял?! Канавут едва не валится назад вместе с этим кофейным столиком, но Мью успевает удержать его в нужном положении. Когда Галф уже устойчивее стоит на диване, мужчина тут же забирает из его цепких рук журнальный столик. — Я хотел помочь! Дай сюда, я помогу! — едва ли не ноет Канавут, повиснув на спинке дивана, чтобы добраться до забравшего стол мужчины. — Помочь хочу! — Я уж подумал, ты его спереть собираешься и выкинуть в окно, — смеётся Мью и аккуратно ставит столик за диван, чтобы он никому не мозолил глаза. — Ещё чего! Это была помощь, мудрая, знаешь ли, — Галф поднимает указательный палец вверх, тем самым доказывая всю мудрость своей идеи, а потом начинает смеяться над забавным лицом Мью, переваливающимся через спинку дивана. Сокращает путь, так сказать. — Очень мудрая, — кивает Суппасит, усевшись на диван уже нормально, а не лицом в обивку. — Хочу продолжение… банкета, — бормочет Канавут, чувствуя, как язык заплетается. — Мы слишком пьяны, — спокойно говорит Мью и широко зевает, закидывая ногу на подлокотник дивана. Галф, совсем не теряя времени, по-хозяйски укладывает голову на широкое плечо Суппасита. Становится уютно, но его глаза тем временем рассматривают руки мужчины: они поистине великолепны — по ним можно водить пальцем часами, очерчивая замысловатые узоры вен. — Почему у тебя такие руки? Это нечестно, я тоже хочу себе такие, — начинает возмущаться Канавут и хватается за ближайшую руку мужчины, чтобы посмотреть поближе. — У меня будут такие? — Не думаю, посмотри, какие они у тебя крохотулечки. — Ты что, думаешь, я не стану супер секси мужиком? — Мью начинает смеяться. — А я стану! Не смейся над будущим супер пупер секси мужиком! Суппасит продолжает хохотать и нечаянно ударяется головой о лоб младшего. Тот ойкает, недовольно хватаясь за лоб ладонью, а мужчина лишь продолжает громко смеяться из-за всей абсурдности ситуации. — Убить удумал? Это нападение! — Галф пихает его, и они вместе валятся на диван. Канавут быстро садится на него и, пробравшись непослушными пальцами под одежду, начинает тыкать в живот и щупать бока старшего. Мью вскрикивает и пытается удержать руки младшего, но тело не слушается, извиваясь, и он хохочет всё громче и громче. — И всё же в одном я хорош! — важно говорит Галф. — Щетоктка! — Пере…стань, — только и может выдавить Мью. — Я сейчас… Ха. Умру! — Ладно, — просто соглашается Галф, жалея Пи', но рук не убирая. — Признай, что я буду таким же горячим, как и ты. Мью под ним вздыхает, пытаясь восстановить дыхание. Он моргает, и его мутные блестящие глаза смотрят куда-то на потолок. — Я жду. Мью сглатывает. — Ты не будешь. Галф несильно бьёт его по груди, возмущаясь: — Че сказал?! — Ты не будешь, — Мью перехватывает его руку, замахнувшуюся для второго удара, и их пальцы переплетаются. Галф хочет вырвать её и лупануть по нему снова, дожидаясь ответа. — Ты уже безумно горячий. Эти слова выбивают Галфа из колеи, и он ощущает, как сильно начинают гореть его лицо и уши. «Горячий», — это слетело с блестящих губ Мью. Мью, на котором сейчас сидит Канавут. Мью, который смотрит на него снизу вверх своими тёмными мягкими глазами, который держит его руку и тяжело дышит. Да у него мурашки по телу и начинающийся стояк. — Я не горячий, — он берёт свободную руку Мью и подносит прямо к его лицу, будто тот её никогда не видел. — У меня нет таких красивых рук. Суппасит аккуратно освобождается от на удивление крепкой хватки Галфа, и они оба будто отключаются на какое-то время, просто молча уставившись друг на друга. Глаза в глаза и никуда больше. Они будто пытаются разгадать друг друга, загипнотизировать, привязать к себе взглядом. — Ты… — первым начинает Мью. Его голос тихий. Галф вообще редко слышал настолько тихого и неуверенного голоса мужчины. Старший тянется к нему рукой, ладонь касается щеки Канавута, чуть оглаживая, а взгляд всё также пронзает насквозь. — …настолько красивый. Галф не понимает, о чём он говорит. Он завороженно смотрит на него, видит, как губы старшего шевелятся, как мягко поглаживает его кожу, но мозг отказывается воспринимать информацию адекватно. Он слезает с него. Хочет потянуться за кружкой, но столика на прежнем месте не оказывается, и Галф непонимающе моргает. — А где столик? Мью хлопает ресницами, мгновенно начиная улыбаться, и тут же срывается на тихий смех. Он откидывает голову на обивку дивана и закрывает лицо ладонями. — Че ты ржёшь, Мью? Где столик-то? Он под подушкой? — серьёзно не понимает Галф, нахмурившись так по-детски невинно. — Столик… — хохочет Суппасит. Однако его веселье не продолжается, он резко перестаёт веселиться и убирает руки от лица. — Стоп, а реально… где столик? Они оба смотрят друг на друга пару секунд, не понимая, куда подевался кофейный столик. Галф отворачивается от него в недоумении, рассматривая пустое место напротив себя, и протягивает руку вперёд, пытаясь отыскать его так. Вдруг он неожиданно стал невидимым? В фильмах всякое бывает, правильно? Это удивительно, они вообще не заметили, как столик пропал со своего обычного места обитания. Может, его кто-то спёр? — Столика нигде не видно, — неожиданно близко говорит Мью. Канавут пугается и резко поворачивает голову в его сторону, наталкиваясь лицом на чужое тёплое дыхание. Мужчина оказывается слишком близко, свисая с края дивана, сложившись в три погибели, чтобы быть на одном уровне с Галфом, но не слезать с удобного пригретого местечка. Хлопает ресницами, смотрит блестящими тёмными глазами и посылает по телу младшего сотни, тысячи мурашек. Он начинает тяжело дышать, когда понимает, что находится так близко к Мью. — Что, если в квартире… воры? — Галф снижает голос до шёпота, чуть двигаясь к мужчине, чтобы никто чужой не смог услышать его предположение. Говорит глупость, конечно, но зато он теперь ещё ближе к старшему. Мью ничего не отвечает, лишь смотрит скептически, и Галф не сдерживает улыбки, тем самым показывая, что просто шутит, прикалывается. Но наваждения подобные шутки не снимают, его всё ещё штормит, теперь уже, скорее всего, не от алкоголя в крови, а от завораживающих глаз мужчины, находящегося так близко, но так далеко к его губам. — Расскажешь какую-нибудь историю? — всё также тихо спрашивает Галф, не позволяя себе выйти из личного пространства Мью. Да и тот не спешит отстраниться, продолжает смотреть в ответ. — Снова? — хмыкает Суппасит. — Какую ты хочешь услышать? Компромат, про который даже Брайт не слышал? — Хочу. Только Мью необязательно знать, чего именно он так сильно хочет. — У меня есть одна, — без раздумий говорит мужчина. — Наверное, она мерзкая. Но я могу рассказывать ее спокойно только потому, что в тот момент был так же пьян. — Расскажи. — Только не фукай потом, — Мью щурит глаза, и Галф всё-таки кивает. — На одной вечеринке я очень сильно надрался, — начинает издалека он, продолжая, видимо, тянуть время и проверять младшего на прочность. — Это было очень давно, в начале универа. Тогда Шейн только начал меня портить, и пить я не умел, но тот вечер все равно очень хорошо запомнил. Мне отсасывали в ванной, но дело даже не в этом. Потом это стало нормой. Канавут серьёзно кивает, надеясь на продолжения рассказа. Хотя, на самом деле, ему немножечко обидно, но сам не знает почему. — Дело в том, что эта девчонка была слишком пьяной. Слишком. И все закончилось тем, что она перестаралась и… Наблевала мне на член, — резко бросает Суппасит, а Галф ещё пару секунд хлопает ресницами в непонимании. — Я был просто облёван. Подождите-ка… Пи’Мью наблевали на… член? На вечеринке? Галф поджимает губы, надеясь, что мужчина не заметит его рвущийся наружу смех. Однако долго сдерживаться не может: начинает громко хохотать, хлопая себя по оголённой коленке. Ладно, сама ситуация смешная, но интонация и мимика Мью в этот момент — просто бесценно. Это едва ли не похоже на звук обиженного возмущённого ребёнка-чистюли, который уже с детства воротит нос от грязи и пыли. — Блевать пьяными — нормально, но мне кажется у меня травма после этого. Ей было действительно плохо, а я был действительно впечатлительным тогда. Твою мать. Как вспомню, что меня потом ещё перед уходом Шейн облевал, так вообще вспоминать страшно. — Бедный. Как можно было нашего чистюлю? — улюлюкает Галф. Мью скорбно заламывает брови, будто ждёт, что его погладят по голове и утешат. — В защиту могу сказать, что я бы не хотел блевать на твой член. — Ты бы и не блевал на мой член, — совершенно спокойно произносит Мью. — Откуда ты знаешь? Я ведь этого не делал никогда, может, первый раз выйдет фере… ферерин… фееричным. — Галф. — Но это приятно, что ты в меня веришь. Мью ничего не отвечает. Он никак не меняется в лице, но Галф всё равно улавливает смятение. Он сказал лишнего? — Точнее- — Расскажи историю. — Снова? Суппасит слабо улыбается. — А что? У нас здесь равноправие вроде. — Хм, — Галф задумывается. — Не знаю. У меня нет, — он хмурится, пытаясь напрячь мозги, но они напрочь отказываются работать, поэтому лишь вздыхает. — Ничего не могу вспомнить. Всё плывёт. — Не можешь вспомнить, говори первое, что придёт в голову. Галф вздыхает ещё раз. Придёт ли ему что-то в голову, если голова пустая? Если голова пустая, значит есть чему приходить. О чём он думал? О Мью. Мью. Мью. Мью. Его мысли о Мью. Он всегда в его голове. — Я помню, однажды… Это не интересно. — Говори. Канавут поджимает губы, но, не задумываясь, продолжает: — Я помню, однажды, мы играли в «Правду или действие». Там. Там девчонка одна загадала кому-то поцеловаться. Это… Не знаю, настолько банальное задание, знаешь? Его загадывают кому-нибудь каждый раз. И они целовались, и все гудели. А я, знаешь… Я смотрел на них с одной лишь мыслью. Насколько же я… Насколько я не приспособлен к жизни. Я будто оторван от неё. Я всё пытаюсь учиться, учиться. Я могу многое, я пытаюсь быть сильным и смелым. Я с окон прыгаю! Но всё приводит к одному и тому же. Насколько бы я хорошо не учился, я никогда не буду уметь то, что умеют остальные. В моём возрасте все уже давно встречаются со всеми. Все спят, все любят. А я ничего не умею. Я-то не целовался никогда, — Галф делает глубокий вдох, выговорив весь воздух, и вновь продолжает: — И вот я сидел и думал, что тоже бы так хотел. — Я… — Галф вздрагивает и поворачивается на звук так резко, будто и забыл, что всё это говорил кому-то. Они снова натыкаются на лица друг друга. — Думаю, ты сможешь научиться этому позже. Не стоит волноваться об этом так сильно. — Я устал ждать. Хочу научиться сейчас, — шепчет Канавут. Он только и может смотреть на губы перед своими глазами. — Я хочу целоваться. — Я не… — Они снова молчат. Они снова близко, снова на грани, и каждый не решается отпустить себя. — Я хочу, — снова шепчет Галф. — Хочу. Будто это «хочу» было общим. Нельзя понять, кто срывается первым. Их губы мягко, но с напором соединяются. Канавут чувствует, какие губы Мью тонкие и мягкие, немного влажные, и становится как-то необъяснимо хорошо. Они просто переминают губы друг друга, как-то по инерции наклонив головы в разные стороны, чтобы не мешать самим себе носами. Однако даже этого уже достаточно, Галф чувствует дрожь по всему телу и подгибающие коленки. Он бы долго не простоял, если бы не сидел. Одно горячее дыхание мужчины заставляет сердце трепетать от наваждения, а тут поцелуй, которого он так сильно желал ощутить ещё хоть один чёртовый раз. Губы Суппасита такие мягкие, будто бы пушистые, хочется прижиматься к ним целую вечность. Внезапно Мью с особой осторожностью и мягкостью кладёт ладонь на его щёку, немного направляя, несмотря на то, что они всё ещё только переминают губы друг друга и не переходят грань, хотя кажется, что вот-вот и… Галф сильно этого хочет. Попробовав один раз запретный плод, хочется срываться снова и снова, пока не утолится вся жажда и желание. И, он уверен, что эта жажда по отношению к Мью точно никуда не денется. Галф громко охает от неожиданности, когда к его нижней губе прикасается что-то тёплое и влажное, и тут же понимает, что именно это было. Мью отстраняется после его реакции с достаточно странным лицом — он такого никогда не видел — и смотрит в глаза, почти не моргая и будто бы высматривая эмоции Канавута. — Пи'… а как это — целоваться с языком? — осторожно спрашивает Галф, чуть наклонив голову в бок, и так же аккуратно хватается пальцами за ладонь мужчины, которая успевает спуститься с щеки на его худое бедро. — Ты же целовался уже с языком? Мью внимательно разглядывает его, не сводит взгляд, и Галф чувствует, как сердце делает целые кульбиты и остановки. — Целовался. — Научи меня, — тут же говорит Канавут, чтобы мужчина не думал слишком долго. Он понимает, что, как только Мью начнёт соображать, всё сразу же прекратится, и интимная обстановка, раскрывающая все карты, рухнет. — Пожалуйста, пи’Мью. — Почему ты так сильно хочешь научиться? У тебя будет куча практики в будущем… — Я хочу взять от своего учителя всё, — прерывает его Канавут и наблюдает за реакцией мужчины. Тот кажется удивлённым, что его так просто перебили. — Всё, что ты умеешь. — Я многое умею, — странно говорит Суппасит, и у Галфа уходит пару секунд на то, чтобы понять, что именно имеет в виду старший. Смущается тут же. — Так… ты научишь? Он пытается перебороть своё смущение и продолжить смотреть мужчине в глаза, поэтому не знает, какие эмоции мелькают сейчас у Мью. Ему кажется, что продолжения уже не будет, когда проходит несколько минут — или секунд, — но в следующее мгновение Галф снова чувствует прикосновение чуть грубоватой ладони старшего к своей щеке. — Как я могу не научить? Ты способный ученик, — хмыкает Суппасит, когда встречается взглядами с ним, и тянет его наверх свободной рукой. Как только Галф оказывается в удобном положении на диване, мужчина приближается к нему. Секунда — и Канавут уже цепляется за широкие и крепкие плечи старшего, чтобы не упасть с дивана от неожиданности. Удивление расходится по всему его телу, щипая на самых кончиках пальцев, заставляя его прийти в себя и не сидеть столбом. Хочется не ударить в грязь лицом и показать Мью, что он правда способный. Но это рвение учиться чему-то зависит от того, Суппасит это или нет. Влажный и тёплый язык Мью уже достаточно ожидаемо лижет по его пухлым губам, будто прося разрешение войти, скользнуть внутрь и показать, что он умеет и на что способен. А Галф только и делает, что позволяет: широко открывает рот, чувствуя, как собирается такая ненужная сейчас слюна. Как часто бывает, от вкусного слюнки текут. Вот так сейчас у него, только вот, кроме Мью, здесь никаких вкусностей не наблюдается. Канавут неожиданно для себя хныкает, сжимая футболку мужчины в кулаках, когда чужой язык соприкасается с его и скользит по нему дальше, оглаживает со всех сторон. Мью лишь продолжает двигаться, направляя его голову своей ладонью, а второй — удерживая за талию, чтобы он не съехал с дивана. Старший будто заранее знает, что Галф способен навернуться на пол в такой ситуации. Мью отрывается от его губ, скользнув языком по нижней губе, и Галф только сейчас чувствует, как сильно горят его лёгкие от нехватки кислорода. Как только он вновь вдыхает побольше воздуха, Суппасит цепляется за него, притягивает к себе с некой силой и настойчивостью и выдыхает в губы: — Урок второй, — и тут же накрывает его поцелуем снова, буквально обхватывая ртом пухлые губы Галфа и проталкивая между ними юркий язык. Он лижет его нёбо, и Канавут неосознанно открывает рот всё больше и больше в надежде, что Мью просто съест его. Галфу неловко, и он всё ещё не очень понимает, что ему делать. Старший такой напористый, что хочется принимать и принимать. Он робко пытается толкнуться языком в ответ, и Мью низко мычит на это. Он отстраняется, и Канавут так и остаётся лежать с открытым ртом, будто говоря, что готов взять ещё больше. — Ты должен повторять то, что я делаю, — выдыхает Мью. Он аккуратно подталкивает его, чтобы тот улёгся на спину. Галф чуть раздвигает колени, чтобы Мью было удобно разместиться между ними и нависнуть над ним. — Приоткрой рот и немного высуни язык. Галф делает как ему велено. Мью снова накрывает его рот. Он задыхается, когда Суппасит, вместо того чтобы снова протолкнуть свой, начинает посасывать его язык. Боги, он сейчас скончается… Канавут бесстыдно хнычет и цепляется за мужчину, когда тот снова отстраняется. — Теперь ты, — шепчет старший и приоткрывает свой рот. Галф задыхается ещё раз. Теперь он должен сосать язык Мью. Он точно умер. Он немного медлит перед тем, как для начала лизнуть его нижнюю губу, после пройтись по шершавому мягкому языку, в итоге неуверенно обхватив его своими губами. Галф чуть посасывает его, и что-то в его голове решает проверить, что будет, если он чуть сожмёт зубы. — Блять! — шипит Мью. Он прикрывает рот ладонью и морщится. — Блять… Галф медленно моргает, всё ещё обрабатывая информацию окончательно поплывшим мозгом. Он резко убирает ладонь Мью от его рта, в то же время с силой притянув отдалившуюся голову к себе. Губы старшего всё ещё плотно сомкнуты, поэтому Галф, не думая, просто широко лижет от подбородка вверх, будто извиняясь. Его щёки сдавливают одной ладонью и прижимают голову к дивану. — Плохой мальчик. Галф почему-то улыбается и ёрзает. — Извини, — звучит ни разу не искренне, выглядит, наверное, тоже. Он улыбается ещё шире, прикусив губу. Мью поворачивает его голову в бок, и Канавут чувствует широкую мокрую дорожку на своей щеке. Наверное, ему должно быть противно, но, блять, его член окончательно встаёт. Суппасит опускается чуть ниже, лизнув его шею, и Галф не может сдержать стона. Они оба вздрагивают. — Извини, — снова бормочет парень. Он сам не думал, что так отреагирует, но этого и правда стоило ожидать, так как… Это же его Пи', который так сильно ему нравится. — Эм… ничего, — Мью до сих пор нависает над ним, видимо, не зная, продолжать или нет. Да и сам Галф не знает ответа на этот вопрос. Но вот желание, томящееся в низу живота, говорит о том, что стоит. — Попробуешь? Попробовать что? Облизать мужчину так же, как делал это он? У него вообще хватит терпения и сил, чтобы выдержать и пережить эту ночь? Может, Галф совсем двинулся башкой и сейчас ему всё мерещилось? Но упускать шанса не намерен точно, даже если это всего лишь галлюцинации. Он решительно хватается за затылок Мью, наклоняет к себе со всей силы, отчего тот от неожиданности выдыхает. Канавут, на самом деле, не очень соображает, что сейчас делает, но ему нравится это. Нравится, что старший позволяет попробовать. На секунду Суппасит кажется самым настоящим пластилином, который можно мять в своих руках так, как только захочется. — Так стремишься к знаниям, — бормочет Мью. Его слова кажутся немного приглушёнными, и Галфу, честно, вообще всё равно, что он говорит. Волнуют сейчас только тонкие и чуть припухшие губы мужчины перед ним. Крепкое взрослое тело прижимается к нему всем своим весом, несмотря на попытки Мью держать расстояние, чтобы не задавить его и дать доступ к кислороду. Галф едва сдерживает порыв, скорее, рефлекторный — потереться о старшего бёдрами, чтобы он знал, что его нонг сейчас жутко возбуждён. Совсем сдурел. — Не тяни вре… Мужчина только хочет закончить предложение, как Галф притягивает его лицо и достаточно резво прижимается к чужому уголку губ. Он больше не тянет время: как-то по-хозяйски закидывает ногу на поясницу Мью, пока неумелый в подобных делах язык скользит по нижней губе старшего. Канавут может поклясться, что слышит сбивчивый ритм чужого сердца и то, как скрипит диван из-за его дрожи. — Нонг’Мью, — тихо зовёт его Галф, слегка сжимая короткие волосы на затылке, и осыпает лёгкими поцелуями его губы. — Ах, нонг’Мью. — Что? Он с таким удовольствием откликается на «нонг», что Галфу становится трудно дышать. — Нонг’Мью, — вновь говорит Канавут, будто пробуя на вкус. — Плохой мальчик. — И это я- Канавут вновь прерывает монолог мужчины, с напором прижимаясь губами к чужим. Он с наслаждением понимает, что язык Мью тут же скользит внутрь его рта без особых раздумий. Чужие крепкие и жилистые руки обхватывают его талию, хотя одна из них резко спускается ниже и хватает за худое бедро, не позволяя ноге Галфа соскользнуть с его спины. Его просто-напросто вновь бросает в дрожь. Он чувствует на себе эту чёртову силу, исходящую от Мью, говорящую о том, что мужчина правда способен на многое. Способен на всё, чтобы доставить своему партнёру настоящее наслаждение. И именно от этого бегут тысячи мурашек по всему телу — от мысли, что Галф может оказаться на месте любого из бывших партнёров старшего и ощутить на себе не только любовь и заботу. Потому что он понимает, каким может быть Суппасит, когда вот так резко, без каких-либо раздумий цепляется за его бедро и подтягивает ближе. — Скажи ещё раз, — бормочет между поцелуями Мью, тяжело дыша от нетерпения. — Пожалуйста. Галф неожиданно хочет сильно рассмеяться. Это, скорее всего, из-за ещё не выветрившегося алкоголя в его крови. А может, его сознание просто не готово к упрашивающему Мью. — Нонг’Мью. Мью снова накидывается на него с поцелуем, скользит языком по нижнему ряду зубов и рисует самым кончиком то, что знает только он. Галф прикрывает глаза и резко толкает мужчину на себя, чтобы тот наконец-то улёгся на него. Руки у старшего, на самом деле, уже какое-то время дрожали, из-за того, что он пытался удержаться и не свалиться. — Так же удобнее, нонг’Мью. Правильно? — Да, — кивает Суппасит и даже не отвлекается на какую-то болтовню, расцеловывая его губы и щёки. Он просто продолжает целовать, скользить языком по нижней губе и… Галф чувствует, как мужчина начинает посасывать его губы. Именно поэтому не сдерживается, вновь срывается на тихий стон. Господи, по эмоциям, чувствам, переполнявшим его тело, он сейчас просто раскраснеется до нереального яркого цвета и взорвётся. Но единственное, что Канавут делает с этим, — берёт на заметку то, что творит с ним Суппасит. Ему остаётся только прикрыть глаза и поддаться наваждению, продолжить целоваться с Мью до беспамятства.