***
«В Дэрри пропадают парни примерно 17-19 лет, полиция надеется их в скором времени найти!», — гласили последние новостные заголовки Америки. В Дэрри же пока только планируют ввести комендантский час с 20:00, что непременно повлияет на отношения Эдди и Ричи. Ведь не красиво доедать ужин в постель в дневное время.***
Красивая, элегантная и сдержанная — машина Ричи. Только с мойки. Нужно выглядеть опрятно, как подобает выглядеть генеральному директору. А через 30 минут можно выглядеть так, будто (хотя так и было) с цепи сорвались все черти, будто открыли врата Ада для твоей души. Но сейчас — Ричард Тозиер, молодой, скромный и воспитанный мужчина, заказавший себе шлюху на ночь на тройничок со своим парнем. «Наверное, он подумает, что я сутенёр и ищу «таких, как он», чтобы продать подороже», — и правильно мыслишь балабол. Борис, как только увидел автомобиль, подъехавший к его дому, испугался, очень даже. Но с другой стороны 100 долларов редко на дороге валяются. Постояв минут 5 за домом и поразмышляв над этим хорошенечко: «Еду», — решил он окончательно. А собачка провожала его грустным взглядом, понимая, что не вернётся его кормилец. «Нужно искать другой двор».***
Эдди получил сообщение.
Гость едет. Виагра шипит в бокале посетителя. Сыр нарезается. Настроение (и не только оно) поднимается. А предвкушения забивает голову настолько, что приходит ещё одно сообщение: «Мы будем через 5 минут». А это значит — 300 секунд, чтобы добежать до спальни, зажечь там свечи, надеть чулки, сексуальное белье, короткую юбку, чокер и на завершение топик, поставить смазку и презервативы за кровать. И Эдвард успевает, как говориться, не зря ходил на бег на скорость, умеет использовать время по максимуму. «Мы здесь», — окончательное сообщение, перед тем как телефон выключается. Сейчас, да и позже, связь им с внешним миром не понадобиться, нужно только лишь желание и, возможно, острые клыки. Быть честным, беседа не велась с самого начала. Они просто пили вино, иногда заедая тишину сыром. — Что же тебя привело в эту профессию, Борис? — с нечего спрашивает Эдвард, посматривая на часы: осталось 15 минут до действия таблетки. — Предлагаю не задавать друг другу столь личных вопросов, — на самом деле сказать «да так, люблю заниматься сексом» не лучший ответ на такой вопрос. «Пусть думают, что у меня какая-то сложная история». — Хорошо, пусть будет так, но надеюсь, ты выполнил нашу просьбу? — уже начал Ричи. — Да, но у меня вопрос: зачем это? — и правда, до этого (и после) его никто не просил есть за пару дней томаты, персики, а также не употреблять сладкое, жаренное и не пить газировку. И странное, что не просто попросили, а ещё и привозили это. «Ладно, Борис, у каждого свои причуды». — Ты позже узнаешь, — загадочно решил закончить Эдвард. Теперь Борис понял:«Надвигается пиздец».
Возможно, для пары Тозиеров, обручившихся 5 лет назад, он понял это слишком рано, но что он теперь то сделает? Когда дверь закрыта, ключи спрятаны, Виагра действует на мозги? Куда он убежит, когда перед ним на коленях будет сидеть сексуальный парень с открытым языком и холодными пальцами где-то в районе члена Бориса? А Ричи лишь смотрит… Затуманенным возбуждением взглядом. Он настолько привык к тому, что Эдди только перед ним так стоит, он настолько отвык от прошлого раза. Но стоять на месте тоже не вариант, особенно, когда личность «альфа» пылает от ярости. Поэтому стоит помочь Эдварду, или просто подготовить. Набирая на пальцы лубрикант, чувствуя, как руки трясутся от возбуждения. «Ричи! Держи себя в руках!». На бывшем Каспбраке красуется красное (как кровь) белье, которое очень просто отодвигается и даёт лёгкий доступ к проникновению. От таких неожиданных холодных пальцев, он подаётся в стон, что уходит уже в член Бори, заставляя его почти дойти до пика, до момента, когда уже закатываются глаза от удовольствия, но сперма не выходит. Эдди отрывается от сладкой конфеты, так жадно, будто никогда таких не пробовал, так мокро, откладывая долгий путь слюной. Через пару секунд Эдвард чувствует грусть, ведь пальцы ушли. Через пару секунд Эдвард чувствует радость, ведь пришло что-то поинтереснее. Кто-то скажет, что 2 члена много, но Эдвард ответит, что лишь бы крови было побольше. Грубыми руками Ричард двигает задницу Эдди, соответственно и пылкое тело, из-за этого хрупкая плоть насаживается то на один член, то на другой, что для Бориса выглядит пиздец каким возбуждающим. «Я на многих групповухах был, но чтобы так горячо… Нигде не было!». Да тут было и вправду жарко, возможно, из-за добавленных пару градусов на термостате, чтобы давило на голову, возможно, из-за хорошей глотки Каспбрака, которую можно было бы трахать вечно, раз уж начали мечтать. «Время менять позу», — эту фразу никто не говорил, но все как-то синхронно начали менять положение. «Есть контакт — это хорошо», — подумал Ричард. Хотя странно это было понять в середине группового секса. В итоге, Эдвард окружил ногами едва заметную талию Бориса, а Тозиер пристроился сзади, понимая, что придётся подготавливать новичка к «такой роли». Борис лишь сначала удивился и хотел сказать нет, но дальше разум затуманило, и он поплыл по течению… Да, чёрт, Эдвард знал толк в этом деле. В нём было узко, жарко, влажно, что хочется там остаться подольше, но нельзя. Член всё больше сжимает и внутри Эдди, и внутри Бориса. Сколько им осталось до звёзд в глазах? Считанные секунды. Когда Ричи всё больше ускоряет темп, сильнее ударяя своими бёдрами о нежные ягодицы Бориса. Второй же сильнее вжимается в Эдварда с желанием остаться там подольше и получить больше удовольствия, которого и так вагон и маленькая тележка. Стоны Эдварда и хриплое дыхание Ричарда в унисоне под ухом, заставляют его подать свой темп и кончить внутрь, входя до упора. За ним идёт Ричард, который закончил на бёдрах и анусе с нежным укусом на шее до красных пятен, потом Эдвард, что в порывах страсти (точно?) кусает его плечо до крови. — Это был лучший секс в моей жизни, — решает подать хриплый голос Эдди. Что же было дальше? Дальше был сон, ведь после такого требуется хотя бы часок перерыва, как минимум жопе Бориса, ведь весь дом слышал, как он пытается лечь и уснуть в гостевой комнате.***
Что-то мешает. Что-то во сне, или нет… Что-то сжимает, трётся об тело… Верёвки, куча верёвок, везде. На руках, на ногах, на шее. — Не переживай, я всего лишь сделаю тебе и себе приятное, — звучит знакомый голос. Эдвард. Хочется закричать: «Что ты, чёрт возьми, делаешь? Развяжи меня, не медля!», — но то ли влажные касания на члене заглушили мысли, то ли скотч на рту не дал сказать. Если раньше Борис чувствовал, что управляет ситуацией, то сейчас это ощущение начинает гинуть под мыслями о скором оргазме. Эдвард умело управляет ртом: губами, языком, зубы спрятал (навсегда ли?). Но астматик быстро отрывается губами, слизывая последнюю каплю предэякулята. Он почему-то берет пальцы правой руки себе в рот и легко кусает. «Возможно, ещё один его фетиш». Потом начинает мягко, но в тоже время жадно, облизывать ключицы. Борис начинает мычать, скулить, ведь действия Эдди не приносят ему никакой разрядки. — Ты хочешь, чтобы я пососал твой член? — игриво спрашивает бывший Каспбрак, проводя пальцем по луже предэякулята, которая успела образоваться на животе. Ещё скулёж. — Ну, тогда хорошо, папочка, я пососу его, — а Эдди у нас человек слова, поэтому, не медля ни секунды, начинает работу. Он выводит языком дивные узоры, на этот раз, доводя до оргазма Бориса. В глазах становится темнее, учитывая, что они сидели в комнате, в которой единственным источником света была луна. Но за наслаждением идёт безумная боль.Он закончил, но Эдвард нет.
Бывший недотрога хочет также получить этот невероятный кайф, но своим путём, своими «причудами». Эдди кусает член Бориса, в тоже время как в его рот стреляет сперма. Он кусает ещё раз, на этот раз до крови. Жадный парень не даёт ни капли упасть куда-то мимо его рта, он высасывает её полностью, моментами, когда приток становиться слабым, нажимает на пенис. Человеческая кровь. Универсальный эликсир, запретное вино. Опьяняющее куда сильнее любого спиртного, дымящееся существо самой жизни. Ужасная, пронизывающая боль расходится по всему телу, его партнёр жаден, ненасытен, нетерпелив к поблажкам. Он кусает ещё раз, за ним ещё один, он выжимает остатки, успевая забрызгать ногу Павликовскому своей спермой. Но первому мало. Он лезет к шее, кусает, оставляет засосы, облизывает. Скотч пропускает через себя ужасные крики, молящие о помощи. Несмотря на изобилие пота, что выделяет больное тело, клейкая лента не срывается. Рот Эдварда издаёт такое количество стонов, что можно было бы свести с ума несколько армий. Вот-вот и Борис умрёт, он чувствует это. Что вот здесь. В куче узлов. С откушенным членом. В чужой сперме. Но Эдвард приводит его в чувства (надолго ли?). — Папочка, мы же ещё не доиграли, — чуть ли не скуля говорит Эдди (но ему ли жаловаться?). В ответ слышит лишь слабые вздохи. — Развлекаетесь? — в комнате появляется Ричи с кудрявыми волосами. Как только Борис услышал какой-то голос, он надеялся на спасение, но посыл заставил его смириться со смертью. — Поможешь закончить дело начатое? — начинает о чём-то говорить, но Боря не понимает о чём и это его напрягает. «Что они придумали на этот раз?». — Конечно, детка, — и Тозиер начинает подходить всё ближе и ближе, а Павловский пытается оттолкнуться, — Ну куда же ты? Ты же получишь свои деньги, не переживай. «Спасибо, блять, переведи на карту тогда!». Откуда-то в руках Ричарда появляется серый острый нож. Каким он будет через 6 секунд? Красным. Ведь соприкоснётся и пройдётся по шее юной грязной шлюхи. Прольются реки крови по телу белоснежному. И языки адские, давным-давно пропитанные чужой плотью, подлезут под раны, будут пускать кровь в себя, выпивать, будто прожили всю жизнь до этого в лапах Сатаны. Будут облизывать свои маленькие клычки. «Не вампиры вы, а ироды проклятые», — сказал один парнишка на их прошлом занятии, мучился он знатно. Но правду он смолвил: не вампиры, а прокляты жаждой к крови. А вот и солнце яркое поднимается, целует своими лучами мёртвое тело, провожает его в мир иных, мир чужих, умерших не своей смертью. Парочка безумцев сидит, довольные, видать улыбки натянули до ушей, так что виднеется где-то мясо, где-то красное пятнышко. И на следующий день, когда учитель рисования мистер Эдвард, который просит называться себя «Эдди», принесёт вкуснейший и нежнейший торт с говядиной, то если бы знали они состав, вместе бы закричали:Боль — отличная специя, кровь — отличный соус.