Они замерзают.
День ото дня в их, некогда теплом доме, становится все холоднее. Температура неумолимо катится вниз. С каждым неосторожно брошенным словом, косым взглядом, неоправданным действием, ну или бездействием. Элеонора зябко ежится, подергивает плечами и старается быстрее укутаться в плед. Виктор с шумом выдыхает, небрежно оглядывает жену с ног до головы. Накидывает на плечи кожаную куртку и выходит в подъезд. В руках бензиновая зажигалка и пачка сигарет.Теплее отчего-то не становится.
***
Ее называли снежной королевой. Гордая, неприступная и, на первый взгляд, излишне безэмоциональная. Смотрела свысока и не разменивалась на дешевые обещания: «Люблю, куплю и полетели». Ведь купить все, что ее душе угодно, она могла и сама. Отец был не бедным человеком, его любимые дочери никогда не знали ни в чем отказа. Летать она панически боялась. И даже поротое путешествие к берегам черного моря для Элеоноры превращалось в мучительную экзекуцию. Но дельфинов хотелось увидеть. А потому, приходилось терпеть. А любовь… Любить хотелось точно не за деньги… Вот так она и проходили дни ее короткой юности. Сидела она в самой высокой башне своего ледяного замка и даже не думала снисходить до парней, которые итак то душевной глубиной не отличались, а с высоты этой самой башни, они казалисьЭлеоноре и вовсе коротышками. Нет, мимолетные романы у нее, конечно, были. Но в глазах из синего льда все также плескалось плохо скрытое равнодушие, граничащее с холодной вежливостью. Виктор появился внезапно, как гром среди ясного неба. И остался навсегда. Осторожно и со знанием дела вписал себя в ее и без того насыщенную жизнь. Да так, что спустя какое-то время, девушка даже и представить не могла, как сможет теперь обойтись без него. Но признаваться Баринову в этом не хотела. Смотрела на него с присущей ей холодностью, и только нотки нежности, граничащие в ее голосе с восхищением, выдавали ее с потрохами. А Виктор хитро улыбался. Пусть поиграет девочка, если ей так уж хочется. Она влюбилась, в первый раз по-настоящему. Этот факт стал для нее невероятным открытием. Ей ведь не до любви совсем было в ее холодном царстве, а тут он. Улыбался, много шутил и вкусно готовил. А еще, рядом с ним ей вдруг стало тепло. Он никогда не избегал тактильного контакта, обнимал и целовал при каждом удобном случае. И комплименты говорить умел и говорил много. Она то и дело подозревала Баринова в обмане. Да и подруги «по доброте душевной» время от времени подмораживали лед ее сомнений. И однажды девушка не сдержалась. Махнула несколько рюмок водки для храбрости и под покровом ночи отправилась к нему, дабы расставить все точки над и. Его не оказалось дома. Наверное, очередной банкет. Так и сидела она еще около получаса на холодном кафеле ступенек. Было холодно. Но страшнее было понять, что она ничего для него не значит. Червячок сомнений делал свое дело, и минут через десять в ее хмельной голове уже поселилось твердое убеждение. «Не любит, куражится, поморосит и бросит…» В общем, все, как подруги и говорили. Она не сразу заметила силуэт напротив. Баринов хоть и удивился такому позднему визиту, но вида не подал. Присел рядом на ступеньку, накрыл хрупкие плечи собственным пиджаком. Элеоноре в нос ударил до боли знакомый запах. Она долго не решалась посмотреть в его глубокие карие. А Виктор как обычно взял все в свои руки. Обнял, уложил ее голову к себе на плечо, поцеловал в висок. — Вить…— Ей становилось теплее. В его крепких надежных объятиях Элеонору немного попустило. — А ты любишь меня? — Голос ели различимый, а в глазах не свойственная ее молодости и задору тоска. — А ты сама как думаешь? — Баринов улыбнулся, а в кофейных глазах вдруг запрыгали уже хорошо знакомые ей чертики. — Дурочка ты, девочка. Наверное, стоило ему что-то ответить, но в захмелевшей голове не нашлось ни одной подходящей мысли. — Да ты пьяна, душа моя… — Виктор невесомо провел ладонью по щеке, осторожно заправляя упавшую прядь волос обратно за ухо. — И с кем это ты так навеселилась? — Одна…— Элеонора улыбнулась уголком губ и постаралась сократить и без того небольшое расстояние между ними. — А вот это плохо… — Со знанием дела подытожил Виктор, а на немой вопрос спешно продолжил, — В одиночку пьют исключительно алкоголики, это ты мне уж поверь. А женский алкоголизм вообще лечению не поддаются… Баринов внезапно поднялся на ноги, таща за собой и девушку. И пока искал ключи в кармане брюк, брюнетка послушно ждала, прислонившись к прохладной стене. — Не надо так больше. — Мягко попросил он, вновь обнимая ее за плечи, — Нам еще с тобой детей рожать. Любил и будет любить. Теперь она знала это абсолютно точно. Чувствовала биение его сердца и теплоту его объятий. Самый синий лед ее глаз внезапно растаял и превратился в безграничное и самое глубокое море.***
А теперь они оба замерзают. Температура между ними стремилась в поле отрицательных значений. Виктор уже почти не шутит, комплименты говорит реже, а все свободное время проводит за пределами дома. Вся та энергия, которая поначалу тратилась на жену и дочку, у Баринова теперь уходит на сбытие собственной мечты. Днями и ночами он пропадает в ресторане, изобретая все новые и новые пути достижения своей цели. Устает, конечно, зверски, а потому и отдыхает с размахом. В барах и казино. Да так, чтобы выпить и забыться. Жену и дочку он при всем этом обожает. Вот только времени на проявление своей любви у него катастрофически не хватает. Вот и пытается из последних сил заткнуть прохудившуюся семейную лодку то шубой для жены, то дорогой игрушкой для подрастающей дочери. Катю провести пока получается, но и она уже не так довольна всеми этими подарками, а все больше предпочитает ездить с папой к нему на работу и размахивать там кухонным ножом, доводя таким образом всех поваров на кухне почти до нервного срыва. Излюбленное Катино развлечение. А вот с Элеонорой дела обстоят куда хуже. Ей нужны его внимание, забота и любовь. Как раз то, на что у Баринова не остается времени. Мужчина злиться на жену, просит не приставать со своими глупостями в самый неподходящий для этого момент. Но где-то в глубине души отчетливо понимает, что вина за все то безобразие, что происходит сейчас в их семье, целиком и полностью лежит на его плечах Он мужчина. Он старше. Понимал же, что Элеонора не простая покорная девочка. Не будет сидеть у окошка в ожидании его с работы. Ведь видел же, что она не терпит невнимание к себе. Его взбалмошная барыня хочет всего и сразу, и чтобы искренне и по-настоящему. Элеонора пыталась было согреется в компании новенького официанта. Но стало только хуже. Она не получила ни заботы, ни ласки, но получила грызущее ее чувство вины. И чувство это растет в ней день ото дня.***
Об измене узнал почти сразу. Донесли «добрые люди». Его точно ледяной водой окатило. Не ожидал он от своей жены такого. Ну думал, скандал закатит, посуду перебьет, из дома выгонит… Он, твою мать, должен был думать о последствиях. Ожидал всего чего угодно, но только не измены. Пару дней Баринов ходил как замороженный. Что на работе, что дома. Элеонора по привычке пыталась учинить скандал на отвлеченную тему, но Виктор не дал ей этого сделать. Просто ушел из дома в декабрьский мороз в кожаной куртке нараспашку. И как результат — Температура под сорок и сильный кашель. Элеонора отреагировала чутко, а она это умела. Уложила мужа в их общую постель, зачем-то прикалывала к его голове мокрые полотенца и не позволяла закутываться в одеяло. — Эль, а ты любишь меня? — В перерывах между приступами кашля женщина услышала его хриплый голос. Кольнуло где-то в области солнечного сплетения. И зачем ей такая длинная память. Из глубины подсознания рвутся наружу пара рюмок водки, холодная лестничная клетка и чертики в его темно-карих. — А ты сам как думаешь? — Она искренне улыбнулась, берет его за руку и осторожно ложится рядом. А потом он притворяется, что уснул, и еще долго слушает ее тихий мерный шепот, ощущает тепло ее ладоней. Баринов кожей чувствует ее любовь. И отдавать ее кому-то он точно не намерен.***
— Витя, что это? — Элеонора в недоумении пожимает плечами и кивает на непонятно откуда появившуюся у них в гостиной лесную красавицу. — Ты меня пугаешь, милая…— Он улыбается искренне и тепло, — это живая елка. Когда Катька придет с улицы, мы будем ее наряжать. — Он подходит совсем близко и по-хозяйски обнимает жену за талию. — Да нет, Баринов, это ты меня пугаешь…— Брюнетка недоверчиво покосилась на мужа, — Говорил, что времени нет на всю эту ерунду. А тут. Виктор пропускает брошенную женой колкость мимо ушей. Лишь теснее прижал ее к себе, и коснулся ее губ своими. Соскучился по ней дико. По сладко-персиковому запаху кожи, по блеску в лазурно-голубых глазах и по ее улыбке. В объятиях друг друга им становится тепло. Обоим. Виктор целует, по-хозяйски нежно опускает ее на постель. Чувствует дрожь в ее теле, старается успокоить. Мерным шепотом на ухо, легкими касаниями на бархатной коже, влажными поцелуями на алых губах. Спустя всего лишь пару мгновений Элеонору отпускает. Она полностью забывает о реальности. Рядом с ней ее любимый и, она уверенна в этом, любящий муж.***
Она чувствует его дыхание у себя на макушке, слушает очередную байку из жизни ресторана. Не сказать ему она не имеет права. А, если скажет. А если признается в измене, то, наверное, все закончится также быстро как и началось. Он не простит ей предательства, придушит в себе всю оставшуюся любовь и уйдет. Уйдет гордо и тихо, и, наверное, о подлинной причине их развода так и не узнает ни одна живая душа. — Вить, мне нужно тебе сказать … — Она неосторожно начинает этот сложный для себя разговор, предусмотрительно отодвигается подальше. — Аркаша мне уже все рассказал… — Виктор неожиданно обрывает жену на полуслове, и встретившись с непониманием в ее ярко-голубых глазах, спешит продолжить, — Звонил Аркаша и сказал, что они собираются приехать к нам завтра. Будем вместе встречать новый год. Баринов специально делает все очень быстро. Не дает подумать. Потому что он уже все обдумал. Жену свою терять не хочет. И слушать эту правду чертову он не хочет тоже.Иногда ведь лучше чего-то не знать. Ну, или делать вид, что не знаешь.
— Ты ведь об этом хотела мне рассказать? — Да об этом… — Элеонора все понимает. Внутри как будто что-то лопается, а по венам разливается давно забытый покой и тепло. Она утыкается ему в плечо, а из глаз брызгают жгучие слезы. Он молча прижимает ее к себе и гладит растрепанные волосы.— Я тебя очень люблю, слышишь…