***
Птички поют ещё яростней, чем на природе, но их пение не раздражает. Небо чистое, без единого облачка. Да даже дышится хорошо. Но ничто из этого не меняет положения, как вдруг Конан смотрит вниз: всего в нескольких метрах от дома профессора на земле лежит бумажка. — Что это? Расстояние сокращается быстро, а удивление на лице расцветает за пару секунд. — Десять тысяч йен?! Мальчик оглядывается по сторонам — никого нет. Смотрит на купюру — новенькая, будто только из печатной машинки. Пытается вспомнить соседей — никого из них не знает. Изучает дома — это ничего не даёт. Вспоминает, где ближайший полицейский участок — надо разворачиваться и идти назад. — Вы что… предлагаете мне взять чужие деньги?! А ведь любой другой человек давно бы поднял купюру и ушёл тратить, но маленького детектива мучала совесть и желание узнать предысторию. — Ладно, сдам у агентства… И Конан идёт дальше, стараясь подавить лишние мысли, ведь дверь профессора была уже напротив, к тому же открылась прямо перед носом: — Я пойду, схожу… ой, — Хайбара удивлённо посмотрела на гостя. — О, вернулся. Спасибо за игрушку. — Не за что? Девочка кивнула и ловко прошмыгнула в небольшую щель между другом и дверью, направляясь в сторону ближайшего супермаркета. «За чем–то пошла, а значит это для чего-то или кого-то», — мысли оборвались, как только мальчик вошёл внутрь. — Конан–кун! — крик Аюми буквально заложил уши. Гость еле разжал глаза, изучая что делали его маленькие друзья. — Конан, ты где был, тут новая игра, а ты! — Гента тоже ощущал сильную обиду, как и Мицухико, который, не отрываясь от игры, недовольно буркнул: — Ты вообще не друг. — Заткнитесь, — Конан захлопнул дверь. — Где профессор? — Продолжает что–то там… Это… Ломать… — Взламывать, Гента–кун, взламывать! Маленький детектив смеётся, быстро хватает дзабутен и садится у экрана. Все трое играют в игру на побег в достаточно большом лабиринте: очередная игра профессора. И карта действительно огромная, но… — Хм, — Конан хватает джойстик и удивительно легко подключается к игре. Его алая точка ловко обходит розовую точку Аюми, застрявшую на перепутье у старта, и резко сворачивает вниз. Долго спускается, делает дугу рядом с точками Мицухико и Генты синего и зелёного цвета, а потом мальчик поднимает своего «игрока» вверх и резко сворачивает к выходу из лабиринта. Раздаётся ожидаемый вопрос: — КАК?! Маленький детектив вздыхает, поворачиваясь к таким же, как и он, «молодым детективам». — Помните дело с тарелками? Давнее приключение вспоминается не сразу, но дети кивают. — Если написать тем шифром «Агаса», то получится три солнца. Теперь подумайте, форма границ лабиринта вам ничего не напоминает? — Погодите, — Мицухико внимательно изучает картинку на экране и, вдруг, на него снисходит прозрение, — Это же кандзи «солнце!». Которое ещё «день» означает! — Вот именно. А какой это слог в хирагане? — и, как всегда, после подсказки Конана, всё становится очевидно, как «один плюс один равно два». Сейчас все точки успешно выползают из лабиринта. — Опять профессор использует японский в качестве загадок… — Ну, язык у нас сложный, позволяет, — маленький детектив встаёт с подушки, быстро потеряв интерес к разгаданной загадке, и смотрит на каждого из ребят. Казалось, спроси ты про игрушки, позови профессора, вдруг они Субару видели, но нет! — Ребят, это, — все в момент поворачиваются к Конану, — В последнее время ничего странного не происходило? Особенно за сегодня? Сначала дети смотрят на него с непониманием, а потом загораются интересом. Их крики унять невозможно: — Что, что–то произошло?! — Дело?! А ты нас не позвал, я же лидер! Мальчик хмыкает, но ошибку уже не исправить. — Нет, Гента, у меня ничего. Я спрашиваю лично вас. Дети задумываются. На их лицах много напряжения, ведь их детские мозги вряд ли рассчитаны на гениальные умозаключения. Всё же лучшим вариантом было бы позвать профессора, а дети лишь выдают синхронное: — Нет, всё нормально. — Вот как? Улыбнувшись, Конан мотает головой. «Ну, кто его знает, может, это про ту самую купюру? И, вообще, гороскопы — это хрень!» — мальчик забирает скейт, который Агаса недавно отремонтировал и оставил в тумбе. — Схожу, проветрюсь, я устал! Возмущения друзей остаются за дверью, а впереди — парк, где иногда появляется ларёк на колёсах с вкусными пирожными. Ну, как «иногда» — очень редко.***
— Чего? — Конан не мог выразиться литературней — этот ларёк появлялся раз в месяц, иногда даже в два, а сегодня активно работает. Нет, мало того, что активно работает, он продаёт только те изделия, которые мальчик любит. Конечно, маленький детектив встаёт в очередь, уставившись на свой самый любимый пирожок. Своим внимательным взглядом он смущает всю очередь и заодно саму продавщицу. — Мальчик, ты хочешь вот этот, да? Или тебе два? — Три, — Конан наконец перестаёт удивляться и забирает три штучки, укладывая два из них в сумку. «Так, сначала я нашёл деньги, потом сюда приехал ларёк с вкусными пирожками… Такое ощущение, что меня к чему–то готовят…», — тут сладкая начинка попадает в рот, и проблемы улетают куда-то далеко: «Ой, да что может случиться? Разве я где–то напортачил? Нет, неделя была сумасшедшей, но я всё контролировал!» — пирожок потихоньку становился всё меньше и меньше, а мальчик начинает вспоминать, бурча под нос: — Гороскоп, Эри–сан, шоу, Аоко–тян, Кид, Куроба. Потом опять Куроба и Аоко–тян, та странная старшеклассница, больница — там Когоро, автобус — там Кьёгоку–сан, потом мы с Ран смотрели телевизор… Третий день. На секунду Конан отвлекается на светофор, но зелёный зажигается почти сразу. Мальчик переходит дорогу не думая, а потом продолжает. — Мне звонит мама, я иду к профессору с Хайбарой, Гумма, в гостинице полиция, недочитанный детектив, столовая, фестиваль, потом я написал маме письмо. На четвёртый проснулся, как обычно, пришёл детектив Такаги, встретился с ФБР, мы сходили в игровой центр, пообедали с другой компанией, пошли в караоке, вечером мне написала Казуха–тян. Появляется новый перекрёсток. В этот раз зелёный свет задерживается, но это даёт Конану ещё пару секунд. — Я еду в Осаку, нас находит Момидзи–сан, мы переодеваемся у Казухи–тян дома … Дорога освобождена, и мальчик её переходит. — Потом завтракаем в ресторане, идём в кинотеатр, там ещё раз встречаю Куробу, слежу за Окитой вместе с девчонками, готовим торт для Хейзо–сана. Книжный магазин уже за углом, но маленький детектив идёт медленно, чтобы вспомнить абсолютно всё. — Вчера меня будит Хаттори, мы завтракаем, пьём кофе, выбираем место для его признания, находим красивую поляну, падаем в яму, мне приходится позвать Кида, они с Хаттори ссорятся, мы расходимся, перед ужином мы с Хаттори дерёмся подушками, ужинаем, и я уезжаю… Вроде, нигде не напортачил. И, наконец справившись с нервами, Конан свободно выдыхает и забегает в магазин. Он даже не поворачивается к детективам, его сразу окликает знакомый продавец. — Конан–кун, очередной детектив ищешь? У нас тут есть один, по скидке! Естественно, «детективный отаку» такое не пропустит. — Правда? Мужчина улыбается, вытаскивая… тот самый детектив из отеля. Со скидкой. — Вот, нравится? Мальчик еле–еле находит в себе силы кивнуть. «Нет, что за… Почему всё так идеально складывается, будто это какая–то манга? Нет, никаких знаков не существует, это всё совпадения, но… Может, я напортачил именно в отеле?» — несмотря на противоречивые мысли, снаружи Конан остаётся спокойным и быстро оплачивает покупку: «Надо вспомнить отель с самого начала. Итак, когда я приехал, то первым делом встретил инспектора Ширатори…»***
В детективном агентстве Мори бывала такая тишина, что становилось поистине страшно, если только ты не живёшь здесь. Конан знал миллиард причин, почему тут может быть спокойно, как в густом лесу. В них входит: концерт Йоко, маджонг, бар, скачки, иногда чемпионаты и тренировки по карате, но сейчас точно отсутствовал именно Когоро. А Ран мальчик увидел, только поднявшись к агентству — она тоже спешила наверх. — Ран–нээтян, я вернулся! Девушка резко обернулась. Её взгляд долго разглядывал маленького детектива, чётко и внимательно, а уже потом на её лице расцвела улыбка, правда, в ней была небольшая доля раздражения. Но это не удивительно — сначала она оставила его одного в другом районе, а потом он пропал на несколько дней. С её характером, она явно волновалась за него. — С возвращением, Конан–кун! «Надо было ещё одну шоколадку купить», — но шоколад все проблемы не решал, потому мальчик забежал за девушкой на второй этаж. — Я сделала рыбных котлет с рисом, присаживайся, они ещё тёплые. Конан улыбнулся. Эта та самая атмосфера, к которой он привык за эти полгода, сохранялась. Нет, конечно, больше всего он хотел вернуть своё настоящее тело, имя, жизнь детектива–старшеклассника Кудо Шиничи, но… что–то было и в этой расслабленной жизни маленького первоклассника Эдогавы Конана. Хотя бы то, что это ненадолго и, в некоторых аспектах, достаточно приятно. — Вот, держи, — Ран подала ему тарелку. После они приступили к еде: девушка, почему–то, всё ещё дула на котлету, хотя она правда всего лишь тёплая, а Конан начал с риса, чтобы оставить мясо на вкусненькое. — Как с родителями? — Ах, отлично! Мы в аквапарк ездили! — О–о–о, — каратистка откусила добрую половину котлеты, захватив её вилкой, — как горки? — Офигенные! — А я ходила с Соноко в магазин на соседней улице, так одежда подорожала... Конан внимательно слушал девушку. Конечно, одежда ему не интересна, просто Ран — самый важный для него человек, её невозможно не слушать. — Вот представь, одна пижама стоила семь тысяч! Грабёж! — Нет, ну семь тысяч — реально много! — Вот–вот! Они обменялись историями: мальчик успешно врал про аквапарк и выдуманный отель, а девушка пересказывала все свои походы по магазинам и вчерашние неудачные попытки приготовить бисквитное печенье. А за разговорами закончилась еда, потому диалог продолжился у мойки. — Кстати, знаешь, что Соноко купила для горшка? Гардению! — Её же даже поворачивать нельзя! — Да я о чём! Конан приложил руку к голове, немного помотав ей. «Да, Соноко, садовод из тебя», — маленький детектив вышел из кухни и сел на дзабутон. Его рука потянулась к пульту в центре стола, но первой его схватила Ран. И, вместо того, чтобы использовать, убрала предмет подальше. — Конан–кун, — её тон был спокоен, но что–то во взгляде начинало пугать, — у меня к тебе всего один вопрос, малюсенький такой. — Д–да? Слегка заикнувшись, Конан сосредоточился на девушке напротив, а та подняла из–за стола руку с телефоном. Она поставила его перед собой, включила и нажала пару кнопок. Потом увидела что–то, пробежалась по этому глазами и повернулась к мальчику. — Ты говорил, что был с мамой в аквапарке, да? — Да. — Окей, — и, глубоко вздохнув, Ран ещё раз открыла рот. — «Мам, я приехал в гостиницу. Случилось много всего…»… До Конана дошло не сразу, а, когда дошло, письмо уже закончилось, и перед его лицом красовалось его последнее смазанное фото вместе с Такаги и Сато, вместо обещанной фотографии фейерверка. Казалось, может быть выпутаться можно, но… — А теперь дополнительно, — вновь что–то нажав, Ран показала его фотографии вместе с Хаттори, которые кто–то успел выложить в сеть. — Итак, что это значит? — Э, ну… — Хотя нет, погоди, — вдруг Ран повернулась вправо и положила руку на пол, а рядом — вторую, буквально встав на четвереньки. В таком положении она подошла к углу стола, а затем точно так же добралась до мальчика. — Не то показываю. Что значит фраза… Ран нажала ещё пару кнопок и ещё раз громко процитировала его сообщение, ежесекундно заглядывая в его испуганные глаза: — «Потом все кричали на фейерверк. Помнишь, ещё в детстве ездили, Ран кричала? Мы ещё на холме пикник устроили». Именно сейчас Конан понял, что это конец. Ведь на холме были лишь трое человек: Ран, его мать и… — Ну что, «Конан–кун»… Я жду.***
Конан изучал глаза Ран с минуту, а потом, сильно заикаясь, кое–как выдавил из себя: — С–с–с–с чего на–ачать? — С начала и начни, — девушка наступала всё ближе. Её лицо вызывало и приступ смущения, и желание выброситься в ближайшее окно. — С… с «Тропикал Лэнда»? Тут каратистка удивилась. — Оттуда? — Да, я… побежал за подозрительным мужчиной, который ещё с нами на горках ездил, а там была криминальная сделка, ну… Ты не поверишь. Ран оглядела его и нервно рассмеялась. — Да кто вообще в это поверит? Так что там случилось? Омолаживающее зелье нашёл? — Нет, там их двое было, один сзади подкрался и ну, — Конан почесал голову. — У него были странные таблетки, и он заставил меня принять одну. Ран посмотрела на него с максимальным удивлением, а потом замотала головой, закрыв глаза и отвернувшись в сторону. — Погоди–погоди–погоди, подозрительные мужчины сунули тебе омолаживающую таблетку… Зачем? — Обычно она убивает людей, а я выжил. Лицо девушки вытянулось ещё шире, почти до предела. Было непонятно: либо она всё ещё не очень верила в эту фантастику, либо запуталась в причинно–следственных связях. — Так, значит, тебя пытались убить, ты выжил и омолодился. Предположим, — Ран вдохнула побольше воздуха, и Конан быстро понял, что его ждёт тот самый вопрос, которого он так боялся. — Почему ты ничего мне не сказал? Время остановилось. Мальчик не знал, какая реакция последует на его ответ, но… пути назад нет. — Они — огромная криминальная организация. Я не хотел, чтобы ты пострадала. Вариант А: Ран начнёт плакать и кричать, что он должен больше доверять ей. Он попытается её успокоить, у неё начнётся истерика, и она вылетит из комнаты, что может закончиться, как угодно. Не то. Вариант Б: Она замахивается и бьёт по столу рукой, пытаясь доказать, что она не слабачка и вынесет эту организацию голыми руками. Потом, возможно, начнёт бить самого Конана за всё хорошее, что ещё хуже, но, в принципе, оправдано. Не то. Вариант В: поймёт, простит, задаст ещё пару вопросов, обнимет и заплачет. Они просидят тут до утра, она станет помогать ему, он вернёт свое тело, а потом они вместе уедут в закат под свадебный марш и будут жить долго, да счастливо с кучей детишек где–то у моря. Не то. В реальности Ран замерла на месте, успев обильно смутиться. Судя по её глазам, она хотела спросить про отца, вроде «не связан ли его успех с тобой» (да и про Соноко тоже), про то, как Конан говорит своим голосом, про очки, про то, как он временно возвращался в своё тело, и про многие другие вещи, но слова застряли в горле. — Р–ран… — Д–да?.. — Прости. Конан уже не ждал вразумительного ответа, но уж точно не предполагал такой вариант: — Ага. «То есть, я врал тебе почти полгода, а ты такая «ага»?!» — но и мальчик тоже не мог выдавить из себя что–то вразумительное. Они оба просто сидели и смотрели друг на друга, забыв все темы, о которых можно было поговорить. И внезапно… — Шиничи. Конан, нет, Шиничи посмотрел на Ран. Его имя всегда звучало приятно, когда эта девушка произносила его, но так — никогда. Сейчас в этом имени была и радость после ожидания, и облегчение, и счастье, и даже гордость, но главное — любовь. Любовь, о которой он знал, но лично услышал лишь недавно. И парень ответил, стараясь вложить в её имя все свои чувства, все переживания, всё то, о чём он так долго думал: — Ран. Девушка улыбнулась. Её щёки оставались немного пунцовыми от счастья. Возможно что, как не банально, в глубине души она подозревала его, поэтому сейчас такая реакция — естественна, но всё–таки… Вдруг Ран встала, подав ему руку. — Поздно. Завтра ещё убраться надо. Шиничи послушно сжал её ладонь и приподнялся. — Ран, прости ещё раз. Девушка замотала головой. — Нет, наверно… Хотя, есть смущающие моменты, но мы обсудим это завтра! Оба улыбнулись, а каратистка побежала в свою комнату. — Спокойной ночи, вам обоим. — Эй, я не «оба», я такой один! Но Ран уже спряталась за дверью и по–детски показывала мальчику язык. Конан показал его в ответ и съязвил: — Спокойной ночи тебе от обоих! Под хохот, дверь её спальни закрылась, а его — только спустя несколько секунд. — М–да, — тихо прошептал Конан, запрыгивая на кровать, — раскрытие было совсем не таким, каким я его представлял… Может, это вина этой недели? Может, она была удачливой? Ах, кто знает… И мальчик провалился в сон, который стал концом этих идиотских приключений. Эта странная неделя, как и любая другая, закончилась.***
Спросите, что будет завтра? В агентство придёт клиент, и Конан рванёт к двери, а за ним с улыбкой поспешит Ран, наспех сняв фартук и совсем не собираясь останавливать этого помешанного на расследованиях балбеса. Во–первых, его фиг остановишь, а во–вторых, Шиничи уже отгулял свой отпуск.Теперь его ждёт лишь чувство неописуемой радости от возвращения к горячо любимой работе.