***
«Первый блин всегда комом» — так можно назвать ситуацию, в которой Чарли оказался. Никто не поспорит с тем, что у какого-либо начинающего что-то да выйдет. Не сказать, что это их смущало, нет, напротив, создавало какую-то приятно атмосферу… С каждым падением смех у них вырвался сам собой. Ничего серьёзного не повреждалось, а ситуацию разрядить надо было. Даже так случилось, что ненароком он сбивали и девушку. Вот тогда это просто забавным не назовёшь… — Ты слишком сильно отталкиваешься, — объяснила Элли протягивая тому руку, помогая подняться, улыбаясь, — Старайся делать лёгкие отталкивания, если не хочешь переломаться. — В таком случае ты составишь мне компанию. Ты и дня без меня не протянешь, пока я буду где-то в больнице. — усмехнулся пилот. — Вот ещё! Она кидает в него снежок, попадая тому в плечо, а он смеётся. Но вскоре, они вновь были заняты катанием.***
Прошло около недели, после того случая. Чарли и Элли также проводили вместе время, разгуливая по городу. Но как ни странно, девушка довольно глубоко увлеклась обучением пилота хоть как-то подружить со льдом. Она всё чаще водила его в разные безлюдные места и передавала свой опыт. К счастью, за три дня он уже уверенно может держаться на льду, что является немалым прогрессом, и теперь Элли учит более трудным вещам, чем просто дружить с равновесием. За эту неделю, на её удивление, дело пошло быстрее, чем в самом начале. Но по уровню пилот её уже догонял. В очередной раз они также вместе гуляют, вкладывая пользу. — Блин, ты как старая палка! Давай осанку держи! — потребовала девушка. — Пять минут назад ты сказала мне расслабиться, разве нет? — уточнил Чарли, чувствуя подвох. Элли вздыхает и, подъехав к нему вплотную, кладёт руку на плечи, отчего тот невольно вздрагивает и поднимает взгляд. Сново эти ярко-карие глаза смотрят ему в самую душу, оставляя после себя приятное «послевкусие». Она некоторое время хранила молчание, а затем заговорила: — Знаешь, техника не всегда пригодится. Тут главное твоё душевное состояние, будь оно спокойным или счастливым, это играет важную роль. Здесь главное, как движут тобой эмоции, а не как ты контролируешь их. Люди должны видеть твоё состояние и через движения перенимать его себе. — Не сказать, что оно у меня спокойное. — честно признался Чарли. Но он пожалел о своих словах, ведь это не было прямым намёком на то, что он до сих пор волнуется при каждом их малейшем сближении? При взгляде на девушку он заметил что-то странное. Конечно, несмотря на усилия людей, их всегда можно прочесть по глазам, как бы они не старались скрыть свои чувства. В её живых глазах словно появилось что-то туманное, незримое. Элли обнимает пилота, а он, не рассчитывая на такое, осторожно обнимает в ответ. Некоторое время между ними была тишина, а у пилота в груди что-то сдавило. Он как никогда жалел сказанному, что ввело в такую ситуацию. Но с другой стороны, ничего ведь нет плохого в том, что друзья обнимаются? Плохого нет, но есть причина. — Извини, наверное, это отчасти из-за меня. — вполголоса она прервала тишину. — Нет! Конечно нет, ты тут не при чём. — отрицает Чарли, не понимая, с чего вдруг были такие обвинения в свою сторону. — Хах, ты как всегда, — усмехается она, — Всегда винишь всё, кроме меня. Но это была правда, в самых напряжённых ситуациях или просто когда в воздухе чувствовалась вина, он всегда забирал её на себя. Будь это очевидным, что накосячила она или Генри, он винил только себя. Нет, он не был столь самокритичным, ему просто хотелось сделать их самую малость счастливее. В ответ он усмехается и качает головой: — Это правда! Тут нет твоей вины в моём состоянии. — Ну, может, тогда расскажешь из-за чего оно такое? — спросила Элли. Из-за чего? Потому что он сам отказывается от своего счастья. Надеясь, что всё, что пропадёт однажды, вернётся вновь. Пилот смотрит в её глаза, чтобы хоть как-то найти спасение из этой ситуации. Но его, как назло, нет. Он, отстранившись, показывает жестом, что не желает это обсуждать сейчас. Ему не хочется тревожить её и заставлять чем-то жертвовать ради него. Она кивает, понимая намёк, и, выдохнув, натягивает слабую улыбку. — Ладно, давай я покажу как нужно?***
Наступило Рождество. Чудесный праздник, который наполняет людей надеждой на лучшее, любовью к близким и мотивирует на новые начинания. На улице было людно, несмотря на наступивший вечер. Золотистый цвет уличных фонарей и гирлянд создавали тёплую атмосферу, распространяя свой свет по предоставленному радиусу. Снег также тихо и беспорядочно витал в воздухе, попадая на одежду. Уличная живая музыка заполняла пространство своей мелодичностью и спокойствием. Но сколько бы праздник не придавал приятной атмосферы, это никак не меняло её настроения. Элли находилась, приблизительно, на десяток метров от Чарли, смотря на остальных людей, что уже во всю радовались празднику на ледяном пространстве. К несчастью, она с кем-то серьёзно поругалась накануне праздника, что окончательно добило её хорошее настроение. Но кем бы ни был этот человек, пилот понимал, что он явно был важен ей и уж совсем ему незнакомый, раз она решила умолчать о его имени. Он некоторое время наблюдал за её блуждающим, пустым взглядом, пока Чарли не посетила одна безумная идея. Настолько невероятная, что он сам был в ней неуверен. Путь даже обыкновенный «таран вертолётом» становился в этой ситуации безобидным решением, или, как он чаще всего выражался, «идеальным планом». Музыка стала звучать мелодичнее предыдущей, словно подстраиваясь под его намерения. Она из плавного состояния переходила в более душевную атмосферную мелодию. Элли подняла взгляд, как только перед ней оказался её знакомый друг, который будто только недавно стал держаться на льду, а уже уверенно владел своими способностями. Несмотря на своё внутреннее смятение, Чарли довольно смело одарил ту взглядом и слегка сжал её руки. А красноволосая девушка, уже понимая намёк, выразила в своём взгляде уверенность. Одно движение, и друзья оказываются далеко позади от ограничительного барьера, разрезая лёд. Как только руки отпускают друг друга, друзья растворяются в толпе. И с каждым новым разом сцепляются вновь, словно между ними была особенная гравитация. Движения были осторожными и неторопливыми, чтобы случайно не вызвать несчастный случай с остальными людьми. Но вот, словно по чуду, люди стали освобождать для них место, чтобы насладится этим зрелищем получше. Ведь не каждый день повстречаешь талантливых особ среди рутины. И с каждым раскрывающимся пространством, движения становятся более смелым и решительным. Но у каждого было что-то своё. Если девушка больше старалась выразить грациозность, то Чарли — смелость. От всего происходящего у них всё словно бурлило в груди. Адреналин играл здесь такую важную роль, что сердце было готово выпрыгнуть из груди, они могли чувствовать, как кровь бежит по венам, нагревая их, а ноги не уставали, всё сильнее отталкивались от льда. Позади словно появились крылья, и какая-то сильная свобода стала затуманивать разум приятными ощущениями. Их руки вновь скрепляются и на миг, они могут разглядеть глаза. У Элли они стали живее и ярче, а туманности и пустоты и след простыл. А скрытой печали Чарли как будто и не бывало вовсе. Улыбнувшись друг другу, они снова удаляются друг от друга. Холодный встречный ветер заставлял каждого вдыхать этот мороз глубоко в лёгкие и немного ослаблять свой адреналин. Пусть даже и движения по кругу казались бесконечными, они были искренними. Но вскоре, музыка стихает, заменяясь на следующую. Их руки вновь сжимают друг друга при приближении. Издали слышны лёгкие хлопки и какие-то звуки, исходящие от людей. Но из друзей их никто так и не услышал. Каток стал вновь заполняться людьми, а музыка переменилась вновь. У «артистов» окончательно сбилось дыхание, и они продолжали глубоко дышать, приоткрывая рты, чтобы вновь заполнить лёгкие воздухом. Глаза их были как никогда близко: на ресницах можно разглядеть лёгкие крупинки снега, как зрачок слегка пульсировал от произошедшего, и какой внутренний огонь видимо горел посреди радужки. Когда пилот вразумился, внутри он почувствовал что-то необъяснимое, новое. Словно в груди пылал тёплый огонёк, но в то же время больно обжигая. «Нет, это не так», — подумал про себя Чарли и уже думал отпустить Элли, пока не случилось то, что он никогда не забудет. Окружающий мир словно рухнул перед ним, руки были крепко захвачены руками девушки, а глубоко-глубоко внутри что-то проснулось, далёкое чувство, но сильное. Он почувствовал, как что-то горячее и сладкое оставляет это послевкусие внутри, будто свежая сладкая выпечка, что ребёнок уплетает под улыбку матери. Но адреналин окончательно стих, оставляя после себя внезапное спокойствие. Чарли не сразу осознал, что происходит, то ли это мозг уже не на шутку играет с его эмоциями, то ли это взаправду есть. Только уже сконцентрировавшись на своих ощущениях, осязанием он осознал, что это то, что описывается в книгах, чего ждут влюблённые друг от друга. Поцелуй. Такое обычное слово, но такое значимое. Хоть он длился всего пять секунд, для него всё это было как прожить целую жизнь. Всё длилось невероятно медленно для него. Вновь открыв глаза, и слегка жмурясь от бросающегося белого снега, что ослеплял, пилот вновь видит эти прекрасные, кофейного цвета глаза. Элли совсем не выглядела смущённой или что-то в этом роде. Скорее, Чарли сам это уже успел себе нафантазировать. Она улыбнулась и произнесла: — Спасибо… Это был потрясающий танец. — она усмехается от собственных же слов. — Просто у меня был прекрасный учитель, разве нет? — немного уже придя в себя, ответил Чарли. Она пожимает плечами. Её взгляд вдруг переходит через плечо парня, и она машет рукой кому-то. Пилот оборачивается и видит неподалёку Генри, что явно вернулся обратно. Конечно, Рождество отмечалось сегодня, но из-за личных проблем, ему не было распоряжения оставаться там надолго. Он машет в ответ, немного улыбнувшись. Элли немного встряхивает Чарли за плечо, приводя того в чувство. — Чего спишь-то? Пойдём. Того словно ударило током, отчего он невольно вздрогнул. Он кивает, и они уходят в раздевалку, на удивление, совершенно пустую. Света здесь совсем не было, скорее, гардеробщик давно ушёл и выключил висящие под потолком гирлянды. Теперь в комнате преобладал лишь тусклый свет фонарей, пробивающийся через окна. Чарли наблюдает за девушкой, что ловко развязывала шнурки на коньках. Его все так и терзал этот вопрос. «Почему? Почему она это сделала?» — так и витал вопрос в голове, не ожидая ответа. Но также тяготил тот вопрос, о том странном чувстве — горько-сладком… Как бы он не отрицал себе того, что произошло, как бы он себя не винил из-за того, что теперь Генри явно обо всём догадается, ему было по-странному приятно, что он оказался в такой ситуации. На сердце было горячо, но горячо сильно, словно оно горело совсем не от приязни. Он закрывает глаза и опирает свой подбородок на ладони, выдыхая. Нет, это очень тяжело принять для него. В душе он прекрасно знает, о чём желает, но, похоже разум ограничивает эти желания, ссылаясь на какую-либо причину. Быть может ничего даже и не было? Просто иллюзия? Не может быть так, что все произошло так неосознанно. Вдруг разум лишь разыграл его и он повёлся на это? — О чём задумался? — вдруг спрашивает Элли. Чарли, выбравшись из раздумий, поднимает взгляд на девушку и по привычке улыбается, покачивая головой. — Ничего особенного. — отвечает он, на некоторое время затянув паузу. — Ты уверен? — Уверен. А с чего вдруг этот вопрос? Она по-странному хмурится, словно совсем не ожидала такого ответа. Элли садится рядом, так и намереваясь прожечь душу пилота через взгляд. Чарли же сжимает собственные руки, чувствуя неладное. Что если все его опасения настолько видимые? Девушка подбирает слова, немо то открывая, то закрывая уста. — Попробуй сам ответить на этот вопрос. — наконец, произносит она, всё ещё сверля взглядом. Пилот задумался. Что произошло такого, что он должен догадаться? Всё ведь было как обычно: также встретились у площади, говорили о всяком, а затем… Чарли побледнел, от того, что пришло ему в голову. Чёрт, как же он не понял ранее? Эмоции, ведь они все проявляются в танце, несмотря на то, хочешь ли ты их выразить или нет. Мысленно пилот надумывает убежать, но куда? Теперь всё будет ясно… Он закрывает глаза, словно окончательно закрываясь от внешнего мира. Пульс был слышен в ушах, а на душе огонь жёг всё беспощаднее. И что теперь ему ответить? Правду? Но стоит ли это того? Чарли вновь открывает глаза, но ему это далось труднее, чем обычно из-за внутреннего состояния. Он ловит обеспокоенный взгляд Элли и чувствует проедающую его вину. — Ты ведь знаешь, что если что-то не так, ты можешь поделиться с нами? А смысл? Ничего не изменить. Его ведь его вина, что он ограничивает себя от того, чего желает. Но пилот ничего не говорит, так и смотря в пол. Внутри словно всё дрожит. Уже понимая, что слово из него не вытащить, Элли обнимает его, также храня молчание. Она знает, что что-то не так, но она упорно пытается помочь ему. — Если я скажу, что наши узы я чувствую крепче обычного, что ты будешь делать? — прерывает тишину Чарли. — Ты думаешь, что я этого против, да? — усмехаясь, отвечает она. — О чём ты? — Тебя можно читать, как открытую книгу. У тебя все на лице написано. — Элли отпускает его из объятий и сжимает руки, окутанные в перчатки. От такого жеста, Чарли чувствует, как новый шип вонзается в душу, больно и резко. Он отводит взгляд, чтобы она не смогла ничего разглядеть в его глазах. — Я понимаю твои чувства, Чарли. — сказала она тише обычного. — Наврядли. — перебивая, отвечает тот, вновь переводя взгляд на неё. — Нет ничего плохого в том, что ты хочешь сделать счастливее других. Забота — это хорошее чувство, но, — она отпускает его руки и смотрит в глаза, пытаясь достучаться до его души, — Ты тоже его заслуживаешь, как и все люди. — Своим счастьем, я гублю чужие намерения. — отвечает Чарли. — Не губишь. А знаешь почему? –она вдруг по-необычном улыбается и, взяв того за щёки, аккуратно целует в нос. Тот заметно смущается, но в тоже время сохраняет сдержанность. — Потому что моё счастье сейчас рядом. Чарли почувствовал, как внутри стало легко, а огонь стихал, заменяясь на сладкое чувство. Ему нечего ответить. Получается, всего этого не было? Никаких проблем? Это лишь разум играл над его чувствами всё время. Чарли отворачивается и тыльной стороной руки вытирает предательски вышедшие слёзы. Было приятно, но в тоже время негатив, что сидел все это время в душе, стал выползать сам собой. Элли улыбается на это зрелище и вновь его обнимает, её руки потянулись к его лицу, но пилот, перехватив их, бережно кладёт обратно. — Я в порядке. — объясняет он и наконец улыбается. — Тогда пойдём? Генри наверняка нас заждался. — произносит красноволосая. Они покидают вместе помещение и присоединяются к компании друга. Стикмин всю прогулку увлечённо рассказывал о своей поездке. Но изредка, хитро улыбаясь, поглядывал на друзей, которые совсем по-другому теперь бросали взгляды на друг друга. Но с каждым его вопросом, они отвечали, что совсем ничего не поменялось. Хотя глубоко в душе, у них появились крылья свободы и взаимопонимания, что никогда не смогут вновь разорваться. Пусть даже если лёд их сплочил, огонь в сердцах не угаснет при каждой их встрече.