Костёр

      Ветер пронизывающий, такой, что между костей норовит задувать. Трава скоро инеем покроется, а пока громко трещит под босой поступью. Деревья дорогу не перекрывают, расступаются неслышно, раздвигают ветки. - Беги!       Звенят решётки, распахивается дверь, касаются руки. Холодные, как всегда, несмотря на перчатки, бледные, как у аристократа. Ах, если бы он был аристократом!.. Или королём? Он покорил бы мир, и карта его легла бы по-другому. - Я отвлеку их! Уходи через лес!       Руки дрожат, бегло касаются неприлично рыжих, растрёпанных волос и веснушчатых щёк. Он не верит в чудеса, но верит в колдовство, а оно ему смерть предвещает. - Ты ещё можешь отступиться, - судьба-злодейка предлагает ему последний выбор. – Артур, ты не должен... Ты можешь ещё жить. - Не хочу! – кричит упрямец, не боясь быть услышанным смертью. Он уже всё решил. – Не хочу жить с Богом, но без тебя!       Когда-то он был сыном священника и искренне верил в сказки. Теперь он в шаге от богохульства, но вера его по-прежнему тверда, только в сказки иного толка. - Алласан, - это имя той, которая однажды пришла по его душу и будет ею владеть до последнего вздоха, - ты всё уже видела. Я в тебя только верю теперь и не отступлюсь уже ни за что.       Деревенские собирались отправить её на костёр. Её, рыжую и зеленоглазую, живущую на отшибе и собирающую травы в лесу. Шотландскую колдунью, всегда знающую, кто когда умрёт и родится, что дальше будет и что уже было. Её, однажды предсказавшую Артуру Кёркленду раннюю смерть, а позже его полюбившую.       Она всего лишь вестница, и судьбу ей не изменить. Здесь она должна оставить его, бросить в костёр вместо себя. Вместе им уйти невозможно – Артур слабый, он не выдержит колдовского пути.       Босые ноги переступают порог темницы. Пусть так и будет. Тёплые руки тянутся к нему, прижимают к себе, гладят по светлым волосам. - Не бойся, - пар вылетает изо рта вместе со словами. – Ты умрёшь, я умру... А любовь останется. Она вечная, Артур.       Хрустнула под ногой сухая ветка. Далеко позади осталась деревня, смерть отстала от своей рыжей беглянки. Алласан валится навзничь изнурённая, прямо посреди поля. Зелёные глаза прожигают безмолвное серое небо. Слышится надрывный рокот воронов. - Ничего раньше не было: ни звёзд, ни лун, - говорила она сыну священника Кёркленда при первой встрече. – И небо над головами тоже не вечное – рухнет однажды и всё закончится. Но ты вернёшься совершенно другим, звать тебя будут иначе, верить ты будешь в иное.       Крик его долетит до её ушей и через тысячи миль. Предсмертный крик, тонущий в треске веток костра. Кровожадные люди беспощадно отнимут его жизнь, а он не станет им сопротивляться. - Живи вместо меня!       Слёзы скользят по щекам и это единственное, что её сейчас греет. Ветер качает безвольные длинные колоски. Ты любовь свою потеряла, Алласан, ты ведь знала об этом? - Не отнимешь, - шепчет Алласан небу ли, судьбе ли. – Жизнь отнимешь, веру, а его никогда не отнимешь. Он со мной теперь всегда незримый будет, пока не окажусь и вправду на костре.       Когда-нибудь небо упадёт, всё закончится и начнётся заново... и только любовь прежней останется.