Вир Унда

Пустынную Боу-стрит он пересек в одиночестве. Было тихо. Только воздух потрескивал от мощных маглоотталкивающих, маскирующих и защитных чар, окруживших квартал стараниями добрых двух десятков авроров, да слышался шорох крыльев Фоукса, пользуясь случаем, кружащего у Альбуса над головой. Нечасто, в конце концов, фениксу удавалось вволю полетать в центре Лондона! Альбус, впрочем, предпочел бы, чтобы такой шанс ему не выпадал. В разговоре с Селвин он нарочито вел себя невозмутимо, преследуя определенные цели, но теперь, шагая последние несколько метров, позволил истинным эмоциям выплыть наружу. Похоже, Гриндевальд совсем отчаялся, раз пошел на захват заложников. Я так сильно нужен ему? Но зачем? «Ты пожалеешь, Дамблдор!..» Неужели ради мести? И издевки заодно. Как же не показать ему и британским аврорам, что он может безнаказанно творить все что угодно в самом сердце Англии? Что ж, это мы еще посмотрим. Здание Ковент-Гарден на контрасте с пустыми, оцепленными улицами отнюдь не выглядело устрашающе, скорее празднично и гостеприимно, но, приближаясь к белоснежной колоннаде фасада, Альбус кожей чувствовал скорбные взгляды затаившихся в ее тенях авроров. Большинство из них мысленно его хоронило. Ingannamorte! Это слово прозвучало в его мыслях особенно зловеще. Он так и не успел узнать, что оно значит… Глупости. Если видеть тайный смысл во всем вокруг, не ровен час, и станешь параноиком! Или Гриндевальдом. Приблизившись к высоким белым дверям, Альбус успел лишь подумать “и что дальше?”, как одна из створок отворилась, и он удостоился чести быть встреченным никем иным как самой мадемуазель Розье. Кажется, до этого момента им ни разу не удалось перекинуться и парой фраз, но взгляд ее зеленых, почти такого же изумрудного оттенка как у Рене глаз кольнул Альбуса как забытая в шляпе булавка. - Ваша палочка, - вместо приветствия требовательно напомнила Розье, направляя свою точно в центр его груди. - Добрый вечер, - насмешливо кивнул Альбус, демонстрируя ей эбеновую палочку и уже собираясь отдать ее на хранение Фоуксу, но ведьма категорично покачала головой. - Сначала проверим, что это именно Ваша палочка. В поле его зрения у нее за спиной тут же возникла высокая худощавая волшебница с совершенно седым каре и очками в опаловой оправе, показавшаяся Альбусу отдаленно знакомой. Мгновением позже он вспомнил, что ее имя - мадам Дюрамен, и она - известный французский мастер волшебных палочек. - А вы серьезно подготовились, - хмыкнул он, протягивая палочку мадам и замечая легкую расфокусированность ее глаз за линзами очков - верный признак наложенного Империуса. Мадам Дюрамен лишь рассеянно ему улыбнулась, с почтением принимая эбеновую палочку и взвешивая ее на ладони профессиональным жестом. - Ébène et plume de phénix, trente-sept centimètres et demi, - после тщательного осмотра заключила она, возвращая палочку владельцу и вновь отсутствующе улыбаясь. - Flexibilité et élasticité modérées.* * - Эбеновое дерево и перо феникса, тридцать семь с половиной сантиметров. Умеренно гибкая и эластичная (фр.) То, что Геллерт помнил точные характеристики его палочки, не понравилось Альбусу сильнее даже того факта, что он поделился ими с третьим лицом. Но Розье эта проверка, по крайней мере, удовлетворила, и кратким, почти королевским кивком она позволила Альбусу отдать палочку Фоуксу, тут же взмывшему с ней в небеса. - Ferme la porte! - не сводя с него свою, велела она мадам Дюрамен, и пока та послушно пошла запирать за Альбусом дверь, властно дернула подбородком. - Идемте, Дамблдор. Любой волшебник, представ безоружным перед этой красивой - фамильная эмблема в виде окруженной шипами розы подходила ей как нельзя кстати - ведьмой с царственными манерами, почувствовал бы себя не в своей тарелке сразу по двум причинам, но Альбуса не беспокоила ни одна из них. Глядя на точеную фигуру в приталенном платье с дорогим кружевом на лифе, на гладкие волны тяжелых темных волос и по-кошачьи высокомерный профиль, он ощущал лишь… грусть. Сам не зная, почему. Пропустив его немного вперед, Розье угрожающе предупредила: - Не советую пытаться атаковать. - Что Вы, и мысли не было, - вежливо отозвался он. Под гулкое эхо собственных шагов они вместе пересекли пустое фойе театра и углубились в его недра, встретив по пути лишь пару угрюмого вида волшебников, патрулирующих коридор и проводивших Альбуса настороженно-враждебным взглядом. - Вы держите всех заложников в главном зале? - поинтересовался он, уловив приглушенный гул за деревянными дверями с табличкой “Партер”. - Не заложники, - холодно поправила Розье. - Обычные зрители. В программу вечера были внесены коррективы, но и только. - Хм. Не знал, что “обычных” зрителей вынуждают смотреть представление под страхом смерти, - демонстративно изумился Альбус. - А Вы всерьез поверили, что мы начали бы убивать людей сотнями, Дамблдор? - криво усмехнулась она, впервые позволяя себе проявить настоящие эмоции. - Боюсь, с Вами сыграла злую шутку наша дурная слава. Созданная Вашими же, кстати, стараниями. Ведь Вы потому и согласились прийти сюда, так как считаете нас безжалостными убийцами, но на самом деле Геллерту просто понадобилась сцена побольше. Так что, увы, выходит, Вы сами себя обманули. В ее самодовольном злорадстве крылась не обычная неприязнь к противнику, но, пожалуй, самая настоящая ненависть. Едва ли не острее той, что цвела между ними с Гриндевальдом. Когда и чем я успел ей так насолить? - А что насчет Вас, мадемуазель Розье? - спокойно парировал Альбус. - Какой обман заставил молодую талантливую ведьму, наследницу старинного магического рода, полагаю, с внушительным состоянием и завидными связями в обществе выполнять нелепые поручения Гриндевальда? Ладно Багров - он лишь нашел оправдание, чтобы творить бесчинства, но Вы? Зачем это Вам? - Сейчас увидите, - отрезала Розье. К этому времени они подошли к пандусу, ведущему к бельэтажу, и коренастый, растрепанный мужчина, дежуривший у двери, с явным беспокойством поинтересовался, не нужна ли ей помощь. - Я справлюсь, Тамаш, - бросила та, палочкой подталкивая Альбуса в ложу, и, стоило тому переступить порог, как в ушах раздался магическим образом усиленный голос Гриндевальда. - …Вы скажете - никто не захочет войны, и будете правы! Вы возразите, что ни одно государство не обладает достаточным военным потенциалом - и я снова соглашусь! - со сцены взывал Геллерт к объятому гробовой тишиной, на две трети заполненному зрительному залу. Выбиваясь из общего фона, большая декорация за его спиной вместо римского амфитеатра демонстрировала смутно знакомую Альбусу опалесцирующую бездну, в живой, полной завихрений глубине которой один другим, в одинаковой степени потрясая и маглов, и волшебников, сменялись кадры кинопленки. Слишком четкой и красочной, слишком нереальной, чтобы быть художественным фильмом... К тому же Альбус уже видел эти кадры. Изрытые, изъеденные словно болезнью поля, обгорелые спички деревьев, густой черный дым, тела. Котлованы, заполненные телами. Скрюченные, торчащие из земли руки… Изрешеченный скелет города, глядящего пустыми, осыпавшимися глазницами окон. Выгоревшие изнутри автомобили. Обрывки проволоки. Игрушки, засыпанные кирпичной крошкой. Руины мирной жизни… Les friction - World on fire Тем временем Гриндевальд, каким-то неведомым образом транслируя свои видения о будущем на импровизированный экран, повел рукой над одной из бутафорских колонн на сцене, и лишь тогда Альбус заметил испещренную рунами чашу. Омут памяти. Стоило Геллерту коснуться его переливчатой поверхности, и кадры на декорации резко переменились. Опалив тысячи лиц алым заревом, поглотив на мгновение светлый силуэт Гриндевальда, на сцене разверзся ад, исторгнув огромный древоподобный столб дыма и пламени высоко в контрастно-синее небо. То, что происходило в этот момент на земле, Геллерт не счел нужным показывать. Но Альбус знал. Видел в ту самую ночь на крыше Саутваркского собора. И не мог забыть с тех пор. Публике же хватило и кадров самого взрыва. Стоило первому потрясению пронестись по рядам вихрем судорожных вздохов, как раздались панические крики. Первые ряды, вопя, пытались закрыться руками от всепожирающего пламени, многие обмякли в кресле, потеряв сознание. Другие зрители, падая и теряя перчатки, повскакивали со своих мест, но тут же были мягко, но принудительно усажены обратно равномерно рассеянными по залу людьми Гриндевальда. Все вокруг - и сцену, и зрительский зал - поглотил хаос. - Это страшно, я знаю! - не без труда перекрикнул панику Геллерт, усилив свой голос еще немного. И в ошарашенной, застывшей тишине печально покачал головой. - Знаю. Я и сам не хотел верить в увиденное, - широким жестом он указал за спину, где мир будущего агонизировал в безжалостном огне. - Но будущее говорит само за себя. И оно наступит. Наступит неотвратимо, если ничего не предпринять. Поэтому я здесь и заклинаю вас! Пока есть еще шанс предотвратить катастрофу, не допустить войну, в которой не будет победителя, взываю к вам! Хватит иллюзий! - Геллерт резко рассек рукой воздух. - Довольно лжи! Давайте сбросим, наконец, оковы прошлого и вместе шагнем в свободный, открытый мир! Волшебники! Братья! Сестры! - он вскинул руки, будто хотел обнять весь зал. - Я знаю, вы здесь. Поднимитесь! Покажитесь! Пусть маглы увидят, что мы есть, что мы рядом и готовы протянуть руку помощи! В ответ на его призыв несколько волшебников и волшебниц действительно поднялись со своих мест, отозвавшись приветственным снопом искр из вскинутых палочек. На сидящих рядом маглов, никак не ожидавших, что среди соседей и знакомых тоже окажутся эти самые “волшебники”, данное открытие произвело не меньшее впечатление, чем кадры гигантского взрыва. Так что в считанные секунды рискнувшие вслед за Гриндевальдом нарушить Статут волшебники оказались в островках пустых кресел - маглы поспешили убраться от них подальше. - Мы, волшебники, прятались слишком долго, и вы, маглы, вправе не доверять нам, бояться нас, - понимающе закивал Геллерт, чей голос стал ощутимо мягче, проникновенней. - Но вот что я скажу: бояться нужно не нас. Мы - не враги, а ваши союзники перед лицом нависшей угрозы. Поверьте, магии есть, что вам предложить. Нам есть, что вам предложить. И мы предлагаем мир! Все это, - выдержав паузу, он обвел рукой зал и сцену, - наш общий мир. Так давайте же поборемся за него! Вместе, открыто, не таясь и не прячась, рука об руку, взяв лучшее, что есть у обеих рас, построим общее будущее. Ради нас и наших детей. Ради мира. И ради Общего блага! Это была прекрасная, воодушевляющая, до последнего слова антивоенная речь, полная гуманизма и искренней любви к людям любой расы. Была бы. Если б только Гриндевальд не являлся тайным инициатором упомянутой им же войны. И если б Альбус не знал, какое именно место маглам отведено в иерархии его нового мира. Но если не учитывать эти мелочи, речь действительно вышла что надо. - Гриндевальд! - фанатично заорал кто-то из партера. - Я с тобой! - ГРИНДЕВАЛЬД! - вторили ему другие. Один за другим вставали волшебники, хоть явно далеко не все из тех, кто пришел насладиться пьесой. Те, кто давно верил Гриндевальду, те, кто колебался, кто осуждал его раньше. В числе чествующих Гриндевальда неожиданно нашлись даже воинственного вида маглы. - Видите? - с нотками торжества и нескрываемой гордости хмыкнула Розье, о существовании которой Альбус, признаться, успел позабыть. - Вот и ответ на Ваш вопрос, Дамблдор. Вот почему я здесь. Геллерт - великий волшебник. И прямо сейчас на наших глазах он вершит историю, меняя мир раз и навсегда. Помочь ему в этом - великая честь. Которую Вы, хоть он и думает иначе, ничем не заслуживаете. Альбус, наконец-то, уловил истинную причину и ее колкостей, и ненависти. - Вы… любите его, да? - вздохнул Альбус, глядя на нее с искренней жалостью. - Я тоже любил его когда-то. А потому обязан предупредить - что бы Геллерт ни обещал Вам, этого не будет никогда. Он просто использует Вас, как использовал меня, Воронцова, как поступает со всеми в угоду своим слепым убеждениям. Но Вы еще не сделали ничего, за что Вас станут презирать, еще можете отступить. Я помогу, Винда. Обещаю. Или обратитесь к тому, кому доверяете. Только прошу, не думайте, что у Вас нет другого выбора, кроме как потворствовать Гриндевальду. Как бы сильно Вы его не любили, Вы уже не спасете его и лишь погибнете сами. Ее полные губы скривились так, будто он нанес ей смертельное оскорбление, узкая ладонь сжала золотой медальон, висящий на цепочке на груди: - Выбор? Это не просто выбор, это судьба. Я связана с Геллертом сильнее, чем все остальные, и уж точно сильнее, чем были Вы, Дамблдор. Я никогда не предам его и Общее благо, - на кончике ее волшебной палочки, по-прежнему направленной на него, вспыхнула опасная искра. - И готова убить за них обоих. Альбус еще даже не успел придумать, что на это ответить, как в следующий миг медленно обводящий зрительный зал триумфальным взглядом Гриндевальд остановился точно на их ложе. А точнее - на Альбусе. И, усмехнувшись, кратко кивнул. - Идемте, - спохватившись, тут же приказала Розье, указав палочкой на дверь. - Шевелитесь, Дамблдор. Чем быстрее вы встретитесь, тем скорее отпустят зрителей. Что ж, если не в харизме, то в убедительности она могла бы соперничать со своим возлюбленным лидером. А, впрочем, Альбус и не собирался противиться. По крайней мере, до некоторых пор.

***

Их путь оказался недолог. Благодаря Федерико Альбус довольно часто бывал в Ковент-Гардене, а потому быстро догадался, куда любезная мадемуазель Розье ведет его пустыми коридорами, по которым вслед за ними гналось эхо ревущих в главном зале оваций. Оказавшись в одной из гримерных, тесное помещение которой было заставлено причудливой смесью отдельных декораций из самых разнообразных пьес, она подтолкнула Альбуса к высокому бутафорскому трону, сковав его руки за спиной, пристегнув к спинке обычными магловскими наручниками. О том, что по причине владения им первомагией данная мера предосторожности эффективностью сравнима со связыванием рук бумажной лентой, Альбус, конечно, упоминать не стал. Гриндевальд не заставил себя долго ждать.

Ocean Jet - Nightmare

Royal Blood - Mad visions

- Какая чудная картина, - замерев в дверях, довольно ухмыльнулся он, неспешно оглядывая Альбуса, прикованного к трону. - Благодарю, Винда. Ты как всегда на высоте, - он нежно поцеловал ее руку, улыбнувшись. - Прикроешь нас? Той это, судя по всему, не особенно понравилось, но она подчинилась и вышла, напоследок метнув в Альбуса тяжелый взгляд. - Рад, что ты пришел, - заперев за ней дверь, кивнул Геллерт как ни в чем не бывало. - Хоть и нисколько в этом не сомневался. - Не пойму только, зачем понадобилось специальное приглашение. У тебя закончились чернила? - саркастично фыркнул Альбус. - Или Багров взбунтовался против роли почтальона? Выхватывая на ходу осиновую палочку, Гриндевальд весело покачал головой: - В прошлый раз мы не с того начали, Альбус. Или, точнее, не тем закончили. Мы оба погорячились, это верно, но, так или иначе, я предложил тебе перемирие, - он приблизился, нависнув над Альбусом, так что тот смог заметить расширенные настолько, что разница в цвете глаз стала совершенно незаметна, зрачки. - И хотел бы услышать твой рациональный, а не эмоциональный ответ. - То есть, я правильно понимаю? - поднял бровь Альбус, не до конца уверенный, издевается тот или же настолько утратил связь с реальностью. - Ты решил, что если не после интрижки с Федерико, то уж после шантажа жизнями двух тысяч людей я непременно поверю в твою добросовестность и соглашусь вступить в ряды твоих сподвижников? Такая была логика? Гриндевальд, глядящий на него сверху вниз без какого-либо изменения в выражении стеклянных глаз, не то не уловил очевидную иронию, не то вовсе его не услышал. - Знаешь, тебе очень идет директорское кресло, - произнес он совершенно невпопад. И прежде чем Альбус смог осознать всю нелепость этой фразы, чуть дернул головой и заморгал, будто пытаясь избавиться от попавшего в глаза песка. Осиновая палочка, между тем, словно сама по себе сделала характерный взмах, в котором отчетливо узнавались Protego falciparum, печально известные щитовые чары Альбуса. - Ну вот, - улыбнулся Геллерт, бросая палочку в выдвинутый ящик трюмо напротив и опускаясь перед Альбусом на колени, таким образом, оставшись внутри защитного купола вместе с ним, - никакой магии. Только ты и я. Это встревожило Альбуса куда сильнее откровенной угрозы, исходящей от мадемуазель Розье. Гриндевальд вел себя не просто неадекватно, но непредсказуемо. Совсем не так как обычно, и Альбус решительно не понимал, какие цели он преследует. Да что уж там, это по-настоящему пугало. - Чего ты хочешь? - требовательно спросил он, жалея, что высокая спинка трона-декорации не позволяет отстраниться от Гриндевальда подальше. - Я здесь, как говорится, в твоих руках. Отпусти заложников! Словно прочитав его мысли, тот, напротив, придвинулся почти вплотную, опустив локти на колени Альбуса. - Ты знаешь, чего, - подмигнул он, пропуская его требование мимо ушей. - Птичка напела, что ты знаешь, где спрятана Старшая палочка. Но как? Откуда…?!! - Неужели? Советую меньше употреблять, - прохладно отозвался Альбус, ничем не выдавая пробравшее его потрясение. - Как грубо, - насмешливо поморщился Геллерт. - И все же мне достоверно известно, что ты был последним, кто говорил с Эткиндом перед его смертью. Мой свидетель надежен, так что нет смысла отрицать. - Воронцов, - спустя мгновение с сожалением догадался Альбус, запоздало коря себя за то, что вовремя не обеспокоился судьбой этого несчастного. - Что ты с ним сделал? Мало он из-за тебя настрадался? - О, у Алекса все лучше, чем когда-либо, - нетерпеливо отмахнулся Геллерт, вздергивая его подбородок костяшкой пальца и внимательно сощурившись. - Не пытайся увильнуть, Дамблдор, я знаю, что Эткинд открыл тебе свой тайник перед тем, как отбыть в мир иной. - Что бы ты ни высмотрел в памяти бедного Воронцова, такого воспоминания в ней точно нет, - презрительно фыркнул Альбус. Сейчас он уже жалел, что согласился прийти без палочки, но, с другой стороны, разве у него был выбор? - Воронцов не мог видеть то, чего не было. А было вот что: Эткинд умер счастливым, так как сумел обмануть тебя и сберечь Палочку. Он жизнь положил на то, чтобы она никому не досталась. Так с чего же ты взял, что он доверился мне, первому встречному? Только потому, что других вариантов у тебя не осталось? Твое отчаяние выглядит жалко. Геллерт внимательно всматривался в него пару мгновений прежде чем улыбнуться, укоризненно покачав головой: - Это, пожалуй, прозвучало бы убедительно, Альбус, если бы я уже не видел, как найду Палочку. И да, ты прав, других вариантов нет, а значит, сам собой напрашивается вывод, что ты все-таки знаешь, где она. И лжешь мне. Но это мы сейчас уладим, - с этими словами Геллерт достал из внутреннего кармана пиджака крошечный флакон, заполненный прозрачной жидкостью, и помахал им перед лицом Альбуса, зажав между указательным и средним пальцами. - Угадаешь, что внутри, Профессор? Хоть по внешнему виду определить не представлялось возможным, Альбус все равно узнал сыворотку правды. - Осталась у меня со старых добрых времен МАКУСА, - довольно хмыкнул Геллерт, ногтем большого пальца отщелкивая крышечку флакона. - Чувствовал, что пригодится. Ты ведь не принимал антисыворотку с тех пор, как британский аврорат порвал с тобой официальные отношения, не так ли? Так и было. Но будучи весьма искусным окклюментом, Альбус не особенно расстраивался по этому поводу. До сих пор. - Не обольщайся. Я смогу солгать даже под сывороткой, - сблефовал он, в срочном порядке успокаивая поток мыслей. - Вот и посмотрим, насколько хорошо я помню, как устроен твой разум, - хищно оскалился Гриндевальд, неожиданно поднося флакон к своим губам. - Ты поможешь мне, Альбус. Хочешь ты этого или нет. И, осушив одним глотком, резко дернул Альбуса на себя. Поцелуй не имел абсолютно никакого вкуса - сыворотка была лишена его - но животная жадность Гриндевальда, остервенело проникающего в его рот, вкупе с контрастно-нежными прикосновениями, трепещущими по лицу как крылья бабочки, невольно повергли Альбуса в шок. Федерико был прав. Он… помешан на мне. Точнее на обладании мной. Всем тем, что ему недоступно. Разорвав, наконец, затянувшийся поцелуй, Гриндевальд с минуту восстанавливал дыхание, уткнувшись в его шею и шумно дыша. Очевидно, отсутствие какого-либо ответа со стороны Альбуса ничуть его не смутило. - Ты все такой же, - довольно промурлыкал он, проведя носом по шее Альбуса. - Сладкий. Того едва не передернуло от отвращения. - Ну а теперь, - вновь приподняв его лицо за подбородок, ласково шепнул Геллерт. Зрачки его голубого и синего глаз, пульсировали с мягкостью мерцания звезд. - Будь хорошим мальчиком, расскажи, где Эткинд спрятал Старшую Палочку. Сыворотка правды ощутилась как толчок, идущий от груди к горлу, как навязчивое желание разлепить губы и облегчить невыносимое бремя знания, но заранее готовый к этому Альбус сосредоточился на пофамильном перечислении списка своих студентов, и сыворотка отступила. Но не Гриндевальд. - Ну же, Альбус, - вкрадчиво шептал он, пристально вглядываясь ему в лицо, обхватив его ладонями. - Помоги мне. В глубине души ты ведь знаешь, что я прав. Мир заслуживает будущего. Того, которое мы должны были построить вместе. И все еще можем, Альбус! Ты и я. Помнишь? Как мы и мечтали. Я знаю, ты все еще хочешь этого. Ведь правда? - его глаза явственно загорелись новой идеей. - Ты ведь все еще любишь меня? Для того, чтобы искренне ответить на этот вопрос, не понадобилась бы сыворотка правды. - Нисколько. Ты и раньше не был примером для подражания, Геллерт, но теперь стал редкостным подонком, - четко выговаривая каждое слово, ответил Альбус, ощутив неожиданное удовлетворение. - И единственное, чего я хочу, так это освободить мир от твоего в нем присутствия. Уверен, это станет самым полезным, что я смогу для него сделать. Какой бы ответ ни ждал Гриндевальд, но точно ничего и близко подобного. Альбус и не помнил, когда в последний раз видел его настолько обескураженным, сбитым с толку. С тем же успехом Альбус мог ударить его по лицу (что сделал бы с большим удовольствием). - Так, значит?.. - чуть отстранившись, наконец, выдавил Геллерт, так будто каждое слово приходилось протискивать сквозь горло. - Ну, что ж… Ладно. Пусть. Я сделаю все сам, как и всегда. А ты можешь посмотреть со стороны, оставив чистыми руки, если тебе угодно. Уж я предоставлю тебе такую возможность, - шок или нет, но ему ожидаемо не понадобилось много времени, чтобы переключиться на зловещие угрозы. - В Нурменгарде как раз освободилась камера, в которой ты сможешь как следует обдумать условия нашего сотрудничества, - лучезарно улыбнулся Гриндевальд, в то время как черные точки его зрачков впились в Альбуса как два маленьких жала. - Ну а пока что от тебя мне нужна Старшая Палочка. Только и всего. Альбус воззрился на него с полным равнодушием. Это ведь даже не вопрос… Мерлин, как сильно, однако, я задел тебя за живое! - Да, неужели ты не понимаешь?! После всего, что я тебе показал? - хорошенько тряхнув его, не выдержал Геллерт. - Времени почти не осталось! Мир нужно изменить сейчас, пока еще есть, что менять! А Палочка, она уже моя! Понимаешь? Все эти годы, что я ищу ее с тех пор, как увидел, она принадлежит мне. Лежит где-то там, похороненная во ть… Альбусу пришлось прокусить губу до крови, чтобы не уступить принуждению сыворотки правды. Что от Гриндевальда, разумеется, не утаилось. - Похороненная? - сузив глаза, медленно протянул он, словно балансируя этим словом на кончике языка. - Значит, она спрятана в могиле? Альбусу казалось, что сейчас его не то вырвет, не то горло разорвется от сдерживаемого крика. Все тело будто скрутило в тугую пружину. Правда. Ты знаешь правду. Расскажи. Скажи. СКАЖИ ПРАВДУ! - НЕТ! Не могила… склеп…ммм… - Чей склеп? - допытывался Гриндевальд, затмив собой весь его обзор и гипнотизируя черными омутами глаз. - Скажи мне. Альбус. Пожалуйста. Это нужно срочно прекращать. Фоукс! Надо позвать Фоу… - … аркус, - вместо этого выдавил он, осекшись и побледнев. - Аркус?.. Тот самый? - сверкнув глазами, восторженно оскалился Геллерт. - Вот оно что… Scheiße! Да это же гениально! Все до единого адепты Поиска знают, что Эткинд был последним владельцем Палочки. Никто не станет искать ее у предыдущего! Именно. Склеп Аркуса еще до рождения Эткинда-старшего обыскали все, кому не лень. Сейчас же его навещали, разве что чтобы оставить на обветренном камне свои инициалы, втиснутые в знак Даров Смерти - чрезвычайно популярный способ вандализма - но не более. Так что Эткинд-младший действительно нашел самый надежный тайник. Который Альбус только что выдал. Геллерту, черт его побери, Гриндевальду... - Отлично! - вскочив на ноги, тот еще раз смачно прижался к его губам, а когда отстранился, его собственные алели кровью Альбуса. Чиркнув пальцами по его бороде, Геллерт улыбнулся совсем как какой-то безумный фанатик. - Я знал, что ты меня не подведешь. Ну а теперь мне пора бежать. Но обещаю, у нас будет еще много времени, чтобы обсудить наши разногласия. Винда! Пока он отвлекся, пребывающий на грани паники Альбус решил пойти ва-банк и хотя бы частично переиграть ситуацию в свою пользу: - Где кольцо Кадма Певерелла?! - выпалил он скороговоркой. - У Мраксов, конечно, - легкомысленно пожал плечами Гриндевальд, и тут же, запрокинув голову, расхохотался, приманивая свою палочку с трюмо и снимая с Альбуса щитовые чары. - А неплохо, Дамблдор! Но это тебе в любом случае не пригодится. Винда! - вновь окликнул он давно вошедшую ведьму. - Будь любезна, сопроводи мистера Дамблдора в его люкс. Я присоединюсь к вам буквально через пару часов, - и, насмешливо откланявшись, Геллерт стремительным шагом направился к двери, вынув на ходу золотые карманные часы: - Я закончил. Выводи наших. Гражданских не трогать ни при каких обстоятельствах. Все должно пройти тихо и… Как еще все должно было пройти, ни Альбус, ни Винда уже не узнали. Решительно нацелив на него волшебную палочку, она открыла рот, чтобы заклинанием отстегнуть Альбуса от трона - а, вполне возможно, и проклясть. В конце концов, он бы не удивился, если б Розье нарушила прямой приказ, но, наконец, услышавший Альбуса после снятия щитовых чар Фоукс ее опередил. Вспышка. Подхватив выпавшую из золотых когтей эбеновую палочку рукой, освобожденной от наручников импульсом первомагии, Альбус пальнул в Розье оглушающим заклинанием и даже успел подхватить ее, чтобы при падении она не ударилась головой. - Спасибо, Фоукс, - шепнул он, опуская ведьму в трон вместо себя и связывая антитрансгрессионными путами, чтобы ее нашли авроры, которым феникс также подал сигнал к наступлению. - А теперь надо догнать Гри… В коридоре за дверью оборвался чей-то вскрик. Не раздумывая, Альбус выскочил из гримерной, заклинанием сорвав дверь с петель, и нос к носу столкнулся с одним из людей Гриндевальда, которого ранее видел мельком. Тот, по всей видимости, спешил Розье на подмогу, но по пути наткнулся на аврора, сейчас медленно сползающего по стене на другом конце коридора, оставляя за собой жирный кровавый след. Палочка Альбуса была быстрее его мыслей. Охнув, волшебник повалился наземь, не успев выставить щит. Не дожидаясь просьбы Альбуса, Фоукс устремился к раненому, и, к счастью, аврора удалось спасти. Подхватив его на тотчас сотворенные носилки, Альбус короткой дорогой выскочил на улицу, невольно вклинившись в поток спешно покидающих здание театра зрителей. Большинство людей Гриндевальда, судя по всему, успели ускользнуть, и улица перед Ковент-Гарденом была переполнена. Авроры и другие сотрудники отдела магического правопорядка работали максимально оперативно - маглов задерживали и подвергали заклинанию забвения сразу десятками. Волшебники же, особенно те, кто приветствовал Гриндевальда, предпочитали трансгрессировать подальше. - Скорее, ему нужен целитель! - крикнул Альбус, хватая за локоть первого встречного министерского. - А в одной из гримерных, если поторопитесь, вы найдете Винду Розье. - ДАМБЛДОР! - на всех парах к нему спешила Патриция с самым решительным выражением на бледном лице. - Что там прои… У Альбуса была лишь секунда на размышление. - Фоукс, к Мраксам! И они исчезли перед самым носом главы Селвин.

***

Он рассудил, что все равно уже не успеет перехватить Палочку вперед Геллерта. А вот забрать Камень, которым тот отчего-то побрезговал - вполне. По крайней мере, частично компенсирую урон, нанесенный моим провалом. Так что Фоукс перенес их обоих из блистательного, шумного и подчас ослепляющего центра Лондона не в величавый, исполинский Рим, но в глухое английское захолустье. Быстро оглядевшись, Альбус отыскал глазами указатель на Литтл-Хэнглтон и широким шагом устремится туда. Земля под ногами сыро чавкала, да уныло завывал ветер, но сквозь куцую живую изгородь, тянущуюся вдоль дороги, виднелась вполне уютная деревенька, сгрудившиеся в центре долины рыжие черепичные крыши которой напоминали монетки в сложенной лодочкой ладони. Однако, частично заросшая тропинка вела его прочь от цивилизации. В нетронутые, дикие заросли сухого ломкого кустарника. То, что древнейшее семейство Мраксов является прямым потомком Салазара Слизерина, Альбус помнил еще со времен своего собственного генеалогического расследования. Тогда, страдая, как бы это назвал Гриндевальд, “Хогвартсом головного мозга”, он даже и мысли не допустил, что помимо одного из четырех основателей школы Мраксы могут быть также и потомками Певереллов. Кадма Певерелла, если точнее. Впрочем, Мраксам все равно не удалось сохранить славу и величие ни одного из почтенных предков. Дом, обнаруженный Альбусом между стволов голых грабов, поверг того в полнейший шок, а наличие в семье двух несовершеннолетних детей, безусловно обладающих магическими способностями, но должным образом не обучающихся, и подавно вызвало жгучее желание написать пару строк в Департамент по работе с несовершеннолетними. Но первоочередным сейчас было другое. Отыскать “шов” в воспоминаниях Мракса-старшего оказалось совершенно нетрудно. Геллерт, похоже, не особенно старался, изменяя его память, поставив своей целью исключительно то, чтобы Мракс не сохранил к нему претензий и не создал проблем, пытаясь вернуть утраченную реликвию. Рассудив, что до поры до времени такое положение дел защитит в первую очередь самого Мракса - и что он сам таким образом ничем не лучше Гриндевальда - Альбус лишь заглянул в настоящие воспоминания, не восстанавливая, оставив как есть. Но я обязательно вернусь и все исправлю! Только закончу с Гриндевальдом. Озеро. В отредактированных воспоминаниях Мракса-старшего Геллерт направился именно туда. Туда же по следам прошлого спешно двинулся и Альбус. Мысль о том, что Гриндевальд, узнавший о его побеге, вот-вот заявится сюда со Старшей палочкой наготове, подгоняла его, но очень скоро отошла на второй план. Ибо, чем сильнее Альбус углублялся в окружающую озеро рощицу, кленам которой будто не хватило сил до конца избавиться от листвы - высохшие, скрюченные листья висели на узловатых ветвях как лохмотья на бродяге - чем сильнее меркло без того пасмурное февральское небо и стихали словно выдавленные сгустившимся туманом звуки, тем явственней у Альбуса создавалось ощущение, что он здесь не один. Крепче сжав палочку, он покосился на Фоукса, преспокойно кружащего над верхушками неподвижных деревьев, неуместно яркого, словно мазок алой краски, случайно попавшей на мрачный пейзаж. Это немного осадило его взвившееся зычным галопом сердце, но ровно до тех пор, пока шеей Альбус вдруг не почувствовал легкое дуновение. Так, будто кто-то шептал ему на ухо. Обернувшись, он, разумеется, никого не увидел. Но кто-то здесь все-таки был. Кто-то - как вдруг с поразительной отчетливостью понял Альбус - давно знакомый, не желающий зла. Зовущий. …бус!.. Тихий, едва различимый вздох. Шепот, донесшийся из другого мира. Приветствие с той стороны. Опустив палочку, Альбус медленно приблизился к самой воде, вглядываясь в ее неподвижную темную гладь. Альбус… Они звали его. Возможно, пытались докричаться все эти годы. Но только сейчас в непосредственной близости от Воскрешающего Камня он смог, наконец, услышать их зов. Родители. Ариана. Дерек. Когда я успел оставить идею вернуть их? Почему сдался? Зачарованно вскинув палочку, он поманил камень из холодных темных глубин. Ведь это так просто. Исправить ошибки. С бесшумным всплеском тот вынырнул из центра озера и полетел ему навстречу. Лишь протяни руку. Перстень с остроугольным черным камнем. Лишь только… Издав пронзительный крик, Фоукс вдруг спикировал ему наперерез, но пальцы Альбуса уже сомкнулись на ледяном металле. И в следующий краткий, не дольше одного удара сердца, миг он… умер.