5 декабря 1536 года Гриндейл, США
— ЗЕЛЬДА!!!!! Четырехлетняя дочь Реджинальда Спеллмана моментально спряталась за диваном в гостиной: у нее мурашки по спине побежали, когда он рявкнул ее имя. Его шаги грохотали по коридору — все ближе и ближе — пока, наконец, не достигли гостиной. — ЗЕЛЬДА. Если я тебя позвал, ты ДОЛЖНА ПРИЙТИ, — потребовал он, вытащив девочку из-за дивана. — Реджинальд, — мать заглянула в комнату, чтобы его успокоить. Ее светлые локоны покачивались в такт торопливым движениям — она качала младенца на руках и могла только надеяться, что шум Хильду не разбудил. — Не надо кричать. Взгляд Реджинальда метнулся в сторону супруги, и она отступила назад, прежде чем продолжить. — Зельда просто пыталась призвать Сахарную фе... — И для этого она раскрыла окно. Сквозняк ЗАДУЛ ЙОЛЬСКОЕ ПОЛЕНО! Зельда дрожала в руках отца, всхлипывая и размазывая слезы по лицу; все ее попытки извиниться тонули в приступе судорожной икоты. Она не замышляла никаких проказ, но все равно умудрилась все испортить! — Эдвард уже разжигает его снова, милый. Оно погасло всего на несколько мгновений. Едва ли что-то успело проникнуть в дом. Отец сердито нахмурил брови и отпустил Зельду — он уже было заторопился к Эдварду, чтобы убедиться, что сын сделал все как положено, но на полпути вдруг снова обернулся к Зельде и ткнул в нее пальцем: — К тем, кто неосторожен, приходит святой Николай — ночью он проломит твою крошечную головку своей киркой, и Крампус СЪЕСТ ТЕБЯ, ты и пикнуть не успеешь! Мать бросила ему вслед неодобрительный взгляд, а затем обернулась к дочери — рыжий всполох мелькнул и скрылся за дверью, ведущей в подвал. Девочка любила там прятаться. Фрэнсис вздохнула, поглаживая Хильду по спине, — какое счастье, что ее младшая дочь была тихой и всегда спала крепко. Теперь ей придется придумать предлог — спуститься в подвал, достать что-нибудь из сундука, благо их там громоздилось полно, и случайно оставить принесенное с собой печенье. Видят небеса, как бы Зельда ни старалась себя оправдать, она не получит ни одного подарка в это Солнцестояние.* * *
Той ночью Зельда долго и беспокойно ворочалась, выжидала, пока ей не показалось, что все уснули, а затем прокралась в спальню родителей — она старалась быть очень осторожной, когда забиралась под одеяло с материнской стороны. Мать заворочалась во сне, ее движение потревожило отца — он заворчал и позвал ее по имени. Фрэнсис медленно открыла глаза и посмотрела на девочку. Зельда зашептала, боясь, что если отец проснется, то рассердится еще больше, чем днем. — Maman, Kann ich mit dir dormir? Мать озабоченно сдвинула брови, покачала головой и осторожно села, стараясь не разбудить Реджинальда. — Non. Зельда насупилась, когда мать взяла ее на руки и понесла обратно в детскую спальню, и, уткнувшись лицом в ее шею, прижалась так крепко, как только могла. Мать уложила ее и ласково подоткнула со всех сторон одеяло, чтобы юная ведьма завернулась в него, как в уютный кокон. Когда мать уже собиралась уйти, Зельда вдруг подскочила и вцепилась в край ее ночной сорочки — страх снова ее переполнял. — Maman! Bitte! Ich fürchte Krampus mich manger wollen! Фрэнсис тихо вздохнула и присела на край кровати. — Что я говорила тебе о путанице в языках, Зельда? Если не помнишь слово... — Fragen... Фрэнсис кивнула; ее ладонь нежно поглаживала живот девочки. — Крампус ест только тех детей, которые этого заслуживают. Только самых отвратительных маленьких ведьм и колдунов. Подбородок у Зельды задрожал. — Ложись спать и не вздумай будить меня или отца снова, — пальцы ее ласково прочертили грудь дочери крест-накрест. Она ушла, и все, что у Зельды осталось, — лишь аромат ее духов. Когда она закрыла дверь в комнату, Зельда натянула одеяло до самого подбородка. Она одинаково боялась спрятаться под ним полностью и продолжать вглядываться в темноту. Она лежала, наблюдая за тем, как тени деревьев пляшут на стенах, и отчаянно хотела закрыть глаза и уснуть. Но сон к ней не шел. Когда часы пробили три, Зельда услышала вдруг топот крошечных копыт на крыше и перезвон колокольчиков в санях. Может быть, это?.. Она замерла, когда окно с грохотом распахнулось, впустив пронизывающий ветер и колючий снег вперемешку со льдом, и следом в комнату вломилась огромная заросшая шерстью фигура. Это был не веселый старик. Это был не святой Ник. Зельда не сводила глаз с козлоподобного существа, которое, казалось, росло и росло у нее на глазах, заполняло собой все пространство — а потом вдруг исчезло, точно в студеном воздухе растворилось. Но Зельда продолжала слышать позвякивание цепей и цокот копыт — он подбирался все ближе и ближе. Она задрожала, когда его тень стала разрастаться по стенам, надвигаясь. Его длинные когти были залиты кровью смертных детей. Его дыхание, зловонное от серы и желчи, ударило в нос, его рога нависли над кроватью — и он, наконец, показал свое лицо. Маленькая ведьма была так напугана, что только и могла, что трястись всем телом, когда разглядела оскаленные острые клыки, огромные, налитые желтизной и кровью глаза. Страх буквально пригвоздил ее к месту, когда длинный скользкий ярко-красный язык потянулся и цапнул ее за щеку. Он собирался ее съесть! Зельда всхлипнула; она была готова упрашивать чудище, чтобы оно не ело ее, но от ужаса не могла вымолвить ни словечка. Она так старалась быть хорошей маленькой ведьмой! Разве Крампус этого не понимал? С шипением козлоподобный монстр медленно занес когтистую лапу, будто бы собирался ее убить, и вдруг взмахнул пястью — в его когтях на грязной алой ленте покачивался большой ржавый колокольчик. Глаза четырехлетней ведьмы расширились. Она перевела взгляд с чудовища на колокольчик и обратно, прежде чем решилась потянуться к подарку и почтительно его принять. — Danke, Krampu... — заговорила она, но, подняв взгляд, обнаружила, что монстр исчез.* * *
1 декабря 1969 года Гриндейл, США
Мари про себя улыбнулась, развешивая одни из последних золотых украшений на Йольском дереве, — она прислушивалась к тому, как Эмброуз рассказывал Иуде и Летти-Джуд легенду о Крампусе и святом Николае. — Что ж, вам лучше надеяться, что вы были хорошими ведьмой и колдуном, иначе... через несколько дней, в ночь на пятое декабря святой Николай приведет Крампуса к дверям нашего дома, заставит вас пахнуть как смертные дети, и тогда Крампус не оставит вам забавный ведьмовской подарок, он ВАС СЪЕСТ! — в довершение рассказа Эмброуз набросился на близнецов, заставив их завизжать. Летиша подскочила и кинулась к Зельде, которая расположилась на полу вместе с коробками — она разворачивала елочные украшения и по иронии судьбы держала в руках стеклянного Крампуса. Девочка обняла ее за шею. Иуда вцепился в одну из ближайших подушек, борясь с желанием спрятать в ней лицо, — он изо всех сил делал вид, что храбрость его не покинула. Мари забрала у Зельды игрушку и приласкала Летти, прежде чем повесить Крампуса на дерево. — Не стоит бояться, это всего лишь старая сказка, ma petite. Эмброуз ухмыльнулся и подмигнул Зельде. — Тетя Зи считает иначе! Мари, посмеиваясь, взглянула на Зельду — та улыбнулась племяннику, а затем, приподняв бровь, посмотрела на Мари. — Tu crois en Krampus? — промурлыкала жрица вуду. Зельда кивнула на удивление серьезно. — Разумеется. Как и всякая порядочная ведьма. Вот почему вам двоим нечего бояться: вы чудесно вели себя в этом году! Святой Ник не сможет войти в наш дом! Услышав это от приемной матери, Летти и Иуда заметно успокоились. Зельда ласково потрепала девочку по руке. — А теперь, если вы не поможете Эмброузу с ужином, мне придется приготовить запеканку. Лица близнецов одновременно скривились; Летти сразу же поднялась и подхватила Кислого Тома из корзины. — Идем, Винни Ти, мы должны помочь кузену Эмброузу! Мари, скрестив руки на груди, наблюдала за тем, как близнецы вместе с Эмброузом прошествовали на кухню и оставили их наедине. Зельда встала, чтобы окинуть взглядом дерево позади Мари. Она потянулась через плечо жрицы вуду, поправила одно из украшений — только за тем, чтобы Мари перехватила ее запястье на обратном пути. В глазах Зельды мелькнули искорки озорства, она хотела что-то сказать, но Мари ее опередила. — Никогда бы не подумала, что ты веришь в сказки, — она водила пальцем по линиям на ладони верховной жрицы. Зельда усмехнулась и невольно сжала ладонь. — Никогда бы не подумала, что ты не веришь в сказки. — Я верю в духов и их силы, — с притворной строгостью поправила Мари и не сдержала ответной улыбки. — Мои извинения, — Зельда улыбалась все шире и шире. Мари накрыла руку Зельды и нежно сжала ее в своих ладонях. — Так значит, Крампус оставил тебе подарок? Зельда кивнула. — Когда я была маленькой. Я до сих пор его храню, тот ржавый колокольчик. Он был единственным подарком, который я получила в тот Йоль. Мои родители считали, что непослушные дети не должны получать подарки за свое плохое поведение. Мари скорчила недовольную рожицу, прежде чем податься вперед и коснуться кончика носа ведьмы; она не торопилась — вдохнула запах, почувствовала, как участилось ее дыхание, и только потом поцеловала. Зельда была менее терпеливой — ее свободная рука тут же скользнула выше и замерла аккурат под грудью. Мари чуть отстранилась и прошептала. — Принесет ли Крампус тебе подарок в этом году? Зельда провела языком по губам. — Я думаю, он уже это сделал... — ТЕТУШКИ! Ужин готов! — позвал Эмброуз, стуча ложкой по дну сковороды. Мари рассмеялась и украла еще один поцелуй, прежде чем потянула Зельду на кухню — она крепко сжимала ее ладонь в своей и не нуждалась ни в румяном старике, ни в мифическом козлоподобном существе, что получить все, чего желала в этот Йоль. У нее уже все это было. У нее была женщина, которая в тайне верила в сказки; женщина, которая сплела свои пальцы с ее, покуда они шли бок о бок.