Topaz and Cornflower

Холод безжалостно накинулся на Лютика, едва тот вышел на улицу. Чёрт, ему явно понадобятся объятия, когда он вернётся к Геральту. Перехватить немного ведьмачьего тепла… Когда Лютик шёл назад, несколько пьяниц, куривших на улице, засвистели ему. Он поёжился, не отрывая взгляда от земли. — Эй, милашка, — окликнул его один из куривших, и его друзья хрипло засмеялись. — Компания нужна? Игнорируй их, твёрдо сказал себе Лютик. Не надо реагировать. Он был уже в пятнадцати метрах от дверей, от света, льющегося из окон. Смеркалось, вечер быстро переходил в ночь. У них, на севере, ночи ещё какое-то время будут долгими, даже когда дни станут теплее. В туманном небе светила Луна, под ней танцевали серебристые облака. Звёзд было не видно. Просто игнорируй их. — Эй, я тебе говорю, дорогуша! — снова выкрикнул пьяница. Лютик сжал ладони в кулаки. Он расслышал за своей спиной шаги и пошёл быстрее. Правильным ли решением было игнорировать толпу пьяных альф? Не пора ли перейти на бег? Голос пьяницы раздался снова, на этот раз прямо у Лютика за спиной, и чья-то рука схватила его за запястье. Омега ахнул, отдёргивая руку. Игнорирование явно не сработало. Лютик поднял взгляд, прикидывая, за сколько он может добежать до дверей. Не успел он хоть примерно рассчитать время, как мужчина снова схватил его за запястье. Он выронил бутылку и неуклюже толкнул Лютика под общий хохот своих приятелей. От запаха виски вперемешку с запахом альфы у Лютика закружилась голова. Он попытался вырваться из рук мужчины. — Пусти! — потребовал он. Сердце бешено колотилось. Чёрт бы их побрал! — Ну давай же, красавчик, — промурлыкал альфа. Его приятели обступили их кругом. — Я буду с тобой нежен. Темнота вокруг стремительно сгущалась, пока Лютик пытался вырваться из цепкой хватки мужчины. Альфа прижал его запястья к стене — нежная кожа омеги грубо прошлась по кирпичу. Лютик не оставлял попыток вырваться, но они были бесполезны — альфа был явно сильнее и крупнее его. — Пусти! — снова потребовал Лютик. К его собственному стыду, его голос дрогнул. Мужчина наклонился к нему, и дыхание омеги участилось. Инстинкты внутри кричали ему о том, что нужно расслабиться, запрокинуть голову назад, подставить альфе самый уязвимый участок шеи и умолять его не причинять вреда. Сердце Лютика заходилось от страха. — Я же знаю, что на самом деле ты этого хочешь, — прошептал ему альфа. Один из его приятелей бочком придвинулся к Лютику, и, хихикая, потянулся к нему, чтобы провести рукой по лицу. Зарычав, Лютик огрызнулся — мужчина успел отдёрнуть руку, прежде чем острые зубы омеги сомкнулись на его пальце. Даже без клыков это могло быть очень больно. — Чёрт! — Оставьте меня, — прорычал Лютик. В голове у него бушевал ураган. Только он начал думать, что постоянно сталкиваться с отбросами человечества — не его судьба. Что ему просто не везло постоянно находиться среди чудовищ, что не все люди были такими. Очевидно, он ошибался. Только не снова, только не снова, только не снова… Он не вынесет этого снова. Природа взяла над ним вверх, притупляя разум — Лютик закинул подбородок назад, подставляя горло. Сквозь тяжёлое дыхание альфы он расслышал испуганный вой, и с удивлением понял, что взвыл он сам. — Очень хорошо, дорогуша, — пробормотал альфа. Он отнял одну руку от запястий Лютика, чтобы провести ей по шее омеги. Альфа нащупал одну из желез на шее омеге — ту самую, которая источала запах — и надавил на неё, заставляя зрение Лютика расфокусироваться. Мужчина начал грубо массажировать железу подушечками пальцев, раз за разом обводя её кругами. Каждый заново очерченный круг вызывал болезненный жар по телу Лютика, и всё, на что он был способен, это, несмотря на дрожь, не отключиться окончательно и держать глаза открытыми. Тело Лютика откликнулось довольно быстро — запах альфы заполнил сознание омеги, наполняя его тупой болезненной пульсацией. Дыхание перехватило, Лютик начал задыхаться. Это было не то же самое, когда Геральт обнимал его; тогда Лютику казалось, что запах ведьмака заставляет его таять от чувства безопасности и удовольствия. То, что происходило сейчас, ощущалось гораздо хуже, но куда более привычно. Это было обжигающе, парализующе. Тело не подчинялось воле, оно тонуло во всеобъемлющем запахе незнакомого альфы. Лютик почувствовал, как обмяк, прислонившись к стене. — Так-то лучше, — удовлетворённо пророкотал альфа. Его жёсткий, неприятный голос разошёлся бессильной паникой по венам Лютика, — А сейчас будь хорошим мальчиком… Рот Лютика словно набили ватой. Разум тоже. Он попытался сосредоточиться на чём-нибудь, на чём угодно. Он возвращался из туалета. Возвращался в таверну. Таверна. Она по-прежнему находилась в пятнадцати метрах от него. Альфа обнюхивал шею Лютика, в то время как его изголодавшиеся дружки обступали их всё теснее. Нужно обратно в таверну. Лютик всё ещё не мог сфокусировать взгляд, но ему не было нужды видеть ухмыляющееся лицо альфы, чтобы точно знать, где оно. Омега ещё немного откинул голову назад и задержал дыхание, чтобы не вдыхать отравляющий его разум запах альфы. Мужчина одобрительно хмыкнул, поощряя видимую покорность Лютика. Тут омега собрал все остатки самообладания и со всех сил ударил мужчину головой по лицу. Самая твёрдая часть лба Лютика пришлась прямо в цель, и омега был вознагражден жутковатым хрустом — альфа отпустил его, отшатнулся и схватился за лицо. Как в тумане Лютик увидел, что между пальцами мужчины начала струиться кровь. В голове ясно прозвучал собственный голос: беги! Несколько дружков альфы кинулась было за ним, но замерли в нерешительности, услышав поток грязных ругательств своего раненого товарища. До Лютика донеслось несколько отвратительных слов, брошенных в его адрес, но омега едва ли понял их смысл; он почти не ощущал своего тела, когда бежал к дверям. Ноги подкашивались. Один раз Лютик споткнулся, и земля бросилась ему навстречу; он оттолкнулся от неё и побежал ещё быстрее. Двери казались слишком массивными, но он с разбегу навалился на них всем телом, и они поддались. Споткнувшись, Лютик вошёл внутрь, и тепло вместе с несметным количеством разнообразных запахов постепенно привели его в чувство. Ему удалось. Поверх голов переполненной гостиницы он разглядел Геральта — ведьмак по-прежнему сидел в дальнем конце зала, его белые волосы блестели в приглушённом свете масляных ламп. В эту секунду Лютик желал только одного — чтобы Геральт не позволил больше никому прикоснуться к нему. Но если он предстанет перед ведьмаком в таком виде, тот сразу догадается о произошедшем. Лютик знал, что от него пахнет ужасом, и даже если Геральт проигнорирует запах незнакомого альфы, оставшийся на коже Лютика (этот запах может смешаться с остальными запахами вокруг, пока омега идёт), ведьмак точно обратит внимание на отчаяние и панику, которыми так и несло от Лютика. Омега прислонился к стене рядом с дверью; следующее, что он помнил — он опустился на пол. То есть… «опустился» — не совсем подходящее слово, потому что его захлёстывала паника, а тело покрылось холодным потом. Лютик пытался убедить себя, что всё не так плохо. Могло быть гораздо хуже. С ним ведь даже не успели ничего сделать. Он забился в тёмный угол залы и дрожал, обхватив себя руками. Он ведь даже ударил альфу! Смог постоять за себя. Он повёл себя смелее и отважнее, чем когда-либо до этого. Всё в порядке, Лютик. Ничего не случилось. Ему необходимо было взять себя в руки. Геральт не должен ни о чём узнать. Лютик не мог объяснить даже самому себе, по какой причине хотел всё скрыть от ведьмака. Может быть потому, что это был всего лишь поход в туалет, и омега не хотел казаться слишком уж жалким; не хотел показывать, что даже на такую мелочь не способен в одиночку. А может потому, что до этого у них был прекрасный вечер и Лютику не хотелось, чтобы что-то его испортило. Возможно, если он притворится, что всё в порядке, то всё действительно как-то устаканится… Всё нормально. Ничего не случилось. Лютик с трудом сглотнул, запустил пальцы в волосы и крепко сжал их. Даже если бы что-то и случилось — он смог бы это пережить. Подобное ведь уже случалось. Очень, очень много раз. Глупо было надеяться, что старая жизнь осталась позади. Где-то на задворках сознания он начал думать, что мир не так жесток, как ему казалось. Как он мог себе позволить такие мысли? Лютик всхлипнул; он заметил, что его трясёт. Руки онемели, тело ломило. Омега обхватил колени руками и уткнулся в них лбом. И сдался, позволяя панике полностью овладеть им. Трудно сказать, сколько прошло времени, прежде чем Лютик снова пришёл в себя. Рыдания, тонувшие во всеобщем гуле зала, стихли, дрожь потихоньку утихала. Лютик вытер глаза тыльной стороной ладони. — Ладно, — пробормотал он сам себе. Он по-прежнему плохо себя чувствовал, но по опыту знал, что самые худшие минуты уже позади. Лютик определённо не был в порядке. Но он уже хотя бы мог двигаться. Омега неуверенно встал и глубоко вздохнул. Железа, выделяющая запах, с помощью которой Лютиком так грубо манипулировали, была влажная от пережитого ужаса. Лютик аккуратно провёл по ней рукавом, морщась от чувствительности. — Я в норме. Порядок. Лютик умел делать вид, что всё в порядке — жизнь научила. Приняв своё лучшее беззаботное выражение лица, он направился к Геральту.