В преддверии Нового года

В преддверии Нового года, когда до каникул оставалось всего несколько дней и все ученики собирались поехать домой, чтобы отметить праздник в семейном кругу, четверо ребят рассказывали друг другу про свои любимые новогодние традиции, и как они планируют провести длинные выходные. - Мы с родителями полетим на горнолыжный курорт, – сказала Момо совершенно непринужденным голосом. «Она такая богатая, но такая милая, так что все в порядке», - пронеслась одна и та же мысль у Мидории и Урараки. - Мы обычно выходим на центральную площадь и в полночь загадываем желание, а потом идем домой, покупая всякие сладости. – Очако уже представила вкус леденцов и карамельного горячего шоколада, который она любит брать в одной и той же лавочке каждый год. - А мы с мамой пересматриваем все части Гарри Поттера в новогоднюю ночь, забавно… - Мидория немного покраснел, потому что сейчас ему показалась эта их маленькая семейная традиция смехотворной. - А я ни разу не смотрел Гарри Поттера, – тихо произнес Шото, в надежде что на это не обратят внимания, потому что слова вырвались сами по себе. Такое происходит с ним постоянно, когда речь заходит об общении с Деку. - Правда?! – у Мидории загорелись глаза, обычно он старается не лезть в чужие вкусы и интересы, но именно сейчас сердце подсказывало ему, что нужно распространить свое увлечение. - Не думал, что есть такие люди, ты обязательно должен посмотреть. На просмотр всех восьми фильмов в режиссерской версии уйдет всего восемнадцать часов, так что можно сесть вечером одного дня, а днем следующего уже закончить! - Может посмотрим вместе? – Тодороки спросил, не раздумывая, как только Деку успел закончить фразу, однако он совершенно не знал какой реакции ожидать от зеленоволосого. - А? То есть, да! Это будет...здорово, – каким-то образом ему удалось скрыть эмоции, что бушевали внутри. Неужели Тодороки Шото сам предложил ему посмотреть фильмы, это же целых восемнадцать часов вместе, неужели…нет-нет, он предложил просто как хорошему другу, тут и думать нечего. Девочки незаметно переглянулись за их спинами: сколько раз они пытались вывести их вдвоем погулять, а тут они справились сами да причем так неожиданно. - Извини, а можно будет у тебя посмотреть? Думаю, мой отец будет не в восторге от гостей. - Конечно, я принесу в комнату телевизор. - Можно в первый день каникул, я же не буду забирать у вас с матерью новогоднюю ночь. Скажешь, когда мне приходить? - Подожди, ты имеешь в виду…с ночевкой остаться? – он все сильнее не мог поверить своим ушам. - Да, ты сказал про ночь, но если тебе будет неу… - Все отлично! Давай с ночевкой! – не дав договорить, перебил его Мидория. Они договорились, что Тодо придет к нему в пять часов вечера. Деку дал свой адрес, и весь разговор дальше они сидели, слушая вполуха. Мидория уже составлял список приготовлений для просмотра и думал, как сделать эту встречу идеальной, а Шото просто не мог поверить, что осмелился предложить провести всю ночь за просмотром любимых фильмов парня, при мысли о котором у него сердце начинало биться быстрее, и повышалась температура тела. Утром того дня, когда они должны были встретиться, Мидория был в невероятно приподнятом расположении духа. Пока он собирался в магазин за недостающими продуктами и уже завязывал шарф, по телевизору показывали прогноз погоды. Диктор с экрана говорил о надвигающейся метели, самой сильной за последние два года, что должна начаться вечером. На улице в это было трудно поверить: снег крупными хлопьями медленно падал под прямым углом в безветренное утро. «Хорошо, что Тодороки останется на ночь, опасно идти одному в метель», - промелькнуло в голове Деку, но когда беспокойство сменилось рациональностью, он засмеялся от своих же мыслей, - «неужели я волнуюсь, что парень, который может создавать ледяные стены, замерзнет из-за ветерка?» В воздухе висело ощущение приближающегося праздника, маленькие лавочки с продуктами на его улице были украшены фонариками и гирляндами, а в супермаркете играли популярные рождественские песни. Мидория обожал Новый год, это был его любимый праздник с самого детства, время, когда мама оставалась дома на длинные выходные. Они вместе украшали дом и готовили разные угощения. Повзрослев, он стал больше времени проводить на кухне один, Деку надевал фартук и возился с печеньем или пирожными, варил горячий шоколад, а после старательно накрывал на стол. Казалось, когда он вовлечен в процесс, куда-то исчезает его неуклюжесть. В размышлениях о празднике и о сегодняшнем вечере Изуку пришел в супермаркет и написал Тодороки, чтобы узнать, что ему нравится. - Ты любишь сладкий или соленый попкорн? - Соленый. - Ок. «Черт, придется брать два разных». Купив все необходимое, Мидория вернулся домой и начал готовиться к приходу Шото. Он перенес телевизор с тумбочкой в свою комнату и поставил перед кроватью, а матери отдал ноутбук, на случай если она захочет что-то посмотреть. Забрал несколько диванных подушек, достал с верхней полки шкафа большой мягкий плед в цветах костюма Всемогущего, который он достает, чтобы согреться, или когда нужно больше уюта, а сегодня он хотел и того, и другого, потому что из-за начинающейся метели в квартире становилось холоднее, а единственный обогреватель Мидория тоже отдал маме. «Ну вроде уже неплохо». Ровно в пять часов в дверь позвонили, - «как всегда пунктуально, и печенье скоро будет готово». Мидория открыл дверь, и первым, что почувствовал Тодороки, переступив порог, был запах имбиря и корицы. После улицы на его ресницах остались снежинки, Мидория сам не понял, когда успел это подметить. Шото поздоровался с Изуку, смотря ему в глаза, а потом перевел взгляд на испачканный мукой фартук с Всемогущим. Заметив это, Изуку немного покраснел, раскатывая рукава свитшота после готовки, и поспешно развязал бант на спине, снимая фартук. - Привет, вешай пальто сюда, я сейчас вернусь. Когда Мидория уходил, Шото подумал, что у себя дома он выглядит даже более расслабленным, чем в общежитии, хотя после их вечерних посиделок всем классом у телевизора это казалось невозможным. Когда Тодороки зашел в гостиную, к нему вышла Инко-сан, чтобы поприветствовать друга ее сына, и Шото отдал ей коробочку конфет в знак благодарности за гостеприимство. В гостиной было тепло, и еще сильнее пахло имбирем и пряностями. В углу стояла елка, украшенная мигающей гирляндой, на ветках он увидел разноцветные глянцевые шарики и много геройских игрушек. Под самым потолком висели большие золотые звезды, в них отражался свет комнаты, а огоньки гирлянды играли на поверхности. Мидория вернулся и проводил Тодороки в свою комнату. - Ладно, ты пока переодевайся, а я сбегаю за едой. - Переодеваться…но я ничего не взял. «Какой же я идиот. И зачем только так долго выбирал что надеть?» - Шото мысленно ударил себя по лбу. - Не волнуйся, сейчас что-нибудь достану, - Изуку замахал руками в воздухе, подошел к шкафу и потянулся на предпоследнюю полку, где лежали вещи, что были ему велики. Доставая их, ему пришлось привстать на носочки, в это время за его спиной Тодороки окинул взглядом комнату. Здесь чувствовалась атмосфера праздника, созданная с такой заботой: вместо плакатов, большая часть которых сейчас в его комнате в общежитии, висела мишура красного, желтого и синего цвета, а над кроватью с потолка спускалась гирлянда, горящая теплым желтым светом, она медленно загоралась и потухала. Осмотрев комнату, Тодороки стал рассматривать парня, - «и как только ему удается быть таким милым и заботливым?» - Вот, держи, надеюсь подойдет, – Деку протянул ему черную футболку и серые шорты до колена. - У вас очень красиво, здесь чувствуется праздник, - забирая одежду, сказал Шото. - Я приехал на прошлых выходных, и мы с мамой все это развешивали, - с улыбкой смотря на настенный календарь, ответил Мидория, а после вышел из комнаты. Он пришел на кухню и положил два пакета с попкорном в микроволновку. Мысль о том, что Тодороки будет ходить в его одежде немного сбивала с толку, но при этом как-то странно радовала. Мидория стоял, глядя в пол, а щеки потихоньку розовели, подло выдавая его мысли. Тодороки стоял в центре комнаты с вещами в руках. Может, если бы он знал, о чем сейчас думает Деку, ему не было бы так стыдно. Поддержка, которую ему оказывает Мидория каждый день, была незаметна для окружающих, но он испытывал невероятную благодарность, понимая, что Изуку верит в него. Он светится желанием помогать, и из-за этого чувства такая мелочь, как взятая одежда, казалась излишним использованием его доброты. «А может и неплохо, что я ничего не взял», - переодеваясь, смущенно думал Шото, потому что футболка была из очень мягкой ткани и так приятно ложилась на тело, что где-то в закоулках сознания у него проскочила мысль о непрямом объятии. Мидория принес две тарелки с попкорном, графин с лимонадом и поставил все на подставке на кровать. Он стоял перед кроватью с задумчивым лицом, держа руку на подбородке. - На ужин я взял лапшу, и есть еще запас на ночной перекус, - бормотал Изуку. Он поймал взгляд Шото, и сразу сменил тон на шутливый, - извини, что я так ношусь с едой. Он достал флешку и подключил к телевизору, пока Тодороки сел на кровать, сложив ноги в позе лотоса. Выключил свет в комнате, оставив только гирлянду на потолке и переключив ее на режим постоянного света, и подсел слева от парня, подтянув колени к подбородку. - Здесь все мои любимые фильмы, а самое главное, все в режиссерских версиях. – Мидория неуверенно переминался ногами: он пожалел, что поставил поднос между ними. Не прошло и пяти минут с начала философского камня, как Деку начал рассказывать какие-то интересные факты со съемок, и что было упущено из книги в экранизации. В комнате стало еще холоднее, и Деку первый забрался под плед, Тодороки не чувствовал сильного холода, но все равно подсел к Мидории. Плед был очень теплым, с коротким мягким ворсом. Через полчаса в гостиной раздался звук бьющегося стекла, Мидория первым вскочил с кровати, при этом потянув плед, из-за чего графин с лимонадом упал, и выбежал из комнаты. Тодороки убрал поднос, графин и снял с кровати мокрый плед. Через несколько минут Мидория вернулся в комнату и сказал, что порыв ветра сорвал ограничитель для форточки и открывшееся окно сбило с подоконника тарелку с фруктами. Деку грустно посмотрел на мокрый плед, и на его лице отразилась мысль, что теперь ему придется мерзнуть. Они сели обратно на кровать, взяв тарелки c попкорном к себе на колени, и продолжили смотреть кино, потихоньку сползая в полулежачее положение. Мидория расслабленно бросил руку на кровать, задев руку Тодороки, и тут же ее отдернув. «У него такие холодные руки», - подумал Шото, - «Мидория сегодня обо мне так заботится, если я могу сделать этот вечер чуть более комфортным для него, я это сделаю». Тодороки стал осторожно нагревать свою левую руку, не давая появиться даже маленькому огоньку, комната медленно прогревалась, и через несколько минут Изуку заметил, что мурашки с ног ушли, а пальцы рук перестало покалывать. Он быстро догадался в чем дело и незаметно посмотрел на Шото, тот, не отвлекаясь, смотрел фильм, тогда Деку медленно потянул руку к Тодороки. И правда, рядом с ним становилось теплее, и уже даже не метафорически. - Спасибо, - тихо сказал Деку. Он был благодарен и восхищен, что ради такой мелочи Тодороки готов использовать свою левую сторону. Он знал, что несмотря на все, через что они прошли, Шото еще не полностью простил отца и, если есть возможность, он пользуется льдом, а согревание комнаты точно не является экстренным случаем. Мидория так и оставил руку придвинутой почти вплотную к руке Тодороки. Ему было интересно, обожжется ли он, если коснется кожи Шото, а может он просто хотел сделать это. Закончился первый фильм, и у Мидории на дне тарелки с попкорном остались только нераскрывшиеся зерна. - Черт, когда-нибудь я запомню, сколько надо его греть. Выглядит, как будто половина пачки осталась, - он потянулся за пультом, чтобы включить Тайную комнату, и услышал за спиной резкие хлопки, а если быть точнее звук… - Тодороки! – Изуку резко повернулся и увидел, что парень держит в ладони попкорн. - Это потрясающе! - в глазах зеленоволосого загорелись огоньки, а может это заиграло отражение гирлянды, но на его лице появилось выражение восхищения, с которым он смотрит за победами Шото на поле боя. Только глаза, как всегда, выдавали его: в них была чистая влюбленность, которую он так сильно старается скрыть. Этот момент казался ему волшебным, но не из-за попкорна, а из-за улыбки сидящего перед ним парня. Шото сидел, немного опустив голову, и смеялся, он все еще протягивал ладонь, поэтому Мидория взял у него пару зерен. На фоне начинался второй фильм, они посидели так еще несколько минут, пока не доели все, что оставалось на дне тарелок, после Деку быстро скинул крошки с кровати и убрал тарелки на стол. Он рассказал, что при съемках этих фильмов актеры не использовали причуды и все фантастические твари, магия и перевоплощения были сделаны гримерами, аниматорами и костюмерами. - Думаю, это одна из причин, почему я так люблю эти фильмы. Все, кто работал над ними, человеческим трудом и технологиями создали волшебный мир, в который хочется верить. Меня это очень вдохновляло, когда я был маленьким, - Мидория запнулся, чуть не проговорившись о причуде, произнеся последние слова слишком грустно. Тодороки заметил эту паузу и понял по тону, что тот хотел сказать что- то важное, но решил, что не стоит расспрашивать, только поддержать. Ему захотелось обнять друга за плечи, развеселить его, он хотел видеть его счастливым. «Что я должен сказать? Как мне обнять его словами?» - Мидория, а какая часть твоя любимая? «Я безнадежен, я делаю все хуже, а он...он улыбается?» Изуку смотрел парню прямо в глаза, на его лице была теплая искренняя улыбка. Голос Тодороки всегда его успокаивал, а сейчас, когда он начал уходить в свои мысли, он почувствовал, что этот голос возвращает его в реальность, где они сидят рядом и наслаждаются временем, проведенным вместе. - Узник Азкабана, это следующий фильм, по-моему, он самый лучший. Совсем незаметно прошли еще два часа, было слышно, как ветер бьет в окна гостиной, метель разбушевалась, но им двоим не было никакого дела до погоды, так как начался третий фильм. Мидория сидел, прижав ноги к груди и положив голову на колени, Шото услышал тихое бормотание: кажется, Деку проговаривал реплики вместе с персонажами на экране. Тодороки решил не задумываться, действительно ли ему нужно лучше слышать парня, или же он просто захотел быть ближе, но в одно мгновение он положил голову тому на плечо. Шото всегда восхищался физической подготовкой зеленоволосого, у него широкие плечи и очень сильные руки, но сейчас он чувствовал только уют и покой, словно он готов просидеть так вечность. Сердце Мидории пропустило удар, а потом забилось с удвоенной силой, он немного наклонил голову, касаясь мягких волос щекой и не зная, может ли полностью опустить ее или нет, но, когда шея начала затекать, он все же положил голову поверх головы Шото. Тодороки тихим голосом задавал вопросы, когда не мог что-то вспомнить или понять, на что Изуку воодушевлялся, готовый объяснить все повороты сюжета, но каждый раз он резко замолкал, боясь рассказать что-то лишнее. Казалось, что умиротворенная музыка и приглушенные теплые тона в фильме делали их ближе. Когда время перевалило за полночь, закончился третий фильм. Тодороки обычно спит в это время, и, лежа на плече Мидории, несколько раз думал о том, что готов так уснуть, но все же он хотел провести больше времени с Деку, мысленно благодаря парня за то, что тот разделил эту традицию с ним. Когда фильм закончился, и начались титры, Шото убрал голову с плеча Мидории и сел, чтобы потянуться. Он вытянул руки к потолку и зевнул, Деку посмотрел на спину парня, все его тело говорило, что нужно рискнуть, и он подался вперед, обхватив талию Тодороки руками, почти не касаясь ладонями, и уткнулся лбом между лопаток. У Шото от удивления перехватило дыхание, он замер на мгновение с поднятыми руками, а после спокойно опустил их, следом чувствуя сильные пальцы на ребрах. Парень осторожно коснулся рук Мидории и, когда почувствовал, что тот отвечает ему, взял его ладонь в свою. Часы наверняка сломаны, ведь они показывали, что прошла только минута, но Шото казалось, что это длилось вечность. Мидория аккуратно вытянул руки и начал отстраняться, он встал с кровати и предложил Тодороки пойти на кухню. В свете гирлянды было видно, как он смущается и как покраснело его лицо. Деку предложил поесть в комнате, Тодороки сел за кухонный стол и стал наблюдать, как Мидория ходит по комнате, доставая лапшу и палочки. Единственным источником света была подсветка в вытяжке, в полумраке веснушки на лице Изуку были едва различимы. Когда Деку взял из шкафчика соус и развернулся к столу, его встретили руки Шото. Он обнял зеленоволосого за плечи и прижал к себе, чувствуя запах мяты и имбиря, исходящий от парня. Изуку закрыл глаза и прижался к шее Шото в ответ, его пламя никогда так сильно не обжигало, как дыхание Мидории на шее. Поужинав, они снова сели на кровать и прижались друг к другу плечами с уверенностью, что второй будет не против. Тодороки держал ладонь Мидории в своей и с осторожностью, будто боясь причинить боль, касался шрамов на его руке. Сколько всего он хотел ему сказать: слова благодарности, то, как дорожит им, как сожалеет о боли, которая оставила шрамы не только на коже, но Шото понимал, что прикосновения могут сказать больше, он вложил в них всю свою любовь, зная, что Изуку почувствует это. Позже, высвободив руку, Мидория медленно лег к Шото на колени, Тодороки осторожно провел пальцем над бровью Изуку, убирая прядь, что мешала смотреть кино, он запустил руку в его волосы и стал медленно перебирать кудряшки пальцами. Когда он задевал кожу головы пальцами, по шее Деку пробегали мурашки, заставляя Шото касаться его чаще. - Тодороки, - парень повернулся на коленях Шото, ложась на спину и оказавшись с ним лицом к лицу. Он смотрел ему в глаза, а сердце стучало, готовое вырваться из груди. Сделав вдох, он сжал футболку парня на груди и притянул его к себе, накрыв губы немного неловким, но нежным поцелуем, в следующее же мгновение левое плечо и половина лица Шото вспыхнула пламенем. Мидория разжал руки и упал обратно на колени Шото. Осознав произошедшее, Тодороки погасил огонь и очень взволнованно осмотрел Изуку. - Извини, пожалуйста, я тебя сильно обжег? - Шото наклонился к лицу парня, вглядываясь в покрасневшую кожу. -Нет, нет, все в порядке, - Мидория смеялся, зажмурив глаза. Пусть все так резко произошло, но он решился поцеловать Шото! Он чувствовал себя на седьмом небе от счастья, потому что тот его не оттолкнул, ну, не считая... Мидория открыл глаза. На расстоянии нескольких сантиметров над ним нависал Тодороки, улыбка пропала с его лица, и он залился краской, кажется, до кончиков волос. Изуку рассматривал черты лица Шото, бледную кожу, глаза разного цвета, взгляд задержался на ожоге, Тодороки заметил это. - Наверное, он тебя пугает. - Нет, нисколько, я думал, что хочу… - он не договорил, а только приподнялся на руках и невесомо коснулся шрама губами. Мысли Шото путались, то, что он в себе так презирал совершенно не волновало Мидорию. Изуку видел в Тодороки больше, чем просто амбиции его отца. Он положил руку на затылок зеленоволосого и коснулся уголка губ, утягивая его в робкий поцелуй, жар разлился по всему телу, но он смог сдержать пламя. - Я люблю тебя, Изуку, - отстранившись, прошептал Шото. - Я люблю тебя тоже. Парни продолжили смотреть фильм, но через некоторое время Тодороки тихо засмеялся. Встретившись с удивленными глазами Деку, он поспешил объяснить. - Мидория, перемотай, пожалуйста… - Пойдем лучше пить чай, - предложил Деку, протягивая тому руку. Парень поставил греться электрический чайник и сел на столешницу, схватив Тодороки за руку и притянув его к себе между ног. Шото спрятал лицо в шее Деку, вновь вдохнув его запах. - Ты пахнешь специями, - неразборчиво пробурчал парень, прижимая к себе Изуку. Мидория хотел было вырваться, но Шото остановил его. - Пока не закипит чайник, я тебя не отпущу. Они обнимались так несколько минут, наслаждаясь моментом, чайник издал характерный щелчок, и только тогда Тодороки опустил руки и вернулся к столу. - Ты напомнил мне про печенье, - сказал Мидория, открывая духовку и доставая противень с угощением, после, задумавшись на секунду, добавил, - я не хотел выбираться из объятий. Пока заваривался чай, Шото взял с противня одну звездочку, имбирно-медовую, с узором из белой глазури. «Мое первое домашнее печенье», - подумал парень, откусывая еще один уголок пряной сладости. Вернувшись в комнату, ребята устроились на полу, продолжая смотреть фильм. Мидория заметил, что парень рядом с ним зевал все чаще. Изуку убрал посуду в сторону, поднялся и застыл, держа в руках высохший плед. - Что случилось? - спросил Тодороки. - Я…я не подумал, как мы будем спать. Я совершенно забыл об этом. - К нему редко кто-то приходил на ночевку, а после переезда в общежитие, он и вовсе забыл, что нужно придумывать второе спальное место. В ответ на это Тодороки взял одну из подушек, что валялись на кровати, и сказал, что может спать на полу. - Ты издеваешься?! Чур ты будешь у стенки, - Изуку вырвал подушку из рук Шото и бросил к своей. Парень только улыбнулся, но все равно послушался и лег на кровать, Мидория немного повернул тумбочку и телевизор в сторону изголовья и лег ниже, чтобы Шото было видно фильм. Деку повернулся к парню спиной и положил руку под подушку, Тодороки также повернулся на бок и, находясь в таком положении, принял простое для себя решение: он обнял Мидорию, прижимая его к груди. Шото положил подбородок зеленоволосому на голову и старался не уснуть, чтобы не пропустить ничего в фильме, но уже через двадцать минут Мидория услышал, как успокоилось дыхание парня сзади, и сильнее прижался к нему. Впервые Изуку не досмотрел свой любимый фильм.