День за днём, ночь за ночью, зелёная цифровая матрица захлёстывает тот самый Город мечты, подобно цунами. Красный неон горит ярким пламенем, перекликаясь с голубым мерцанием плазменных экранов. Огромные голограммы оранжевых рыб проплывают между высокими зданиями корпораций Найт-Сити. И в глазах мужчины, который уверенно пробирается через толпу людей, отражается фиолетовый свет от сотен вывесок в районе Чартер-Хилл.
— А какая мечта у тебя, chika [1]?
Молодой Джеки Уэллс оборачивается к худенькой девушке, слегка отстающей от него на пару шагов. Она тут же мечтательно улыбается. Её глаза мигом начинают блестеть даже без использования функционала оптики «Кироши». С её роскошными тёмными волосами играет ветер, он то подкидывает, то рассыпает их по плечам и спине. Когда июльское солнце вылезает из-за облаков и бросает на голову девушки лучи, то длинные пряди отливают пленительным цветом горького шоколада.
— Роскошная жизнь! — смеётся спутница. — Я хочу подняться до небывалых вершин, пока молода! Прославиться! Ты же меня понимаешь, Джеки?
Оба усмехаются, понимая, что в этом и заключается самый сок яркой жизни — в молодости, которая пьянит, наполняет свежими силами и запрещает заморачиваться взрослыми проблемами. Именно она подтолкнула их ко вступлению в «Валентинос» без раздумий. Этот шаг наделил их бесстрашием и жаждой новых острых ощущений, которые будоражат нутро.
Но Джеки непонятно другое — почему Камила называет по имени только его? Обычно подруга весело приветствует любого, раскидывая руки в стороны и горланя: «Хэ-э-эй! Привет, чумба!», даже если этот человек едва ей знаком. Так же звонко напарница кричит и в перестрелке, когда электромагнитная снайперская винтовка уже заряжена до предела: «Джеки, прикрой меня! Я сниму этого мудилу… Бам! Ха! Прямо в лоб! Получил, чумба?!»
Если она даже к противникам так обращается, почему же к нему — нет? Джеки знает, что он для неё вовсе не враг. Но и не друг. А нечто большее.
— Для этого тебе нужны деньги? — интересуется он. — Хочешь жить в роскоши?
— В точку, — пыхтит Камила, пытаясь подстроиться под его широкий шаг, и Уэллс сбавляет скорость. — Когда у тебя есть деньги, то это чертовски облегчает жизнь, верно? А судя по моим потребностям… Вон там — клиника моего знакомого риппердока, надо туда заглянуть после того, как сплавим контрабанду. Хочу поменять баллистический сопроцессор и, может быть, получится на этот раз установить мнемонический усилитель… Джеки, постой!
— Что такое? — Уэллс даже не удивляется, когда видит, что спутница с вожделением косится на ряд ларьков с уличной едой.
— До нашей встречи еще десять минут. Я же успею купить нам мороженое?
— Ты снова за своё. Потом купишь, chika. И импланты, и мороженое.
Но, пройдя пару шагов, Джеки понимает, что не слышит привычной болтовни позади себя, поэтому со вздохом оборачивается и наблюдает за тем, как Камила убегает от него. Напарница выбирает мороженое недолго, но несмотря на это, они с продавцом успевают обменяться контактами. Напоследок тот с весёлой улыбкой жестикулирует: «Я позвоню тебе, лапочка!». В груди Джеки что-то неприятно ёкает, когда девушка слегка смущается. Он отворачивается, но не уходит, с нетерпением ожидая подругу. Спустя пару мгновений Камила подлетает к нему, как на крыльях, больно тычет его в бок локтем, и весело восклицает:
— Держи! Твое любимое.
Джеки в замешательстве смотрит на угощение, которого он не просил, потом переводит взгляд на подругу. Камила ненавидит снег и мороз, она вечно болтает о тёплом море, золотом пляже и коктейлях с зонтиками. И мороженое она ест редко, а тут ей внезапно захотелось холодненького. Гениально. В этом вся Камила. Сначала она рассказывает какие импланты выберет из самых наимоднейших, а затем резко кидается в сторону и покупает им обоим мороженое с черникой.
— Спасибо. Это очень мило с твоей стороны.
Парень перекладывает тяжелый чемодан с контрабандным товаром в другую руку и берет протянутое лакомство, мельком замечая, что на лице девушки расцветает улыбка. Свободной рукой Камила откидывает назад пышную гриву тёмных волос и тут же извиняется перед прохожим, которому случайно заезжает в глаз локтем.
Бойкая, но милая. Так тоже можно охарактеризовать его подругу. Она очень веселая, постоянно улыбается и иногда беззлобно подкалывает Джеки. С недавнего времени он ловит на себе внимательные взгляды, но никогда не успевает спросить, чего это Камила так пялится. Девушка тут же отворачивается, начинает насвистывать популярную песню группы «Samurai», словно ничего и не было. Впрочем, Уэллс и так знает ответ на незаданный вопрос.
Смешная…
…и надежная.
— Идем, chika. Нам бы лучше не опаздывать, сделать всё быстро и чётко, если мы не хотим неприятностей. Помнишь, что сказал Падре? Ему не внушает доверия этот Тео, потому что этот hijo de puta [2] когда-то состоял в «Мальстрём».
— Но Падре доверяет нам, несмотря на то, что мы молоды, — возражает Камила, не успевая съесть сладкое лакомство и облизывая липкие пальцы. — Он сказал, что в одном из нас есть потенциал, правда, в ком именно — не уточнил.
— Жаль тебя разочаровывать, но Падре имел в виду ближнего своего, то есть меня.
— Ха! Очень смешная штука, Джеки! Спорим на ту дорогую пушку, которую продает Лео, что…
— Спорим-спорим. Ты же знаешь, что я всё равно выиграю, да? Эй, мы пришли, вон там Тео.
Хмурый представитель заказчика встречает их по-деловому жёстко. Татуированная рука держит пистолет «Юкимура» не просто так, видно, что он не доверяет нелепой парочке из «Валентинос». То, что деваха приперлась на встречу со жратвой, доказывает тот факт, что она несерьёзна. Вот парень другое дело: не щуплый, широк в плечах, да и в будущем наверняка будет еще крепче и внушительнее.
Тео требует продемонстрировать товар для проверки, проверяет контрабанду очень тщательно. Мутный тип долго и придирчиво рассматривает дорогие скандиевые стержни, еще дольше тянет с оплатой. Наконец, поднимает взгляд и щурится:
— А это что такое?
— Где?
Мужчина с синим ирокезом показывает пальцем за их спины. Камила, мигом заинтересовавшись, оборачивается. Джеки делает вид, что следует её примеру. Краем глаза парень замечает движение руки с оружием и резко дёргается в сторону, перемещаясь практически вплотную к противнику.
Mierda! [3] Выстрел раздается слишком близко, слишком рядом! Пуля пролетает мимо Уэллса. Камила от неожиданности подскакивает на месте. Джеки выхватывает пистолет и разворачивается к противнику, но внезапно получает удар в висок чем-то увесистым, похожим на чемодан.
Боль яркой вспышкой взрывается в голове. Кажется, что при таком сильном ударе аж искры из глаз сыплются. Оглушенный, Уэллс на секунду теряет ориентацию в пространстве. Пошатнувшись, он падает на землю и тут же слышит выстрел.
Странно. Он не чувствует ничего. Неужели умирать вовсе не больно?
И к своему удивлению — да и облегчению тоже — Джеки слышит женский голос. Наперекор всему случившемуся он пробивается, словно сквозь толщу воды. Глухо, едва различимо, откуда-то далеко… Голос очень мягкий, как поцелуй Мамы Уэллс. И столь же ласковый…
Несильная пощечина. Еще одна.
— Эй! Джеки! Ты слышишь меня?!
Вот тебе и ласка, и участие, и забота — то, что ему, пострадавшему от нападения, так нужно прямо сейчас. Но на самом-то деле эти слабенькие затрещины и ударами-то назвать сложно, будто Камила боится причинить ему боль. Как странно.
Морщась, Джеки открывает глаза, пытается сфокусировать зрение на сидящей рядом с ним девушке. Потихоньку становится легче…
— Бля-я… ух… я в порядке, — тут же на автомате бормочет парень, чтобы не напугать подругу. — В порядке, chika.
Судя по тому, что Камила трещит без умолку и не собирается затыкаться — она выиграла этот бой и спасла их шкуры. Джеки позволяет себе слегка расслабиться.
— Ты меня видишь? Сколько пальцев я показываю?
— Два средних? — усмехается наёмник, даже не глядя на руки девушки, которые мелькают перед носом.
— Джеки, мать твою! Я так испугалась за тебя, а ты шутишь!
Камила отводит душу, легонько ударяя кулачком по его крепкой груди, но парень слышит, как она выдыхает с невероятным облегчением. Джеки осмеливается сделать то же самое, ведь она цела. Напарница помогает ему встать на ноги — выходит довольно-таки неуклюже, учитывая телосложение парня, довольно-таки крупного для своих восемнадцати лет. С таким же успехом колибри может попробовать помочь подняться крокодилу.
— Ты не ранена? Carajo [4]… Башка трещит… Крепко вмазал, pendejo [5]…
— Я цела, — с благодарностью кивает Камила, — а вот этот чумба — нет. Думаю… он продолжал работать на «Мальстрём». Откуда я это знаю? Иначе он бы не пытался пришить нас обоих, дуралей!
— Ага. Перед тем как получить пулю в глаз. Ну и мудила же он.
Мысленно выругавшись на испанском, Джеки понимает, что Камила пристрелила бедолагу Тео без колебаний, не раздумывая. Как же просто ей это удалось. Тело лежит чуть поодаль — враг упал в гору хлама, вон, только ноги торчат. Вот тебе и колибри, взяла и уколола врага острым клювиком, пока крокодил валялся в отключке…
Ручеёк крови, вытекающий со стороны дурно пахнущих мешков с мусором, медленно, но упорно ползёт по тёмному асфальту в сторону наёмников. Оба молчат. С центральных улиц, где кипит жизнь, шум долетает до тихого переулка. Здесь двое людей щадят чувства друг друга, избегая вспоминать то, о чем предупреждал их Падре. Те страшные рассказы о кровавых разборках и войне с Мальстрёмом, которыми молодых людей пугают в банде «Валентинос», лишь подливают масла в огонь. Джеки невдомёк, что этот огонь разгорается в груди девушки неведомой тревогой. Сам Уэллс не так уж и опечален тем, что их пытались кинуть, скорее чертовски зол, но и ему почему-то становится не по себе. И дело не в самой ситуации, ха! Вовсе нет! Как всем известно, в Найт-Сити и не такой пиздец может произойти. Но убитый наёмник из банды «Мальстрём» вряд ли будет числиться их лучшим достижением в послужном списке.
Наконец, Камила робко шепчет:
— Мне это не нравится, Джеки.
— Мне тоже, — мигом откликается Уэллс, — но ничего, вернёмся к Падре, и объясним ему ситуацию, что этот мудак вздумал нас нагреть. Да и товар остался у нас.
Вот только он понимает, что уцелевшая контрабанда волнует девушку меньше всего. Камила отступает назад от алой кривой линии, медленно тянущейся к её ногам. Вид у подруги виноватый, удрученный.
— Видать, не получу я сегодня новый усилитель, раз встреча прошла хреново, — пытается пошутить она. — Я все проебала.
— Не вешай нос, guapa [6], — подбадривает напарницу парень, слегка морщась от боли в виске. — Всегда думай о хорошем. Мы хотя бы мороженого поели. Давай, дельтуем отсюда.
Guapa… Девушка улыбается. Несмотря на плачевную ситуацию, она предпочитает умолчать о том, что мороженое, которое, кстати, она так и не доела, первым делом прилетело в лоб тому, кто вырубил Уэллса. Все равно она терпеть не может чернику.
Но знает, что ее любит Джеки.
***
— Чумба, ты совсем ёбнутый? — смеется Камила спустя пару дней, когда в банде вновь заходит речь о произошедшем. — Я бы ни за что не оставила Джеки одного.
— Охотно верю, — с усмешкой кивает один из наёмников по имени Карлос и незаметно бросает на Уэллса торжествующий взгляд. Вчера оба до хрипоты спорили о женщинах — излюбленной теме всех членов банды — и о том, что ими движет. Потом разговор как-то незаметно перешел на Камилу.
«Ты состоишь в «Валентинос», среди тех, кто мастерски разбирается в бабах, и до сих пор, блять, не заметил того, что Камила неровно к тебе дышит? Она влюблена в тебя, дружище», — недоверчиво хмыкнул тогда собеседник, мимоходом проверяя поступление евродолларов на личный счет.
«Отвали, amigo [7]», — шутливо отмахивается Уэллс от приятеля.
Ведь Джеки не такой уж и дурак, он все прекрасно понимает и видит. «Гордый сын Хэйвуда», он выращен Мамой Уэллс в среде самого противоречивого района Найт-Сити. Волей-неволей обзаведёшься проницательностью, которая в какой-то мере присуща и Падре. Ведь он частенько говорит, что Камила надёжная, как операционная система «Милитех сандевистан», несмотря на взрывной блеск и яркость красок, которыми та кичится.
Что до Алехандры Уэллс, то она как-то раз твёрдо заявила:
«Она готова жизнь за других отдать, Джакито. И этим вы похожи. Единственный её недостаток — она вечно стартует вперёд, не думая о последствиях, а это не очень хорошо. Она отдает себя всю. Без остатка. Когда-нибудь может случиться так, что она сгорит».
«Может быть, выгорит?», — уточнил тогда Джеки, рассеянно рассматривая перстень «Валентинос» на своей руке.
«Нет, Джеки. Сгорит».
Он так и не понял, почему Мама Уэллс так странно выразилась, ведь скорее всего Камила сожжет весь Найт-Сити дотла, если учитывать её сумасшедшее поведение и темперамент. Как ни странно, но через несколько месяцев ни то, ни другое не проявляет себя должным образом.
Четырнадцатого февраля 2065 года Камила получает весьма романтичный знак внимания от того, кто нравится ей с давних пор. Предложение встречаться повергает девушку в лёгкий шок. Ласковые слова заставляют притихнуть вертушку и такая внезапная перемена слегка удивляет Уэллса. Джеки, конечно, не думал, что Камила завизжит от счастья или кинется ему на шею, но и не предполагал, что девушка будет смотреть на него с неким замешательством. Такое выражение лица было у неё в тот момент, когда знакомый риппер наконец-то завершил настройку мнемоники в новом усилителе — до смешного недоверчивое, но постепенно сменяющееся счастьем.
Камила никогда не может до конца поверить в то, что мечты сбываются, догадывается Джеки. Вот и сейчас, девушка растерянно смотрит на оранжевую картонку в форме сердечка, вертит её в руках, не решаясь открыть.
И кажется, что весь Найт-Сити слышит, как громко колотится настоящее, женское сердце, укреплённое неоволокнами.
Отношения — словарное слово на три очка. Камила наконец-то раскрывает валентинку и с дурацкой улыбкой до ушей читает первую строчку:
«Дорогая Камила…»
— Ты потрясающий! — смеётся девушка, прочитав любовное послание полностью.
Запрокинув голову назад и прижав валентинку к груди, она радостно хохочет. Шоколадного цвета волосы рассыпаются по плечам и Джеки Уэллс ловит себя на мысли о том, что хочет дотронуться до них, пропустить сквозь пальцы и ощутить их гладкость. Вместо этого парень сразу переходит к куда более решительным действиям:
— Нет, это ты потрясающая! — усмехается Джеки, притягивает девушку ближе и накрывает её губы своими.
***
Год спустя между «Валентинос» и «Мальстрём» происходит очередная стычка. Кровавая февральская разборка не приносит выгоды абсолютно никому и друзья Джеки из «Валентинос» вспоминают слова сеньоры Уэллс о том, что ни на одной войне нет победивших. Никогда. Ни с одной, ни с другой стороны.
А когда становится известно, что Джеки Уэллс тяжело ранен, то Камила превращается из маленькой колибри в яростную жар-птицу, пылающую от праведного гнева.
Три пули — в одну мишень. В сердце, которое на сей раз сделано не из картона. Этого достаточно, чтобы разозлить девушку-цунами, которая постоянно устраивает хаос, сама того не желая. Плевать, что она одна готова восстать против всего мира, пришедшего в мрачный упадок на фоне всеобщей кибернетизации. Да ради Джеки… куда угодно: и в жгучее пламя огня, и в ледяную глубину вод…
От других выживших девушка узнает, что её возлюбленный был целью номер один. Почему так вышло? Говорят, что «Мальстрём» хотели убрать опасного для них человека. Того, кто, по слухам, оправдывает надежды Падре. В груди Камилы появляется неприятный холодок. Откуда пошли эти слухи? Подозрение просыпается в глубине души, когда девушка слышит, как наёмник Мигель говорит, что эта стычка наверняка не последняя. Виноватый взгляд мексиканца, брошенный на приятелей из банды, намного красноречивее самой фразы.
Камила подходит ближе и вопросы начинают сыпаться на Мигеля, как из Рога изобилия:
— Постой, что ты имеешь в виду, чумба? Они не успокоятся, пока не завершат дело? Что ты там лепечешь? Что значит: «я думал, что эти слухи — пиздёж чистой воды»? Ты не умеешь держать язык за зубами, раз эта чушь дошла аж до «Мальстрём»? И получается… Джеки ранен из-за тебя?
На поднявшийся шум приходит даже сам Себастьян Ибарра. Взгляд священника скользит по Мигелю, который корчится на земле после одного-единственного, но очень болезненного удара в промежность. Друзья помогают ему подняться и с опаской смотрят на Камилу, как на рехнувшуюся, но молчат, поражённые её внезапной яростью. Драчунья зла до такой степени, что с места сдвинуться не может. И по красноречивому взгляду Падре девушка внезапно понимает, что всё-таки ей было суждено проиграть тот спор, если бы только Джеки не забыл про него.
Джеки…
А он, находящийся за несколько километров от своей возлюбленной, тем временем останавливает свою mama [8], когда та уже стоит в дверях больничной палаты. Джеки с надрывом хрипит:
— Постой. Забери это. Это мне больше не нужно.
Как назло, перстень «Валентинос» не слазит с пальца. Уэллс путается в дурацких трубках, идущих от системы для внутривенной инфузии, но наконец-то сдирает украшение, поцарапав кожу. Алехандра забирает перстень и в её глазах мелькает понимание и облегчение — намерения чудом её уцелевшего сына ясны, как день. Прощай, «Валентинос».
Ни Алехандра, ни Джеки не знают, что своеобразное «прощай» вскоре скажет и Камила. Если бы она была всесильной, то она разорвала бы всех членов банды «Мальстрём» в клочья так, чтобы ни один риппердок не смог залатать их тела. Вот только она не сможет убить всех членов этой поганой шайки, не говоря уже о главаре — непосильная это задача для неё, девятнадцатилетней девчонки. У банд правила простые — кто сильнее, тот и прав. Что ей теперь, в одиночку сунуться прямиком в волчье логово? Да она лишь насмешит и раздразнит их…
…впрочем, если подумать хорошенько, то так даже лучше — тогда враги придут именно за ней.
Сидя в своей комнате наедине со звенящей тишиной, Камила поднимает голову. Распрямляет плечи. Её глаза блестят. Самый главный механизм под названием «головной мозг» начинает усиленно работать, изобретая новый план действий.
Девушка принимает жёсткое решение, охваченная любовью, отчаяньем, решимостью и — совсем чуть-чуть! — страхом. И всё оказывается простым до невозможности, понимает Камила, ведь то что ей надо сделать — это отвлечь парней из «Мальстрём» на себя. Вот оно — решение проблемы.
За окном падают мелкие снежные хлопья — сегодня тринадцатое февраля. Завтра — праздник.
«Уйти из банды Валентинос прямо в день святого Валентина? Ах-ах, Камила, ты становишься королевой драмы…», — так наверняка подумают Карлос, Хосе и Мона, возможно, еще пара-тройка приятелей из банды, почему-то Камила в этом твердо убеждена.
Однако уход из «Валентинос» — полная херня по сравнению с тем, что ей предстоит расстаться с дорогим человеком во имя его же спасения. Кинуть Уэллса без объяснений в момент, когда она нужна ему больше всего — низко. Рассказать правду, зная, что Джеки никогда не оставит её одну — неразумно. Разорвать отношения, когда любимый поправится — больно до невозможности, но суждено.
Камила поднимается. Подходит к окну, и чёрная тонировка стекла тает от легкого прикосновения ладони. Девушка переводит взгляд на солнце, на это ослепительное небесное светило, освещающее заснеженный родной город на западном побережье США. Теперь начинает горько плакать и стонать душа — так сильно Камиле хочется остаться в таком родном Найт-Сити, жить на полную катушку и любить до умопомрачения.
Она прекрасно знает, что где-то в Хэйвуде живет подруга детства Джеки, и навещает её зимним вечером, чтобы попросить об одолжении. Ей наплевать, что юная Мисти Ольшевская удивляется странной просьбе. Главное, что она отвечает положительно. С подозрением, но соглашается.
«Мисти — хорошая девчонка, кто бы что ни говорил. Джеки будет в надежных руках. Он должен жить. А остальное неважно…», — думает Камила, переминаясь с ноги на ногу и пытаясь заткнуть внутренний голос, который воет от тоски.
Девушка заправляет шелковистую прядь за ухо, опускает взгляд на прощальный подарок для своего возлюбленного, и едкая горечь в груди слегка утихает. Скоро всё закончится. Она ласково проводит пальцами по черной обложке книги Эрнеста Хэмингуэя перед тем, как отдать её Мисти. И внезапно улыбается — Джеки она понравится, без сомнений.
А Камиле теперь надо быть такой же сильной и смелой, как и главный герой этого рассказа, который достойно закончил жизнь под пристальным взглядом смерти.
Девушка закрывает глаза, предаваясь мечтам о том, что, возможно, когда-нибудь кто-то напишет рассказ и о ней.
Пускай даже это будет небольшая история о храбром поступке, на который решатся лишь те, кто способен на сильную и искреннюю любовь.
