— Союз победителей подобен летнему очагу. —
Жюльенна Меровинс, десятая Первая Принцесса Принципата
Я встретила не слишком много героев с тех пор, как впервые стала Оруженосцем, но из них всех Вора было труднее всего просчитать. Она была, совершенно очевидно, эгоисткой. И всё же ей не хватало некоторых черт, которые были присущи более высокомерным героям: и Одинокий Мечник, и Изгнанный Принц — особенно Принц — были почти неестественно красивы. В конце концов, внешний вид человека менялся, становять отражением его восприятия себя. Вор же не была особенно хороша собой. Может, дюйма на два выше меня, она была худой женщиной с короткими тёмными волосами и серо-голубыми глазами. Кожаные штаны, которые она всегда носила, были скроены по фигуре, но не были особенно обтягивающими: как и мне, ей было бы мало что продемонстрировать, если бы они были в обтяжку. Больше всего ей не хватало веса, того эффекта присутствия, к которому я привыкла, общаясь с сильными Именованными. Уильям, несмотря на все свои недостатки, смог загипнотизировать комнату, полную мятежников, всего несколькими словами. Мне было трудно представить, что Вор когда-нибудь сможет так же. — Ты уверена, что тебе следовало снимать шлем? — улыбнулась героиня. — Ты видела, какой дорогой может быть ошибка. Я убрала руку с подлокотника кресла и медленно села. Очевидно, сиденье было сделано не для того, кто носил доспехи, и оно застонало под мой тяжестью. — Мы собираемся играть в игру с угрозами? — прямо спросила я. — Вор, я могла бы убить тебя со связанными за спиной руками, когда мы встречались в прошлый раз. С тех пор я успела убить полубога ради силы. Мы обе знаем, чем закончится этот бой. Глаза другой женщины стали холодными. — Честный бой — возможно, — сказала она. — Но у меня нет такой привычки. Я фыркнула: — А у меня есть? Послушай, я такая же, как и любой другой злодей, и если у меня будет возможность выстрелить кому-то в спину в темноте, поверь, я воспользуюсь этим. — Как самокритично, — усмехнулась она. — Ну, в последнее время я провожу много времени с гоблинами, — сказала я. — Хотя я должна сказать, что это оскорбление из уст кого-то, чьё Имя целиком связано с воровством —несколько чересчур. Вор ухмыльнулась. — О? — сказала она. — Кто-то недоволен тем, что их казна пропала? — Так и есть, — я слабо улыбнулась. — Мне скоро придётся искать еду и жильё по меньшей мере для ста тысяч беженцев, одновременно проводя военную кампанию, и у меня нет средств ни на что из этого. — Башня раскошелится, — отмахнулась Вор. — Башня борется с внутренними проблемами, и я собираюсь усугублять, — сказала я. — В обозримом будущем она не даст мне ни единого медяка. — Злодеи вонзают ножи друг другу в спину при первых признаках неприятностей, — неприятно усмехнулась героиня. — История имеет тенденцию повторяться, не так ли? — Я не… — начала я, затем остановилась. — О, пошла ты! Она удивлённо моргнула. — Кем ты себя возомнила, на самом деле? — спросила я. — Героиня, злодейка, — ответила она. — Кто-то пытался промыть мозги стотысячному городу в прошлом году, Вор, и это точно был не кто-то с моей стороны, — рявкнула я. — Ты думаешь, то, что ты была приспешницей Уильяма несколько месяцев, навсегда дало тебе право быть засранкой и иметь высокие моральные принципы? Подумай хорошенько. — Я возражала против этого, — прошипела Вор. — Слова — это ветер, — сказала я. — Ты могла бы занять твёрдую позицию. Ты этого не сделала. Слишком много для героизма, а? — Возможно, я совершала ошибки, — сказала она сквозь стиснутые зубы. — Я признаюсь в этом. Но ты, по крайней мере, знаешь, кем я не являюсь? Проклятым коллаборационистом! Моё лицо побледнело. Меня и раньше называли предательницей. Толпа в Саммерхолме, когда я только что получила своё Имя, и Одинокий Мечник потом. Но это был первый раз, когда кто-то действительно назвал меня коллаборационистской в лицо. Без сомнения, довольно много людей думали об этом раньше, но я никогда не слышала, чтобы это было произнесено вслух. Это ранило сильнее, чем мне бы хотелось. Слова, в которых была доля правды, обычно так и делали. — Я выбрала путь, который наносит наименьший ущерб Кэллоу, — сказала я. — Ты выбрала путь, на котором продала свою душу Богам Преисподних, — ответила она категорично. — Я внимательно рассмотрела Хашмалима в Льесе, — сказала я, — и если ты думаешь, что твоя сторона добрая и мягкая, в отличие от моей, то ты слишком много слушаешь сказки. — Моя сторона- не украла целое королевство, — огрызнулась она. Я пожала плечами: — И что с тех пор было сделано, чтобы освободить его? — Оно взбунтовалось, — сказала Вор. — И ты убила людей, которые это сделали. Я уверена, что они чувствовали себя очень спасёнными. — Ты думаешь, что возложение короны на Гастона Кана помогло бы этой стране? — сказала я, наклоняясь вперёд. — Боги, Вор, этот человек бежал в изгнание ещё до того, как первый легион появился в Вейле во время Завоевания. Он был ужасным трусом, и Первый Принц владела им до кончиков ногтей. — Это ты так говоришь, — усмехнулась героиня. — Так говорят факты, — холодно сказала я. — Ты думаешь, она вложила столько серебра в обречённое восстание, чтобы восстановить старого соперника Принципата? Она хотела, чтобы западный протекторат оттеснил Праэс, вот и всё, что от этого требовалось. — Элизабет Марчфордская была бы королевой, — сказала Вор. — Она бы на это не согласилась. — Ты думаешь, у неё был бы выбор? — надавила я. — После того, как Праэс сжёг землю на пути к отступлению, кто бы отдал монету и урожай, чтобы Кэллоу прожил зиму? — Это была бы вина Империи, — прошипела она. — Боги Внизу, как я устала слышать о вине, — сорвалась на крик я. — Вина, осуждение и Добро — ничто из этого ничего не исправляет. Если вы хотите найти решение — вы имеете дело с реальностью, с тем, что существует, а не с милым маленьким мирком, который «должен быть». Праэс действовал бы в своих интересах, а это означало бы поджог страны. Принципат действовал бы в своих интересах, что делало нас протекторатом. Любой, кто планирует, не признавая этого, не планирует, а лжёт себе. Вот чего я не могу вынести в вас всех. Вы думаете что достаточно поступать правильно? Хрен вам. Мне пришлось омыть руки в крови, чтобы зайти так далеко, Вор. Мне это не понравилось, и некоторые вещи, которые я сделала, будут преследовать меня до самой могилы. Но единственные чистые победы — это победы в историях. Проповедуй сколько хочешь, я уже всё сделала. Я запыхалась, задыхаясь, мой голос стихал: — Кто из вас, придурков с другой стороны, может сказать то же самое? — спросила я. — Иногда нужно отстаивать свою позицию, даже если ты знаешь, что не сможешь победить, — сказала она. — Это говорит гордыня, — ответила я. — Это значит убивать людей ради своих принципов, и я не могу придумать ничего более эгоистичного, чем это. Вор горько рассмеялась. — Знаешь, в том, что ты говоришь, есть доля правды, — признала она. — Но всё это не имело бы значения, если бы ты была героиней. Я была в этой игре достаточно долго, чтобы удивление так и не отразилось на моем лице. — Уильям никогда не должен был стать лидером, — сказала Вор. — Он не подходил для этого. Но я смотрю на вечеринку, которую мы устроили, и не могу не думать, что всё так и должно было случиться. Все мы родились в Кэллоу, за исключением Странствующего Барда, и я не уверена, что она должна была быть частью этого. У нас было бы по одному Имени против каждого из Бедствий, если бы ты была на стороне Добра. И мы все видели, что ты можешь сделать в тяжёлой битве. — Я знаю их, Бедствий, — сказала я. — Я знаю, что они могут сделать, лучше, чем большинство. Это был бы не тот бой, который можно было выиграть. — У Небес есть способ уравнять шансы, — сказала она. — Молитва — для слабаков, у которых нет реальных планов, — ответила я. — У меня нет на это терпения. По крайней мере, в этом я действительно была преемницей Блэка. — То, что вы построили, рушится, — сказала Вор. — К концу года в Кэллоу не будет губернатора праэс, — возразила я. — Я говорю не о губернаторах, — вздохнула она. — Я говорю о Правящем Совете. — Тут уже всё, — устало сказала я. — Я пыталась, но это не удалось. С восходом солнца они оба будут мертвы, и я никогда больше не откажусь от этой власти. Героиня нахмурилась. — Ты назовёшь себя королевой? — удивилась она. — Скорее всего, вице-королевой, — задумалась я. — Церемониальный титул: я не могу управлять страной, если веду войну за границей, и стало ясно, что я в любом случае не сильна в этом. Я назначу генерал-губернатора, который будет управлять всем и сохранит власть только номинально. Башня не примет никого, кроме злодея во главе Кэллоу. Вор долго смотрела на меня. — Чего ты хочешь, Оруженосец? — сказала она. — Я думала, ты придёшь сюда, чтобы угрожать мне или вызвать на драку, но, очевидно, это не так. Почему мы здесь? — Одна десятая — сказала я. Героиня моргнула: — Что? — Ты получишь десятую часть казны, — сказала я. — Остальное возвращается в хранилище. — Ты пытаешься подкупить меня монетой, которая уже у меня? — спросила ошеломлённо Вор. — Не взятка. Я нанимаю Гильдию воров. — Мы не нанимаемся. — Хорошо, тогда я даю тебе подарок «за ожидаемые услуги», — проворчала я. — Мне нужно подмигнуть, или что там ещё принято в таких случаях? — Это не… — героиня остановилась, не закончив фразу. — Для чего ты хочешь нас нанять? — У Императрицы и Блэка есть сети информаторов, которые создавались сорок лет, поддерживаемые Легионами Ужаса, — сказала я. — У Первого Принца сто тысяч закалённых в боях ветеранов и самая богатая нация Калернии у её ног. Если я хочу играть в той же лиге, мне нужны талантливые люди, и они нужны мне сейчас. Твои люди — преступники, но они преступники, присутствующие в каждом городе Кэллоу и имеющие множество контактов за границами. Прямо сейчас у меня есть глаза только в Легионах и в Пустоши — я слепа везде, и это уже дорого мне обошлось. — Я героиня, — напомнила мне Вор. — Если бы Уильям продолжал убивать преступников на улицах Саммерхолма, я бы дала ему жалованье и хренов значок, — честно ответила я. — Я работаю с монстрами, потому что они дают мне возможность делать то, что мне нужно, а не потому, что у меня есть какие-то иллюзии относительно того, что они собой представляют. Я сражаюсь с героями не из принципа, Вор, я сражаюсь с ними, потому что они продолжают пытаться убить меня и в процессе превращают Кэллоу в месиво. — А если я не буду сотрудничать? — спросила она игривым тоном, но её глаза выдавали, насколько она серьёзна. — Это та часть, где я говорю: «Если ты не актив, ты обуза», верно? — Я вздохнула. — Я возвращаю казну, вот что я делаю, потому что она мне нужна. А потом я буду вежливо притворяться, что тебя не существует. Пока ты не встанешь у меня на пути. — Я слабо улыбнулась и продолжила: — И я думаю, что ты это сделаешь. Держись подальше от меня. Ты же не хочешь, чтобы кто-то из моих противников победил: я — меньшее зло. Кроме того, на случай, если ты не заметила, у ворот волки. У меня нет ни времени, ни энергии, чтобы тратить их на бессмысленные ссоры. Вор молча уставилась на меня. Я встретила её взгляд, не дрогнув. — Ассасин пытался завербовать меня, когда я впервые назвалась своим Именем, — внезапно сказала она. — Мне говорили, что его постоянно пробивает смех, — ответила я. — Разговор длился меньше четверти часа, — сказала Вор. — По сей день я дрожу, когда думаю об этом. Это… это была смерть, ставшая плотью. Я не была уверена, к чему она клонит, поэтому промолчала. — И всё же, — продолжила героиня, — я думаю, что ты, возможно, самый опасный злодей, которого я когда-либо встречала. — Ты просто никогда не встречала Блэка, — сказала я. — Дело не во власти, — ответила Вор. — Ты делаешь так, что за тобой хочется следовать. Потому что ты разумна, потому что ты добиваешься результатов. Мне следует попытаться убить тебя сегодня вечером, потому что, если я этого не сделаю, ты можешь просто повредить Калернию безвозвратно. — И ты сделаешь это? — спросила я. Воцарилась тишина. — Баронесса Кендал всё ещё жива, — проговорила Вор. — Она была ранена, но укрылась в соборе. Священники прячут её. Я медленно кивнула, затем поднялась на ноги. — Мне нужно, чтобы казна вернулась в хранилище, прежде чем я уйду, — сказала я. — За минусом десятой доли, — горько улыбнулась Вор, глядя в потолок. Я направилась к двери, проходя мимо неё. — Оруженосец, — сказала она. — Нет, теперь Обретённая, я полагаю. Если ты когда-нибудь станешь тем, с кем, по твоим словам, борешься… — Тогда куда более опасные люди, чем ты, вернут меня на землю, — ответила я и ушла. Я подумала, что последнее слово осталось за мной, в основном потому, что ей нечего было на это ответить.☠
— Леди Оруженосец, — приветствовал меня Орим Мрачный. Похоже его разбудили. С орками я научилась различать признаки недосыпа — голоса становились немного глубже, и они чаще показывали зубы. Генерал был почти такого же роста, как Хакрам, который был необычно высок для своего вида, и его кожа была жёлто-зелёного цвета, который я раньше видела только у гоблинов. Я знала, что в Малых Степях это было редкостью: почти все мои легионеры оттуда были такого тёмного зелёного цвета, что казались чёрными. О самом Ориме я мало что знала. Когда стало ясно, что он останется одним из ключевых персонажей Лауэра в обозримом будущем, я расспросила о нём своих орков, но получила лишь смутное представление. Верес сказала мне, что прежде чем Блэк завербовал его в середине гражданской войны, он был вождём Безмолвных — одного из крупнейших кланов в Малых Степях. Наук вспомнил, что он был известен своей борьбой с Деорайт Стены, и всё, что Хакрам знал, это то, что однажды он уничтожил целый небольшой клан за одну ночь за то, что тот украл часть его скота. Я не была удивлена, учитывая прозвище, которое его легион заработал во время Завоевания: Экстерминатус. Пятый был под командованием маршала Грема во время его штурма Стены, кампании, предпринятой для того, чтобы убедиться, что никто из деорайт не будет с армией Кэллоу на Полях Стрегеса. После взятия одного из фортов Орим Мрачный предал мечу каждого находившегося в нём солдата, поскольку удержание пленных замедлило бы его продвижение. Однако это произошло далеко от Лауэра. В столице у него была репутация справедливого, но отстранённого командира, который, не колеблясь, прибегнет к насилию, если посчитает нужным. Его открытая вражда с покойным губернатором Мазусом снискала ему некоторое уважение, поскольку легионеры Пятого взяли за правило ставить людей губернатора на место при каждом удобном случае. Я была воспитана на виде больших бронированных орков, выбивающих зубы из городской стражи, когда та переступала черту, и это помогло мне понять, что зеленокожие не враги. Это было очень давно. Моё вхождение в Правящий Совет не дало мне лучшего представления об Ориме, поскольку он отстранился от всякого отношения к Совету после того, как добился того, что Пятому не придётся подчиняться никаким приказам его членов. — Генерал Орим, — ответила я. Комната в казарме была почти пустой — верный признак того, что орк не пользовался ею регулярно. По моему опыту, зеленокожие любят украшать трофеями победы любое место, где они пробыли дольше нескольких недель. Генерального штаба Пятого нигде не было видно: похоже, Орим понял, что это будет не такая встреча. За исключением столика с кувшином какого-то темного алкоголя — к настоящему времени почти пустого — и двух чаш к нему, здесь было мало примечательного. Мне не предложили ничего выпить, да я и не просила: орки пили спиртное достаточно крепкое, чтобы прожигать дыры во всём, к чему оно прикасалось. Хакрам рассказывал мне что-то о том, что их желудки воспринимают алкоголь по-другому. Так получилось, что упомянутый орк сидел рядом со мной, напротив генерала. Он допил остатки из своей чаши и издал довольный вздох. — Выпивка Кэллоу в подмётки не годится, — сказал Адъютант. — На севере делают сносное вино, — весело ответил генерал. — Но ничего похожего на браннахал. Мои глаза сузились. Я не узнала этого слова. Я подумала, что это было из более древнего диалекта харсума, но, кроме части, означающей огонь, я не узнала остальное. Что касается упоминания о севере Кэллоу, я едва поморщилась. «Вино» к северу от Анкоу на самом деле было сильно концентрированной версией бренди, изготовленной фермерами и скотоводами в полевых условиях. Говорили, что в крайнем случае его можно было бы использовать вместо лампового масла. — Мёртвая Рука сказал мне, что вы навели порядок в городе, — внезапно сказал Орим. В устах праэс назвать Хакрама по прозвищу, а не по Имени, было бы оскорблением. От орка, однако, значение было другим. У кланов на самом деле не было титулов, кроме вождя. Даже их редкие маги не сильно выделялись из общей массы. Орки, которые каким-то образом отличились, получали прозвище, и для тех, кто не принадлежал к одному клану, использовать его было знаком уважения. Очевидно, Адъютант успел кое-что сделать здесь, пока я была занята в городе. — Узурпаторы у меня под стражей, — сказала я. — Я публично казню их завтра утром, а потом восстановлю гражданское правительство. — Мы на военном положении, — заметил Орим. — У нас нет солдат, чтобы тратить их впустую, обеспечивая порядок, — спокойно ответила я. — Мне нужно, чтобы вы как можно скорее соединились с генералом Истрид. — Она знает здешних людей, генерал, — сказал Хакрам. — Если она говорит, что мир сохранится, он сохранится. Старший орк с ворчанием признал правоту. — Куда направляется Пятнадцатый? — спросил он. — Я отправила Верес на юг, — сказала я. — Она будет собирать дополнительных людей по ходу дела. — Она должна идти в Вейл, — прямо заявил орк. — Чтобы отдать своих солдат под командование своей матери. — Этого не произойдёт, — честно ответила я. — Силы останутся разделёнными на протяжении всей кампании. — Правящий совет мёртв, — сказал Орим. — И у него не было власти над Легионами, даже когда он ещё дышал. — Я Оруженосец, — холодно напомнила я. — Её Ужасное величество занята Волофом, а Блэк за границей. Мой приказ не обсуждается. Лицо генерала стало каменным. — Погибель Рыцарей участвовала в двух войнах и сотне стычек, — прорычал он. — Как и я. Что у тебя за плечами, три недоделанных сражения? Солдаты должны отправиться в Вейл. — Я могла бы сделать это используя Имя, — лениво ответила я. — Мы оба знаем, что, используя частичку силы, я могла бы приказать тебе утопиться, и ты бы это сделал. Но мне это не нужно. У меня есть информация, которой нет у вас. Субординация установлена. Выполнять. Орк был в два раза больше меня. Покрытый шрамами, бугрящийся мышцами и способный голой рукой снести человеку башку с плеч — и всё же он знал, что лучше не пытаться качать права. Орим взглянул на Хакрама и увидел там лишь холодную отстраненную безмятежность. Адъютант давно выбрал мою сторону. Генерал усмехнулся, но не стал настаивать дальше. — У вас будут приказы для генерала Истрид, — сказал он, молчаливо предлагая их выполнить. — Верес уже связалась с ней посредством прорицания, — сказала я. — Погибель Рыцарей двинется на Холден, как только прибудут ваши солдаты. Старший орк нахмурился. — Мы почти уверены, что фейри могут перемещаться из одной крепости в другую, — сказал он. — Могут, — подтвердила я. — Мы разделим их силы несколькими атаками, чтобы вы не приняли на себя основную тяжесть. — И ты думаешь, они просто позволят генералу Верес неторопливо прогуляться на юг? — скептически спросил он. — Они отправили отряды налётчиков. — И у Демониста есть армия на поле боя, — сказала я. — До сих пор Летний Двор воздерживался от нанесения ударов по Льесу. Я послала туда двух Именованных, чтобы исправить это. С Акуа Сахелиан придется иметь дело после того, как фейри будут отброшены, и я не хочу, чтобы её силы были свежими, когда это произойдет. Подмастерье был менее чем доволен тем, что стал партнёром Лучницы, но отправить любого из них одного было бы катастрофой. — Мой отряд стабилизирует Лауэр, затем мы двинемся дальше, — продолжила я. — К Денье. Я намерена освободить легионы маршала Значимой, если смогу. Тёмные глаза Орима задержались на моей коже, зримое напоминание о том, что я, по крайней мере, наполовину деорайт по крови. — Кеган нельзя доверять, — сказал он. — Ей никогда не было комфортно у подножия Башни — Фэрфаксы позволяли ей вести дела так, как ей нравилось, даже не платя дань. — Я знаю, чего она хочет, — сказала я. — Это даёт мне рычаги влияния. И двадцать тысяч человек — это не повод для насмешек, если их можно направить в правильном направлении. — Положитесь на них, и вы получите нож в спину, — сказал он. — Правильное слово — использовать, а не полагаться, — сказала я. — Когда вы сможете выдвинуться? Он обдумал ответ. — Два дня, — заключил он. — Припасы подготовлены, но я хочу, чтобы они были готовы к тяжёлому маршу. Я молча кивнула. — К тому времени мы уже должны будем уйти, — сказала я. — Пока мы не закончим, вы можете связаться с Адъютантом, если вам что-нибудь понадобится. Я буду занята наведением мира в столице. Он неохотно отдал честь, и я отодвинула свой стул. — Хакрам? — уточнила я. — Я буду на связи, генерал, — сказал Адъютант. Мы ушли вместе. По моим подсчётам, до рассвета оставалось ещё больше колокола, и теперь мне нужно было поспать. А когда я проснусь, мне придётся убедиться, что в самом большом городе Кэллоу не начнутся беспорядки в тот момент, когда мои легионеры уйдут. Великолепно.