***
У Бобби была собачья плётка. На самом деле он при всей сучности характера редко пускал её в ход. Точнее, почти никогда. Скорее, это был его фетиш. Он носил плётку на поясе, на руке, пропустив смуглое запястье в кожаную петлю. Эмил, впрочем, всё равно косился на неё с опаской. Люди, изловившие его в волчью яму и несколько лет державшие в железной клетке, часто его пороли. А, как говорится, битой собаке только ту плеть покажи. Эмил тихо вздохнул. Своей стае он был безумно благодарен за то, что хотя бы они не забывали, кто он на самом деле. И ему не давали забыть. Ведь он не пёс. Не питомец. Он — чистокровный волк, пусть и последний из помёта альфы древнего клана. И не слишком-то желанный гость в клане отца, великого Артура-саблезуба. Волк. Эмил бросил короткий взгляд на Бобби. Да, Артур бы сейчас с удовольствием позлорадствовал, глядя на нелюбимого отпрыска. Шикарную серебряную гриву резко пересекал строгий ошейник шипами внутрь. Вот его Бобби очень даже любил. Часто и без особого повода он дёргал поводок на себя, даже когда Эмил покорно и спокойно шёл рядом с ним, раболепно прижав уши и опустив морду к земле. Шею от таких издевательств уже украшали небольшие, но глубокие шрамы. За одно это порой хотелось Бобби нахрен сожрать! Но Эмил не мог. Стоило ему глянуть на Бобби, поймать взгляд его тёмных, практически чёрных глаз — и вся решимость улетучивалась снегом под лучами весеннего солнца. Эмил слишком много времени провёл в плену. Его слишком часто мучили за неповиновение, слишком долго держали в клетке и морили голодом. Он не мог убить того, кто его спас, и кормил, и даже любил, хоть и такими ужасными способами. Всё же порой и Бобби накрывало. И тогда они вместе лежали на ковре у камина в главном зале их дома, а человек растерянно и сонно начёсывал пальцами гриву, живот, грудь своего фурри. Эмил не мог причинить ему вред. — Хороший мальчик. Они пришли в парк, Бобби сел на лавочку, вальяжно на ней развалившись. Эмил привычно преклонил перед ним колени, подставляя голову под его пальцы. Пальцы, жестокие и ласковые, но всегда крепко державшие поводок.***
Эмил сдавленно зарычал, мотая огромной головой. Из глотки рвался вой. Дикий, безумный вой убитого горем Зверя. Но сейчас было не время и не место. Эмил стоял, преклонив одно колено, посреди истерзанного, изрешечённого пулями, растерзанного холла Дворца Президента. А перед ним лежал труп. Труп Бобби. Моттс, посланный ему помочь, только прижал уши и вздохнул. Эмил, конечно, отправил его помочь. Но они оба знали: помогать после автоматной очереди в упор было некому. Эмил бессильно оскалил зубы, глядя на бесполезный мясной мешок с костями, который уже начал пованивать. Всё, что осталось от Хозяина. Частое пиканье сигнала тревоги врывалось в раздражённое сознание и отдавалось болью во всём напряжённом теле. — Кто-нибудь выключит эту сигнализацию?! От громового рёва, эхом отскочившего от стен и потолка, пригнулась вся стая. Даже Дерг, тёртый жизнью красноглазый динго с хитрой рыжеватой мордой, прижал уши и неуверенно шагнул назад. На несколько секунд повисла тишина. — Надо работать. Прикосновение заставило Эмила дёрнуться, как от удара той плёткой. Мартин Уокер, седой худощавый человек, нанявший их для саботажа в самом сердце власти этой Хурром проклятой страны, уже вышел в соседний коридор и ждал там, нетерпеливо притопывая ногой в лакированном старом ботинке. Эмил фыркнул и повёл плечами, словно пытаясь отряхнуться от резкого запаха раковой опухоли, которая разъедала старику остатки мозгов. Пожалуй, милосерднее будет его пристрелить, чем доводить до конца его безумный во всех смыслах план. Грызть горло такой дряни просто противно. А вот вцепиться в горло засранцу-Туристу с автоматом… Эмил шёл за Уокером, чувствуя, как зубы обнажаются в диком оскале, а грива, в кои-то веки не смятая строгим ошейником, встаёт дыбом. Плевать на старика с его изощрённым самоубийством и глупой местью за смерть щенка, в которой президент, в общем и целом, не виноват. Эмила ждёт охота. И приз будет шикарным.***
Эмил, тяжело дыша от ярости, едва не порвал к чёрту полог, входя в самую старую и потрёпанную палатку из тех, что были в запасе у его банды. Замер, любуясь законной добычей. Джон Кейл лежал на голой надувной кровати лицом вниз. Перебив большую часть банды, он сдался им. Сдался, стоило ему узнать, что они взяли в заложники его дочь. Эмил до сих пор помнил этот отчаянный, полный боли, затравленный взгляд невероятных зелёных глаз. Он рвал врагов на части, он дрался с самим вожаком и победил бы, если бы не вовремя ворвавшийся в зимний сад Моттс. Но сдался ради жизни ребёнка. Сложил оружие и встал на колени, лишь бы дочь отпустили. А дальше было зверство. Каждый из оставшихся в живых восьми фурри, кроме их спеца по взломам Тайлера, развлёкся с Джоном от души. Прямо на кровати президента, превратив шикарное ложе с дорогущим постельным бельём в разворошенное гнездо бездомной псины. Но этого Эмилу показалось мало. И теперь Кейл лежал здесь, перед ним. И медленно приходил в себя. Кейл был полукровкой. Сейчас это было совершенно очевидно. Тогда, там, он выглядел простым человеком. Хоть и достаточно отчаянным, чтобы напасть с автоматом на Зверей. Эмил вздрогнул и тряхнул ушами, вспоминая миг его превращения. Оно было стремительным, как и последовавшая за этим атака. Полукровки в их мире были редки: фурри не слишком охотно контактировали с людьми, не считая, конечно, Хозяев с питомцами. Но даже последние почти никогда не заводили общих детей. Эти двое рискнули всем: и человек, и та самка маламута. Эмил не знал точно, Тайлер ещё не нашёл все данные. Но почему-то был уверен, что фурри у Джона была именно мать. Было что-то от дикой женственной красоты в его звериной ипостаси. И — немного магии. Ею обладали только самки фурри. Эмил это ощутил, терзая кричащего от боли врага в первый раз. После этого гнусного действа у него явно прибавилось сил, зажили многие раны, Джоном же и нанесённые. В общем, Джон конкретно попал. Пропал, можно сказать. Такое сокровище они не отпустят. Джон пошевелился. Эмил хмыкнул и ненадолго вышел. Вернулся не с пустыми лапами. Пленник как раз очнулся достаточно, чтобы приподняться на четвереньках и поднять на него взгляд. Эмил в который раз залюбовался этим глубоким зелёным цветом его глаз. Для фурри, даже полукровок, редкость ещё большая, чем для людей. Кейл крупно вздрогнул и пригнулся к полу. Его телу досталось во время драк и развлечений наёмников. В целом он по-прежнему выглядел человеком. Но вдоль хребта шла широкая полоса тёмно-серой шерсти, а на положенном месте красовался шикарный пушистый хвост. Правда, закрученный в баранку, но, тем не менее, красивый. Сейчас Кейл ухитрился его распрямить и поджать между ног, будто пытаясь скрыть кровавые разводы и следы подсохшего семени. Эмил зарычал. Отставив принесённое, он в два шага преодолел разделявшее их пространство и неласково сгрёб Джона за шкирку, раня когтями. Пленник жалобно вскрикнул и получил пощёчину. — Слушай внимательно, тварь, — Эмил щёлкнул зубами. — Никогда не смей при виде меня поджимать хвост, понял?! Я — альфа. Ты теперь — моя сучка. Когда я вхожу, ты лежишь мордой в пол, раздвинув ляжки и задрав хвост, чтобы я хоть с порога мог тебе засадить. Понял?! Отвечай! В зелёных глазах промелькнуло сразу многое. Злость, испуг, отвращение. И это лишь за тот короткий миг до того, как он отвёл взгляд. — Да, сэр… Эмил фыркнул и, ещё раз его встряхнув, бросил обратно на лежанку. Загремела цепь: шею Кейла охватывал прочный ошейник. Специальный, меняющий размер в зависимости от ипостаси полукровки. Такие были большой редкостью и стоили недёшево, но Тайлер постарался на славу. Пленник бросил на мучителя настороженный взгляд, явно силясь понять, пора ли исполнить мерзкий приказ. Но у Эмила были сейчас другие планы. С маху сев на пол рядом с лежанкой, он толкнул к ней принесённый поднос. Скрестил ноги и упёрся ладонями в колени: — Ешь. — Что это?.. Сэр, — Джон недоверчиво покосился на поднос. — Мясо. Стейк. Джон принюхался: — И там… что-то есть? — Корова, — Эмил шмыгнул носом и приподнял бровь. — А что нос воротишь? Охренел? Знаешь, как непросто тут было добыть такой отличный кусок телятины? Сами такое не жрём! Джон передёрнул плечами: — Я думал, сэр, сучка может есть только после того, как насытится альфа. Эмил насмешливо чихнул в ответ на это крошечное проявление наглости. Да, пленник побеждён, ему больно, мерзко. Ему страшно, ибо ещё неизвестно, кто больше не любит полукровок: люди или фурри, а банда Эмила Стенца прославилась отнюдь не гуманизмом. Но он не может не задираться даже в этой ситуации. Эмил махнул хвостом: — Таковы правила за общим столом, Детка. Ты за общим столом не сидишь. Не заслужил пока. Даже в качестве хвостового. И я сыт. Так что жри, пока не испортил мне настроение. — Спасибо… Джон всё же сел на колени и подтянул к себе тарелку с куском мяса. Но от вожака не укрылось, что полукровка поморщился и невольно сжал бёдра, усаживаясь. — Не всё сразу. Повреждения уже зажили, я это чую даже отсюда. А грязь потерпишь. Мы в пустыне, у нас нет лишней воды. Доберёмся до ближайшего оазиса — отмоешься. Ну, или вылижешься, если прям невтерпёж. Всё же глаза — то ещё зеркало души. Эмил прямо любовался этим затравленным взглядом полукровки. Но хоть дрожать так крупно перестал. И стал есть. Жадно, забив на человеческие манеры, разрывая мясо клыками. Стенц мог только примерно представлять себе, как хочется есть полукровке после спонтанного превращения и таких приключений на бестолковый хвост. Поэтому и кусок ему выделил из самых лучших. Ничего, парни и консервами пока что перебьются. А вожак пока полюбуется на это странное чудо природы, которое в голом виде и с ошейником на шее жрёт полусырое мясо, пачкая лицо, руки и грудь соком. Когда пленника впервые вывели к общему костру, он уже почти успокоился. Нет, выглядел он по-прежнему: нелепой помесью человека и Зверя, которой, по сути, и был. Но ребятам явно понравилось. Киллик одобрительно хохотнул, лис-Церн приветливо вильнул хвостом и оскалил острые зубы. Мулкани выгнул спину и выпустил когти, потягиваясь. Пожалуй, только Вадим сохранил спокойствие. Фурри-медведь скрестил руки на груди и смотрел не слишком одобрительно. Но Эмил уже достаточно хорошо знал русского, чтобы сказать: если бы Вадя действительно был против, Кейла бы сейчас тут не было. Полукровка застыл в нерешительности, наклонив голову и переводя взгляд исподлобья с одной морды на другую. Машинально поправил сползающую с плеч огромную футболку — у них сейчас просто не было человеческой одежды на его размер. Дерг только хмыкнул и подвинулся, похлопав ладонью по подстилке рядом с собой. Эмил подтолкнул Кейла к предложенному месту и сам разлёгся на своём одеяле. Есть он не хотел. Полуприкрыв глаза, он внимательно наблюдал за тем, как ведут себя его любимые Звери. Как ненавязчиво красуются. Особенно Тайлер, судя по всему, влюбившийся с первого взгляда. Как передают Джону еду, как тянут лапы к серой гриве и белоснежному пушистому хвосту, который пленник только-только перестал поджимать. Эмил задумчиво облизнулся, потягиваясь и с прищуром глядя в пламя костра. Жизнь — странная штука. Никогда не знаешь, какой лот выпадет в следующий раз. В этот раз Хурр послал в его стаю такую вот странную самку вместо твари-Хозяина. Можно ли сказать, что Эмилу повезло? Что ж. Теперь у него есть до чёрта времени, чтобы найти ответ на этот вопрос.