Вдвоём

Фукудзава стоял на практически безлюдной набережной. Небо было тёмно-серым из-за туч и семи часов вечера. Волн, как и ветра, почти не было. Мужчина курил. У него никогда не было такой привычки (те разы, когда он брал в руки сигарету, можно пересчитать по пальцам), но сейчас ему было это необходимо. Необходимо привести мысли в порядок. Сзади послышались тихие шаги. Это мог быть только один человек. — Не думал, что ты так беспечно относишься к своему здоровью, — насмешливо произнёс Мори. — Как врач я просто не могу тебе позволить делать это дальше, — он выхватил из пальцев собеседника сигарету и затянулся. Юкичи лишь молчаливо и хладнокровно наблюдал за ним и его действиями. Огай выпустил изо рта облако дыма и сморщился. — Какая гадость. Этим точно не стоит портить свои лёгкие. После этих слов он безжалостно бросил сигарету в воду. Фукудзава (всё так же молчаливо) перевёл взгляд куда-то вдаль, на океан. Через несколько секунд (или минут) он всё же подал голос: — Ты убил того парня. — Да, — будничным тоном ответил черноволосый. — И ни чуть не жалею об этом. Он явно к тебе лез. — Он просто спросил дорогу. — Он просто тратил твоё время на нашем свидании, когда ты должен был тратить его лишь на меня, — медленно, чётко, выделяя определённые слова интонацией, пояснил Мори, предварительно заставив возлюбленного повернуть к нему лицо. Фукудзава присмотрелся к его глазам, надеясь найти там хоть толику сожаления, раскаяния в своих действиях. Не нашёл. — Это неправильно, — спустя какое-то время мрачно сказал светловолосый. — Не тебе меня учить этому, Серебряный Волк, — на губах у босса Портовой Мафии появилась ухмылка, но какая-то мягкая, когда её обладатель переплёл пальцы с собеседником. — На твоих руках тоже немало крови. Когда-то тебя нередко можно было увидеть в окружении трупов и с окровавленной катаной в руках. Тогда бы ты меня понял, тогда бы ты меня не осуждал. Тогда ты сам, помнится, убивал ради меня. — Я убивал, чтобы защитить тебя. Это было моей работой. Но я и пальцем не трогал тех, кто осмеливался обратить твоё внимание на себя в моём присутствии. — В то время ты просто не осознал своих чувств ко мне, — ласково говорил Мори, поглаживая костяшки пальцев любовника. — Я ещё не был твоим, а ты — моим. — А если я уже не хочу быть твоим? Глаза Огая тут же сузились. Он отпустил ладонь Юкичи. — Почему же? — уже без той нежности спросил он. — Ты причиняешь боль всем вокруг меня, — эти слова причиняли не меньшую боль главе Вооружённого Детективного Агенства, но он не мог больше молчать. — Или, как минимум, пытаешься. — Я защищаю наши отношения, я защищаю тебя. — Это не защита. Повисла тишина, прерываемая лишь шумом воды и произжающих вдалеке машин. — Тогда почему ты ещё здесь? Почему ты ещё со мной? — на лице Мори вновь появилась ухмылка, но она была уже другой. Она была хитрая, непринуждённая. Так улыбаются, когда знают, что победа за ними, через что бы им не пришлось пройти, когда знают, что им предстоит. — Потому что люблю тебя. Вот так вот просто и абсолютно искренне вырвались эти слова, из-за которых Мори ухмыльнулся ещё сильнее, приблизился к губам Фукудзавы и мягко поцеловал. Тот, отбросив все негативные мысли подальше, так же нежно ответил на поцелуй, прижав к себе босса Портовой Мафии. Мужчины так и стояли на тёмной набережной, не замечая редких прохожих. Потому что им хорошо так. Потому что им хорошо вдвоём.