Магия вне Хогвартса
Ванда не злиться — просто посылает к черту.
— Мне к нему никак нельзя, — пожимает плечами и поясняет: — я ему должен. Максимофф не задаётся банальными вопросами «что же?», «почему?» и «всё-таки связался с дьяволом?»; и не задаёт вообще никаких вопросов вслух. Она молчит, застряв в дверном проëме, подперая плечом косяк и уткнувшись виском в деревяшку. Лишь брови медленно ползут вверх, когда она поднимает глаза на настенные часы и мажет по ним взглядом. Стрелки показывают девять и три четверти. Уголки губ дёргаются и девушка тихо ухмыляляется. (Совершено точно о чём-то своём, чем ему). Опускает голову — не даёт увидеть — и смотрит на потëртые носки сапог; а ноготком царапает ремешок сумки из кожзама, которая свисает с плеча. Ванда молчит ещё какое-то время, поэтому голос звучит тихо и хрипло. Прокашлевшись, она спрашивает уже громче, с долей совершенно обоснованного возмущения: — Можно я пройду? — не то, чтобы на риторикий вопрос был нужен ответ. И, собственно, не дожидаясь: — Спасибо. Ванда проходит вперёд, отбивая невысокими каблуками паркет. На ходу, кидает сумку на ближайший стул. С глухим хлопком опускает обе ладони на стол; подаётся вперёд. Смотрит прямо перед собой — на Локи. На которого, кстати, подобный её выпад впечатления не произвёл. Тот только вопросительно слегка поднимает бровь, скалится в своей неповторимый манере и повторяет за Максимофф: облокачивается на стол с противоположной от девушки стороны, поддавшись к ней ближе. Ванда смотрит на него так, как может только она: просверливает, простреливает, прожигает взглядом дыру во вздëрнутом подбородоке. Спустя двадцать пять секунд глаза опускаются ниже — девушка замечает книгу в жёстком переплёте, которая лежит почти на крою стола со стороны Локи под свисающим на её страницы зелёным галстуком. Рука дергается вперёд. Ванда почти ложиться на гладкую поверхность стола, упираясь в его край бедрами и буквально через мгновение начинает выпрямляться, притягивая за собой книгу. На полпути за её руку хватается чужая ладонь — и девушка прекращает движение. Большой палец рисует небольшие круги на её коже под рукавом кофты, выше запястья. «Я ещё не дочитал» — говорит он и медленно спускается ниже, касаясь тыльный стороны ладони, костяшек и проводя по всей длине её пальцев. А дальше — страницы. Максимофф отдëргивает руку, это получается так неожиданно и даже быстро, что книга чуть не слетает на пол. Однако упирается в стоящую вплотную к столу Ванду и колит одним своим твёрдым углом в бедро. Причин для подобного действия у неё в голове совсем не возникает. Она коротко вздыхает, поднимает глаза на Локи: маг вопросительно смотрит на неё исподлобья, уперев руки в бока. Ведьма тоже прячет руки в карманы джинс — то ли его копирует, то ли от греха подальше. И лишь пожимает плечами. Наступает очередная минута молчания с которой мисс Максимофф как-то не очень справляется: горбится над столом уткнувшись в книгу. Правда, не особо вникая в смысл написанного. Мужчина вздыхает и скалится. Потом девушка чувствует, как над ней перестал нависать его взгляд, а когда медленно поднимает глаза — утыкается прямо в его профиль. Тихо выдыхает, подбирает губы. И перелистывает страницу. Потом осторожно смотрит на волнистые чёрные пряди его волос, очерчивает нос, обращает внимание на то, что глаза Локи прикрыты и смотрит он куда-то вниз, (переворачивает страницу). Спускаясь по линии подбородка, Ванда напоминает себе, что вообще-то ей неинтересно. (Так потрясающе неинтересно, что она перевернула страницу, не представляя, что на двух предыдущих). Максимофф скользит по галстуку ниже — к его рукам (чисто из любопытства) — и снова дергается, вынув одну руку из кармана. А запястье оказывается голым. Бог Хитрости крутит в руках её часы, переодически поднимая глаза на стрелки настенных и, когда Ванда уже занесла руку с указательным пальцем для своей тирады по поводу его гадкой привычки при каждой их встречи оставлять её без элемента гардероба или какого-нибудь аксессуара, кидает их ей, крикнув: «Лови!». Конечно, ведьма не успевает — часы падают на раскрытую книгу. Девушка опускает на них глаза, моргает и закусывает нижнюю губу. — Как всё прошло? — спрашивает. Максимофф косит на мужчину глаза, параллельно пыхтя с застëжкой на ремешке. — Хорошо, — отвечает. Слегка дëрнув плечами. — Справились быстрее, чем Стив думал и он этому рад. Наташа так же была довольна, ведь им двоим нужно было сразу после куда-то уезжать, — застëжка наконец поддалась. — Клинт тоже почти сразу уехал к семье и был счастлив избавиться от Пьетро, который опять подшутивал над ним всю дорогу туда и обратно. Хотя бы на какое-то время, — Ванда понимающе улыбнулась. Одинсан кивнул. И девушка просто предположила, что о чём-то задумался. Впрочем, его мысли сейчас не особо её волновали. Ванда быстро отодвинула книгу в сторону и ловко присев на край стола, выставив вперёд руку для большего удобства. Ещё раз прокашлившись, она уверенно констатировала, нежели спросила: — А теперь моя очень задавать вопросы? Локи снова кивнул. Выставил руку в пригласительном жесте. — Почему ты здесь? Ей переживать бы, что сам Локи — бог Хитрости и Коварства заявился к ней в квартиру. Но Максимофф привыкла. Ей поинтересоваться бы, что он здесь делает, но, учитывая, что они находятся в её домашней библиотеке, ведьма сделала очевидный вывод — читает. А вот почему он здесь читает, когда хозяйки нет на месте, она себе не особо представляет. Вот и спрашивает. — Потому что ты вернулась, — Локи отвечает спокойным, таким обыденным тоном, как будто так и надо. Ванда закатывает глаза. — Если ты хотел меня встретить, то мог бы сделать это ещё в аэропорту. — То есть появиться на глазах у целой толпы? — Не обязательно, — думает Ванда. — Можно было просто скрыть своё присутствие. Его божественность хмыкает что-то невнятное, не отрицая и не соглашаясь с её высказыванием. Ведьма думает, что он, скорее, не захотел этого делать, чем не догадался. Остаётся фыркнуть. Максимофф сползает со стола, слышно стукнувшись каблуками о пол. Подходит к стулу, и хватает свою сумку. Обходит стол чуть сборку — ближе к книжным полкам у стены, доставая из сумки новую книгу. Кидает сумку на стол и ставит книгу в ряд твёрдых корешков. (Проводит указательным пальцем по гравированной, простенькой надписи: «Дэн Браун ИНФЕРНО»). И разворачивается к Локи, совсем не жалея своих каблуков. Теперь она стоит не с противоположной от Бога стороны, а где-то по середине стола — ближе к нему; и он просто не может не скалится по этому поводу. Мужчина делает шаг к ней — Ванда отходит назад (тоже на один шаг) и упирается лопатками и поясницей в книжные полки; секунду морщится и, вздëрнув подбородок, смотрит прямо в светло-голубые глаза, свисающие прямо над ней. Брюнет стоит близко, придерживается за полку прямо над головой девушки. Ведьма краем глаза заметила, как от такого движения задрался его пиджак. Но тут же возвращается к его взгляду, вопросительно подняв брови. Чуть-чуть. — Купила книжку? — его голова немного наклоняется в сторону нового элемента на стеллаже. Девушка отвечает с небольшим удивлением: — Да, — это же и так понятно. — А что на счёт той, что я давал тебе перед отъездом? На это ведьма тихо вздыхает, складывает руки на груди и проходит мимо своего собеседника к сумке, задев того плечом. Роется там пять-шесть секунд, перед тем, как вынуть небольшую, но толстую книгу с ещё былыми, но уже не новыми страницами и демонстрирует её Одинсану. На фоне довольно однотонной обложки выделяется цветные, (зелёные, розовые, синие) клейкие закладки. Ванда протягивает её хозяину. Тот, откинусь на стеллаж, просматривает страницы, задерживаясь на тех, что отмечены. Максимофф едва прикусывает щеку изнутри, закрывает глаза и вспоминает, как раньше делала пометки цветными — зелёным, розовым, синем — маркероми прямо в тексте. Из раздумий выдернул неожиданный звук — Локи одним быстрым движением захлопнул книгу — обратил на себя внимание. Ванда посмотрела в его сторону и заметила, что они с Богом Хитрости поменялись местами: он подпирает собой полки с книгами, а девушка стоит спиной к столу. Уголок губ на секунду ползёт вверх, она заводит руки за спину, опирается на них и откидывается чуть назад. Смотрит на него своими светло-зелёными глазами из-под чуть опущенных век.***
Цифры на наручных часах выстраиваются в линию — 22:30 — звенит будильник и рука Максимофф дергается, оставляя за собой на странице некрасивый — торопливый — слишком длинный хвостик от последний буквы в слове. Кинув ручку прямо на разворот записной книжки, Ванда одним нажатием кнопки прекращает неприятное пиканье и переводит взгляд на мужчину, сидящего рядом. Локи поднял глаза на настенные часы, затем скосившись на ведьму. Девушка подвинула к нему свои записи, поставила локоть на стол, подперев рукой висок. И внимательно наблюдает за равнодушием, с которым Одинсан пробегается глазами по строчкам, которые она, честно, пыталась выводить более-менее ровно. Почти все. Она разворачивается на стуле в полоборота — лицом к нему; закинув руку на спинку стула, наклоняет голову набок, а другой рукой отстукивает понятный только себе мотив ноготками по твёрдой поверхности (в том же ритме, что тикают стрелки на настенных часах). Левая нога изящным манёвром закидывается на правую и миниатюрная ступня (уже переобутая в старый кросовок) дергается в такт постукиванию. Ванда Максимофф ведёт себя, как школьница: сидит за рабочим местом именно так, как это делают некоторые дети и, к тому же, заполняет тетрадку цветными маркерами — ей так удобнее и понятнее. Не то, что бы она относилась ко всему происходящему недостаточно серьезно, просто так действительно проще. Хотя, если честно, в магии — ведьма хорошо знала — нельзя быть «проще», быть не серьёзной или не сосредоточенной. Ей нужно вести себя по-взрослому — контролировать и понимать свои силы. Ванда знала, понимала это, делала всё, что от неё зависело, но именно в эту часть своей жизни решила впустить ребячество. Может быть, потому что Локи ничего ей не запрещал — скалился и говорил: «Тушить такой пожар было бы преступлением». Задумышись, девушка не заметила, как просверлила сосредоточенным взглядом мужскую скулу. А он заметил: — Не смотри на меня так, а то влюбишься… Ну, конечно же, девушка тут же закатила глаза, чтобы отвести их. Не важно потому ли, что он попросил её об этом или потому что смутил. Локи смотрел на неё прямо, сузив глаза и в неповторимой манере обнажая белые зубы. Максимофф смотрела сквозь него на книжные полки, что были сзади Одинсана и как-будто прикидывала, где лучше будет смотреться новая книга. Врать об этом было глупо и (что куда важнее) бессмысленно, а потому Ванда молчала. Бог Хитрости хмыкнул, одновременно с этим закрывая записную книжку и протянул её Ванде. Когда длинные пальцы хватаются за свободный край, мужчина тянет книжку на себя. Достаточно резко, чтобы вывести девушку из равновесия и заставить распутать ноги. Он всё забавы ради, а ведьма бороться с желаем заехать своей записной книжкой по его довольной физиономии. — У тебя талант к манипуляции с чужим разумом, — Локи, пожалуй, — единственный в этой комнате, кто говорил об этих её способностях, как о чём-то хоть сколько-нибудь полезном. Девушка фыркнула. Ну, справедливости ради, Локи — единственный из всех, кто говорил об её возможностях «крутить болты и винтики» в чужих головах, как о чём-то, что может быть важно для неё, необходимо и потому заслуживает внимания. Даже сама Алая Ведьма решила иначе, что уж говорить о Стиве — явном противнике ГИДРЫ, или Клинте Бартоне, который очень против того, чтобы использовать гипноз на людях. Их можно понять. А Ванду всегда понимал Пьетро. Брат никогда её сил не боялся, хотя, знал их потенциал. Бог — тоже. — Но можешь ли ты защитить свой разум? Ванда сложила руки на груди, внимательно всматриваясь в выражение лица мужчины. Поджала губы, задумавшись. Пришла к выводу, что вопрос хороший, а ещё — риторический — ей не обязательно отвечать. Есть время продумать. А пока что… — Пока что никто не пытался залезть в мою голову, — пожала плечами Максимофф. Это не было ответом на вопрос «можешь или нет?». Голос её звучал уверено — это была сухая констатация факта: Ванда до недавнего времени не сталкивалась с силами, подобными её собственным. А потому не думала о том, может ли противостоять вмешательству в собственное сознание. Сейчас же в её окружении появился маг, чьи способности по-настоящему велики и кроме всего прочего Одинсан имеет к её способностям непосредственное отношение. («Спасибо» за это Локи тоже не услышит). Поэтому, задуматься над его словами стоило. Девушка подумала, что как раз из-за последнего пункта про её способности, выбора у неё не оказалось, как такового — это очевидно. Она часто об этом думала, вот только её мнением особо не интересовались. А даже, если бы дали возможность выбирать, то доктор Стрэндж был бы не лучшей альтернативой — решила Ванда. Таким образом, всë, что ей оставалось: только, тяжело вздохнув, вернуться к действительности: — А если подумать? — Если подумать, у меня не было возможности выяснить, — кажется, именно это Локи хотел от неё услышать. — Как я и сказала. Откровенно уставшие зелёные глаза опустились к наручным часам: 22:46. Даже дурак поймёт, к чему сейчас клонит (или лучше сказать, склоняет её) этот хитрец, но Максимофф устала после приличной командировки. У неё нет на это ни сил, ни желания, не времени. — Слушай, мне приятно, что меня ждали, — говорит она магу в лицо, — но я очень устала. Боюсь, что не смогу сопротивляться тебе, даже если захочу. Ванда встала, опираясь об стол и выпрямилась в полный рост. Собрала свои принадлежности: записную книжку, синий маркер и ручку. Убрала волосы с лица, зарывшись в них пальцами; и посмотрела на Локи, сидевшего на соседнем стуле сверху вниз. Развернулась к двери, выпрямила спину и сделала два шага по направлению вон из библиотеки. Маркеры, книжка и ручка рассыпались по полу. Ванде пришлось быстро сделать шаг назад, чтобы не упасть, когда её схватили за локоть и потащили — спина уткнулась в Локи. Девушка повернула голову, чуть задрав её выше и столкнулась со хитрым взглядом. Что ж, все знают, что ведьма умеет смотреть ничуть не хуже. — Ты что задумал? — Ты меня соблазнить пытаешься? Максимофф возмутилась. И похоже воздухом поперхнуться успела. — Ещё раз, пожалуйста, что я делаю? Как же это, позволь узнать? Мужчина пожал плечами. — Довольно соблазнительная затея, Ванда, залезть тебе в голову, когда ты сама говоришь, что не смогла бы мне помещать, — тон Одинсана был таким, как будто ничего иного ввиду не имелось. — Ты так не думаешь? Ведьма думает о том, что исходя из их разговора, она вообще не смогла бы ему помещать, если бы Бог Коварства захотел порыться в её голове. Ничего хорошего в этом нет. Выбора у неё сейчас — тоже нет. «Ладно» — думает девушка, вырывая из цепких пальцев свой маленький локоть. «Хорошо» — молчит и быстрыми движениями собирает с пола всю свою канцелярию. Быстро, не оборачиваясь, чеканит шаг из библиотеки в сторону кухни. Мажет глазами по настенным часам — без десяти одиннадцать — «Чёрт рогатый!».***
Ванда сходу включает чайник и кидает свою записную книжку с зафиксированными под резинкой мелочью на столешницу. Опирается на неё руками, выдыхает, опустив глаза. Выпрямившись, открывает шкафчик над раковиной и достаёт две белые чашки. Отходит на шаг в сторону, открывает второй — там банка кофе и сахарница. Берёт чайную ложку из ящика под столешницей. Кидает в обе чашки по одной ложке кофе и две-три сахара. Дважды громыхает тяжёлой дверью холодильника, выуживая оттуда молоко. Ставит на стол, уткнувшись в него бедном и решает посмотреть в окно, пока вскипает чайник. На небе сгущаются тучи — Максимофф не успевает заметить, когда по оконным стёклам начинают биться дождевые капли. Там, где она была погода тоже не баловала. В целом, это паршивые несколько дней — что сегодняшний день в Нью-Йорке, что предыдущие три в Риме. Хотя, Италия довольно солнечный город. Обычно. Девушка пожимает плечами. Гипкие пальцы сами собой вытягивают из заднего кармана телефон. Брови недовольно хмурятся, когда часы на телефоне показвают 22:53, поэтому она сразу лезет смотреть пропущенные звонки (которых нет) и сообщения. Последнее ей писали ровно час назад, он было коротким и емким: «Сестричка, я дома:)». За окном, кажется, грянул гром. И это было вовсе не смешным стечением обстоятельств. Ведьма не особо симпатизировала дождю и тем более молниям с раскатами грома. (Нет, Тор — Бог Грома — неплохой парень, она и не отрицала, но особыми друзьями их тоже не назовëшь). В голове проскочила маленькая мысль, о том, что Локи что-то натворил и теперь разыскивается, а в квартире Ванды оказался потому что решил отсидеться, а не потому что ждал, когда она приедет. (Да при таком раскладе он мог её вообще не ждать). Что ж, это в его стиле. К слову о Локи… Чайник вскипел и Ванда заварила кофе. Себе разбавила молоком. Отставила чашки в сторону, быстро расставила всё по местам. Взяв кофе в обе руки, она медленно пошла обратно.***
Одинсан обратил на неё внимание только тогда, когда чашки звякнули об стол. Девушка культур предложила мужчине его чашку и устроилась в своём стуле. Потянулась за своей и сделала глоток. — Итак, ты хочешь выяснить, могу ли сопротивляться проникновению в своё сознание? — Не совсем. Ведьма в сотый раз вздохнула, въерошив свои волосы и поняла, что действительно сильно устала. — Хорошо, перефразирую, — вяло отозавалась она, откинусь на спинку стула. — Ты хочешь влезть в мой разум. Так? Локи кивнул и Ванда закрыла глаза. Но кофе всё-таки отпила. — И только в моих интересах не пустить тебя, — закончила Максимофф свою мысль. Впрочем, всё звучит логично и остаётся в его стиле. — И как мне это сделать? Теперь уже ведьма не перебивала Бога Хитрости и слушала. Правда не слишком внимательно, потому что всё его объяснение в целом было очень похоже на то, как ментальную магию магию объясняют в книжках о приключениях Гарри Поттера. Что ж, так же как в этих книгах это предстала себе Ванда и примерно этим всё оказалось в действительности — теперь это казалось даже очевидным. Ванда быстро (так, на всякий случай) прокрутила в голове немного информации из книг: Ментальная магия — заклинания и практики, направленные на вмешательство в работу мозга. Максимофф освежила в памяти основные виды практик в этом виде магии: Легилименция и Окклюменция — соответственно чтение мыслей. Вселение в человека. (Даже не пыталась и, скорее всего, вообще не могла). Ментальный контакт — лёгкая форма Легилименции, а также возможность наполнить мозг ложной информацией — то, в чём Алая Ведьма преуспела больше, чем во всём остальном. Так казалось. И ещё вспомнила (чисто за компанию, потому что вряд ли придется использовать) основные заклинания: Легилименс — заклинание чтения мыслей, основа легилименции. Обливиэйт. (Полезно, когда надо стереть или заменить воспоминание). Империус. (Почему-то решила, что именно это заклинание мужчина оценил бы выше всех). Доктор Стивен Стрэндж назвал бы лекцию Локи «ментальной магией по версии Роулинг с поправкой на Асгардскую тематику». Наверное. И Ванда была бы с ним согласна. В принципе, на её взгляд разница состояла в том, что ей не придётся заучивать слова на латыни и биться над правильным произношением. Хотя, справедливости ради, интересоваться древнескандинавским (а ныне это были исландский, фарерский, норвежский, датский и шведский) пришлось. Немного, но пришлось. Размышляя об этом, девушка и не заметила, как опустошила чашку с кофе. К тому моменту Бог Хитрости и Коварства закончил свой монолог и, кажется, ждал от неё какой-то реакции. Ведьма поставила чашку на стол. Раздалось неприятное пиканье. Максимофф вздрогнула, прикрыла уставшие глаза, шумно выдохнула. Уже одиннадцать. Ванда не злиться — просто посылает к чёрту. — Давай закончим побыстрее? — она устроилась на стуле удобнее. Локи протягивает руку. Ей кажется, что физический контакт необязателен, но, кто она такая чтобы спорить? Так её пальцы оказываются в его ладони. Ведьма подмечает, что рука у него холодная. Вообще следует сосредоточиться, чтобы защитить свой разум, но, когда он просит её закрыть глаза и расслабиться, Ванда так и делает: кладёт свободную руку на подлокотник, наклоняет голову и расслабляется. Когда он просит подумать о чём-нибудь, девушка думает: это похоже на Хогвартс. Думает, что красный (алый) — цвет Гриффиндора, но вряд ли бы она туда попала. На ум тут же приходит противоположный факультет — Слизерин. Однако, родители у неё (если смотреть через призму истории о Гарри Поттере) были типичные маглы. Да и силы она получила случайно. Тоже нет. Кажется, что, если бы так случилось, Шляпа отправила бы её на Когтевран. Раньше очень казалось, что у неё есть что-то общее с Гермионой Грейнджер с Гриффиндора. В голове возникает образ Локи — Ванда представляет его в зелёной мантии. Ему идёт. «Ему бы вообще подошёл Слизерин» — думает Ванда. Она попыталась предоставить Одинсана во вселенной Мальчика-Который-Выжил. Пришла к выводу, что он не оказался бы просто учеником. Ему бы очень пошла роль Принца-полукровки — Северуса Снейпа — профессор, декан факультета (того самого Слизерина) к тому же прекрасный практик ментальных (к слову и тёмных) искусств. Ну, если не брать в расчёт, длинные тёмные волосы до плеч, к которым прицепилась Максимофф. Картинки перестают быть чёткими — кажется, она засыпает. Расслабленная ладонь падает на колено. От этого девушка вздрагивает и нехотя разлепляет свои глаза. Смотрит на Локи ничего не выражающим взглядом. — Ты не справилась, — мистер очевидность. Ведьма не может ответить, а старалась ли вообще? Слабо кивнув, поджав губы, сложив руки на груди, девушка смотрит поверх его плеча на цветные корешки книг Джоан Роулинг. Потом переводит взгляд на Локи и практически умоляет отпустить её спать. Тот согласно кивает. Ванда последний раз встаёт из-за стола. Забирает свою сумку и чашки. Вяло улыбается Локи уголком губ и уходит. За спиной происходит какое-то шевеление, поэтому она оборачивается, стоя уже в дверях. Видит: Одинсан стоит напротив полок. Тихо хихикает. Быстро дергает двумя гибкими пальцами, обволакивая красными нитями и выдвигая вперёд «Гарри Поттер и Философский камень». И уходит. На кухни ставит чашки в раковину, убирает в сумку записную книжку и всё к ней прилогающиеся. Проходя через коридор, оставляет там сумку. Заходит в тёмную спальню, падает на (конечно не разобраную) кровать прямо в джинсах, сняв на ходу кросовки. Тут же засыпает. На часах 23:15.Конец
PS: Помидоры, тапки