***
Разбудил парня звонок в дверь. Настойчивый такой, долгий, отвратительный. Он уже начал ненавидеть то, что вообще заимел его в квартире, настолько сильно парню не хотелось вставать с кровати. Он уже хотел забить, но тут в дверь уже застучали кулаками, и, кажется, кто-то его позвал. Эмиль подорвался с тёплого места и раздражённо пошёл к двери, на ходу крича «Да бегу я, не ломайте двери». Замок, ещё один, и ларчик открывается. Иманов, даже не открывший глаза, стоит напротив незваного гостя и ждёт, кто ему ответит. Немое молчание длится где-то пять секунд, прежде чем парень раздражённо произносит: — Чё надо? — Может, ты разрешишь мне войти? Не хотелось бы отпихивать тебя. Голос за дверью даёт неожиданный прилив адреналина, и Эмиль просто подрывается где-то внутри себя, ошарашенно разлепляя глаза. На пороге стоит Дима. Какой-то помятый, немного грустный, но всё же такой… Уютный? Будто его самого только из кровати подняли, а разбудить — не разбудили. — Диман? А что ты тут делаешь? — И тебе привет, Эмилька, — Дима делает шаг вперёд и оказывается как-то слишком близко к парню, почти зажимает у шкафа с куртками, закрывая за собой дверь, не глядя, — даже не обнимешь меня? — Да обниму, конечно, — Эмилю нужно лишь руки протянуть, и мужчина окажется в его объятиях, но он медлит как-то, всё ещё не до конца осознаёт, что происходит в его квартире с утра пораньше. Пока Иманов соображает, Дима уже успевает скинуть кроссовки и куртку, стянуть шапку и даже прибрать пальцами волосы. Так и не дождавшись ответа со стороны друга, Масленников как-то слишком заговорчески улыбается и подхватывает друга, перекидывая через своё плечо и несёт в его комнату, кидает на кровать. Эмиль, кажется, умирает где-то внутри себя, когда сильные руки перекидывают его на подушки и когда мужчина нависает сверху, как-то совсем уж близко. — Доброе утро, страна. Почти три часа дня. Я тоже всё проспал, поставил съёмки на семь, и поехал за тобой. Почему-то, я не удивлён тому, что мы снова коллективно проспали всё на свете. Иди рожу мой, я чайник поставлю. Я тебе даже привёз кое-что вкусное. Дима испарился на кухню в считанные секунды и оставил Эмиля одного. Парень медленно поднялся и поковылял в ванную, будто в слоумо, переваривая произошедшее. Места, где Дима схватил его, горели огнём. Лицо тоже полыхало. Он даже не стал свет в ванной включать. Холодная вода и полная темнота как-то отрезвили поплывший мозг, но не настолько, чтобы снова начать соображать хоть на чуточку. Срочно нужен был самый горячий и сладкий чай, какой только можно. Кстати, о чае. — Тебе сколько ложек в кружку? — голос Димы снова выбил из равновесия. — Ч-четыре! — крикнул в ответ Эмиль, запнувшись от неожиданности. Что за сцена из романтической комедии? Да если честно, вся его жизнь сейчас походила на цирк. Только он в ней был клоуном. Парень наскоро вытер лицо и голову полотенцем, ведь до этого почти полностью засунулся под кран, тихонько приоткрыл дверь и вышел в гостиную. Дима сидел на диване и копался в телефоне, держа в другой руке кружку с чаем. На столике у дивана стояла ещё одна, явно адресованная Эмилю. И печехи. Шоколадные, которые парень очень любил. Масленников поднял голову и отложил телефон: — Доброе утро, спящая красавица. Рад видеть тебя в сознании. — И тебе привет, — Эмиль сел на диван рядом с ним и сразу же присосался к кружке, жадно хлебая содержимое. Жажда мучала, а чай… Совсем не обжигал. Дима разбавил его? Всё это веяло какой-то слишком заботливой заботой. Хотелось сказать «не дружеской», но мозг это отрицал. Всё это время мужчина следил за ним глазами и как-то слишком игриво улыбался, глядя из-под опущенных ресниц на парня. — Ты чего так смотришь? — оторвавшись от кружки и утеревшись рукой, спросил Эмиль. Дима улыбнулся шире и поднял палец, указывая куда-то на торс парня. Блядство. — Ты в моей кофте… Спишь? — вопросительно вздёрнув бровь спросил Дима. Он вёл себя как-то слишком развязно сейчас, Эмиль буквально чувствовал это давление, от которого коленки дрожали и ноги подкашивались. Нужно было срочно что-то придумать, соврать… — Я услышал, что в дверь звонят и побежал открывать, натянул первое, что было под рукой. Я же приготовил его ещё с вечера, когда ты сказал, что хочешь забрать его. — Я сказал это ночью. — Ну, с ночи. Какая разница? — Не хочешь признаваться, что спишь в моей одежде уже с неделю? — Да не сплю я в нём, просто этой ночью как-то отрубился, и снять не успел, — Эмиля откровенно вело. Он не знал, куда деть себя и своё смущение. Его ловили на вранье, как мальчишку. — Так ты же сказал, что он был приготовлен, — Дима всё ещё ухмылялся, приложив палец к губам и растёкшись по поверхности дивана. Сукин сын. Лицо Эмиля снова побагровело, и он принял решение продолжить пить чай, будто и не было ничего. Масленников всё ещё сверлил его взглядом. — Ну что-о ещё? — протянул Эмиль, до этого взявший печенье и откусивший его. Крошки посыпались на свитер. — Ничего. Завтракаем и едем на студию, ещё успеем всё подготовить. Я твой телефон на зарядку кинул, а то на нём был ноль, — Дима приподнялся и взял печеньку, закинул в рот и запил остывшим чаем. Эмиль жевал быстро, уткнувшись глазами в пол. Лицо всё ещё полыхало. В какой-то момент он понял, что сидит перед Димой в трусах и смутился ещё сильнее, схватил подушку и прикрылся ею, оперевшись локтями на мягкое. Дима лишь улыбнулся и продолжил есть. После завтрака Дима умотал на кухню, а Эмиль — в спальню, одеваться. Он схватил первые джинсы, которые оказались на полке: чёрные, облегающие, с дырками на коленках и цепью в качестве ремня. Дальше была футболка и красная рубашка в клетку. Набор хипстера, не иначе, но сейчас было всё равно. Нужно было напялить что-то быстро, и выбор был достаточно рандомный. Дальше была причёска, аксессуары в виде часов и браслета, шапка… Когда он вышел из комнаты и двинулся в прихожую, услышал за своей спиной свист. Это был Дима. Он стоял в дверном проёме с кружкой и цедил из неё воду, неотрывно следя за парнем. — Выглядишь неплохо, Эмилька. — Спасибо, — Эмиль прошёл мимо него с поясной сумкой, собирая в неё необходимые вещи — телефон и ключи. Телефон каким-то чудом оказался на полу у дивана, и парню пришлось нагнуться, чтобы поднять его. За своей спиной он услышал довольное хмыканье, — ты что, пялишься на меня, Дим? — Не-е-ет, — протянул мужчина, скрываясь на кухне. Эмиль чувствовал себя жертвой, с которой играется хищник. Он сунул телефон в сумку и пошёл в прихожую, выбирать кроссы. Выбор свой он остановил на белых. Классика, никогда не выходящая из моды. И куртка ещё нужна была. Он вытянул из шкафа первый попавшийся бомбер и накинул на свои плечи. В этот момент в коридоре появился Дима. — Можешь идти к машине, я закрою. Дай ключи, — он протянул ладонь в ожидании. Парень открыл сумку и выдал другу вещицу, после чего открыл дверь и вышел на лестничную клетку. Стоя у лифта, Эмиль думал лишь о том, как объяснить поведение друга сегодня. Какой-то он был слишком загадочный сегодня. И странный. — Не приехал ещё? Сзади на плечо парня легла большая тёплая ладонь. И как он не услышал звук закрываемой двери? — Ага, долго что-то, — Эмиль развернулся и с вызовом глянул Диме в глаза, — тупит лифт, так сказать. Всё никак доехать не может. Впервые за сегодня Дима сменил выражение лица с игривого на непонимающее. Иманов расплылся в ухмылке и прикрыл глаза, подаваясь чуть вперёд, с неким вызовом. Секунду спустя послышался шум открываемых дверей лифта. — О, наша остановочка, — парень развернулся на сто восемьдесят и влетел в лифт с ноги, чуть не врезавшись в выходящую оттуда соседку. Наскоро бросив «здрасте», он встал и опёрся о поручень в лифте в ожидании мужчины. Тот тоже сделал шаг вперёд и снова не глядя нажал на кнопку закрытия дверей, промахнувшись мимо пару раз. Игра началась. Они не отводили взгляд друг от друга. Пожирали глазами. Внутри лифта стало градусов на сто горячее лишь от того, насколько близко они стояли. Расстояние между парнями начал сокращать Дима. — Чего это ты ко мне ластишься? Тут места много, — Эмиль заговорчески шептал, продолжая смотреть прямо в горящие глаза напротив. Бабочки снова вспорхнули в животе, забились комом в горле, из ушей вылезать начали. Шебуршали крыльями где-то в желудке и в мозгу, затмевали мысли. Было лишь одно желание — притянуть его к себе за капюшон толстовки и засосать. Грубо. Но Эмиль не поддался этому минутному порыву, как и Дима. Никто не решился в тот момент. Двери открылись вновь, уже на нужном этаже. В проёме показался силуэт девушки, застывшей в ожидании. Эмиль вынырнул из-за широкой фигуры Димы и отправился на выход. На улицу. На свежий воздух. Продышаться и дать щекам прохладу, чтобы те перестали полыхать. Постепенно накрыло осознание. Иманов быстрым шагом шёл к машине, не сбавляя темп ни на секунду. Хотелось не останавливаться. Как же он позорно палится, какой позор. — Давай на переднее, — Дима подходит к машине, открывает свою дверь, забирается на сидение и заводит мотор. Эмиль прыгает следом и распластывается на кресле. Дико хочется спать. Парень прикрывает глаза и устраивается поудобнее, как вдруг: — Эмиль, ты решил сегодня все вещи из моего гардероба перетаскать? — Чего? — сонно отвечает парень, нехотя поворачиваясь. — На тебе мой бомбер. Блять. Иманов подрывается и смотрит Диме прямо в глаза. — А чего ты меня разглядываешь? За дорогой следи. И вообще, нечего у меня в хате вещи оставлять свои. А потом орать на меня, — Эмильен насупился и отвернулся, смотря в окно. Куртку хотелось содрать с себя и выкинуть. Заебал он сегодня своим давлением. — Во-первых, я не орал и никогда себе этого не позволю. А во-вторых… — Дима улыбнулся, — я и не против. Таскай сколько хочешь. Могу обеспечить поставки кофт. — Я и не против, — процитировал парень друга и улыбнулся тоже. Напряжение спало. Через минут пять дремал уже Эмиль, разморённый печкой.***
— Эмилька, вставай, на студию приехали, — разбудили Иманова какие-то лёгкие толчки куда-то в бедро. Дима пихал его ладонью. — Оставь меня здесь, я спать, — парень отвернулся к окну и постарался вжаться куда-то, чтобы убрать от себя руку друга. Но тот не растерялся и звонко хлопнул Иманова по заднице, вызывая у того недовольное мычание, — не убедил. — Любишь посильнее? — Дима ударил его ещё раз и ещё, на что получил лишь смешок. — Спать люблю. — Ладно, пойду один. Совсем один, в пустой холодной студии, буду настраивать оборудование… — Намекаешь мне на то, что там никого нет? — Эмиль всё ещё не поворачивался, но замер в ожидании ответа. Надоело. Захотелось перейти в наступление. Слишком уж очевидные намёки он кидает целый день. Если позориться, то до конца. — Может быть, — на талию Эмиля ложиться горячая рука, — а ты что, не против? — Возможно. — Так это что получается, — Димино дыхание чувствовалось уже где-то у уха, — Сударь мне не врал вчера? Чего блять? Эмильен резко развернулся и почти столкнулся носом с Димой. Тот улыбался как-то слишком широко и находился как-то слишком близко, настолько, что только голову подними, и губами с ним столкнёшься. — Что он говорил тебе? — Что ты в меня втюрился. Втрескался. Вкрашился. Не зря я его подпоил, — Масленников всё ещё был над ним. Эмиль лишь глупо хлопал глазами и открывал рот в немом шоке, не зная, что сказать. — Если ты хочешь спросить «как», то очень просто. Он сказал, что это уже все вокруг заметили. Вот я и решил… Проверить. Свои и его догадки, — Дима подался вперёд и уже почти поцеловал Эмиля, но тот резко отвернул голову, поэтому чмок пришёл куда-то в шею. Он не остановился и продолжил начатое, выцеловывая шею друга. Но тот не реагировал буквально… Никак, — Что случилось, Эмиль? — Почему ты не спросил у меня напрямую? — Я не был уверен. — Поэтому ты пошёл допытывать у пьяного Сударя? В разведку я с ним не пойду никогда, — Эмиль грустно улыбнулся и опустил глаза. Не рассчитывал он на такой каминг-аут перед другом. А другом ли? — Ну, сейчас я хочу тебя спросить, — Дима потянул его за руку и вернул в сидячее положение, — ты правда в меня влюбился? — Вроде того, — Иманов совсем раскраснелся и принялся тереть шею в местах, где побывали губы Димы, — а ты в меня? — Тоже. Они просидели так ещё с минуту, переваривая случившееся. А потом Иманов просиял и притянул мужчину к себе и заключил в объятия. Крепкие. Самые-самые крепкие на свете, на которые только был способен. — Котёнок, — Дима приподнял голову и прижался губами где-то за ухом парня, — пошли на студию. Приглашаю тебя на наше первое свидание. А то мне кажется, что нас уже охранники по камерам запалили. Не хочу им шоу показывать. — Прям «шоу»? — Эмиль отстранился от него и заулыбался, — Я не против. Пойдём. Сколько у нас времени до приезда ребят? — Часа три. — Переноси съёмку. — Почему? — Я слишком долго тебя ждал, — Эмиль пулей вылетел из тачки и побежал открывать двери студии. Дима рванул за ним, едва успев щёлкнуть пультиком. В лифте они ехали с каким-то мужчиной, что не дало им накинуться друг на друга прям там. Искры, летающие между ними, наэлектризовали воздух до предела. Лифт открылся и оба буквально выпрыгнули оттуда, вызвав у мужика ещё больше вопросов. Эмиль несколько раз не попал ключами в замочную скважину, Дима стоял за ним, опустив руки на талию и комкая свою куртку на чужом теле, почти до треска сжимая ткань пальцами. Открытие двери, три минуты на обойти все комнаты и убедиться, что никого нет. Секунда на запирание двери и две — скинуть кроссовки и стянуть друг с друга куртки. Они встали посреди основной комнаты и долго смотрели друг другу в глаза, пока Дима одним уверенным движением не подхватил его под ягодицы, заставляя обвить ногами себя за талию. Эмиль в ту же секунду впился в его губы, забирая их самый-самый первый поцелуй. Масленников понёс его на себе и почти прыгнул на диван, давая парню сесть сверху, почти содрал с него рубашку и позволил снять толстовку с себя, притираясь ещё ближе. Они не целовались. Они кусались, дрались за что-то. Нежные прикосновения сменялись жёсткими, грубыми. Эмиль будто марафон пробежал и всё никак не мог напиться той водой, которую наконец-то получил. Он хватал Диму за волосы, наклонял его голову, вёл в этой борьбе. Он целовал его в щёки, в подбородок, припадал к сильной шее и оставил небольшой укус у кадыка, распалив этим и без того горячую ситуацию. Руки Димы уже летали где-то под футболкой, оглаживали бока, грудь, плечи, задевали все чувствительные точки на теле, вызывая глубокие вздохи. Масленников застонал под ним, когда Эмиль грубо задвигал языком на шее, надавил на кадык ладонью, придушивая. — Не думал, что ты такой громкий, — Эмиль сказал это прямо в ухо мужчине, притираясь бёдрами к его, — похоже, съёмки всё-таки придётся переносить. Я чувствую, — Эмиль опустил руку и огладил член любовника через спортивки. — Я тоже чувствую это, — Дима тяжело дышал и выцеловывал шею парня там, где позволял отодвинутый ворот футболки. Руками он вцепился в ягодицы парня, сминая их через чёрную ткань джинсов, — как же я хочу тебя. Спасибо Сударю. — Ты серьёзно вспомнил его сейчас? — Эмиль заглянул ему в глаза и насупился, — Я обещаю, что припомню ему всё. — Можешь выплеснуть всю свою злость на меня сейчас. — С радостью, Димочка. С радостью, — Эмиль с новой силой впился в губы мужчины, судорожно сдёргивая цепь со своих джинсов.***
Телефоны разрывались, в дверь долбились, звонок почти вышел из строя. Стас за дверью уже готовился выбить собой дверное полотно с петель, лишь бы выяснить, какой нежданный гость засел в их студии и закрылся изнутри. Тёма сидел рядом, оперевшись на стену спиной и печально смотрел вдаль. Они торчали тут уже полчаса и всё это время он беспристанно звонил на телефон Масленникову. Молчал. Молчал всё это время. Просто звонил до упора, не сбрасывал, не блокировал. Просто пустота. — Пацаны, там машина Димы под окнами стоит, — Сударь вышел с лестничной клетки, слегка поражённый этому обстоятельству. — Чего? Он что, внутри? Стас отошёл от двери. Внезапно пришло осознание. Он схватил телефон и набрал Эмиля. — Проверьте рабочий чат. Мы, походу, истории любви тут мешаем, — Сударь присел рядом с Тёмой и засмеялся своим мыслям. — А чего это ты ржёшь? — спросил Тёма, проверяя параллельно рабочую беседу в вотсапе и телеграмме, — О! Он написал ещё пару часов назад, что съёмка отменяется. Вот блин, почему мы не посмотрели, — Чернец грустно выдохнул и опустил голову, — но вопрос… Что он там забыл? — он указал пальцем на дверь. — Они, — Стас всё ещё стоял с телефоном в руках, улыбаясь во все тридцать два, — Они, Артём. С телефоном Эмиля такая же херня. — А зачем им там… Они что, какой-то проект без нас снимают? — Знаешь, Артём, лучше такое без нас снимать, — Никита громко заржал и толкнул друга в плечо. Тот лишь смотрел с недопониманием и даже тогда, когда Сударь и Стас шли перед ним и снова передразнивали слова Эмиля, он так и не понял, почему друзья так сильно смеются. Надо будет Диме написать, что они там с Эмилем делали, и почему съёмки перенесли. Странные они. Даже очень.