Останься со мной навсегда

Хао посмотрел на озеро, залитое лунным светом. В нем отражались дымчатые, полупрозрачные облака, среди которых одинокими огоньками сверкали яркие звезды. Подул легкий ветерок. Пламя костра, повинуясь ему, взметнулось ввысь. Асакура лениво обернулся на духа. Тот немигающими зелеными глазами уставился на луну. Интересно, шаману показалось или и правда во взгляде духа промелькнула тоска? Мальчик тихо усмехнулся, припоминая последнее появление в лагере, когда он прибыл с новой последовательницей — Канной. Девочка была гораздо старше, чем предыдущие, Матильда и Марион, но вот судьба такая же покареженнная, как и у двух тех. Ей было поручено присматривать за этими двумя. Если за это время они найдут общий язык, то на Турнире будет проще образовать из них команду. Асакуру особо не волновало, насколько хорошо они могут поладить с остальными, особенно с Пейоте. Да и последовали те трое за ним отнюдь не из-за благородного спасения. Выбор у каждой из девочек был не особо перспективный: остаться загнивать в родном месте и быть убитой как ведьма, или же последовать за ним и получить мало-мальский шанс на жизнь без гонений. Хао криво улыбнулся, вспоминая, как перепуганная Марион, не понимая о чем он говорит, пыталась ранить его из пистолета с помощью духа. А ведь ему было знакомо это чувство отчаяния. Совсем как во времена, когда он был Асахой Доуджи. Но от этого ничего не осталось. Даже Юка забыла об этом. Мальчик подтянул колени к груди и положил на них голову, продолжая немигающим взглядом смотреть на спокойную гладь озера. Пожалуй, так даже лучше, что Юка не помнит первую жизнь….Ведь она принимает его не как Асаху, призрака прошлого, а как Хао. Со всеми его поступками, целями и желаниями…. А принимает ли она его на самом деле? Шаман помотал головой. В любом случае, она разговаривает с ним открыто. И этого достаточно. Но отчего же на душе так муторно? Юка уверенно шлепала за Наваками, переступая через старые доски, покрытые мхом. Ноги предательски скользили по ним, и периодически девочка падала на уже порядком перемазанные в земле коленки. В очередной раз Наваками поймал свою горе-подруженьку, школьные кроссовки которой явно не были рассчитаны на поход в заброшенную школу. Мысленно он уже успел пообещал себе позвать Юку прогуляться, дабы выбрать ей кроссовки с нормальной подошвой. Тарума кое-как поспевал за своими друзьями. Несколько раз друзьям приходилось останавливаться, чтобы сделать небольшой перерыв. Гоку молчаливо подставлял плечо товарищу, а сам с усмешкой кивал ему в сторону парочки. Пару раз Навакми перехватывал его смеющийся взгляд и красноречиво грозил ему кулаком, но вот краснеющее лицо выдавало его полностью. Сама же Юка все время вертелась, оглядываясь по сторонам. Она-то видела, что вокруг них бродят небольшие меховые комочки — духи леса. Девочка привычным движением поправила четки, намотанные на руке. От Наваками это не укрылось. Он тяжело вздохнул. Мальчик замечал, что за напускной беззаботностью девочка старается скрыть постоянную тревожность: то серьги теребит, то за четки хватается. — А я, между прочим, занял первое место по борьбе… и смог победить Аоши, — Навакми скользнул взглядом по Юке. Та встрепенулась и повернулась к ним. — Неужели того, что учится в средней школе? — присвистнул Гоку. Наваками просиял. Друг явно знал, что нужно сказать. Но его взгляд тут же потух, когда он не нашел отклика в лице девочки. — Вам бы лишь кулаками махаться, — фыркнула она, откидывая непослушную челку. — А тебе бы не помешало вести себя как девчонке, — скрипнул зубами обиженный Наваками. — Например, как ты, когда получишь двойку по математике? — хохотнула Юка. На лице мальчонки проступили красные пятна. Он сжал кулаки и что-то булькнул в ответ. Девочка прищурилась. Ох уж эта хрупкая мужская гордость! — А у меня еще остались онигири…. — начала она примирение, но посмотрела в сторону притихших Гоку и Тарумы. — Ваши любимые — с морской капустой. Наваками встрепенулся. Среди них троих только он один любил онигири с морской капустой. Сама же девочка переносить ее не могла. В душе затеплилась надежда. Неужели она делала их только ради него? — А еще с тунцом и лососем… — донеслось до его ушей. Мальчишка вздохнул. Мечты рухнули, не успев приобрести осязаемую форму — ведь эти онигири для Тарумы и Гоку. Юка скинула рюкзачок и стала рыться в нем. Она извлекла заветные коробочки для обеда, вручая каждому отдельный презент. Последним был Наваками. Юка с насмешливой улыбкой протянула ему коробку. Он посмотрел ей в глаза и замер. На миг ему показалось, что в них отразилось глубокое синее небо. Юка улыбнулась ему, но тут же резко обернулась. Мальчишки, увлеченные едой, не заметили резкой перемены. Наваками же быстро обвел взглядом пространство вокруг — одни камни, покрытые мхом, да деревья. Он вопросительно посмотрел на Юку, но та приложила палец к губам, медленно кивая в сторону. Наваками прищурился и молча разинул рот. В нескольких шагах от них шел олененок. Блестящие глаза-пуговки заинтересованно посмотрели на мальчика. Животное стало медленно к нему подходить к нему. — Вытяни руку, — услышал он голос Гоку. Наваками, словно завороженный, медленно протянул руку с недоеденным онигири. Олененок обнюхал его руку и отвернулся. Юка тихо прыснула. Олененок, обернулся на звук. Уши зверя встали торчком. Он внимательно посмотрел на девочку, но итако лишь развела руками. Животное укоризненно посмотрело на нее. — Да не отравлены они, — рассмеялась девочка. Она поднялась с камня, обтряхивая штаны. Олененок шарахнулся назад, наступив на ногу Наваками. Мальчик сдавленно ойкнул и запрыгал на одной ноге. — Теперь, когда мы будем играть в индейцев, ты будешь Джо Сплющенная Ножка, — подметила Юка и перевела взгляд на товарищей, ища у них поддержки. Тарума и Гоку тихо прыснули. Но стоило командиру обернуться, как Тарума закашлял, подавившись от смеха онигири. Гоку хлопал его по спине. Пока Наваками отчитывал товарищей, что повелись на девичьи колкости и не защитили честь командира, Юка подошла к олененку, вглядываясь ему в глаза. Пронзительный и в то же время осторожный взгляд будто вкрадывался в душу, словно пытаясь донести немую просьбу. Олененок ткнулся мордочкой в живот девочки. — Вот ведь, все унюхаешь, — проворчала она, доставая из кармана спортивных штанов несколько крекеров и протянула их олененку. Шершавый язык коснулся ее ладони. Юка вздрогнула и выронила угощение. Она сморщилась и посмотрела на обслюнявленную ладонь. — Вот ведь хомяк. Так тебе и надо, — поддел ее Наваками. Девочка открыла рот, чтобы возразить, но споткнулась. Мальчик автоматически протянул руку и потянул Юку. Но увидел лишь победную улыбку. Он перевел взгляд на их ладони и ….стал поспешно срывать листья папоротника, обтирая руку. Она нагло провела его! Тарума и Гоку веселились вовсю, молчаливо наблюдая за развернувшимся кино. Олененок, поняв, что его больше ничем не побалуют, поскакал вглубь леса. — Ладно, голубки, пошлите в заброшенную школу! — задорно окликнул их Гоку. Наваками лишь молчаливо открывал и закрывал рот, хлопая округлившимися глазами. Юка же лишь криво улыбнулась. — Голуби грациозные, я всего лишь хомяк, так что, увы, не судьба, — она развела руками, смотря на Наваками. Мальчик обиженно засопел. Неужели Юка только что отвергла его симпатию?! Хотя…. Воспринимала ли она вообще хоть что-то не в шутку? Пока Наваками глазел в одну точку, осмысливая происходящее, Юка успела нагнать Гоку. Она переговаривалась с ним о ближайшей контрольной по математике, продумывая план списывания у друга. Тот вместе с Тарумой поспешил за больно прыткими товарищами. При свете дня заброшенная школа выглядела не такой пугающей. В старом деревянном здании местами прохудилась крыша. Окна без стекол зияли темными дырами, создавая гнетущую атмосферу. По крайней мере, так казалось Таруме. Юка скользнула взглядом по зданию. Здесь так и кипела жизнь. На крыше, поросшей мхом, сидели любопытные лесные духи. Они приветливо помахали девочке тоненькими лапками. Духи заскакивали на стволы тонких деревцев, что проросли в старом здании, и игриво раскачивались на них, молчаливо приглашая юную шаманку принять участие в их игре. Пару раз в окне промелькнула ехидная мордашка тануки, довольно потирающего лапки. Но стоило заметить четки девчушки, как желание пугать ребятишек моментально испарилось, как и он сам. Птицы звонко щебетали, но Тарума вздрагивал от каждого шороха и хватался за Гоку. Наваками невольно посмотрел на Юку, ожидая, что девочка испугается и найдет защитника в его лице. Но та с раскрытым ртом оглядывалась вокруг, словно кого-то искала. Итако же оборачивалась в поисках источников постукиваний и щелчков, различающихся по тональностям. В памяти всплыли рассказы Кино о кодама. Это тоже были духи леса, только они являлись воплощением душ деревьев горных лесов. Девочка разочарованно вздохнула. Она так и не смогла их увидеть. Она вздрогнула, почувствовав прикосновение к плечу. — Боишься призраков? — участливо спросил он. Юка вопросительно изогнула бровь. Он предлагает ей бояться духов леса? На душе мутным облачком осталась досада. В дружбе с ними для нее стиралась граница между людьми и шаманами. И итако совершенно забывала, что друзья не ведают об ее истинных способностях. Наваками по-своему истолковал её молчание. Мальчик взял ее за руку. — Взглянем страху в глаза! — нарочито бодрым тоном заявил он, но на последнем слове его голос дрогнул. Он отодвинул плотную занавеску из плюща, аккуратно перелезая через дыру в стене внутрь здания. Мальчик помог забраться Юке, но она досадливо цыкнула, сжимая в расцарапанных ладонях четки. Атмосфера была мирной, да и демонической энергии не ощущалось, но надо быть на чеку. — Да расслабься ты, всего лишь парочка слабеньких душенок, — фыркнул кто-то над ее ухом. Она подняла голову. Дайтаро довольно улыбался. Послышался хлопок и грузный вздох. Тарума буквально ввалился внутрь. За ним проскользнул Гоку. Не сговариваясь, друзья взялись за руки и медленно двинулись вперед. Прогнившие доски противно скрипели под ногами. В воздухе пахло сыростью и плесенью. Мальчишки озирались по сторонам. Комплектация школы отличалась от современной. Здесь было всего два этажа, и привычных боковых окон не было. По стенам ползали черные жучки, копошились гусеницы и… Юка завизжала и дернулась назад, когда под ногой неожиданно появилась сороконожка. Девочка неуклюже привалилась к стене, но тут же повалилась вместе с хлипкой дверцей внутрь класса, подняв кучу пыли. — Юкааааа! — заорал перепуганный Наваками, которому померещилось, что ее стащил призрак. Тарума встал на месте и расплакался. Один Гоку сохранял невозмутимый вид. Наваками рванул внутрь, но споткнулся об ногу встающей девочки, и упал, придавив ее собой. Юка вскрюхнула от внезапной тяжести. Дайтаро рассмеялся. Нынешняя Юка была просто новорожденным жеребенком по сравнению с прошлой жизнью. Наваками помог подняться Юке. Та с кряхтением стала обтряхивать и без того перепачканную спортивную форму. Тут краем глаза девочка заметила тусклый голубоватый огонек. От него исходила теплая духовная энергия. Итако протянула к нему ладони. Тарума и Гоку вытаращили глаза. Сколько они не всматривались, то не могли понять, куда тянула руки их подруженька. А вот Наваками потер глаза. Это еще что за странная штуковина летает? Юка протянула ладони, терпеливо дожидаясь, пока дух опуститься. Огонек нерешительно подлетал, а после отклонялся обратно. — Я — итако, и в моих силах помочь тебе обрести покой, — мягким голосом проговорила она, забывая о посторонней публике. — Ты ей голову повредил! — ахнул Гоку. Наваками шикнул на него и помотал головой. Тут он заметил движение над головой Юки. Мальчик протер глаза. Какой-то странный сгусток тумана, очертаниями напоминающий человека. В это время итако закрыла глаза, погружаясь в транс, чтобы войти в контакт с душой. Мир вокруг окрасился черным. Девочка оглядывалась по сторонам, пытаясь прощупать в непроглядной тьме духовные колебания души. Возле уха начало нестерпимо жечь. Юка аккуратно дотронулась до того места пальцами и наткнулась на серьгу. Ну конечно! Серьги, что дал Хао, были проводником души Дайтаро. И он наверняка сможет помочь ей разобраться в этой темноте. Девочка попыталась снять серьги, как перед ней замелькали чужие воспоминания. Вот Хао сидит в просторной японской комнате, залитой солнечным светом. Вместо привычной ткани со звездами — традиционное японское одеяние, поверх подвязанной кожаным поясом алой верхней одежды с широким рукавом белоснежные одеяния. Юка потерла глаза. И это Хао-то сидит так благонравно, держа в руках кисточку с чернилами? — Хочешь верь, хочешь нет, этому меня научили они, — отозвался он, водя кисточкой по свитку. А ведь он даже не повернулся! И рта не раскрывал! Только Юка хотела ответить, что ей надоели его штучки, как рот раскрылся сам собой. Она хмыкнула, а потом, поперхнувшись воздухом, выпучила глаза и посмотрела на Хао. — Не волнуйся, ты ничего вслух не говорил. Они дали мне эту, чтобы читать мысли людей. Прими этот совет в знак вежливости: Тадатомо-сама слишком силен даже для меня, чтобы читать его мысли. Ты должен отказаться от этого прежде, чем он узнает, — вслух произнес Хао, продолжая смотреть в свиток. В груди Юки булькнула праведное возмущение. И почему это она стала вдруг парнем? Девочка вздрогнула, услышав, как кто-то окликнул «Дайтаро», и тело повернулось само. Девочка судорожно вздохнула и раскрыла глаза. Озябшими пальцами она сжимала четки. На душе был холодок. — Некрасиво подглядывать в чужие воспоминания, — раздался над ухом сухой голос Дайтаро. — Давай уже отправляй эту душенку на небеса, и мы пойдем. Я устал вас караулить. Только сейчас девочка обнаружила, что она лежит на коленях Наваками и пустым взглядом пялится в потолок. — Юка! — он склонил голову и посмотрел ей в глаза. Когда подруга внезапно упала, то не на шутку перепугала друзей. Те хотели дать деру, но вот Юку просто так ведь не бросишь. Но и на себе её утащить они не могли. Наваками честно пытался, но ее тело словно было примагничено к месту. — Давайте убираться отсюда поскорее, — услышала она охрипший голос Гоку. Юка попыталась присесть. Не помоги ей Наваками, она завалилась бы обратно. Мальчик бережно придерживал ее за плечи. В душе вспыхнула гордость. Он смог защитить ее! И теперь она может полностью положится на него! Но лидер прекрасно понимал чувства друзей. С наступлением сумерек атмосфера в школе стала давящей. Из-за каждого угла им мерещились оскаленные кровавые пасти, из-под прогнивших досок то и дело мелькали костяные руки с полуистлевшим мясом. А откуда-то сверху постоянно раздавались завывания и выкрики. У Тарумы постоянно скручивало живот. Гоку ошалело глазел по сторонам, вздрагивая от каждого шороха. Наваками, пыхтя и скрипя зубами, нес Юку на спине. Да, он сам предложил понести ее, но кто же знал, что она такая тяжелая! — Вот если бы не ела столько дынных булочек, то ему бы не пришлось пыхтеть, — услышал он ехидный голос. Мальчик не велся на этот голос, наоборот, старался его заглушить. Возможно, его темная сторона права, но девочкам нельзя говорить такое, иначе они расстроятся. Вот только сама «темная сторона» парила рядом с Юкой искренне недоумевая, почему не может вернуться как шикигами обратно в предмет-проводник. Дайтаро только устало выдохнул. Подумать только, после смерти дух умудрился вымотаться! Мальчики вылезли обратно на улицу. Наваками чуть не упал, поскользнувшись на мхе. Юка покачнулась, но вовремя обхватила его за шею. — Давай-давай, потом вернемся сюда, чтобы упокоить две души. Из тебя и правда выйдет превосходная итако, — не упустил момента Дайтаро. Разморенная Юка даже не обратила внимания, лишь вздохнула и уткнулась носом в плечо Наваками, продолжая мирно посапывать. А вот мальчик был бледнее-бледного. Значит, это не голос его темной стороны… Но тогда кто же стоит за спиной и разговаривает? Сердце пропустило удар и….все трое ребят закричали, когда заметили мелькающие огни среди деревьев. — О, великие ками, они нашлись! — послышались вполне приземленные голоса взрослых. Наваками удивленно моргнул. Мгновение и их обступили люди — пожарные, полицейские, учителя, просто волонтеры. Взрослые взволнованно переговаривались. Кто-то взял его под руку и повел обратно. Мельком он увидел, как Гоку обнимает старшая сестра. А вот где-то рядом послышался голос матери Тарумы, что отчитывала сына, переходя со спокойного тона в истеричный, а потом женщина зашлась в рыданиях. Пришел Наваками в себя только когда мать заглянула сыну в глаза. Та говорила с ним ласково, хотя в серых глазах плескался бездонный страх и усталость. — Минори-сан, вы не знаете, кто мама этой девочки? — раздался рядом строгий голос. Женщина вопросительно приподняла бровь. Темноволосая девочка в спортивной форме сжимала в руках четки и смотрела в землю. — Я сама дойду домой. Отпустите меня! — голос Юки дрогнул. Она старалась не смотреть в сторону Наваками и его мамы. В глазах предательски защипало. Уж лучше бы у нее болела разбитая коленка, чем было противное скребущее чувство на душе. — Понятно. Сбежала из дома и подговорила друзей. Придется отправиться тебе с нами в полицейский участок, там мама приедет за тобой… — мягким голосом проговорил полицейский, присаживаясь на корточки. — За мной никто не придет. Я сама в состоянии дойти домой, — уперлась Юка. Минори ахнула. Что же это за родители у девочки, что она шатается без присмотра, а за ней никто не явился? И почему она так упирается? Неужели ее дома бьют? — Дяденька полицейский, мы с мамой проводим ее домой. Она живет с бабушкой, у нее нет родителей, — уверенно сказал Наваками и осекся. Какой ненавистный огонь промелькнул в ее взгляде! Юка криво улыбнулась. — Минори-сан, разрешите мне пойти с вами. Я просто не хочу волновать бабушку, — девочка смотрела в землю, кожей ощущая жалостливый взгляд женщины. Полицейский вопросительно посмотрел на Минори. Ему не хотелось возиться с маленькой беспризорницей. Тогда надо будет ставить на учет ее опекуна, а потом определять ее в детский дом. А это слишком долго, муторно и много бумажек. Женщина кивнула и протянула руку Юке, но девочка помотала головой. Минори шла, в одной руке держа фонарь, в другой — руку сына. В голове женщины никак не укладывалось, как ребенок может быть так предоставлен сам себе. — Мм… где ты живешь? Мы проводим тебя, — неуверенно начала женщина. — Чтобы нажаловаться на меня? — фыркнула девочка, откидывая волосы назад. — Почему же? Мы просто извинимся, что задержали тебя у нас в гостях, — примирительным тоном предложила Минори. Юка застыла и обернулась. Мать Наваками смотрела на нее доброжелательно. Уголки губ приподняты вверх. Черты лица расслаблены. Нет ни малейшего намека на угрозу. Девочка шмыгнула носом и закусила губу. — Испугалась? — Минори подошла к ней, осторожно коснувшись волос руками. Юка замотала головой. — Это он кричал, — она ткнула пальцем в грудь Наваками. Мальчик залился краской. В душе ребенка вспыхнул праведный гнев. Он ее значит выгораживает, а она позорит его перед матерью! — Мама, я… — начал он и осекся, стоило увидеть, как на лице девочки расцвела улыбка. Что он там ей хотел сказать? Ах, да уже не важно! Минори передала сыну фонарик и взяла Юку за руку. Женщина была приятно удивлена. Оказалось, что девочка вовсе и не грубиянка, а очень даже словоохотливая. Что-то в душе женщины словно оборвалось. Минори искренне не понимала, почему родители оставили Юку. — Юка, а забеги-ка ты завтра к нам, хочу поучиться у тебя делать онигири с морской капустой, — как бы невзначай предложила женщина. Девочка ответила не сразу. Она уставилась куда-то в небо. — Хорошо, я Наваками проводит меня к вам. Буду вечером. У меня еще дела, — утвердительно кивнула та головой. Минори вполне устроил и такой ответ. Расстались они в нескольких метрах от школы. Мать и сын еще долгое время смотрели девочке вслед. И каждый думал о своем. Юка оглядывалась по сторонам в поисках души. При свете дня здание школы казалось знакомым, словно это была школа, где она училась сейчас. Даже кабинеты располагались в том же порядке! — Сдалась тебе эта душа, — проворчал Дайтаро. — Летает себе спокойно. Нет, чтобы подумать обо мне. Я, между прочим, тоже устал. И на самом деле дух не врал. Со вчерашнего вечера он ощущал непомерную тяжесть и усталость. Казалось бы, дух не может испытывать такое, но ведь он — шикигами. Значит, вполне может ощущать. Ему хотелось ненадолго вернуться обратно. Отдохнуть и восстановить запас духовных сил, которые таяли с поразительной быстротой. Юка чихнула и вылезла из-под полусгнившей парты. Дайтаро ожидал очередной колкости, но в глазах девочки плескалось искреннее беспокойство. Дайтаро возвел глаза к потолку. Ну теперь ее самобичевания не хватало! — Тогда возвращайся, — уверенно заявила девочка. — Пусть ты и шикигами, но ты в первую очередь — живой человек. — Весьма, — хохотнул Дайтаро. — Живее всех живых. Удивительно. Итако, что считается с чувствами душ. Интересно, как бы отнесся к этому Хао? Он заметил, как Юка морщит лоб и нос, пытаясь сосредоточиться на мыслях. Пожалуй, она воспользуется способом, о котором рассказывала Кино. Правда, он гораздо затратнее, и используется лишь в крайнем случае. — Думать — не твоя стихия, — сочувствующе произнес Дайтаро, прикрывая глаза. — Давай быстрее заканчивай, нас ждут. Девочка села на колени, складывая руки в молитвенном жесте. Она закрыла глаза, сосредотачиваясь на ощущениях. Постепенно мир терял краски. Исчезли все запахи и звуки. Вокруг была только непроглядна тьма. Дайтаро наблюдал за действиями Юки внимательно. Стоило ей только погрузиться в транс, как по всей комнате зажглись блуждающие огоньки. Они хаотично метались, словно что-то пытались отыскать. Шикигами не препятствовал им. Вот только это было странно. Разве души не должны приходить на зов самой итако? Чем больше проходило времени, тем сильнее ощущалась духовная энергия Юки. Она все больше высвобождала ее, чтобы охватить гораздо больше пространства в поисках души. Дайтаро огляделся по сторонам. Воздух становился раскаленным. Даже так он ощущал жар, исходящей от девочки. Вот только её энергия отличалась от энергии Хао. Мягкие колебания передавали искреннее желание девочки помочь душе. И вскоре та откликнулась. Маленький огонечек несмело показался из-за угла, а потом медленно подплыл к Юке. Девочка беззвучно шевелила губами, читая молитву. Пространство вокруг заволокло туманом. Четки, висящие на шее девочки, засветились голубоватым светом. Не открывая глаз, Юка сняла четки, и несколько раз взмахнула ими перед собой. После замерла и резко накинула их на душу. Стоило только душе очутиться в кругу четок, как она постепенно начинала блекнуть. Вскоре душа исчезла. Блуждающие огоньки один за другим резко вспыхивали и исчезали. Юка приоткрыла один глаз, затем второй. — Получилось… — удивленно выдохнула она и рассмеялась. — Дайтаро, у меня получилось! Шикигами посмотрел в ее сияющие от счастья глаза и невольно улыбнулся, постепенно растворяясь. У нее и правда хорошо получилось. Девочка надела четки обратно на шею и в приподнятом настроении пошла обратно в город. Руки Кино дрогнули. Воск капнул куда-то на пол. По лестнице послышался быстрый топот, дверь распахнулась и раздался радостный возглас Юки: — Бабуля! У меня получилось упокоить душу! Старая итако нашарила рукой подсвечник на столике и поставила свечу в него. Асакура потерла виски. — Это определенно хорошо. Значит, мы сможем продолжить твое обучение, — устало произнесла пожилая женщина. С девочкой выходило слишком много хлопот не только в обучении. Итако давно собирала документы для официального опекунства девочки, но у той не было даже свидетельства о рождении, а на их оформление и получение уходило много месяцев. Благо, хоть в школу взяли, хотя документы были поддельными, а сама Юка числилась пока под фамилией Ямамото. Девочка выдала эту фамилию внезапно и ни на какую другую больше не соглашалась. — Бабуля, ты не переживай, — по-своему истолковала ее молчание Юка. — Знаешь, в первый раз у меня ничего не получилось. Там душа сразу была рядом. А во второй раз я ее искала, но не нашла и воспользовалась тем способом. Я словно была в другом мире. Ощущала каждое живое существо, находящееся рядом и… — тараторила девочка. Кино напряглась. Высвобождение энергии было опасно не только истощением, но и тем, что пользуясь ослабленным состоянием итако, душа может захватить ее тело. Юка словно не переживала о последствиях. Или же она была не одна. Наверняка, тот странный шикигами, присутствие которого было достаточно трудно обнаружить. Но почему она продолжала скрывать это, хотя и Йомей уже знал об этом? — Достаточно, — прервала ее болтовню Кино. — Будешь практиковаться так, как я скажу. Иначе рискуешь потерять душу. Она не видела, как потухли глаза Юки, зато ощущала ненависть, бьющую через край. Счастье девочки отдавалось тройной болью в сердце второй ученицы. — Ах! Чуть не забыла! — девочка хлопнула в ладони так громко, что наставница вздрогнула. — Мама Наваками показала мне, как делать данго. Я принесла вам с Анной. Асакура вздохнула. Юка не разговаривала с Анной, но оставляла для той какие-нибудь сладости. Старшая ученица не принимала подачки девочки, считая, что та делает все лишь из жалости. — Бабуля, а у Анны вышло сразу упокоить душу? — девочка уселась на татами и подтянула колени к груди. — Далеко не сразу. Призвать душу гораздо легче, чем упокоить. Здесь сердце итако не должно колебаться. Нужно быть абсолютно уверенным в своих действиях. Малейшая оплошность может стоить жизни. Но также важно и желание помочь душе упокоиться. В случае с Анной это получалось только благодаря тому, что она желала остаться одна, — наставница проковыляла к двери. Благодаря духовным колебаниям она знала, где находится ученица. Пожилая женщина положила ей руку на голову. Не стоит девочке переживать из-за старшей ученицы и сравнивать свои успехи с ее. — Пошли попробуем твои данго, — потеплел голос Асакуры. Младшая ученица радостно подскочила и побежала впереди наставницы. Уголки губ Кино приподнялись. Пожалуй, все не так уж и плохо. Анна с силой захлопнула седзи в свою комнату. Девочка с ненавистью посмотрела на бездушных кукол, что сшила сама. Они не могут заменить человеческое общение, зато могут молчаливо выслушать. Девочка хмыкнула. Больно нужно общение. Единственное, чего она желает — уничтожить этот ненавистный мир, стереть эти назойливые мысли, что затапливают душу и сознание. Почему кому-то дается все — семья, любовь, друзья, а ей — ничего? Итако прикрыла глаза. Да не лучше ли этому миру исчезнуть? Тогда не останется ничего. Ни сожаления, ни печали, ни этой пустоты на душе. Она поморщилась от мыслей Кино. Конечно, у наставницы не все так плохо. Ведь теперь для нее есть отрада — младшая ученица. Она открыта к общению и ласкова — полная противоположность ей. Так отчего же не любить такого покладистого ребенка? В душе закипала ненависть. К новой ученице. К Кино. Ко всем в мире. Анна схватилась за волосы, в отчаянии мотая головой. Мир приобретал привычную темноту. Вокруг послышались шепотки. Постепенно среди них стали различаться явные голоса, твердящие только одно — ненавидь. Девочка не замечала, как вокруг нее скапливается темная, тяжелая энергия, приобретая неясную форму. Рождался очередной демон. Кино нахмурилась, чувствуя, как по гостинице расползается темная энергия. Итако поднялась от алтаря, где молилась за души предков. Одной рукой придерживаясь за поясницу, а второй пыталась нашарить клюку. Наконец найдя ее, женщина стала подниматься на второй этаж. Тишину дома нарушал только шум ветра и тихое позвякивание фуринов — традиционных японских колокольчиков из стекла, в комнате Юки. Самой младшей ученицы в гостинице не было. Наставница тяжело вздохнула. Как и Анна, девочка была сама по себе, и воздействовать на нее было очень трудно. Да и о каком воспитании могла идти речь, если одна была брошена родителями, а вторая росла в обществе братцев-обалдуев? Кино прекрасно понимала, что брошенным детям намного сложнее адаптироваться в обществе. Анна была недоверчива и холодна с окружающими, что усугублялось воздействием рейши. Юка же прятала переживания и хваталась за любую возможность, лишь бы быть полезной и нужной. Обеим нужна была материнская любовь, а ее старое израненное сердце было способно лишь на сухость и строгость с ученицами. Но они обе — итако. Шаману не нужно так сильно погружаться в свои эмоции. Разум должен оставаться чистым и незамутненным, иначе он пропадет. В этом случае Анне не хватало открытого взгляда на мир, который был у Юки. Второй же не хватало холодной рассудительности, присущая Анне. Ах, если бы они только нашли общий язык, то могли бы научиться друг у друга многому! Но не всегда все складывается так, как хотелось бы. Кино остановилась у двери в комнату Анны. Асакура постучалась. Раздался тихий шорох седзи. — Вы ошиблись комнатой, — глухо ответила старшая ученица. — Я бы хотела побеседовать именно с тобой, — итако задумчиво потерла подбородок. — Почему бы нам не спуститься вниз и не попробовать данго? Анна сухо ответила «нет» и закрыла седзи. Кино вздохнула. Ей не достучаться до сердца этой девочки. Юка сидела на скамейке и болтала ногами. Девочка с любопытством наблюдала, как при свете фонаря летают ночные мотыльки. Воздух был наполнен свежестью. Тишину нарушало пение цикад и треск от фонаря. — Ну и долго ты собираешься тут сидеть? — раздался над ухом голос Дайтаро. — Не знаю. Пока как-то не хочется возвращаться, — отозвалась Юка. Она забралась с ногами на скамейку и подтянула их к груди. На самом деле Юка хотела вернуться обратно. Там была теплая атмосфера: Минору баловала детей вкусными пирожками, пока они вместе с отцом Наваками — Акихито, возились с младшей сестрой Наваками — Миеей. Она решила избавиться от тянущего чувства пустоты с помощью разговора. — Дайтаро, а что случилось потом? — на ум пришло видение в заброшенной школе. Шикигами вопросительно приподнял бровь. — Могу предположить, что они решили покинуть тебя, — хмыкнул шикигами. — Кто? — Юка приоткрыла рот. Дайтаро с удовольствием наблюдал, как постепенно до нее доходит смысл сказанного им. Тонкие брови сошлись к переносице, губы сжались в тонкую полоску. Девочка обиженно засопела. — Сам дурак, раз не понял, что я о твоих воспоминаниях, — она засопела усерднее. Шикигами лишь возвел глаза к небу с мыслью «женщины». Пробыв в этом мире полтора года, он успел уяснить для себя, что за тысячу лет девушки ох как изменились. Или же изменились мужчины. Почему они должны догадываться, о чем думает девушка? — Ну хоть что-то в тебе есть от девушки, — хохотнул шикигами. — Догадайся о чем я думаю, но я еще и обижусь. Это у вас передается воздушно-капельным путем? Дайтаро еще больше развеселился, заметив, как заалели щеки итако. Так ей шло гораздо больше, чем сидеть с потухшими глазами. — Ладно-ладно, расскажу, — примирительным тоном ответил шикигами. — Маппа, а вернее, Хао, предложил мне отказаться от моего плана. После мы еще с ним поговорили о его прошлом, о моем. Конец.  — Какого плана? — в синих глазенках зажегся огонек любопытства. Дайтаро крякнул. Взгляд заметался по округе. На чтобы отвлечь ее внимание? Нельзя. Нельзя ей рассказывать. Кто знает, чем обернется, если она внезапно вспомнить прошлую жизнь? Шикигами тяжело вздохнул. Юка не игнорировала его молчание, а начала канючить с этим противно-плаксивым «ну расскажи», «ну пожалуйста». Поняв, что этим она ничего не добьется, Юка решила сменить тактику. Она еще раз горестно вздохнула и опустила взгляд в землю. — А своем прошлом расскажешь? Или тоже нельзя узнать? — она шмыгнула носом. Что-то в душе Дайтаро всколыхнулось. В отличие от его предыдущего окружения, девочка не стеснялась общаться с ним. И ни разу не спросила про родимое пятно на лице. Шикигами хмыкнул. Как-то Юка жила наоборот. От того, кого следовало держаться подальше, она держалась поближе. Не боялась огромного духа Огня, не стеснялась поддеть Хао, даже с Анной пересекалась… Так почему бы хоть что-то не доверить ей? — А сама как думаешь? — он словно невзначай провел ладонью по лицу. — Ты был до ужаса вредным и противным. Все девочки от тебя воротили нос, зато с Хао вы явно нашли общий язык, — уверенно заявила итако. — Я ведь даже дал подсказку, а ты и не заметила. Зато лишний раз подтвердила мои слова, — рассмеялся шикигами. — Я про родимое пятно. Люди считали это ужасным, поэтому предпочитали не общаться со мной. Да и что было с родной семьей, не помню. Для меня был лишь один покровитель, тот, на кого я хотел равняться — Тадатомо-сама. Имя учителя выскользнуло само. Шикигами резко оборвал рассказ. Вот ведь! Только он открыл рот, как встретился взглядом с итако. Та продолжала внимательно слушать его. В душу шикигами прокрались сомнения. Неужели Юка не помнит Тадатомо? — Ну, многие ученики хотят равняться на своих учителей. Мне вот нравится Мори-сан. Она такая умная и красивая. А еще так интересно преподает японский язык, — согласно кивнула Юка. — Наверняка и ваш Тадатомо был сильным. А что с ним стало потом? Взгляд Дайтаро помрачнел. Наивной итако даже в голову не придет, что он предал собственного учителя и убил его. Хотя… раз она от Хао нос не воротит, зная о его делишках, то почему отвернется от него? Шикигами удивленно моргнул. А с каких пор его вообще заботит, что какая-то там итако отвернется от него? — Я предал его, — сухо ответил Дайтаро и отвернулся. На душе же расползалось уже знакомое чувство вины. Он ведь не хотел, чтобы все так обернулось! Но стоило увидеть, как Юка распахнула руки, как он горько усмехнулся. Ну что за бестолковая итако? Разве она не знает, что его нельзя обнять? — Я уверена, что ты не хотел этого, — девочка обхватила себя руками и поежилась. Пожалуй, стоит вернуться в гостиницу. Она посмотрела на шикигами. Но тот не собирался продолжать. Девочка пожала плечами и направилась домой. Дайтаро летел рядом. Присутствие итако успокаивало и обнадеживало. Пусть не сейчас, но когда-нибудь он расскажет ей всю историю до конца. Юка тихо мурлыкала какую-то песенку под нос. Подвязав волосы синей лентой, она накинула фартук. Девочка с трудом открыла старое окно, впуская в кухню свежий воздух и солнечный свет. Итако высунулась наружу. Из окна вид открывался на небольшой прудик с лотосами. Среди хаотично расположенных, но аккуратно подстриженных кустиков, виднелись невысокие плодовые деревья — хурма и слива. От прудика шла тропка, ведущая в глубину сада. Юке всегда было интересно, кто ухаживал за деревьями. Кино была слепой, да и старушечьи руки не обладали такой ловкостью. Она подумала о старшей ученице. Но навряд ли это была она. Интересно, а что вообще умеет Анна помимо того, что умеет рядовая итако? Словно откликаясь на ее мысли, сверху послышался скрип досок — Анна ходила по коридорам. Сердце девочки предательски дрогнуло. Неужели своими мыслями она снова разозлила старшую ученицу? Юка фыркнула и откинула челку со лба, приступая за чистку овощей. И какое ей дело до этого? Девочка уже настолько привыкла жить с теми, кто читает мысли, что даже не особо задумывалась об этом. Пару раз проскальзывала досада, что она, как открытая книга, в остальном же это не доставляло неудобств. Юка увлеклась готовкой, что об остальном просто позабыла. Девочка сидела за столом, болтая ногами. Скоро сварится рис и овощи, и останется доделать только соус. Она булькнула чаем, когда внезапно на пороге появилась Анна. Старшая ученица брезгливо поморщилась от манер младшей ученицы. Кеяма прошла прошла мимо кухни. Вскоре из глубины дома послышались голоса — Анна включила телевизор. Послышалось женское пение. Мелодичный голос пел высоко, но на припевах бывало срывался. Певица словно устала, но продолжала невидимую борьбу и, набрав в грудь новую волну воздуха, продолжала петь. Юка закусила губу. Любопытство так и распирало девочку. До этого младшая ученица не подходила к телевизору, что по нынешним временам это был большой редкостью. Громоздкая техника напоминала о технике в лаборатории. Стоило увидеть выпуклый экран, как кожу начинало покалывать, а сердце учащеннее биться. Девочка облизнула пересохшие губы. Глубоко вдохнув, она направилась в комнату, где находилась Анна. Юка, зажмурив глаза, попыталась пройти в комнату, но споткнулась и чуть не пролила чай. Старшая ученица обернулась, наблюдая за девочкой. Та замерла с открытым ртом, смотря на экран телевизора. Кеяма ощущала, что ту сковал липкий и противный страх из-за…телевизора! Но стоило заглянуть чуть поглубже в мысли, как причина стала ясна. Только Анна хотела подняться, как Юка словно очнулась. — Я.я… — залепетала она, покрываясь красными пятнами. Мысли хаотично метались, порядком раздражая обладательницу рейши. — Уходи, — спокойно ответила Анна, протягивая руки, чтобы забрать злосчастную кружку. Ей пришлось потянуть ту на себя, чтобы хоть как-то расшевелись собеседницу. И тут случилось то, чего Анна совсем не ожидала — Юка вцепилась ей в рукав. — Уходи, — уже настойчивей повторила Анна. Тут раздались аплодисменты. Юка вздрогнула и невольно обернулась на звук. На экране крупным планом показали лицо певицы. На бледном лице проступил румянец. Из прически выбились несколько темно-синих прядей. Но сама исполнительница словно не устала. Она поклонилась и удалилась. Юка удивленно моргала. Она молча уселась на пол и, подтянув колени к груди, снова посмотрела на экран. Старшая ученица отсела чуть подальше, но ничего не сказала. Постепенно страх Юки рассеивался, а происходящее на экране все больше захватывало ее. Сразу после выступления у певицы брали интервью. Оказалось она родом из Аомори и лишь недавно начала свою карьеру певицы. После передача резко оборвалась на рекламу. Юка откинулась на спину и посмотрела в потолок. — Тебе нравится ее пение? — обратилась она к Анне. — Да. — А мне показалось, что через эту песню она ведет какую-то внутреннюю борьбу. Но, это самое лучшее, что я слышала, — Юка рассмеялась, вспоминая игру братьев на гитаре, но тут же осеклась. — Я не над ней смеюсь. — Знаю. Но ты права. На самом деле Авая Ринго старается не показывать свою слабость, — сухо ответила Анна. — Прямо как ты, не так ли? — Юка перекатилась на живот, подпирая руками подбородок. Стоило Анне хоть чуть-чуть начать отвечать, как для младшей ученицы словно исчезли все барьеры. В глубине души Юка давно хотела поговорить с ровесницей. И теперь не собиралась упускать эту возможность. — О чем ты? — Кеяма сжала кружку. — Как итако ты и правда сильная. Но в твоей силе и есть слабость. Ты просто закрылась и страдаешь от своей же силы. А она пожирает тебя, — пояснила Юка. Анна заколебалась. Из мыслей собеседницы она знала, что та уже сталкивалась с человеком со способностью рейши. Вот только саму девочку ни сколько не пугала сила Анны. — С этим ведь можно жить. И ты уже ведь все прочитала в моих мыслях, не так ли? — Юка добродушно улыбнулась ей. — Ты…. не злишься? — брови Анны приподнялись. — Конечно, ведь теперь состав моего секретного соуса тебе известен, — хихикнула Юка.— Вот только я никогда не думала, что ты можешь говорить как обычный человек. Анна что-то пробормотала в ответ. На душе были смутные чувства. Впервые с кем-то помимо Кино она могла просто поговорить. Но открытость Юки ее настораживала. Тревога сковывала, не давая мыслить ясно. В голове вертелось ненавязчивое «обманет!». — Ой! — Юка подскочила, когда запахло паленым. — Я ведь оставила рис! Кеяма смотрела вслед убегающей ученице. Впервые в сердце Анны было столько противоречивых эмоций.