Следъестественное

Недавно начавшийся сентябрь ещё не успел остудить землю, и города на севере восточного побережья радостно гудели, наслаждаясь пронизанными теплом деньками индийского лета. Сумерки скрывали последние следы заката, окончательно обращая день в ночь. Деревья тихо шумели, покачиваясь в такт ветру, даруя земле долгожданную прохладу. Звёзды, вечные свидетели бытия, безмолвно смотрели с небес на землю, уже давно ничему не удивляясь. Они видели всё. И твёрдо знали, что чтобы ни случилось сегодня, завтра солнце снова взойдёт, даруя людям надежду и веру. Пока же ночная тьма укрывала город. Каждому она несла что-то своё. Одним столь необходимый покой. Другие предпочитали лишь при ней творить свои дела. Двоим же братьям ночь дарила возможность покончить, наконец, с этой охотой. Огонь весело трещал, поглощая предложенное. Вонь, как всегда, стояла просто отвратительная. Хорошо, что в каждом городе есть такие укромные местечки, где никто не заметит, как сжигают тело, хрен им ведь объяснишь, что это не человек вовсе был. Братья привычно молча стояли, неотрывно глядя в костёр, чтобы убедиться в смерти очередной твари. Неожиданно у одного из них зазвонил телефон. Второй, не показывая своего любопытства, внимательно прислушивался. Голос из трубки доносился явно женский. Длинноволосый парень тепло улыбался, что-то односложно отвечая, затем повесил трубку и, всё ещё сияя широкой, теперь слегка насмешливой улыбкой, повернулся к брату: — Мужайся, Дин, мы летим в Россию. Кажется, Джули нужна наша помощь, — сказал он, наслаждаясь мужественно-мученическим выражением лица брата. °°° Стоило Юле войти в здание ФЭС, как её накрыло дурное предчувствие. Такие опасения не посещали майора практически со времён службы в совершенно другом подразделении. Девушка вздрогнула, вспомнив о дне, когда такое ощущение преследовало её в последний раз. Почти вся её старая команда тогда погибла. Впрочем, об этом лучше не думать. Это была другая жизнь. Соколова и сама была другой, откликалась на куда более легкомысленное имя, и временами с трудом верила в реальность происходящего. — Юль, тебе кофе не хватит? — прервал безрадостные размышления девушки Лисицын. Сосредоточившись на происходящем, майор поняла, что наливает себе вторую чашку кофе. Или уже третью? Пожалуй, действительно, хватит, подумала она, и, вылив кофе в раковину, медленно поставила чашку обратно на стол. — Земля вызывает майора Соколову, — усмехаясь, громко проговорил напарник. Костя. При взгляде на него ей часто хотелось улыбнуться просто потому, что он рядом, чего Юля, конечно, себе почти никогда не позволяла. Девушка сомневалась, что без него смогла бы у самой себя отвоевать возвращение к нормальной жизни. Не просто это сделать, когда целых семь абсолютно безумных лет твоей жизни считаются сведениями четвертого, секретного уровня секретности. Таких данных просто как бы не существовало. По факту её самой семь лет просто не существовало. Это было сложно. Почувствовав мягкое прикосновение к плечу, Соколова, вновь оторвавшись от смутных размышлений, подняла глаза на сидящего рядом мужчину. — Рогозина вызывает, — просто сказал он. Чуть помотав головой, Юля кивнула, мысленно напомнила себе проверить их особый арсенал, и, быстро обогнав напарника, первой вошла в кабинет Галины Николаевны. °°° — Соколова, Лисицын, у вас новое дело. Три часа назад на печально-известном Лыткаринском шоссе насмерть разбился заместитель министра транспорта Рязанской области. Надо проверить, не решил ли кто подстроить аварию, понадеявшись на то, что из-за дурной славы трассы всё спишут на несчастный случай, — Галина Николаевна перевела взгляд с экрана компьютера на Юлю, и как-то очень многозначительно добавила. — Юля, если это всё же не было подстроено, я рассчитываю на твой особый опыт. Пора уже разобраться, что не так с этой трассой. Стоящая рядом девушка как-то очень резко вдохнула, и Костя недоуменно посмотрел на напарницу. Та в немом изумлении уставилась на начальницу, будто с трудом находя в себе силы спросить: — Вы… Знаете об этом? Рогозина тепло улыбнулась опешившей девушке: — Неужели ты думаешь, что я бы согласилась лишиться одной из моих лучших сотрудниц, не выяснив предварительно, куда её хотят перевести? Юля как-то несобранно кивнула и мотнула головой: — Да, то есть нет, то есть,. — Майор Соколова, майор Лисицын, — уже повелительным тоном сказала всё словно немного усмехающаяся начальница, — задание понятно? — и, дождавшись уверенных вышколенных ответов, добавила, снова обращаясь только к Юле. — Разглашение по обстоятельствам. Ещё шокированная Соколова кивнула, развернулась на каблуках и быстро вышла из кабинета Рогозиной, не оглянувшись на него. Костя спешно прошёл в раздевалку, забрав по пути полевой чемодан из лаборатории. Спустившись на парковку, он увидел, что напряжённая напарница, уже пристёгнутая, сидела за рулём микроавтобуса, сосредоточенно глядя в пространство перед собой. Обычно ему приходилось её ждать. — Юль, — удивлённо начал Лисицын, — эта трасса же ближе, чем Домодедово. Зачем нам передвижная лаборатория? — Если это то, о чём я думаю, она нам понадобится, — хмуро ответила напарница, будто нехотя поворачивая ключ зажигания. Если бы Костя знал её хуже, он бы подумал, что Соколова испугана, но эта мысль казалась слишком абсурдной, чтобы всерьёз её рассматривать. Юля не боится. Машина уверенно тронулась с места, и всего через час оперативники были на месте. На улице стремительно темнело. Вокруг всё кишело полицейскими, журналистами и зеваками. Тело уже отправили в ФЭС, им оставалось только обследовать место аварии и сам автомобиль. На первый взгляд всё выглядело случайным происшествием. Осматривая машину и собирая улики, Соколова всё больше напрягалась, казалось, вопреки обыкновению рабочая рутина ничуть не помогла ей привести мысли в порядок. Отдав последний пакет с вещественными доказательствами полицейским, майор обернулся к напарнице, и уже собирался было начать говорить, как вдруг она его опередила: — Давай съездим в местный отдел полиции, проверим записи с камер по этому шоссе, я на подъезде видела несколько. Лыткарино, улица Ухтомского, тридцать А, вбей в навигатор, пожалуйста. Мне нужно позвонить, — и ушла, не дав ему и слова сказать. Лисицын задумчиво посмотрел ей вслед и пообещал себе обязательно расспросить-растормошить девушку этой же ночью. Что-то неладное с ней творилось сегодня, но задавать Юле личные вопросы при посторонних никогда не было хорошей идеей. В таком состоянии ещё больше разозлённая майор могла и вовсе решить ничего не рассказывать из чистого упрямства. В РОВД оперативникам пришлось преодолеть небольшое сопротивление местных полицейских, которые совсем не хотели даже допускать возможность того, что очередное происшествие на этой трассе не было случайностью. Статистика их совсем не волновала, как и люди, живущие в городе. К счастью, высокие полномочия ФЭС преодолевали и не такие барьеры. Дорожные камеры стали первым признаком того, что с этой аварией что-то было не так. Все, как одна, в интересующий оперативников период времени шли бесцветным дождиком и это при том, что следов какого-либо взлома или любых других посторонних манипуляций обнаружено не было. Юля как-то сердито-озадаченно хмурилась, и очаровательная складка между её бровей становилась всё глубже и глубже. Они попытались отсмотреть записи последней камеры рядом с означенным участком дороги, только чтобы убедиться, что и она в нужный момент покрылась серой рябью. Эта картина уже начинала утомлять. Майоры в растерянности вышли из отделения полиции. Уже когда они садились в передвижную лабораторию, Юля, словно решив что-то, со странным выражением лица повернулась к Косте: — Я, кажется, начинаю кое-что понимать. Надеялась, что больше такого не увижу, конечно, но если я права,. Мне нужно позвонить, Кость, — и, когда увидела, что он непонимающе смотрит на неё, словно нехотя добавила. — Это засекреченная информация. Костя на секунду замер в недоумении. Неужели она и правда выставляет его из передвижной лаборатории, чтобы позвонить? Но, увидев всё ещё встревоженное выражение лица девушки, понял, что она не шутит. Соколова была редкостным любителем разыграть товарища, а уж над ним шутила чаще всего, но, кажется, в этот раз дело было довольно серьёзным. Уже закрывая за собой дверь, Лисицын услышал, как девушка, набрав странно-длинный номер, нарочито-уверенным голосом сказала: — Товарищ полковник? Здравствуйте, это Соколова. Да, да, конечно, я понимаю! Это по поводу аварии на Лыткаринском шоссе, Вы не могли бы дать мне временный доступ к нашей базе? — и, услышав, видимо, ответ, добавила. — И ещё, мне нужно разрешение на разглашение. Одна я тут не справлюсь. Костя минут пять провёл, гуляя вокруг машины, пытаясь понять, в чём тут дело. Ничего путного на ум не приходило. Работа в ФЭС давала ему доступ к секретной информации первых двух уровней, и он терялся в догадках, размышляя о том, что могло скрываться за такой обычной, на первый взгляд, аварией. Дверь открылась как раз когда он к ней подходил. Смотря то в окно, то в ноутбук, то в потолок, но только не на него, Юля чётко и уверенно сказала: — Залезай. Мне обещали дать доступ к информации отдела, в котором я работала раньше, но это займёт какое-то время. К счастью, пока что я уже получила санкцию на разглашение, и теперь могу ввести тебя в курс дела. Тебе придётся просто поверить во всё, что я сейчас скажу, хоть это и будет непросто. Авария Хорявина не выглядит несчастным случаем. Но никто из людей её не подстраивал, — перевела взгляд на него и добавила, прежде чем майор смог переспросить, что она имеет в виду. — Я думаю, это был призрак. °°° Лисицын никак не мог поверить в услышанное. Всё описанное Юлей казалось чем-то нереальным, но Костя не допускал мысли о том, что она могла его просто разыгрывать. Слишком много людей погибло. Только на одной этой трассе количество жертв уже давно превысило всё, что можно было объяснить простым стечением обстоятельств. — И ты знаешь обо всём этом как? — Костя задал первый пришедший на ум вопрос, просто чтобы не сидеть вдвоём в тревожной тишине. — Ты ведь уже и сам понял. Это и есть моя секретная семилетняя работа. В мире существует такая организация — Орден Посвящённых или Хранители Знаний. Веками они накапливали знания обо всём сверхъестественном. В большинстве стран они сами по себе, но в России смогли тайно легализоваться ещё во время создания министерств при Александре Первом. Во времена Советской власти ушли в подполье, но продолжали свою деятельность в регионах, а потом, после развала Союза, вновь условно вернулись в состав МВД. Кроме непосредственных сотрудников об Ордене знает всего несколько человек. Фактически нигде нет документов, устанавливающих такой отдел, а никто из посвящённых просто не может проболтаться из-за печати молчания, — сухой рассказ, почти только факты, будто на докладе у генерала, но всё же Костя видел, что напарницу одолевает целая буря чувств. Только никак не мог понять, каких. Чувствовал, как сложно ей об этом говорить, сам не знал, как всё ещё продолжает спокойно её слушать, и решил, что нужно просто начинать работать, даже если он сам пока не очень понимает, как. Зато Соколова, определённо, знает. Что же, она всегда хотела его обогнать. На сей раз он остался так далеко позади, что эту гонку на всю их жизнь вперёд она, однозначно, выиграла. — План действий? — он ожидал услышать что угодно, но только не: — Поехали ко мне. Завтра днём нам встречать самолёт из Нью-Йорка в Домодедово. °°° Погода следующим утром полностью соответствовала его состоянию. Мелкий, противный дождь будто исподтишка постукивал в окна, становясь унылым серым фильтром реальности. Лисицын проснулся абсолютно невыспавшимся, несмотря на то, что спал не меньше девяти часов. Сон был тревожным. Вопреки своей вчерашней уверенности, теперь он вовсе не понимал, как жить дальше. Он не мог не верить Юле, привык доверять ей во всём, да и её история косвенно подтверждались намёками Рогозиной, чьи слова подвергать сомнению было невозможно. И всё же сердце отказывалось принимать новую информацию за данность. Что-то с чем-то не вязалось. Он помнил, как не так давно Соколова вместе с Березиным смеялась над историей деревенского алкаша, утверждавшего, что на того оборотень напал. Помнил, как вместе с ним развеивала мифы о каждой ведьме или ясновидящей, встреченной ими во время очередного расследования. Да много чего помнил, и всё это совсем не сходилось со вчерашним рассказом девушки. Это всё просто не может быть правдой! Кто-то из них сошёл с ума, и Костя не знал, что ему с этим делать. Всегда молчаливая до первой чашки кофе девушка готовила, изредка косясь на него. Майор ничего не говорил, просто даже не знал, что сказать. Таким шокированным он себя не чувствовал с самой первой своей боевой вылазки в Чечне. Никакие слова и учения не могут подготовить тебя к ужасу сражения. И к таким новостям тоже. Либо его майор сошла с ума, либо всю свою жизнь он провёл в обывательских розовых очках, которые теперь приросли к глазам, не отодрать. Отчаявшись разобраться в чём-то сейчас, Лисицын решил вернуться к выбранной вчера стратегии — погружение в рабочую рутину никогда ещё его не подводило. — Кого встречаем? Как они прилетят из Америки так быстро? — уже на подъезде к аэропорту решил поинтересоваться Лисицын. Они всегда старались не приносить работу домой, а обсуждать там такое безумие он тем более не хотел. — В целях изучениях существ, встречающихся на других континентах, нас разбросали по миру на несколько лет. Мы,. То есть я «вытянула короткую спичку» — отправилась в Америку, где Ордена на тот момент вообще не существовало. Притворилась простой охотницей на всяких сверхъестественных существ, и часто работала с этими Винчестерами. У них там концы света один за другим идут, они отнекивались сначала, конечно, но помощь им реально нужна была, а навык у меня к тому моменту был вполне неплохой, — так же ровно, как и раньше, рассказывала Юля. Отнюдь не характерная для девушки скромность его сильно удивила. — Это братья, Дин и Сэм. Так сложилось, что они в этом росли, у них не было другого выбора. А с визой помогло моё бывшее начальство, свободных людей нам в помощь сейчас не найти, — она прервалась, кажется, заметив кого-то в толпе, и спустя секунду уже расплылась в широкой улыбке, приближаясь в двум высоким, странно одетым парням. — Джули, — по очереди кивнули братья, подходя к девушке и крепко обнимая её. — Костя, Сэм, Дин, — ровным голосом представила всех Соколова. Они обменялись рукопожатиями. Персонажи были занятные. Короткостриженный — явно старший. Привык брать на себя ответственность. Костя внезапно увидел в нём себя прежнего. Для него тоже раньше жизнь была сосредоточена лишь на работе. Длинноволосый привык слушаться, но может и решения принимать. Лицо несёт на себе следы высшего образования. Они, казалось, не были похожи, но что-то неуловимо их объединяло. Глаза обоих горели праведным огнём, но были будто пустые внутри. Жутко. Держались оба как военные, прошедшие горячие точки, неосознанно оглядывались, словно не могли расслабиться даже в светлом и людном здании аэропорта, а во всем свете доверяли только друг другу. И, как ни странно, кажется, Юле. — Введёшь в курс дела? — багажа у братьев не оказалось, и они дружно двинулись к выходу на парковки. Девушка рассмеялась, легко перейдя на английский: — Узнаю тебя, Дин, ты времени зря не теряешь. Ночью я получила доступ к базе Хранителей. Мне не спалось, я решила сразу всё прошерстить. Рядом с этой проклятой трассой было какое-то огромное кладбище самоубийц, судя по всему, туда свозили тела практически со всего центрального округа, но теперь его там больше нет, всё сожгли. И вокруг никакого ЭМП, будто и нет там никого. °°° — Слушай, Рыжая, да у тебя тут очешуенная защита! — уважительно присвистнув, сказал Дин, стоило им только войти в квартиру. — И правда, — немного удивлённо добавил Сэм, — всё, что можно было сделать, не привлекая нежелательного внимания, и даже немного больше. Эти невидимые чернила — отличная штука! Костя не верил своим глазам. Как он мог не замечать того, что теперь, когда, молча следуя за братьями, он заглянул во все уголки квартиры, казалось просто очевидным? Судя по насмешливому хмыканью Дина, тот заметил удивление оперативника. Костя не мог не признаваться самому себе, что ревнует Юлю к этим двоим. Он был уверен, что такое молчаливое единение — это что-то только их, но дорога от аэропорта до Юлиной квартиры убедила его в обратном. Эти трое заканчивали мысли друг за друга, и это было как-то неправильно и больно. Соколова вела машину и, не переставая, болтала с братьями, обсуждая с ними каких-то общих знакомых, события, похожие на форменное безумие, а Лисицын чувствовал себя лишним, не понимая, что он делает в этой слаженной команде, и какую пользу может принести, если даже не верит во всё это. — Джули, — закончив осматривать все странные символы, иероглифы, пучки и мешочки, оказывается практически ровным слоем покрывавшие все скрытые и явные пространства квартиры, начал говорить Дин, — сама понимаешь, мы не могли привезти ничего из амуниции с собой, но что бы там у вас ни сидело, выходить против очередной сверхъестественной хуйни без пары двустволок в багажнике я не собираюсь. И, кстати, у тебя пожрать ничего не найдётся? А то порции в этом самолёте — разве что ребёнка кормить, — потом посмотрел на брата и добавил. — Ну, или Сэма. Юля лукаво улыбнулась. Как сотруднику правоохранительных органов ей, конечно, проще получить разрешение на хранение и ношение охотничьего, например, оружия, но уж оружейный сейф-то в квартире он бы заметил! Соколова тем временем подошла к старинному бюро, вероятно, заставшему ещё Российскую Империю, и, постучав три раза ногой по нижней полке, с высокомерной улыбкой повернулась к нетерпеливо смотрящим на неё мужчинам. Шкаф отъехал, открыв за собой небольшую комнату, и Лисицын замер, не веря своим глазам. Имевшегося у девушки оружия могло хватить на вооружение небольшой, но очень агрессивной армии. Какое-то бессчётное количество крупнокалиберных карабинов и двуствольных штуцеров, некоторые из которых, кажется, были модернизированы в кустарных условиях, пистолеты, ножи, мечи, колья, дубинки, разные тканевые мешочки, колбы, пучки трав и прочее, чему не было места в жизни обычного человека. Повисла тишина. Братья, с ненормальным энтузиазмом осматривающие коллекцию, только иногда уважительно цокали, явно узнавая, для чего нужны все эти разные виды оружия, оперативница смотрела на них, явно довольная одобрением старших товарищей, а майор вновь не знал, что сказать. Одна мысль всё же не давала ему покоя. — Ты не боишься это всё так хранить? — он и сам не знал, что имел в виду. От взлома квартиры очень удачливым вором до вопиющей незаконности такого огромного склада в частных руках. Он совсем не ожидал этого от Соколовой, так сильно не любившей идти в обход закона. Девушка в ответ только раздражённо поморщилась, словно он омрачил её триумф. — Ну, знаешь, человеку мой замок не вскрыть, как ни пытайся. А служба в Ордене имеет свои плюсы — у меня есть разрешение на каждый предмет в этом шкафу. Да и оружейную могу открыть только я. — Разрешение на всё это? — присвистнул Дин. — Да ты у нас птица высокого полёта, Джули! — Серьёзно? — вопросительно посмотрел Сэм на брата. — То есть, когда нам за один день сделали визу в Россию, это до тебя ещё не дошло? — Заткнись, Сэмми, — скомкано-смущённо пробормотал старший брат. Кажется, он и правда об этом не думал. — Ваши перепалки, конечно, очень интересно слушать, но, может, уже обсудим дело? Все четверо перебрались на кухню и устроились за большим круглым столом у тёмного уже окна. Видимо, негласное соглашение о том, что работа остаётся за порогом дома, больше не действовало, отвлечённо отметил про себя майор. — Так говоришь, все останки на кладбище самоубийц сожгли, но ничего не прекратилось? — деловым голосом спросил Сэм. Именно эта будничность помогла Лисицыну начать осознавать новую реальность. Либо это, либо считать Юлю, Рогозину и этих двоих (с последними проблем бы не возникло) сумасшедшими фанатиками. — Да, — также просто ответила Соколова. — Ещё когда российские Хранители Знаний были активны и многочисленны, они прошлись по многим самым злачным местам и вычистили их. Я видела отчёты, всю эту зону прошли с георадаром, костей там нигде больше нет. Они как знали, что дальше придётся нелегко. Это было всего за год до того, как британские Хранители решили уничтожить американских охотников. Тогда же они, зачастую притворяясь монстрами, выкосили большую часть и российского Ордена. Ну, вы знаете. Видимо, ваша доктор Хесс была не единственной такой сумасшедшей. Отдел почти развалился тогда. Сейчас осталось только несколько региональных Хранителей в бункерах. Моя ротация как раз закончилась, и я поняла, что не могу больше там работать. Тайком встретилась с Рогозиной и попросилась обратно. Как раз случай подходящий был, с исчезнувшей семьёй, а людей свободных в нашем отделе не было, — пусто и гулко, словно глядя в себя, закончила девушка. Несколько минут никто не решался прервать тишину. Сэм молча положил руку Юле на плечо, а Дин нахмурился и вдруг ухмыльнулся: — Спасибо, что рассказала нам о Хранителях Знаний! Если бы мы знали о них заранее, наша жизнь была бы намного легче! — Я просто физически не могла рассказать, — грустно ответила Юля. — Это было частью присяги-заклинания при зачислении в отдел после обучения. Никто из нас не мог рассказать о существовании Ордена тому, кто не знает о существовании Ордена, без позволения сверху. Просто горло перехватывает и душит, если пытаешься. Очень эффективный способ проверки «Свой — чужой». Это сейчас вы уже сами знаете, на Костю мне было дано право на разглашение, когда мы выехали, а потом мой бывший начальник подтвердил его на месте, — впервые за последние сутки Соколова посмотрела ему прямо в глаза. Обычно ему было достаточно секунды чтобы понять её настроение, но только не сейчас. Он и своё-то понять не мог. — Прости, что сразу не сказала. Думала, если дело не по этой части, не буду сбрасывать на тебя эту сверхъестественную бомбу. Я-то знаю, как с этим потом живётся, — закончила она, вновь погрузившись в себя. Резкий перелив дверного звонка заставил всех вздрогнуть. — Это, должно быть, еда, — насмешливо-успокаивающе сказала Соколова, выходя в прихожую. Она вернулась с каким-то невообразимым количеством пакетов, что, кажется, удивило только Костю. Их же четверо, а не семеро! Впрочем, глядя на то, как старший из этой странной парочки набрасывается на пищу, будто его год не кормили, задавать вопросы майор передумал. Быстро обнаружив среди коробок свой любимый пирог с потрошками, он глазами улыбнулся что-то тихо обсуждающей с Сэмом девушке, и обрадовался получить слабую улыбку в ответ. — Когда поедим, вместе засядем за исследования? Интернет у меня хороший, на всех хватит. Я пока даже не понимаю, кто там может сидеть. Мне оно не показывается, — настроение хозяйки квартиры предсказуемо улучшилось после огромной порции суши, на которую, как оперативник заметил, никто из них троих благоразумно не пытался претендовать. — Почему роемся в Интернете все вместе? Обычно я один как-то с этим справляюсь, — немного как-то даже самодовольно-обиженно проговорил Сэм. — Ты? Справляешься, конечно. А ты что, за 6 лет, что мы не виделись, успел выучить русский язык? Или думаешь, что о маленькой трассе под Москвой есть много информации на английском языке? — подняв бровь, язвительно спросила Соколова. — Как ни крути, а она права, Шэмми, придётша всем вместе поработать, — с набитым ртом сказал Дин. — Боже мой, эти чебуки просто охренительно вкушные, я такой вкушнятины не ел с тех пор, как ты уехала, Джули! — и, сделав гигантский глоток, добавил с сальной улыбкой. — Бросай всё, возвращайся, ты же знаешь, я тебе скучать не дам! Лисицын с удивлением повернулся к Юле. Неужели она позволяет этим двоим так открыто с собой флиртовать? Есть ли что-то за этой странной фразой? Лицо девушки его сразу успокоило. Высокомерно вздёрнутый носик напомнил ему ещё капитана Соколову, упорно отшивающую весь мужской коллектив ФЭС в первые годы работы. Потом на каком-то корпоративе Соколова неожиданно перепила их всех, одновременно одолев значительную часть заинтересованных в армрестлинге, после чего все окончательно признали девушку «своим в доску парнем», прекратив напряжённую осаду. Только его это тогда раззадорило ещё больше. Американцы, видимо, не хуже его знакомые с этим выражением, только посмеялись. — Юля, будь добра, объясни мне, что мы делаем, и почему это не может сделать Тихонов? — перешёл на русский майор, когда эти трое приготовились начать поиски на просторах всемирной паутины. — Мне даже и в голову не пришло, что ты не знаешь, представляешь? — немного виновато сказала майор. Так она на него смотрела, когда он сделал ей суши после раскрытия дела о замёрзшей журналистке из Заклюево. Воспоминания помогали хоть как-то держаться за реальность. — Все эти аварии похожи на дело рук призрака, неупокоенной души. Находящееся рядом кладбище самоубийц могло бы стать отличным источником призраков, но мой отдел позаботился об этом ещё до моего возвращения в ФЭС. Значит, когда-то на этой трассе или где-то рядом произошло что-то, что тоже могло помешать душе покинуть землю и отправиться наверх или вниз. Дин и Сэм попробуют поискать истории о происшествиях в прессе, а нам с тобой открыли личный доступ к оцифрованным архивам МВД. Ты удивишься, но там есть данные лет на двести назад! И как ты объяснишь Ване что, а главное, зачем искать? Ты же его знаешь, он так просто не отстанет. — Наверх или вниз? Хочешь сказать, ты веришь в существование рая и ада? Или это,. — Да, знаю, я всегда говорю, что атеистка, но на самом деле сложно не верить в Бога, когда твёрдо знаешь, что он существует. И ангелы, и демоны тоже, конечно, хотя первые порой куда хуже вторых, — нехотя и задумчиво закончила Соколова, оглядываясь на Винчестеров. Помолчала немного и продолжила: — Давай разделим работу. Ты ищи все происшествия на трассе, попробуй найти что-нибудь подозрительное. А я займусь всем, что эту трассу окружает. Время тянулось невыносимо медленно. Едва ли понимая, что делает, Лисицын изучал всё более старые и менее подробные отчёты обо всех автокатастрофах, произошедших на этой злополучной трассе. Трудно поверить, что раньше никто не пытался как-то в этом разобраться, и столько людей погибло. Тишину в кухне прерывал только шум их дыхания и бесконечное клацанье клавиатур ноутбуков. Майор и вспомнить не мог, когда последний раз сам занимался такими изысканиями. Всегда был кто-нибудь в лаборатории, выполняющий эти дела. Большую часть экспертов было совсем не сложно уговорить помочь и с личными вопросами, просто по дружбе. Сейчас же Юля была права — с такими странными запросами в ФЭС им нечего соваться. Изредка кто-то из четверых вставал, чтобы немного размяться. Часов пять спустя решили сделать перерыв, снова поесть, и Костя поймал себя на мысли, что вполне понимает зверский аппетит Дина. Его тело, уставшее от непривычной работы, яростно требовало калорий и углеводов. Огромный заказ еды, который доставщик смог поднять только за два раза, пришёлся как нельзя кстати. Разбирая очередной отчёт о смерти, майор внезапно замер. Что-то в этом деле кардинально отличалось от других, он просто никак не мог сообразить, что именно. — Не знаю, насколько это важно, — медленно проговорил Костя по-английски, — но у меня тут старая авария, где, в отличие от всех остальных задокументированных, коляской правила женщина. — Коляской? А информация какая-нибудь об этой женщине у есть? Когда это было? — не отрываясь от монитора, монотонно спросил Сэм. — Тысяча восемьсот девяносто первый год. Помещица Светлана Ошанина, беременная вдова Никифора Ошанина. Ехала на собственную свадьбу, была известна своим эксцентричным поведением, коляской всегда управляла сама. — Может, она специально? — резко спросил Дин. — Тогда непонятно, почему только мужчин ловит. — Была беременна, значит, если муж или жених изменял, — задумчиво протянула Юля, — это может быть женщина в белом. При условии, что ребёнок умер раньше неё, технически, это всё объясняет. И почему убивает только мужчин, и почему не всех проезжающих мужчин. — Мне так не кажется, — сомневающийся голос принадлежал Сэму. Судя по переглядыванию Дина и Юли, такой скептицизм часто исходил именно от него. — Слишком много условий и допущений, чтобы можно было принять это на веру, — качая головой, словно пытаясь безмолвно выразить досаду на невозможность переубедить уже принявших решение брата и девушку, он повернулся к молча недоумевающему Косте. — Женщина в белом. Такой вид призраков, ими становятся только женщины, как понятно из названия. Узнав о том, что муж им изменяет, они убивают своих детей и, осознав, что сделали, совершают самоубийство. Их чувство вины настолько велико, что они не могут последовать за жнецом, не могут умереть до конца, остаются на земле и убивают всех мужчин, кто тоже кому-то изменяет. Самый надёжный способ убить любого призрака — посыпать солью его кости и сжечь. Винчестер закончил говорить, и Лисицын нервно сглотнул. Это просто не может быть правдой. — Нет, Сэм, это у вас душа просто не может последовать за жнецом. Наши ангелы смерти приходят, неся с собой кинжал, с которого свисают три капли яда. Сам жнец — глаза, и весь покрыт глазами, и лик его настолько ужасен, что умирающий открывает от страха рот, куда падают эти капли. Первая убивает жертву, вторая отделяет дух от тела, а третья завершает работу. Сильное чувство, обуревающее умирающего может отравить его сильнее этого яда, не позволяя малах ма-хавэт забрать душу с собой. — Подожди-ка, — лицо Дина приобрело насмешливо-пошловатое выражение, и Юля посмотрела на него, будто знала, что за этим последует, — значит, здесь превращение в призрака зависит от того, открыл ли умирающий рот и смог ли вовремя проглотить? — он рассмеялся так сильно, что даже зажмурился. Вдоволь повеселившись, охотник продолжил неожиданно серьёзно. — Да в общем, какая, к хренам собачьим, разница? Выкопать и сжечь её нахуй, явно у этой тётки не будет протестующих родственников, валяется себе на каком-нибудь кладбище, делов-то, — всем своим видом показывая, что спор окончен, Дин повернулся к Косте. — Хорошая работа, товарич! — последнее слово он произнёс по-русски и насмешливо-уважительно, кажется, понемногу принимая Лисицына в свой очень маленький круг доверия. — Там нигде не написано, где эта баба похоронена? — На семейном захоронении рядом с родовым имением покойного мужа, Никифора Фёдоровича Ошанина, село Спасское в Милославском районе Рязанской области. Часа четыре езды, светает уже, можем выезжать скоро… Что? — спросил Лисицын в ответ на насмешливые взгляды. — Товарищ майор, как ты себе представляешь раскапывать могилу и сжигать тело посреди дня? — иронично спросила Юля. — Да и охота за призраками — не то занятие, которое стоит проводить невыспавшимися. Вот вечером, как темнеть начнёт, берём соль, соляные патроны и ружья, немного револьверов с серебряными пулями, и можно выдвигаться, — деловито закончила она. °°° Костя надеялся, они смогут поговорить. Только вдвоём. Снять этот странный барьер недосказанности, установившийся между ними, когда она рассказала, чем занималась те семь лет. Чтобы снова в полной комнате видеть сначала только друг друга и понимать мысли без слов. Позволить этому всему осесть и создать новую парадигму будет непросто. Но это же Юля. Она того стоит. Быть с ней стоит всего на свете. Наконец оперативники остались одни. Братья за стенкой храпели в унисон, а Костя сидел на Юлиной кровати к ней спиной, и не мог найти в себе силы повернуться. Что он мог сейчас сказать? Как думал, стоит ли попытаться отправить её в психушку, или лучше сбежать вдвоём на какой-нибудь край света? Что всё ещё не уверен, не стоит ли ему самому показаться добрым докторам, потому что Соколова с ума сойти не могла? Вызнать новые детали этой её истории, и попытаться в них поверить просто ради неё? Поток размышлений и самоистязаний прервали нежные сильные руки, опустившиеся на уставшие плечи майора. — Кость, я безумно хотела тебе рассказать. Но не могла, да и не стала бы. Без явных свидетельств ты бы, чего доброго, решил, что я сошла с ума. Ты, небось, и сейчас так думаешь, скажешь, нет? — будто даже с улыбкой спросила Юля. — Ну, — немного замялся Костя, — не совсем. Я думаю, один из нас сошёл с ума. И до сих пор не уверен, что это не так. — Ничего-о, — задумавшись, она часто тянула гласные, словно давая себе больше времени на то, чтобы решить, что сказать дальше, — когда мы убьём эту тварь, поверишь. До первой охоты никто никогда не верит, — её волосы уже скользят по его шее, и последнюю фразу она медленно шепчет прямо в ухо, мягко поводя носом по щеке растерянного майора. Костя абсолютно на автомате развернулся, откинулся на подушки и одной рукой обнял Юлю за талию, медленно продвигая вторую вверх по её спине. — Юля, — тихо, еле слышно, на выдохе, как-то невыразимо-хрупко, и будто даже немного испуганно. Только здесь он мог себе это позволить, зная, что его поймут. Сегодня и всегда этого будет достаточно. Она прижалась в ответ всем телом, чуть передвинулась и как бы укрыла собой, таким маленьким, но всеобъемлюще-успокаивающим одеялом. И, наконец, поцеловала. Крепко, надёжно. Словно забирая душу и щедро отдавая свою в ответ. Лисицын тянулся к ней, обессиленный, но не лишённый надежды. Не мог отпустить её крепко сжатые в руках волосы, и, несмотря на весь свой немалый опыт, очень неловко пытался избавиться от слишком лишней сейчас одежды. Соколова вторила ему рваными движениями. Закинула ногу ему на пояс и тихо зарычала, продолжая целовать, будто от этого зависела её жизнь. Костя же чувствовал, что это его жизнь она спасает сейчас каждым движением. Противное, мерзкое ощущение, липкой рукой державшее его за сердце, капельку отпустило, позволяя дышать. Ни с кем он не мог быть так близок в минуты душевного потрясения. Прежде женщины были лишь завоеванием. Эта же была его неотделимой частью. И даже если Юля сошла с ума, с ней он готов сходить с ума вместе. °°° — Вижу, над машиной ты тоже поработала, да? — улыбнулся младший Винчестер, каким-то странным фонариком высвечивая уже виденные майором потайные символы, нарисованные на потолке машины изнутри. Юля в ответ улыбнулась самодовольно, носком тяжёлого форменного берца быстро нажала какую-то незаметную кнопку в углу, схватилась за ручку и двери и другой ногой оттолкнула в сторону часть пола, открывая прежде невиденный Костей ящик. Лисицын был уверен, что его уже мало что может удивить, но всё же арсенал, спрятанный в машине, которую, как он считал, оперативник знал, как свои пять пальцев, подошёл близко к тому, чтобы вновь повергнуть его в состояние шока, из которого он только начал выходить. Это, конечно, абсолютно на неё похоже. Стоило ему подумать, что загадок больше не осталось, как жизнь открыла ему ещё одну. — Нет, Дин, я не понимаю, мы едем в моей стране, на моей машине, я за рулём — можешь, пожалуйста, объяснить, почему мы снова слушаем твою устаревшую музыку? Тот только ухмыльнулся: — Потому что никто ещё не написал ничего лучше. Тем более этого не сделали русские, ничего личного. — Эй! — Юля отвернулась от дороги, чтобы запустить руку в пакет с чипсами и швырнуть горсть в рассмеявшегося охотника. Потом вдруг ярко улыбнулась, посмотрела на майора в зеркало и спросила на русском. — Как думаешь, поможет нам Цой справиться с таким пренебрежением? Костя любил, как совпадали их музыкальные вкусы. Они с Сэмом сидели вместе сзади в передвижной лаборатории последние два часа. Шутливые выпады Юли и братьев никак не включали его, и оперативник чувствовал себя неуютно. Тишина давала ему возможность обдумать всё, но даже теперь, в темноте ночи, существование всей этой паранормальной фигни вовсе не казалось реальным. Как он мог прожить столько лет и ни разу не столкнуться с этими существами? Если, по заверениям Юли, в правительстве есть отдел, посвящённый борьбе с этими вещами, почему это держат в секрете? Почему бы не рассказать людям, научить выживать в таких столкновениях? Иногда мужчина ловил обеспокоенный взгляд напарницы в зеркале, но был слишком растерян, чтобы даже пытаться её успокоить. Вопрос про Цоя прозвучал как нельзя вовремя. Лисицын смог выдавить из себя подобие улыбки и кивнул. Музыка Кино лучше всего могла помочь сейчас хоть немного успокоиться. Спокойный, уверенный уже навсегда голос лился из колонок бальзамом на душу, ворчащий поначалу Дин тоже замолк, будто прислушиваясь. Одинаковые пасторальные пейзажи перетекали за окном один в другой, а Костя всё не знал, что делать. Ощущения были сюрреалистические. Неужели эти трое действительно собираются в ночи откапывать чью-то древнюю могилу? Оказалось — да, действительно собираются. Последней выпрыгнув из машины, Юля со свойственным ей выражением лица выхватила лопату у Сэма из рук, изогнула бровь, фыркнула и уверенным шагом пошла в сторону могилы, освещая себе путь ярким фонарём, больше похожим на небольшой прожектор. Братья одинаково закатили глаза и усмехнулись, и Костя невольно к ним присоединился. Соколова оставалась Соколовой, и, кажется, они все знали её одинаково хорошо. Происходящее вновь радикально выходило за рамки того, что он привык считать своей работой, и это сильно сбивало его с толку. Приехать в ночи тайком на кладбище, раскопать могилу и, посыпав кости солью, сжечь их. Какой ужас, неужели Юля могла этим заниматься много лет? Но холодный разум, спрятавшийся где-то в глубине шокированного сознания, говорит, Юля — могла. И сейчас она стоит, и, так знакомо прикусив губу прямо у родинки, думает о деле, а не о том, что для раскрытия этого дела ей приходится делать. Видимо, сжигать тела в ночи ей отнюдь не в новинку. Человек такое существо, ко всему привыкает. °°° Огонь сам собой погас, не оставляя ничего после себя. Как и всегда. Юля никогда не понимала, почему это происходит. Случалось ей сжигать и кости, не принадлежавшие призракам, но и такой костёр всегда сам потухал, как только весь скелет сгорал. Предчувствие, не оставлявшее её уже третий день, так никуда и не делось, и она обрадовалась прозвучавшему от Сэма предложению: — Нужно убедиться, что её там больше нет. — Вы же не собираетесь искать кого-то, кто изменяет своей жене, просить его проехать по трассе и проверять, не умрёт ли он прямо там? — товарищ майор. Бедный, бедный Костя, как же ему тяжело. Сейчас он, пожалуй, пока только всё глубже убеждается в том, что они все тут сумасшедшие. И только если они смогут показать умирающего призрака, он, может быть, сможет поверить в то, что это всё действительно правда. И будет чувствовать себя ужасно, зная, что чуть было не перестал ей доверять. Все через это проходят, и он обязательно справится, но как же больно видеть его таким. Соколова помнила свою первую охоту, будто это было вчера. Их, совсем зелёных, взяли смотреть, как московские хранители убивают призрака. Тот поселился в зале для посетителей психбольницы, так пугая людей, что они очень скоро сами попадали в эту больницу, заикающиеся или и вовсе онемевшие от пережитого страха. Девушка три дня не могла есть — вой и мучения умирающего духа стояли даже перед открытыми глазами. — Нет, конечно. Мы с… Кое-кем, — она многозначительно посмотрела на братьев, которым уже давно рассказала суть конфликта со своим бывшим напарником, — разработали схему когда-то. За рулём сидят двое — человек, подходящий под условия появления призрака, и человек категорически не подходящий. Сначала ведёт первый, а потом, если призрак появляется, второй моментально перехватывает направление, в то время как первый быстро перепрыгивает на свободное переднее сидение. — Это безумие! — Да брось, Сэмми, это далеко не самый глупый план! Бывало и хуже, нет? — залихватский голос Дина совсем не звучал обнадёживающе. Идея действительно попахивала идиотизмом, но ловля этих существ редко имела другой характер. Они с Полоцким не раз охотились на дорожных призраков, зачастую оставаясь на волосок от смерти. Вспоминать о бывшем напарнике не хотелось, но из всех возможных сценариев придуманный ими тогда давал самые большие шансы на выживание. По крайней мере, сейчас у них в команде точно был подходящий для выманивания призрака охотник: — Дин, у тебя есть международные права? — Поверить не могу, что тебя это волнует. — Я работаю в полиции, ты же это знаешь, да? — это сложно было объяснить, даже самой себе, но Юля действительно ненавидела нарушать закон. Особенно когда с малым или большим трудом этого можно было избежать. Невероятно сложно стоять на страже закона, не нарушая его, но каждый раз хоть немного преступая эту грань, Соколова чувствовала себя просто отвратительно и очень лицемерно. Эта дорога прошла вся на нервах. Толком не понимающий опасности Костя и прекрасно осознающий всю безалаберность этого плана Сэм в напряжённом молчании сидели сзади, в то время как майор с Дином пытались уместиться на не предназначенном для таких развлечений кресле, как на иголках. Что-то было не так, что-то изменилось. Впервые за долгие годы страх чуть ли не затмевал обычный азарт охоты. То ли от того, что она не охотилась несколько лет, то ли боялась, что в этот раз рискует не только своей, но и жизнью самого дорогого человека. Последние километры пронеслись в секунду. Юля приготовилась. Руки девушки замерли в нескольких сантиметрах от руля, готовые в момент перехватить управление, если потребуется. Стоило сидящему рядом охотнику сделать тот самый поворот, как датчик ЭМП, вмонтированный в радиосистему лаборатории, и карманные датчики братьев ожидаемо взвыли. Оперативница слышала удивлённый возглас Лисицына и приглушённые объяснения Сэма, но не позволила себе обернуться. Отвлечься сейчас означало верную смерть. В следующую секунду у дерева, принявшего на себя большую часть аварий, появился призрак в белом платье. Юля резко схватилась за руль. В тот же момент Дин, сделав практически боковое сальто с места, кажется, более или менее успешно приземлился в область пассажирского сидения. Машину тряхнуло. Ошанина, как две капли воды похожая на свою свадебную фотографию, злобно посмотрела майору прямо в глаза, прежде чем растаять. Управляемая Соколовой машина стремительно проехала опасный участок дороги. Датчики затихли. Ещё несколько минут в машине царила тишина, вскоре нарушенная воплем: — Йа-хха! Джули, вы с Полоцки придумали отличную схему действий! Мы это увидели, и нам даже не пришлось доставать ружья или соль! Нихуя не понятно, какого хрена оно всё ещё там, конечно, но блин, мне нравится эта охота! — Это был призрак, да? — потерянно пробормотал сзади товарищ майор. Сэм усмехнулся: — Да, это был призрак. Держу пари, теперь ты думаешь, что у тебя галлюцинации? — Я понимаю, что у тебя, товарич, экзистенциальный кризис, но мы можем обсуждать это за едой? Мы уже часов девять ничего не жрали, давайте, по пути сюда я точно видел у метро кучу всяких кафе, мне понравился Камап… что-то там. Остановимся и разработаем новый план, ха? Почему эта баба не исчезла, есть идеи? Кафе называлось «Самарканд», что, учитывая полное игнорирование старшим Винчестером существования кириллицы, было достаточно близким попаданием. — Что мы делаем теперь? — спросил Лисицын, стоило официантке, принявшей у них огромный заказ, отойти на приличное расстояние. — Ты же видел девушку на дороге, да? — Юля дождалась кивка более уверенного, чем он мог быть всего пару часов назад, и продолжила. — Это точно была она, Светлана Ошанина. Но её кости мы сожгли. Это должно было отправить призрака на свет иной, но не сработало. Значит, что-то ещё держит её на земле. Волосы, ногти, какой-то предмет, который она при жизни очень любила — практически что угодно. Нам нужно найти о ней и её семье всю информацию, которую только можно. Если повезёт, это поможет нам понять, как избавиться от неё окончательно. — А… — А если не повезёт, тогда помоги нам кто угодно, потому что дела наши плохи. Она может не исчезнуть, даже если мы сравняем трассу землёй. Я оставила там небольшое заклинание, придающее шоссе вид заброшенной дороги и отбивающее любое желание там проезжать, но его хватит только на сутки. Всё, что длится дольше, нуждается в специальной санкции сверху, которую нам никто не даст, так что давайте приниматься за дело. Начали приносить еду, и сидящей за столом команде временно стало не до разговоров. — Вы меня просто убиваете, это очень вкусно! Табачный цыплёнок и эти, хе-хе, — Дин изобразил пошлую улыбочку и посмотрел прямо на неё. Вот нравится же ему дразнить Костю, просто не оторвать, — кинкали — просто нечто, это от слова «кинк», да? Потому что ради этого кинка я готов остаться здесь жить, — сказал охотник, сыто откидываясь на спинку стула. Юля усмехнулась и пнула говорившего под столом, не отрываясь от компьютера. Выискивать более подробную информацию об этой Светлане братья им были не помощники, так что едва утолив первый голод, оперативники вновь принялись бороздить просторы архивов, летописей и газетных вырезок того времени. — Послушайте, кажется, есть кое-что. Никифору Ошанину в наследство досталось сильно обедневшее поместье, и он женился девушке с очень богатым приданым. Кость, оказывается Светлана — единственная дочь купца Александра Второва, более известного нам сейчас как… — Отец русских супермаркетов, — раздался рядом низкий грубый голос, не принадлежащий никому из сидящей за столом четвёрки. Уже зная, кто стоит за её спиной, майор повернулась, только чтобы посмотреть в глаза человеку, которого надеялась больше никогда не увидеть. °°° — Что ты здесь делаешь, Полоцкий? — обернувшись на звук незнакомого голоса, Костя вздрогнул от арктического холода, исходившего от сидящей рядом Соколовой. Из всех сотрудников ФЭС, пожалуй, именно Юля лучше всего переняла навык Галины Николаевны так замораживать атмосферу одним голосом. Проигнорировав вопрос, блондин с аристократическими чертами лица, уже пододвигающий стул от соседнего стола к их, кивнул братьям, которые, кажется, как и Соколова, не были слишком уж счастливы его видеть, затем повернулся к Лисицыну и сказал: — Майор Лисицын, верно? Майор Полоцкий, Аркадий Филлиппович. Служу в подразделении о котором Вам, видимо, совсем недавно рассказала моя бывшая коллега, верно Джули? — Что ты здесь делаешь, Каша? — появление бывшего коллеги Соколовой испортило только улучшившееся настроение. То, как он на неё смотрел… Костя злился на себя. Они пообещали друг другу не расспрашивать ни о чём, когда она вернулась в ФЭС, да и сейчас, определённо, было не время для ревности, тем более, что майор не давала ему повода. Тем не менее оперативник с трудом сдерживался, что, судя по насмешливым движениям всех троих окружающих его мужчин ни для кого не осталось тайной. — На Ояти опять расплодились умраны, извини, не будь я там один — закончил бы раньше, и тебе не пришлось бы вызывать этих и таскать за собой балласт, — кивнул он в сторону майора. Лисицын вздрогнул. На секунду ему показалось, что этот Полоцкий смотрел на него с настоящей ненавистью. Впрочем, уже в следующее мгновение в его светло-зелёных глазах было лишь высокомерное равнодушие. — Умраны на Ояти в сентябре? Да это даже не смешно. Николик сказал, что ты с неделю уже выслеживаешь первую пустодомку в Калужской области, — тем же ледяным голосом ответила Соколова. Потом сказала, обращаясь к Косте и Винчестерам: — Раньше пустодомки водились только в Пермской, Томской и Архангельской областях. Больше полутора тысяч километров между ними, странно, да? Монстры словно начинают большую миграцию, такой сильный призрак так близко от Москвы? Что-то тут не так, — и снова повернулась к Полоцкому. — Так что ты здесь делаешь, Каша? Раздражённый Хранитель чуть ли не скрипел зубами, когда Юля так обращалась к нему, но, видимо, тоже зная, насколько бесполезно с ней спорить, ответил: — Николик меня прислал, когда я отчитался о законченной работе. Сказал, мол, не похоже это на тебя — чтобы охота на призрака занимала так долго. Ты обычно и в одиночку справлялась быстрее. Так что считай, — он как-то неприятно улыбнулся, — что я здесь, чтобы убедиться, что твоя так называемая команда не слишком сильно тебя тормозит, — следующие слова майор говорил таким человеческим деловым тоном, будто и вовсе не пытался только что задеть и оскорбить каждого, сидящего за столом. — Выяснили что-нибудь о том, что может держать нашу красотку на земле? — Слушайте, если эти Второв были так богаты, может, они волосяные портреты любимой дочери заказывали? — неожиданно спросил Дин. Все, как по команде, повернулись к нему, — Что? Я читаю. Иногда, — Юля, Сэм и Полоцкий одинаково скептически подняли брови, и Костя с удивлением понял, что хочет к ним присоединиться — Дин вовсе не казался человеком, предпочитающим изучать историческую литературу без веской на то причины. Старший Винчестер досадливо закатил глаза. — Мы с отцом как-то охотились на призрака очень дальней родственницы Уильяма Вейтмана. Какая-то тридцать вторая кузина, а всё же. Она каждому своему ухажёру такие портреты дарила. Пришлось найти и сжечь все семнадцать, прежде чем она упокоилась. — Подождите-ка, — Соколова вдруг оживилась, выпрямила спину, стала быстро прокручивать страницу вниз, пальцем громко стуча по колёсику мыши, — Дин, ты — гений! Стоило тебе рассказать про портрет из волос, как я сразу вспомнила, о чём вам хотела рассказать, пока Каша не пришёл. Дин был явно польщён: — Что, неужели и правда портрет? — Нет, — помотала головой девушка, — не портрет. Зажим для шейного платка, — она указала пальцем на место в статье и русскоговорящая часть команды, к Костиной досаде, синхронно склонилась к её экрану, — Светлана очень любила всё на английский манер, и заказала для мужа такой зажим со своими волосами, потому что волосяные украшения когда-то был очень популярны среди английской знати. Так… Вот! Здесь написано, что по её настоянию этот зажим похоронили вместе с её мужем — Никифором Фёдоровичем Ошаниным, похоронен там же, где и сама Светлана! И прежде, чем вы все кинетесь немедленно выезжать обратно в Рязанскую область, — Юле пришлось повысить голос, чтобы он не потонул в скрипе четырёх отодвигаемых стульев, — в статье есть приписка. Похожий зажим со своими волосами она заказала и для своего несостоявшегося мужа, Дмитрия Сергеевича Прокудина-Горского, и тот, сейчас, секунду, тут на удивление много лирической чуши для чего-то, написанного в 20 веке, да, он так и не женился и решил, что и его должны похоронить вместе с зажимом, будто Светлана всё-таки стала его женой. Похоронен в Куркиёки, Лахденпохский район Республики Карелии, — она усмехнулась, — хорошо ещё, что не во Владивостоке, да? — Подытожим, — всё так же нейтрально сказал Полоцкий. — Нам нужно сжечь два зажима с её волосами, и, в идеале, кому-то из нас хорошо бы параллельно развлекать призрака, чтобы убедиться в её изгнании, потому что второй раз трюк с перехватыванием руля может и не прокатить, правда, Джули? Вы же этим воспользовались, чтобы проверить, ушла ли она дальше после того, как сожгли останки? Начинаю думать, что ты может и не зря собрала здесь такую огромную толпу. — Мы с Сэмом вполне может взять по могиле, в то время, как вы втроём постараетесь не дать Ошаниной убить нас в процессе, — та же сосредоточенность на деле, что и у остальных. Несмотря ни на что, эти четверо пойдут и доведут работу до конца, настоящие профессионалы. — Если, конечно, вы добудете нам колёса. — Если Сэм возьмёт на себя жениха, здесь машину нужно будет искать только одну, — обдумывая предложение Дина, сказала Юля. — Почему это? — Почти тысяча километров, Дин, вот почему! Тебе понадобится часов десять, чтобы доехать туда, в то время как Сэм может долететь до Санкт-Петербурга, или даже до Сортавалы, откуда будет ближе ехать, взять в аэропорте машину и доехать до Куркиёки часа за полтора, всё быстрее, не находишь? — с улыбкой сказала Юля. — Я сделаю вам какие-нибудь справки от санэпидемстанции, чтобы на месте вопросов не возникло, — отвлечённо проговорил Аркадий. — Джули, тогда мы с тобой отправимся на шоссе, а Вы, — он повернулся к Косте, — можете считать, что Ваше участие в этом деле закончено. В крайнем случае можете отправляться с кем-то из Винчестеров к любой могиле. — Я так не думаю, Полоцкий, — металлическим голосом вмешалась Соколова раньше, чем майор смог что-то сказать. В этом расследовании она как-то особенно часто так делала. — Дело всё ещё в разработке ФЭС, а значит, ты не можешь снимать с него людей или отправлять на задания по своей прихоти. Хранитель скривил губы, словно собираясь ответить что-то язвительное и неприятное, и на этот раз Костя решил не дать ему этого сделать. — Послушайте, но разве она появится перед нами? Я никому не изменял, что Вы, Аркадий Филиппович…? — Филлиппович, — чуть ли не дёрнувшись, сказал он. И, увидев непонимание в глазах оперативника, снизошёл до пояснения. — Две «л», — Соколова подавила смешок. — Русская женщина в белом считает изменой не только секс, так что на меня она клюнет, как миленькая, — он горько усмехнулся, глядя Юле в глаза. Та резко выдохнула, отвернулась и уставилась в окно. — Предлагаю поехать к Домодедово. Там недалеко есть хорошая полянка, можно поспать немного прямо в лаборатории, потом отвезти Сэма в аэропорт и взять Дину машину. До обеих могил добираться с часа четыре, сможем начать операцию по уничтожению этого призрака примерно одновременно, чтобы у неё было меньше возможностей нам помешать, — в Юлином голосе сквозили какие-то новые нотки, которых он раньше не слышал. Закатное солнце мазками краски мягко ложилось на её пушистые рыжие волосы, лицо горело внутренним огнём, а глаза сверкали предвкушением. Она была так прекрасна, что у него не было слов. — Ты снова чувствуешь это, да? Азарт. Больше, чем страх, больше, чем что бы то ни было другое, этот азарт охотника качает адреналин по твоим венам, и в твоих глазах я вижу, как ты по этому скучала, — голос Полоцкого больше не был бесстрастным. Напротив, его словно переполняли чувства и эмоции. Страсть и будто глубокая горечь лились нескрываемым ручьём. — Джули, не надоело тебе фигнёй всякой в своей ФАС страдать? Может, вернёшься уже? С работой оперативника любой дуболом, вроде этого твоего, может справиться, а то, что делали мы, что получается у тебя лучше всех, кого я видел, под силу не каждому. За столом воцарилась тишина. Жгуче хотелось что-то ответить, но Костя не мог. Знал, что именно ему Соколова не простит вмешательства в своё личное сражение, и просто молчал, отдавая всё ей в руки. С минуту Юля яростно смотрела на Аркадия, словно мысленно что-то взвешивая. Затем, приняв решение, прикрыла глаза на секунду и просто перевела взгляд на Лисицына. Улыбнулась так тепло и с любовью, и просто вышла, так и не удостоив выпад ответом. °°° Поляна, о которой говорила Соколова, была спрятана в такой глубокой чаще, что случайно не наткнёшься. Полоцкий отошёл позвонить кому-то очень загадочному, Юля пробурчала, что ей нужно что-то проверить, и так на него посмотрела, что майор счёл за лучшее дать ей побыть одной. Братья сидели у небольшого костра, негромко переговаривались, потягивая пиво из бутылок, и Костя, немного подумав, решил к ним присоединиться. Надеялся услышать ещё что-то об этом новом мире, да и, чего греха таить, был вовсе не прочь узнать что-то, что сможет ему помочь понять, через что за эти семь лет пришлось пройти его такой отважной и отчаянной девушке. Многие мелкие недосказанности обретали смысл, то какой она была, когда только вернулась, тоже становилось более понятным. Эта жизнь не могла не оставить следов. Замолчавшие при его приближении братья переглянулись, синхронно пожали плечами и подвинулись, освобождая место на бревне. Сэм протянул майору бутылку: — Сегодня ночью будет твоя первая охота, Коста, — сказал он, увидев сомнение в глазах оперативника. — Тебе стоит попробовать хоть чуть-чуть расслабиться. — Твоя правда, — согласился майор. Они чокнулись горлышками бутылок и помолчали какое-то время. Чуть позже Лисицын решился, — Расскажите, в чём проблема Полоцкого? Почему он так странно ко всем относится? — Джули тебе, наверное, не рассказывала, но они были напарниками. Сплочённая команда, одни из лучших, что мы когда-либо видели, скажу тебе, — медленно и неохотно начал Сэм. — Аркади периодически к ней подкатывал, она его так же упорно и методически отшивала, а потом… — Это было уже здесь, так что… — развёл руками Дин. — Полоцки, конечно, редкостная задница, и будь моя воля, я бы послал его ебаться с козлами, но он очень хороший охотник. Надёжный. Точно прикроет вам завтра спину, потому что на тебя, извини уж, надежды пока мало. А о том, что между ними случилось, тебе лучше спросить у неё, — кивнул он в сторону микроавтобуса, всем своим видом показывая, что разговор окончен. Костёр тихо потрескивал, согревая прохладное прозрачное осеннее утро. Майор посидел с ними ещё немного. Обменялся с Сэмом несколькими малозначительными репликами и с сомнительным удовольствием выслушал историю об охоте на ракшасу, притворявшегося клоуном, с удивлением отметив про себя, что такие рассказы больше почти не вызывают в нём внутреннего протеста и мыслей о том, что кто-то из окружающих его людей сошёл с ума. Услышав звук открывшейся и закрывшейся двери машины на другом конце поляны, Костя кивнул охотникам и пошёл к минилаборатории. Юля стояла, прислонившись к стене микроавтобуса, и нарочито смотрела в лес. Лисицын подошёл к ней, положил руки девушке на талию и, поймав её взгляд, вопросительно посмотрел той в глаза. Соколова, раздражённо поведя плечами, всё же обняла его в ответ и уткнулась лицом ему в грудь, позволяя оперативнику опустить подбородок себе на макушку. — Мне так жалко их всегда, — отстранённо проговорила она. — Особенно тех, кто раньше были людьми. Чаще всего они этого не выбирали, это просто с ними случилось, они никак этого не могли избежать. Костя помолчал, не зная, что сказать. — Почему они все зовут тебя так странно? Как-то легкомысленно звучит, нет? — Во время обучения мы скрывали личности, чтобы потом те, кто не прошёл, не могли ничего сделать. В шутку Полоцкий назвался Кашей, не понимая, что это имя с ним на год, так что как только мы принесли присягу, он сделал всё, чтобы избавиться от него. А я ничего не смогла придумать, кроме Джули. Ко мне так и прилипло. Да и в Америке удобно было. — Почему ты так его ненавидишь? — Костя мало рассчитывал на ответ, но не мог не спросить. Может быть, когда-нибудь она ему и расскажет. — Я… Не хочу об этом говорить. У меня свои причины, поверь. Но охотник он отличный, нам повезло, что его прислали. Могли навязать и кого-нибудь гораздо, гораздо хуже, — Юля отстранилась, и теперь смотрела ему прямо в глаза, зная, что у него на уме есть ещё один насущный вопрос. — Почему ты настояла, чтобы я завтра отправился с вами? — почти шёпотом. Не то, чтобы остальные вопросы не были важным, но именно ответ на этот волновал его больше всего. — Потому что Сэм и Дин и сами справятся. И потому что я хочу, чтобы ты поверил. °°° — Ты можешь взять мою машину, Дин, — сказал Полоцкий вечером, когда все проснулись. — Разобьёшь или поцарапаешь — и с твоей Импалой случается то же, что и с моей Чайкой, — добавил он, прежде чем бросить ключи удивлённому охотнику. — О-о-о, да ты что, это же ГАЗ-13 Чайка! — чуть ли не благоговейно ответил Винчестер, садясь за руль. Он повернул ключ и замер, наслаждаясь издаваемыми двигателем звуками. — Твоя девочка в отличном состоянии, верну её целой и невредимой! — Я договорился, чтобы тебя забросили в Сортавалу, Сэм. Вылет через час, Дин как раз тебя подвезёт до аэропорта. На аэродроме тебя встретит карельская Хранитель. Она даст тебе машину с небольшим арсеналом, и, если повезёт, поедет с тобой, — уже известным Косте рабочим голосом сказал Полоцкий. Сэм кивнул, пожал тому руку и подошёл обнять стоящую неподалёку девушку, в то время как Дин приблизился к Лисицыну со слегка смущённым выражением лица. — Буду благодарен за отсутствие комментариев, товарич, но ты не поможешь мне скачать в плейлист альбом-другой вашего Цоя? — удивлённый майор кивнул, вбивая в поиск названия альбомов и краем глаза замечая, каких трудов стоит Соколовой сдерживаться. — Спасибо, — сказал он, и пошёл к машине, по дороге бросив Юле: — Ни слова, Джули, просто ни слова! Машина с братьями скрылась из виду, и единственная девушка их компании позвала оставшихся участников охоты к микроавтобусу. — Пока у нас есть время, предлагаю сделать побольше соляных патронов. Не хочу использовать имеющийся запас, пусть те и дальше лежат в арсенале лаборатории — вдруг когда кому пригодятся, — вернуться к общению на родном языке было, что ни говори, приятно. Этого было слишком много. Всего было слишком много, обстановка и их действия давили на него, и Костя снова будто немного задыхался. — Мне нужна минутка, — отходя от поляны, сказал он. Юля, посмотрев ему в глаза, кивнула, и направилась к лаборатории. Шум листвы берёз и запах ёлок, образующие местный древостой, призывали сесть прямо там и умиротворённо любоваться высоким стремительно темнеющим небом, едва виднеющимся сквозь кроны деревьев. Скачущие мимо белки, чьи головы и лапки уже начали светлеть к зиме, будто вовсе не боялись его. Лес этот какой-то заповедный. В топком месте под ногами виднелись рубиновые ягоды созревшей клюквы, кислый вкус которой действовал отрезвляюще-успокаивающе. °°° Стоило Соколовой начать готовить патроны к навеске, как Полоцкий начал говорить. Именно поэтому она так не хотела оставаться с ним наедине — знала, что он не сдержится и обязательно так или иначе поднимет ту историю. И чтобы Аркаша ни хотел сказать — рассмеяться над тем, что она всё ещё злится, или пытаться извиниться — она не хотела этого слышать. — Я просто хотел сказать,. У меня не было выбора, Джули, — это прозвище и его виноватый голос вызывали воспоминания, которые она так долго загоняла вглубь. — Я тебя о чём-то спрашивала? — бесполезно даже и пытаться. Теперь он не замолчит, пока не разворошит это осиное гнездо. — У меня не было выбора! — Каша так знакомо не сдерживается, повышает голос и сердится на неё, а оно всё словно проходит немного мимо. Больше не в сердце, нет. Фантомные боли в ампутированной конечности. — Ты мог, например, не врать мне в лицо, а честно прийти и обо всём рассказать, не правда ли? — Послушай, ты не… — Это были мирные вервольфы! — теперь уже злилась Соколова, яростно, как несколько лет назад. Наконец, высказывая всё, что накопилось ещё тогда. И с каждым словом ей становилось всё легче. — Они устроили гнездо в середине непроходимой чащи, наняли ведьму, чтобы туда люди не забредали, и разводили скот, чтобы есть сердца животных и не вредить людям! Закон гласит, что такие случаи остаются на усмотрение региональных Хранителей. Мы согласились им помочь, а ты вернулся и вырезал всё гнездо за моей спиной. И мне уже плевать, как, зачем и почему ты это сделал. А теперь заткнись и давай готовить патроны. Кость, заходи уже, я же слышу, как ты там дышишь! — досадливо сказала майор в сторону двери. Может, оно и к лучшему. Теперь товарищу майору не придёт в голову снова её об этом расспрашивать. Потому что говорить об этом она по-прежнему не могла. Виновато улыбнувшийся оперативник уверенно подошёл к столу, и следующие несколько часов группа провела в молчании, обеспечивая себя достаточным запасом боеприпасов. — Пора, — будто отрезала майор. — Примерно минут через сорок оба брата доберутся до могил, — сказала она, направляясь к водительскому сидению. — Джули, ты ничего не забыла? — иронично спросил Полоцкий. — Если хочешь увидеть призрака, придётся пустить меня за руль. Юля коротко выругалась, бросила ключи в руки бывшему напарнику и демонстративно села на кресло в заднем салоне микроавтобуса, всем своим видом показывая, что готова ехать. Костя сел рядом, и, стоило машине тронуться, оперативники украдкой переплели пальцы, в близости и даже волнении напарника черпая столь необходимое сейчас каждому спокойствие. На подъезде к трассе Юля обернулась посмотреть вперёд, бросила взгляд на часы и улыбнулась: — Хочешь увидеть немного магии, товарищ майор? °°° Трасса, по которой они только вчера проезжали выглядела, ну, ужасно. Дороги, ведущие в заброшенным психбольницам в фильмах ужасов и то выглядели лучше. То, что лежало сейчас перед ними, смотрелось отвратительной мёртвой чёрной раной на прекрасном рыже-зелёном полотне осеннего леса. Костя чувствовал подсознательное нежелание туда соваться. Неужели так действует заклятие, о котором говорила Соколова? В следующий миг кто-то словно щёлкнул пультом, возвращая на место обычный пейзаж. Откуда ни возьмись над серединой видимой им дороги появилась летящая птица. Шокированный оперативник повернулся к явно наслаждающейся его ошеломлением девушке. — Просто одна маленькая иллюзия, — сказала она, явно довольная собой. — Знаешь, с открытым ртом ты выглядишь довольно забавно, — Юля улыбнулась. Уже слышанные им прежде визгливые датчики начали заходиться сигналом. Немного не доехав до самого злачного места, Полоцкий остановился. — Предлагаю встать здесь, — сказал он, уже пробираясь в салон. — У нас будет небольшая фора, как и у ребят. Приборы зашлись сиреной зашкаливающего ЭМП, воздух резко похолодел, превращая тёплые выдохи в облачка пара, и Юля отреагировала мгновенно. Отстегнулась, схватила с полки ружьё, распахнула дверь, сделала два выстрела, и тут же задвинула дверь обратно. Снаружи раздался скрипучий вскрик, и датчики внезапно затихли. — Раз уж Вы здесь, Лисицын, запоминайте, — голос Аркадия звучал по-инструкторски сурово, но в то же время даже немного отечески, чего оперативник точно от него не ожидал. — Выкиньте из головы все полицеские инстинкты. Патроны с солью останавливают призраков всего на пару минут, и, как правило, они появляются там же, откуда только что исчезли, только гораздо более разозлённые, чем были прежде. Чем злее призрак, тем проще ему влиять на окружающий мир, и это плохая новость для нас. Они безжалостны, обычно не понимают слов, могут мгновенно перемещаться в пространстве и менять его по своему усмотрению. Единственная хорошая новость заключается в том, что нам нужно продержаться, постоянно раздражая её совсем недолго, потому что Винчестеры вот-вот откопают и сожгут свои сокровища. Если бы нас здесь сейчас не было, эта женщина могла бы почувствовать их ковыряния в так называемых «якорях», удерживающих её на земле, и обязательно попыталась бы их остановить. А самый простой способ для неё это сделать — убить. — Как ни странно, — подхватила Соколова, — несмотря на то, что жизнь после смерти — сущее мучение, Смерти они боятся больше всего на свете. Датчики снова предупреждающе взвыли, и дверь распахнулась. Трое быстро вскочили и, схватив заряженные ружья, ринулись к двери микроавтобуса. Не успели Костя с Полоцким выйти, как дверь с неестественным лязгом захлопнулась, оставляя Соколову внутри. — Юля! — хором воскликнули мужчины. — Бесполезно, — ответила девушка после непродолжительных попыток открыть дверь с двух сторон, — она её намертво заклинила. Сэм и Дин написали. Оба вот-вот доберутся до своих медальонов, не дайте Ошаниной возможности на них отвлечься! Оба согласно кивнули, поворачиваясь спиной к машине. Только сейчас Лисицын впервые увидел это существо вблизи. Последние сомнения отпали. Ему ещё предстоит смириться с новыми знаниями, но не верить в них майор больше не мог. От некогда прекрасной, но уже немного разлагающейся на вид Светланы волнами исходил могильный холод, а её пустой взгляд будто смотрел прямо в душу. Полоцкий выстрелил. Что-то проскрипев, призрак исчез. Костя приготовился произвести следующий выстрел, как только потребуется, но что-то пошло не так. Женщина в белом появилась точно между ними, широко распахнув руки. Не успел Лисицын повернуться на девяносто градусов и прицелиться, как ручка ружья раскалилась докрасна, и оперативник не смог удержать его. То же самое случилось и с Полоцким. Ошанина по очереди взмахнула руками в разные стороны. Хранителя протащило по асфальту и вмяло в широкое дерево, а Костя обнаружил себя смотрящим в тёмное беззвёздное небо, пока этот вид не загородило лицо, с щеки которого сползала кожа. Какая-то неведомая, невероятная сила держала его, прижимала к капоту и, глядя в безумные мёртвые глаза склонившейся над ним женщины, майор не мог не верить в её существование. Сзади билась, пытаясь выйти из машины, Юля. Ошанина тем временем протянула правую руку к его груди, растопырила ладонь, словно собиралась что-то хватать, и как нож в масло вонзила свои пальцы в его грудь, пробираясь всё дальше. Это было невыносимо больно. Всё тело горело огнём, и Лисицын страшно закричал. Холодная рука держала его за сердце, это длилось и длилось, пока рядом не раздались одновременно оглушающие хлопки выстрела и небольшого взрыва. Вскрикнув, призрак исчезла, оставив за собой рваный чёрный дым. Несколько кристаллов соли упали на него. Задыхаясь, майор посмотрел в глаза стоящему перед ним с пистолетом в вытянутой руке Полоцкому. — С-с-спасиб-бо, — всё ещё в шоке кивнул майор. Аркадий в ответ только кивнул. Видимо, для него спасать товарищей по охоте было делом таким же обычным, как завязывание шнурков. Сзади, держа в руках три ружья и три патронташа, подошла слегка покрытая копотью Соколова. Увидев синхронно поднятые брови, она лишь раздала мужчинам по комплекту и сказала: — Вы же не думали, что я так там и останусь? В автобусе теперь, правда, вместо люка небольшая дыра, — в голосе появились нотки смущения, — но это не страшно, тут поблизости есть один очень хороший ремонт. Никаких вопросов и всегда отличное качество, никто и не заметит. Ребята готовы сжигать, зададим ей жару напоследок? — она кровожадно улыбнулась, и троица, чуть отойдя от машины, встала в круг спина к спине. Время странно тянулось. Будто в замедленной съёмке Костя видел, как они втроём по очереди стреляют в больше не пытавшегося подойти к ним призрака. Вот движимый лишь потусторонней силой микроавтобус пытается их задавить, только чтобы остановиться в полуметре от них, когда Юля в очередной раз разнесла призрак выстрелом на клочки. На дороге поднимается сильнейший ветер, и Соколова ничего не видит, потому что тот упрямо бросал её собственные волосы ей в глаза, а по прежде только гневному лицу Светланы скользит сожаление, будто ей хотелось, чтобы и в её волосах мог запутаться ветер. Полоцкий совершает очередной удачный выстрел, и Костя собирается: следующий — его. Спустя минуту девушка снова появляется, но замирает, будто прислушиваясь к чему-то, смотрит на них испуганно, но, кажется, с долей благодарности, и вспыхивает. Издав ужасающий вой, она в миг сгорает на их глазах, рассыпавшись по дороге и лесу вскоре исчезнувшими искрами. °°° Прощались на уже знакомой всем поляне, мирно. Будто немного оттаявшая Соколова на минуту подошла к машине уезжавшего первым Полоцкого, что-то сказала, кивнула, выслушав ответ, и после небольшой заминки протянула руку для рукопожатия. Аркадий улыбнулся ей, тепло и грустно одновременно, и Костя не мог не заметить, что когда Хранитель так смотрел на Юлю, его лицо вовсе не выглядело высокомерным. Девушка шла к ним, а майор, махнув стоящим у микроавтобуса мужчинам, сел в свою «Чайку» и умчался. — Что за задница, — сказал Дин, помахав в ответ. — Даже у него есть свои положительные стороны, — возразила Юля, скосив глаза на Лисицына. — Я звонила Рогозиной, отчитаться о завершении расследования. Она, видимо, уже в курсе. Говорит, что если это не попадает под определение «выполнения служебных обязанностей при особых условиях», то она не знает, что попадает, и, если мы хотим, можем взять десять рабочих дней отпуска прямо сейчас, — и, как всегда заранее зная его ответ, не дождалась ответного кивка и сказала, обращаясь к братьям. — Хотите провести здесь ещё немного времени? Костя никогда не забудет эти две недели. Проезжавший на обратном пути через Санкт-Петербург Сэм настоял на том, чтобы они улетали из так впечатлившего его города, и четвёрка уже друзей, побыв несколько дней в Москве и не оделив своим вниманием и Тверь, большую часть времени провели в культурной столице. Самый романтичный и воспетый город того стоил. Это, пожалуй, был их с Соколовой первый совместный отпуск, несмотря на то, что они практически жили вместе. Юлю словно подменили. Она цвела, смеялась, купалась в лучах солнца и почти не выпускала его руку из своей. Они танцевали до упаду и целовались на людях, что часто сопровождалось добродушным улюлюканьем или свистом Сэма и Дина. Эти двое каким-то образом совершили то, что не удалось даже самым близким товарищам из ФЭС, при которых суровая товарищ майор и в нерабочее время даже помыслить не могла о таком публичном проявлении чувств. Винчестеры же были для неё братьями, и Лисицын с удивлением понял, что и сам относится к ним, как к части Юлиной семьи. Их семьи.