***
— О, Сакура, вот ты где! Я везде тебя ищу, пошли быстрее, — так резко появившаяся ниоткуда взволнованная Шизуне схватила оторопевшую девушку за руку и потянула за собой. Длинный коридор освещали несколько тепло-жёлтых лампочек, а родные стены резиденции заставляли чувствовать себя расслабленно. — Шизуне, куда ты меня тащишь? Да что случилось? — розоволосая планировала спокойно принести отчёт о закончившейся миссии пораньше, выпить горячего кофе и явно не ожидала увидеть такого кипиша со стороны коллеги. — Он рвёт и мечет, Сакура! Сказал вызвать тебя к нему, как можно быстрее. Ей не составило труда понять, кто именно был не в самом лучшем расположении духа. — Черт подери, в чем же дело?! Они остановились в нескольких шагах от заветной двери и девушка заторможенно вздохнула. «Ну что такое...опять все не так, сто процентов сейчас отчитывать меня будет, уууу... Спокойно, Сакура, вдох-выдох, соберись!» — Удачи, — Шизуне напутственно улыбнулась и, с сочувствием глядя на девушку, удалилась. Прошло пару секунд и ,собравшись с мыслями, куноичи смело постучалась. — Войдите, — тяжелый и явно недовольный мужской голос, с нотками легкой хрипотцы, донёсся из-за закрытой двери. И тут расслабленность, как рукой сняло. Ручка нервно дёрнулась, и перед девушкой предстал напряженный Шестой Хокаге, восседающий за своим столом, как обычно заполненным горой разных бумаг. Он медленно поднял голову и скучающим взглядом обвёл девушку. — Здравствуйте, Господин Шестой, вызывали? Пепельноволосый лишь ещё раз глянул на неё и продолжил тянуть слегка пугающее молчание. «Ну давай уже, скажи хоть что-нибудь, я начинаю волноваться, Мистер Отчужденность.» — Помнишь ли ты, Сакура, какой приказ я отдал тебе три недели назад? — резко прервавшаяся тишина заставила дрогнуть. — Эм, конечно. Я должна составить системный отчёт о всем медицинском оборудовании, доставляемом нам от деревни Песка, — уверенность в голосе куноичи пошатнула спокойно поднявшаяся бровь мужчины. — И когда же этот отчёт должен быть у меня на столе? — нечитаемое выражение лица только и заставляло Сакуру нервно сжимать холодные ладони. — Через четыре дня. Настенные часы спокойно отбивали свой ритм. Тик-так. Тик-так. Тик-так. — Да? Странно, Харуно, потому что у меня записано, что отчёт должен был лежать у меня на столе ещё вчера вечером, — холодный строгий голос медленно, но верно отчеканивал слова. Резкое понимание ситуации обрушилось на бедную девушку. «Черт, черт, черт! Нет, я не могла этого забыть, не могла ведь? Или могла? Я была уверена, что должна сдать это дурацкий отчёт в пятницу, он же от меня сейчас и мокрого места не оставит.» В работе шиноби не отличался пониманием и сочувствием. После вступления на эту должность привычно добрый Какаши Хатаке превратился в требовательного и сурового Господина Шестого. Ещё со времён посещения академии Сакура притерлась к нему, была благодарна за его мягкую и ненавязчивую поддержку, за готовность закрыть ее своей сильной спиной и спасти от опасности, за то, что всегда был рядом. Но она не понимала. Отчетливо не понимала, когда появился трепет, этот странный трепет, когда он случайно касается ее, когда отчитывает за допущенные ошибки, когда долго и пронизывающе смотрит, грозно сверкая глазами. Она всегда смахивала это то на усталость, то на лёгкую простуду или же в конце концов на постоянную загруженность, ведь что же это ещё может быть? — Извините, Господин Шестой, но я уверена, что должна занести вам отчёт в пятницу. Наверное, вы сделали ошибку, когда записывали дату, — куноичи, может, и всю трясет от волнения, но это не мешает ей пойти ва-банк. «Что я несу? Как он мог ошибиться? Это же Хатаке, который никогда не делает ошибок, будь он неладен. Ну вот и что он мне сейчас скажет? Интересно, он наорет на меня или же как обычно смерит этим его убийственным взглядом и заставит делать в три раза больше отчётов?» — Ах, вот оно что, ты прости старика за память такую, как хорошо, что я на такие случаи прошу Шикамару записывать все повторно. Сейчас глянем и я тебя со спокойной душой отпущу, цветочек, — сарказм так и сквозил, а сердце девушки сделало кульбит. Мужчина лукаво улыбнулся через свою уже такую привычную черно-синюю маску и потянулся к бумагам на краю стола. — Г-господин Шестой, ну что вы, зачем просто так тратить время, которого у вас и так мало. Давайте я вам лучше завтра все принесу и забудем, — Харуно уже успела развернутся на пятках и только хотела сделать первый шаг к спасительному бегству, как... — Стоять. Сакура ненадолго зажмурила глаза и снова открыла, проклиная себя за свою отвратительную забывчивость. — Да, Хокаге-сама? — медленный поворот на сто восемьдесят градусов. — Помнится я тебе уже говорил про твою забывчивость и постоянные ошибки, предупреждал, что если это будет повторятся, то мне придётся принять меры, Сакура. И ты мне сказала, что впредь этого не будет, ведь так было? — Так, — Куноичи виновато опустила голову. Какаши прикрыл глаза, медленно вздохнул и устало посмотрел на девушку, и на долю секунды ей показалось, что там промелькнула теплота. — Я в последний раз делаю тебе предупреждение, Харуно. Больше не жди от меня поблажек, ещё одна ошибка и я отстраняю тебя от работы на определённый срок, тебе ясно? — голос мужчины был строг. — Да, Господин Шестой, простите ещё раз, отчёт будет лежать у вас на столе завтра с утра. — Сегодня вечером. Раздражение так и витало в воздухе, оставаясь невысказанным. Девушка сильно сжала ладони и с усилием улыбнулась. — Как скажете, Господин Шестой, — она процедила это сквозь зубы и с гордо поднятой головой вышла из кабинета, еле удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью. «Вот же засранец.» После того, как эта несчастная дверь закрылась за его бывшей ученицей, он с легкой задумчивой улыбкой посмотрел на сложенные перед собой руки, и лишь единственная мысль промелькнула у него в голове. «Вот же засранка.»***
Он не знал, когда это произошло. Просто в один момент произошло и все. Это давно забытое чувство, в одно время дающее надежду, но в тот же момент лишь приносящее боль, внезапно ударило под дых. Он влюбился. Какаши Хатаке, великий копирующий ниндзя, черт его дери, влюбился. И в кого? В эту маленькую девчушку, в прошлом вечно бегающую за мстительным мальчиком, в слабовольную бесклановую плаксу, которая повзрослев, показала чего способна достичь. Наверное, в первый раз он взглянул на неё по-другому во время Четвёртой Великой войны шиноби, в тот момент в нем что-то перевернулось. В тот момент он понял, что теперь она другая. Собственно, как и его чувства.Flashback
Велся ожесточённый бой, окровавленные тела лежали на земле, отовсюду доносились громкие выкрики, то и дело мимо пролетающие кунаи норовили воткнуться в кожу. Он опять проходит через это, опять эта война, опять смерти, опять боль. Чувство, будто горячим свинцом наливаются ноги, заставляет его сморщиться и чертыхнуться, влажная земля холодит тело, а голова раскалывается от сильного удара после падения. Он лежит, полностью лишенный сил на то, чтобы хоть как-то показать признаки жизни. Медленно открывает глаза, заставляя себя осмотреть территорию, видит своих учеников, что сейчас находятся в самом эпицентре сражения, смотрит и понимает, что за приятное чувство разливается в груди: чувство гордости за этих прежде таких маленьких оболтусов, которые сейчас бесстрашно ведут бой, отдавая всех себя. Какаши всегда знал, что Наруто с Саске добьются многого, они оба имели огромный потенциал ещё в детстве, постоянно показывали свою силу, использовали сложнейшие техники. Но он понятия не имел, что делать с этим зеленоглазым чудом. Не знал, как подойти к ее обучению, эта девчонка всегда была той, кого надо было закрыть собой в опасной ситуации, той, кого надо всегда защитить и он был готов это делать, потому что не знал, что еще может ей дать. Он чувствовал вину за то, что не уделял ей нужного внимания, за то, что только Цунаде-шишо смогла раскрыть ее настоящие способности. Но сейчас он смотрит и видит. Видит, как она великолепно выполняет технику призыва, с какой разрушительной силой бьет противника, как холоднокровно залечивает самые тяжёлые ранения на поле боя. Сейчас он видит, какой красавицей она стала. Слышится небольшой треск. Кажется, Хатаке не заметил перелом двух рёбер. Болезненные ощущения заставляют прикрыть глаза и отдаться такой нужной дрёме. Он лежит так, не представляя сколько времени проходит. Над ухом раздаются приглушённые звуки, кто-то хватает его за руку и несильно трясёт в попытке вытянуть его из этой сладкой неги. — Какаши-сенсей! Какаши-сенсей, ну же, вставайте, эй, очнитесь, ну пожалуйста, давайте, — чувствует, как в тело вливается лечащая медицинская чакра, как на щеку падают чьи-то слезинки. Копирующий чувствует прикосновение к своим волосам, легкие спокойные поглаживания дарят умиротворение. Он ощущает цветочно-персиковый аромат, нежные и мягкие руки, уже прекрасно осознавая, кто находится рядом. С трудом приоткрывает свои глаза и видит перед собой ее. В двух изумрудах напротив теплится надежда, беззвучные рыдания содрогают хрупкое тело куноичи. Она смотрит на него, смотрит с таким непривычным беспокойством, вымученно и в то же время с облегчением улыбается. — Все будет хорошо, сенсей, я с вами, вы только держитесь. «Ради чего продолжать? Всех дорогих его сердцу людей уже нет. Есть ли смысл идти вперёд? Ради кого держаться?» — Держитесь ради меня. Не знает, ее ли это слова или игры его больного разума, но он уже не может сопротивляться желанию отключиться и закрыть глаза, может, даже и навсегда.***
— Нет, ты не представляешь, он стал просто невыносимым, ну ошиблась пару раз, бывает, что такого? — Что-то ты слишком часто стала из-за него волноваться, Лобастая, это довольно странно, на тебя не похоже, — Ино с хищной улыбкой повернула голову на свою подругу. — Что странного, Свинина? Совсем уже с катушек съехала, я тебе про одно, ты мне про другое. Я просто не понимаю такой резкой смены поведения. Он всегда был строг по отношению к нам с ребятами, когда дело касалось миссий, но чтобы так... — ответила Сакура, откидываясь на спинку высокого стула, попутно потягивая мохито. Бар, где они сидели, был мило обустроен. Деревянные навесы придавали ему уютную атмосферу, приятная музыка доносилась из массивных колонок. Подруги часто захаживали сюда по выходным, чтобы обсудить все накопившееся новости за неделю, вот и в этот раз они не стали уступать традиции. — А что ты хотела? Он стал Хокаге, Сакура, у него теперь ни минуты покоя, все идут к нему со своими проблемами, он постоянно принимает отчеты, ведет переговоры, а тут ты со своими постоянными ошибками, вот он и бесится. Что ты так переживаешь? Ты же знаешь, что он к тебе хорошо относится, ты же его ученица. — Да знаю я, просто...просто мне хочется, чтобы он...чтобы он... — девушка не знала как продолжить то, что хотелось вырваться. — Чтобы он относился по-особенному? — Ино, теперь уже тепло улыбнувшись, глянула на розоволосую. — О, Ками-сама, что же делать? Не знаю я, Ино, не знаю. Наверное, я просто боюсь. Как же я чертовски устала от всего этого дерьма. — Эх, Лобастая, ладно, давай сменим тему. Ты когда в последний раз с мамой своей разговаривала? — Ты издеваешься? Я не хочу с ней разговаривать, у нее в голове лишь одно. Единственное, что ее волнует, так это то, как побыстрее доченьку замуж выдать и со спокойной душой выдохнуть, — бурчала Сакура, опустившись головой на барную стойку. Спокойная музыка убаюкивала сознание куноичи. Возможно, на этом сказались тяжелые рабочие будни в больнице и в резиденции, и теперь она лишь расслабленно сидела и поглядывала на небольшой суккулент, стоявший в углу заведения. — Тебе стоит с ней поговорить, Сакура, объясни ей всю ситуацию. О и, кстати, смотри как удобно, раз уж ты так часто думаешь о нашем дорогом Шестом Хокаге, и твоя мать ищет тебе жениха, то может быть, если очень постараться, то... — подруга произносила это все заговорческим тоном. Девушка резко повернула на нее голову и яростно уставилась. — Заткнись, Свинина, лучше просто заткнись, — Ино расхохоталась, а Сакура, прикрыв глаза, так и не поняла почему эта мысль будоражила ее сознание.***
Вечерело. На улицах было уже темно, поддувал осенний ветерок. Лишь большая круглая луна и несколько уличных фонарей освещали тропинки. Она снова пришла сюда, решила прогуляться на ночь глядя после посиделок с подругой. Слегка пьяная, но расслабленная она пришла на свое укромное место в лесу, о котором, как ей казалось, никто не знал. Девушка уселась на немного влажную после дождя траву, поджала под себя ноги и прикрыла глаза, при этом пожалев о том, что из вещей на ней было лишь легкое черное платьице небольшой длины. «Эта неделя определенно меня морально вымотала...Меня пугают эти появляющиеся чувства к нему, эта тяга, но, чтобы я не делала, я не могу сопротивляться этому. Когда смотрю на него, так хочется снять эту мешающую маску и...Это так неправильно, он старше меня, он был моим сенсеем, он взрослый, хлебнувший горя человек. Ками-сама, я для него лишь ребенок, наивный и глупый, о каких вообще чувствах может идти речь, вот же черт!» Послышался небольшой шорох. — Ну и что ты здесь делаешь в такое время? — Сакура резко подняла голову и встретилась с темным, мрачным взглядом. Какаши Хатаке нечасто прогуливался по лесу, он больше предпочитал стоять у каменного монумента и размышлять о своей прошлой жизни, но сегодня по пути домой он решил пройтись мимо и как кстати почуял легкий шлейф такого родного цветочно-персикового запаха, мягко тянущегося из глубины леса. «Твою же...помяни черта.» — Вот же! Вы меня напугали, Ка...Господин Шестой, что вы здесь делаете вообще? — Помнится, я спросил первый, — он насмешливо поднял левую бровь, Сакура же медленно осматривала его с ног до головы. На нем не было налобного протектора, пепельные волосы торчали в разные стороны, маска все также закрывала половину лица. Кажется, сегодня Господин Шестой решил пренебречь мантией Хокаге и теперь лишь черная водолазка и джонунские штаны покрывали его сильное тело, а на руках, как обычно державших похабную книжонку, были кожаные перчатки-митенки. «Господи, какой же ты сексуальный.» — Харуно, очнись, — шиноби спокойно пощелкал длинными пальцами у ее лица, присев и протянув ей руку. — Я решила прогуляться, — девушка вцепилась своей рукой в его протянутую и встала, нехотя отпустив ее. — И посидеть на холодной земле в легком платье, рассуждая о жизни?— он осторожно обвел взглядом ее лицо и на миг остановился на пухлых розовых, девичьих губах. — Не ваше дело, — Сакура ляпнула это быстрее, чем успела подумать и тут же наткнулась на его потемневший взгляд. — То есть, я хотела сказать, мне нравится наблюдать за луной, а скамейки рядом не было, вот и присела на землю. — Я смотрю, наглеть тебе тоже нравится. Куноичи лишь молчаливо взглянула на него и посмотрела в глаза Хатаке, осознавая насколько он выше неё. Они стояли в сантиметрах пятидесяти друг от друга, но до девушки все равно донёсся приятный мускатный запах мужского одеколона, смешанный с табачным дымом. Она слегка потянула носом и вдохнула его в лёгкие. Они молчали уже на протяжении двух минут, но эта тишина не была неловкой, наоборот, она была такой необходимой. Легкое касание светло-вишневых волос, ее дрожание, быстро распахнутые глаза цвета зелёной листвы направлены на него. Он лишь улыбается уголком губ. — Листик. — Ч-что?— голос немного подводит, выдавая волнение. — Я говорю, листик застрял в волосах. Ты сегодня слишком много в облаках витаешь, — хрипло проговаривает пепельноволосый. Оба пристально смотрят друг на друга, а рука Хатаке все также висит в воздухе около ее лица. Кажется, проходит вечность. Сакура слегка поддаётся вперёд и резко останавливает себя. «О Боже.» Он замечает это ее короткое движение, смотрит пристально, затаив дыхание. Медленно подходит ближе, прикасается к ее шее, пока до ушей доносится... — Что, там тоже листик? — Харуно все ещё дрожит, но находит в себе силы сказать хоть что-то, так боясь упустить момент. — Да, там тоже, — теперь уже полностью хриплый голос звучит рядом с мягкими губами, а тёплое мятное дыхание опаляет через ткань. Тонкие руки девушки тянутся к мужскому лицу, начиная оглаживать точёные скулы. Взглядом она спрашивает разрешение, получая молчаливый кивок. Аккуратно поддевает чёрную маску, опуская ее. Рядом опять ухает филин, а ветер также покрывает тело мурашками, но, может, это вовсе не ветер? Нежно улыбается, совсем не удивленная его красотой, его волевым подбородком, остро очерченным скулам и милой родинкой под бледными пухлыми губами. Они слишком долго сдерживались, он больше не может терпеть. Делает резкое движение в ее сторону и с силой притягивает к себе. Приятное покалывание в области нежных губ и вот их уже настойчиво сминают, чувственно проходясь языком. Хрупкое тело внезапно ощущает твёрдый ствол дерева позади себя, пока мужские властные руки изучают маленькую спину розоволосой. Он вжимает ее в эту несчастную ель, с такой настойчивостью терзая ее губы, пока она проходится по его спутанным волосам, то сжимая их, то нежно поглаживая. Воздуха перестаёт хватать, и они отрываются друг от друга. Тишина. Луна освещает их лица, показывая проступивший румянец на лице куноичи и лёгкую растерянность Хатаке. — Отчёт был ужасным, Сакура, — с придыханием произносит он. — Что, простите? — Говорю, отчёт был ужасный, будешь отрабатывать. «Вот же засранец.» Вроде бы, такой интимный момент, а он все равно умудрился его испортить. Девушка внимательно смотрит на Копирующего, ища подвох, но видя его появляющуюся мягкую улыбку с небольшими ямочками, облегченно выдыхает. Кажется, все начало налаживаться, да и вдруг, слова Ино можно превратить в реальность.