POV Тэхен
«Выйди, пожалуйста, из дома», — сообщение от Чонгука, — «Поговорим, раз ты, наконец, приехал».
«Мы уже говорили…», — быстро печатаю я, — «Сколько можно, Гук?».
«Я очень хочу увидеться».
— Снова, — хмыкаю я и утыкаюсь в подушку. Я устал от выяснений отношений, всё давно кончено.
Надев на футболку кофту, я взял куртку и пошёл в коридор.
— Куда ты?
— На пару минут.
— Я спросила куда ты, а не насколько.
— Нуна, не трахай мне мозги.
— Ким Тэхен, следи за языком. Папа убьёт меня, если узнает, что я тебя куда-то отпускала, — я промолчал и продолжил зашнуровывать обувь, — Это Чонгук? Вы снова встречаетесь?
— Скоро вернусь.
На улице дождь, холодно. Не самая лучшая погода для приятных, вечерних бесед.
— Привет, — с грустной ухмылкой говорит Гуки.
— Чего тебе? — я безумно скучал, очень рад его видеть, но всё что могу делать — быть равнодушным. Чонгук безумно красив, не глуп, так почему всё ещё бегает за мной?
— Тэхен, меня без тебя ломает, — он не дышит, а я молчу, потому что к горлу вновь подобрался ком, который я никак не могу сглотнуть. Каждый раз не могу, потому что сил не осталось совсем, — Я не хочу такую реальность, где тот, кого я люблю больше всех на свете, больше меня не любит. Я не хочу так,
я не смогу так… Тэ.
— Что ты хочешь услышать от меня? — я опускаю голову, чтобы скрыть красные глаза и шмыгаю, — Сам всё прекрасно понимаешь. Не маленький. Нельзя мне быть с тобой.
— Знаешь, я уже ничего не понимаю.
— Что из тех слов вечером ты не понял?
«С этого дня мы больше не встречаемся. Не приближайся».
У обоих сердце кровоточит, кровь качать перестаёт, замирает и рассыпается на маленькие частицы. Нам больно.
Эта боль ни с чем несравнима, она таких размеров, что, кажется, вот-вот лопнет, подобно воздушному шару, в который накачали слишком много воздуха. Но она не взрывается, не исчезает, она растёт и растёт, заставляя Гука падать на колени и не вставать. Он и не встанет.
Не встанет, потому что его любовь ко мне настолько огромна, что он не сможет просто забыть и отпустить. Просто перестать чувствовать, как сделал это я.
Пройдёт много времени и ему станет легче, боль притупится, станет с ним одним целым. Она станет чем-то привычным.
— Почему ты такой, чёрт возьми, пустоголовый?! УХОДИ! Видеть тебя больше не хочу! — я кричу. Меня накрывает новая волна боли и пониманий, что Чонгука больше не будет рядом, а тот понимает, что его больше не любят в ответ, как было когда-то.
Мы больше не выйдем вместе на прогулку, держась за руки, я больше никогда не уберу свою руку в его карман, нагло, но счастливо улыбаясь. Я больше никогда не поцелую его, пока чужие взгляды не направлены на нас, я больше никогда не поцелую его наедине. Никогда.
Больше не будет объятий, в которых я чувствовал себя самым счастливым на всем свете. Не будет заботливых слов, не будет нежности и ссор. Не будет ничего, потому что Чонгука больше не будет рядом…
— Мне невыносимо, блять, я не могу больше. Мне, кажется, что оно меня убьёт. Как люди вообще с таким справляются? Люди, как?! — вскрикнул парень и посмотрел на меня, глазами полными боли и разочарования.
Он кричит вновь, срывает голос, взрывается от этого потока гнева и теряет рассудок, потому что ему больно. Его ломает ещё и ещё, внутри него пожар, который дотла сжигает, и возродиться не даёт. Я отравляю шатена, пытаю до помутнения разума и свожу с ума.
— Верни мне то время, когда я был для тебя тем, кого ты любил. Верни мне моего Тэхена. Я так не могу! Я не хочу так…
На этот раз он плачет беззвучно, лишь всхлипывает громко, пару раз в минуту кашляет, задыхаясь от слез, но ему ничего не помогает.
Я не разлюбил, потому что во мне любовь, которую я возненавидел.
— Я без тебя умер, а ты без меня выжил. Это нечестно, потому что я всегда был тем, кто чувствовал больше. Как ты мог? Мы ведь были счастливы, — шепчет он, а я киваю, потому что от стыда сказать нечего. Я за весь вечер всего раз посмотрел на него.
Телефон вибрирует из-за сообщения отца, и я закатываю глаза. Мне не поздоровится, когда я вернусь домой.
— Ты подарил мне всё, чего я только хотел… — тихо сказал я. Каждую ночь я засыпаю с мечтами об объятиях, которые никогда не почувствую, а просыпаюсь с диким страхом от каждого кошмара, который приходит ко мне во снах.
— Я не хочу такую реальность! Послушай, вернись ко мне, — он тянет к себе и я вздрагиваю, мои руки сильно сжаты чужими, — Что бы там не было, мы же справимся обязательно, разберёмся, малыш. Я без тебя погибаю.
Секунда. Мне хватает чёртовой секунды, чтобы припасть к вкусным губам и перечеркнуть всё то, через что я прошел.
— Он же убьёт тебя…- Гук прижимает крепко, и я понимаю, что большего не нужно, — Слышишь? Дурак, — он целует вновь, а я отвечаю, потому что сам не в силах терпеть, — Мой папа тебя…
— Пожалуйста, поехали со мной.
— Чонгук.
— Проведи со мной час. Хотя бы. Тэхен, я истосковался по тебе.
Я тоже, но кто я такой, чтобы перечить отцу.
— Завтра ночью, хорошо? Мне очень нужно домой. Прошу отпусти, — вторю я, и он разжимает руки, неохотно, но делает это, — Договоримся сразу, в 10. Тут же.
— А ты придёшь? Или опять без слов исчезнешь?
— Приду, — он кивает, а я быстро исчезаю и бегу домой. Мне не жить.
До дома буквально 10 минут, но я уже без сил. Весь потный, красный, сердце вот-вот остановится только не понятно от чего: от криков из своего дома или от того, что я пробежал пол городах.
Я открыл дверь, тихо начал раздеваться, но он уже конечно знает, что я тут.
— Кто тебе разрешал? — тон спокойный, но не менее пугающий, — Отвечай!
— Я сам, — глаза были направлены в пол, а после на сестру, у которой была разбита губа, а щека горела красным. Она даже не смотрела на меня, а молча всхлипывала, — Отец…
— Он развращает малолетнего! Что из тебя выросло?!
— Никто, никого не развращает, — всё также держусь я, а внутри всё дрожит, переворачивается и восстаёт вновь.
— Я дал тебе всё, Тэхен! Что ты отдаёшь взамен?!
— Я…
— Заткнись! Слышать тебя не хочу. Вы оба пошли в мать… Характер ужасный, выпороть бы обоих, да время не позволяет.
— Никогда мне от тебя ничего не нужно было. Папа, я ничего не просил и только сейчас… Прошу оставить нас в покое.
— Что ты сказал? — он поднялся с кресла и начал подходить, как меня закрыла Нуна. Я уже зажмурил глаза, ожидая ударов, но почувствовал спину перед собой и тёплую руку на своей.
— Не трогай его, пожалуйста. Он не встретится больше с ним, я прослежу, обещаю. Папа, нам завтра в школу, синяки заметят.
Он ухмыльнулся и начал отходить.
— Остаётесь без ужина, поняли? Не смейте выходить из комнат! Только на глаза попадитесь. И ещё, — мужчина протягивает руку, — Мобильные? Я позабочусь о том, чтобы интернет и связь отключили.
Мы отдали их, но я знал, что так и будет, поэтому сказал Гуку время сразу.
Мы начали подниматься наверх, а я остановил её.
— Сколько раз он ударил тебя?
— Я предупреждала…- на ее глазах появляются слёзы, это опять из-за меня. Она принимает все шишки, всю его агрессию, это невыносимо, — Не перечь ему, Тэ!
— Я умру без Чонгука.
—
Умри…- прошептала она, а я застыл, — Я не вынесу этого больше. У меня всё синее, учителя волнуются, почему это я сбросила вес и хожу слабая.
— Нам будет лучше без него, без отца мы… — говорю я, но она перебивает меня.
— Мы без него — никто. Ты думаешь, он успокоится, если нас заберут в детдом, тем более на каких это основаниях?
— Скоро ты окончишь университет.
— А дальше? Не неси ерунды.
— Купишь квартиру, а после оформишь опеку надо мной и заберёшь.
— Ты идиот?
— Тогда ходи с разбитым лицом.
— Просто не встречайся с ним.
— Ты не поймёшь.
— И не собираюсь! Да у нас буквально жизнь зависит от этого Чонгука. Каким он может быть уродом, что всё равно пытается связаться. Он не понимает всю серьёзность ситуации? — не знает. Я никогда не говорил ему об этом. Все мысли о Гуке связаны лишь с хорошим, как и с мамой. Они даже похожи.
Чэ Вон уходит в комнату, а я запираюсь в своей. Иногда я думаю о том, что обратиться к специальным учреждениям для помощи в домашнем насилии. Но затем в голову приходит мысль о том, что я просто накрутил себя? У меня есть проблемы, я не просто кручусь вокруг незначительных неудач и делаю из этого трагедию. Я действительно страдаю, страдает и моя сестра. Меня ограничивают в свободе, в любви, в решениях. Заслуживаю ли я чей-то помощи, если не в состоянии помочь самому себе?
***
Новый день начало чего-то другого и более радостного. Хах, нет.
Нас разбудила домработница, тайком принесла завтрак покормила и отправила в школу на такси, потому что в автобусе всех бы озадачил внешний вид семьи Ким.
— У тебя сегодня скрипка в 6, потом английский в 8, вокал в 9 и до 10.
— Я не смогу в 9.
— Отец проследит.
— Но у меня есть дела, Чэ Вон.
— А у меня есть расписание, которому мы должны следовать.
— Я смогу уйти пораньше?
— Я же говорила. Он узнает, хочешь ты это или нет — нужно.
— Я действительно убью себя, если всё это продолжится, — на полном серьёзе сказал я и посмотрел в её уставшие глаза, в моих же не было никаких эмоций. Я давно мёртв внутри.
— Нахал, — больше она не говорила со мной, а я и не пытался завязать диалог. Лучше молчать, тем более я хорошо так надоел ей за 18 лет…
— Так много людей, — тихо сказал водитель, а девушка взглянула в окно.
— Корея ждала этого праздника несколько лет, — поддержала она диалог.
— Вы любите воздушные шарики? — задал вопрос мужчина.
— Конечно. Все их любят, — вежливо ответила моя сестра.
— Ненавижу шарики. Внутри пустые, но их все любят. А меня чувства переполняют, но я никому не нужен…
Повисла тишина, но без напряжения. Таксист ничего не ответил против, да и деньги ему платят совсем не за пререкания.
***
Конец второго полугодия, за окном пасмурно, а в классе наоборот душно. Я ненавижу кабинет иностранного языка, так ещё и тест писать.
Сорока минут не хватает на 31 вопрос. Это невозможно, особенно когда с английским не дружишь от слова вообще.
Зачем он нужен, если я живу в Корее? Разговаривать с туристами? Оно мне нужно? Конечно нет.
По виску стекает одинокая струйка пота, как на зло, сижу я прям у батареи.
От звонка до звонка сижу, как на иголках, нервно стуча карандашом по деревянной поверхности парты. В ответ на такое действие слышится лишь шиканье от рядом сидящих.
Через пару секунд в спину прилетает скомканная бумажка, а на ней ответы:
1b, 2c, 3e, 4b, 5d, 6c и т.д… Весь тест решён, а моя дальнейшая жизнь спасена буквально за пару секунд.
Я повернулся, а Мин ухмыльнулся и упёрся щекой об руку.
— Пиши, — прошептал тот, а я кивнул.
Конец. Ровно в 13:25 слух режет спасательный звонок. Практически заполненный листок, но не из-за моих мозгов остаётся на столе учителя, пока я уверенной походкой пропадаю в проёме двери, сливаясь с потоком учеников.
Мне торопиться некуда, дома никого.
В поле зрения попадает Юнги, и я быстро подхожу к однокласснику.
— Ты не представляешь, как спас меня.
— Представляю. Сам готовился всю ночь, но только увидел твои глаза, сразу понял, что голова у тебя пустая, — он провёл по моим волосам, а я опустил глаза в пол.
— Меня бы избил отец…
— Знаю. Почему думаешь помог? — отношения у нас честно сказать натянутые, словно ниточка, что в любой момент может порваться. Это не назовёшь дружбой, но мы хорошо общаемся. Я ему доверяю, если так можно сказать, а он мои интересы разделяет, — Меня самого посадили на цепь из-за тройки по алгебре.
— Дома сидишь?
— Да. Уже месяц как, — он достал пачку сигарет, а я осмотрелся.
— Прямо здесь?
— Какая разница? — мы вошли в туалет и сели к окну, одноклассник сразу поднёс косяк ко рту и поджёг, — Будешь?
— Мне нельзя.
Да мне тяжело просто говорить! Хочется закричать и рассказать парню, что у меня всё просто ужасно.
— Ты выглядишь печальным, хочу это изменить, — Юнги склоняет голову, заглядывая в глаза, а я тут же наигранно улыбаюсь.
— Как же собрался это делать?
— Потанцевать с тобой, — брюнет встаёт, протягивая руку, а я смеюсь и мотаю головой.
— Я не умею, Юн, — на это тот лишь хмыкает, начиная плавно двигаться в такт вальса. Так банально… Я всё ещё не слез с подоконника и наблюдал за ним.
— Вы что тут делаете? — мы взглянули на вошедших парней, — Танцуете? Серьезно?
— Интереснее всего то, что в туалете, — ухмыльнулся второй и пошёл в кабинку.
— Чимина, ревнуешь, что не с тобой? — с такой же издёвкой сказал друг.
— Я никогда не ревную, — ответил парень, — Тем более кто ты такой? Всего лишь парень из старших классов.
— Я же нравился тебе, — Мин приблизился к лицу паренька блонди, а тот неловко сглотнул.
— Ну ладно, перестань. Идём, — я толкнул его вперёд, и мы вышли, — Пристал к мальчику.
— Видел бы ты, что этот «мальчик» вытворяет наедине.
— Да? Тогда никого нельзя судить по внешнему виду, — огрызнулся я.
— Ладно, мне пора. Береги себя.
— Увидимся.
Шатен исчезает из поля зрения, но я вижу другого не менее потрясающего парня… Нет. Начинаю быстро бежать и чувствую, как Чон следует за мной. Пожалуйста…
Звучит звонок, и все начинают расходиться, а я теряюсь в толпе и закрываюсь в пустом классе.
Через пару минут тишину нарушает стук пальцев о дверь.
— Тэ? — он постучал громче, а я сжался и не знал, что ответить, —
Я слышу, что ты там.
Продолжение следует...
