Похититель душ

Прошло три месяца.

      Бытует мнение, что изменения в жизни идут на пользу человеку. Но Гермиона рассмеялась бы в лицо тому, кто решился бы ей это сказать.       Изменения влекут за собой череду событий и приводят к последствиям, с которыми приходиться разбираться.       Её жизнь перевернулась с ног на голову, точнее повернулась к ней задом, с тех пор, как она сбежала от Малфоев. А последствия ее плена оказались настолько значительными, что Гермиона попросту не понимала, как с ними справляться.       Она сбежала от Малфоя, а такое ощущение, словно от себя. Оставив позади Драко, друзей, борьбу против зла и стремление быть лучшей, Гермиона словно потерялась в этом мире. Ее изначальный настрой растворился так же быстро, как мыльный пузырь на свежем воздухе.       Разум настойчиво твердил, что ей нужно время. Но она итак прождала слишком много. Продержалась слишком долго, притворяясь нормальной. Первые дни после побега Гермиона пребывала в растерянности. Она посетила дом, в котором выросла. Загрустила из-за нахлынувших воспоминаний и почти решилась на переезд в Австралию, к родителям.       Но что-то цепкими когтями держало ее в Британии. Она решила, что это чувство долга. Победа над Волдемортом не говорила о том, что все закончилось. Впереди магический мир ждут изменения: поимка приспешников темного мага, суды над преступниками и восстановление нанесенного ущерба. Она определенно должна быть в Лондоне, чтобы всячески содействовать правительству и помогать друзьям.       Друзья…       В первую же ночь, после победы над Волдемортом, она получила патронус от Гарри, который выражал слова благодарности ей и просил поблагодарить Драко Малфоя за помощь в борьбе с Волдемортом.       Надо же, Гермиона-то думала, что она помогала, а не Малфой!       Обида больно кольнула где-то под ложечкой. Она не ждала, что после плена с ней будут носиться, как с раненным олененком, но и не была готова, что Гарри так быстро забудет о том,сколько времени она провела у Малфоев, и еще в придачу будет осыпать Драко благодарностями. Неприятные чувства сковывали разум, вынуждая Гермиону погружаться все больше и больше в себя.       Она остановилась в одном из маггловских отелей Лондона, посчитав, что в этой части города ее никто не станет искать. Разумеется, она побеспокоилась о безопасности, поставив парочку сигнальных чар и наколдовав отпугивающее заклятие. Первые дни после победы многие ликовали и теряли бдительность, но не Гермиона. Она была на чеку, понимая, что Малфой не оставит все просто так. В последнее мгновения своего побега она видела в его глазах обещание, но вот какого рода оно было, не могла сказать наверняка.       И Гермиона не ошиблась. Спустя три дня после побега, Драко появился в гостинице. Она столкнулась с ним в фое, но не рискнула применить магию, как и он. Сделав вид, что все в норме, Гермиона забежала за ближайший угол и успела активировать портключ, ускользнув из-под самого носа Малфоя.       В его глазах она увидела досаду, но не злость. Быть может, он хотел поговорить… Но она не хотела проверять наверняка. Ни в первый раз, ни в последующие их встречи, которые повторялись каждую неделю, когда Драко находил ее в новом месте, которое, как полагала Грейнджер, надежнее защищено, чем предыдущее.       К концу четвертой недели игр в догонялки, Гермиона выглядела так, словно снова скиталась по лесам с Гарри и Роном: она убавила в весе и стала шарахаться от каждого прохожего видя в нем опасность. Постоянная тревога выводила из себя, вынуждая вздрагивать при любом появлении человека на горизонте, ее мучила бессонница и кошмары, а еда и вовсе не лезла в горло.       Гермиона склонна была думать, что Драко играет с ней, находя с особой легкостью и так же отпуская. Казалось, он не прилагает особых усилий: не применяет магию, не давит волей, а просто находит ее, чтобы убедить себя и ее в чем-то. И возможно убеждается, что ее свободу не нужно ограничивать, поэтому отпускает снова и снова. Но в последние разы Драко ронял одну и ту же фразу: «Я все-равно найду тебя.» И это сводило с ума. Знать, что он снова явиться непонятно зачем и непонятно когда, было невыносимо.       Гермиона нервничала и изводила себя.       За это время она успела дважды побывать в Министерстве, чтобы засвидетельствовать свои показания про Малфоев, которых так активно опекал Гарри. Зная Драко, Гермиона думала, что он применил одно из собственно-изобретенных заклинаний, чтобы склонить ее друга на свою сторону. Но встретившись с Гарри лично, она узнала, что Малфой помог в дуэли с Волдемортом, помог Ордену и аврорам проникнуть на территорию сражения и вообще всячески способствовал восстановлению магического мира. От друга она узнала, что Малфоев все же будут судить, ведь множество их деяний являлись противозаконными и требовали подробного разбирательства. Уж она-то могла рассказать многое про их деяния…       Одновременно Гермиона не могла понять своих чувств. Она хотела и не хотела, чтобы Малфои ответили за свои поступки, ответили за все то, что произошло с ней.       Но в конце-концов, она поняла, что никто не идеален. Люциус был хитрым изворотливым и темным магом, оправдание поступков которого сложно было бы придумать. А вот Драко… Драко был ее сокурсником. Он был таким же подростком, как она, но выбрал иной путь. И не важно, что они все эти годы шли разными дорогами. Важным оказалось то, что в ответственный момент их пути пересеклись и Малфой оказался на ее стороне.       Логику его поступков Гермиона старалась не обдумывать, полагая, что причин для них было слишком много. Она заметила за собой некую мягкость или даже благосклонность к Драко, словно она не могла адекватно судить о его поступках. Характер ее мыслей постоянно находил оправдания и даже понимание в поступках парня.       Анализируя свой первый сексуальный опыт, Гермиона не могла назвать Драко насильником.Теперь она понимала, что он был подавлен и шокирован их связью, раздражен ее непокорностью и непониманием ситуации, и скорее всего сходил с ума от мысли, что часть его души в магглорожденной девчонке, которую он недолюбливал еще со школы. Ее непокорность и неумение держать рот на замке сыграли свою роль — случилось то, что случилось. И нельзя сказать, что она не возвращалась мыслями к тем моментам, когда их слияние повторялось. Она хотела близости, это точно, но тогда упертость была не лучшей чертой ее характера и не давала признать этот факт. Так, с течением времени, во всех случаях их интимной близости Драко был оправдан, ведь Гермиона находила вполне разумное обоснование его желаниям и отмечала за собой некое влечение к нему.       Отдавая отчет своим взглядам она отбрасывала мысль о его влиянии на собственный разум, полагая, что вполне качественно блокирует воздействие Драко на себя.       В своих размышлениях Гермиона дошла до того, что испытывала жалось по отношению к Малфоям. Она простила их обеих, хотя и понимала, что видеться ни с одним ни с другим не желает. И как бы настойчиво Драко не искал ее чтобы навязать свою волю или что-то там еще, она будет отстаивать себя и свою свободу.       На самом деле, Гермиона попросту не понимала, как привести свои мысли, желания и разум в порядок. От каких психологических травм ей стоит оправится. Понятие плена было общим, ведь помимо этого ужасного факта, она подвергалась многим психологическим пыткам и не только…       Грейнджер долго копалась в себе, убегала от преследовавшего ее Малфоя, Много времени потратила на поиски ответов в литературе и в конечном итоге она обнаружила себя сидящей в неудобном кресле маггловского психолога. — Мисс Притти, в анкете вы указали, что страдаете от бессонницы и навязчивых мыслей. — Молодой мужчина сидел за столом напротив окна, поставив локти на стеклянную поверхность. Он скрестил пальцы рук и оперся на них подбородком. — Расскажите подробнее о том, что вас беспокоит?       Гермиона уставилась на психолога. С виду молодой, образованный мужчина. Умного вида ему придавали прямоугольные очки, что так хорошо сидели на переносице. «Слишком молодой» — подумалось ей. «И кто сказал, что он образованный?»       Внутренний голос мешал сосредоточиться на вопросе, поэтому, Грейнджер перевела взгляд на картину, висящую напротив на абсолютно голой серой стене. Абстракция пестрила изобилием цветов, словно какой-то художник вытер свою палитру о холст и решил, что тот достоин висеть в кабинете психолога. «Сюда бы пейзаж, а не вот это…» — Мисс Притти, вы кажетесь отвлеченной. Возможно у кого-то из ваших членов семьи был обнаружен Синдром дефицита внимания?       Гермиона обратила свой взгляд на мужчину, который едва ли был старше нее на пару лет. «И не умный он вовсе. Это все очки!» «При чем здесь мои родственники?» — Нет. — Короткий ответ заставил врача хмыкнуть и сделать какую-то пометку в своем блокноте.       Гермиона прищурила глаза, стараясь уличить мужчину в чем-то крамольном. Что она может ему рассказать? «Ничего.» Внутренний голос отзывался не вовремя. Обычно он молчал, давая возможность разыгрывать ее мыслям бурные фантазии.       Рассказать, что она с одиннадцати лет учиться в школе волшебства?       Рассказать, что всю жизнь она дружила с двумя мальчишками, а потом год скиталась с ними по лесам, разыскивая осколки души черного мага, что грозил уничтожить мир, который стал для нее вторым домом?       Гермиона тряхнула головой и вздохнула.       Она могла бы рассказать, как попала в плен. Как подверглась магическим пыткам и воздействию на силу воли. Как она связалась с сокурсником, бывшим врагом по совместительству, приняв в себя не только кусок его души, но и крепко стоявший на нее детородный орган.       Рука сама потянулась внутрь сумочки, нащупывая волшебную палочку.       Грейнджер могла бы поведать психологу о многом, и тогда перед ней предстала бы дилемма: примерить усмирительную рубашку, либо сбежать от доктора, оставив ему право на переодевание.       Она вытащила древко из сумочки и мужчина это заметил. Он уже было открыл рот, чтобы поинтересоваться, что это за штука такая у нее, но не успел. — Обливиэйт! — тихо и уверенно проговорила Гермиона. — Вы не вспомните о том, что я к вам приходила. Посетитель, которому назначено на одиннадцать, не пришел. Вы провели время в кабинете, попивая кофе и проверяя записи.       Пока мужчина приходил в себя, Гермиона бросила очищающее заклинание на блокнот и быстро вышла из кабинета. Все то же самое она проделала в приемной психолога и удалилась прочь из частной клиники.       Гермиона вышла из помещения и вдохнула полные легкие городского воздуха. Кажется, только что она совершила очередную ошибку. Мысль о том, что маггловский доктор поможет ей понять саму себя растаяла, так же быстро, как выхлопные газы проезжавшего мимо автомобиля.       Она не успела опомниться, как кто-то сзади обхватил ее талию и накрыл рот рукой, увлекая ее на шаг назад. Плавный рывок и Гермиона осознала, что ее похищают самым наглым способом — применив аппарацию у магглов на виду.       Это не был Драко. Она знала. Она бы почувствовала его, как это было уже несколько раз до.       Грейнджер наклонила голову вниз, чтобы посмотреть на руку, что так крепко и одновременно заботливо держала ее за талию. Рука, прикрывавшая ее рот, переместилась к второй и Гермиона заметила именное кольцо с гравировкой из причудливых механизмов и завуалированной буквой «Н». — Привет. — раздался голос за ее спиной.       Она узнала его: уверенный, немного басовитый, спокойный и приятный слуху, тот, который всегда вселял надежду и сулил поддержку. — Теодор. — в ее голосе слышалось облегчение.       Нотт улыбнулся. Гермиона Грейнджер была приятной личностью, с которой хотелось поддерживать контакт…       Может быть в другой жизни, он мог бы быть с ней. — У нас мало времени, поэтому слушай. — Замедление аппарации стало ощутимым и Гермиона приготовилась к остановке.       В ответ парню, она мотнула головой и зажмурилась, стараясь прогнать тошноту, что возникала из-за плавного перемещения. — Драко оправдали. — Геримона нахмурилась, хотя внутренне вздохнула с облегчением. — И я с уверенностью могу сказать, что теперь он бросит все силы на твои поиски.       Они приземлились в каком-то длинном переулке. Гермиона повернулась к Теодору. — Он уже находил меня и я успешно сбегала. — она скрестила руки на груди, как часто делала в Хогвартсе, когда умничала.       Тео кивнул в знак согласия. — Все силы, Гермиона, это значит — все силы.       Она по прежнему не понимала, чего именно хочет от нее Нотт. — И? — спросила разведя руки в стороны. — Ваши состояния отзеркаливаются. Все, что переживаешь ты, переживает и он. Но психика Драко более устойчивая.       Гермиона фыркнула. — На что ты намекаешь? — Перестань страдать ерундой. Если ты намеренна прятаться от него, то возьми себя в руки. Психолог, Грейнджер, здесь не поможет. — Гермиона действительно не понимала зачем стоит и слушает, но ее словно приковали к месту.- Будь готовой к встрече с ним в любой момент. Будь оригинальной в противостоянии. Делай то, чего он от тебя меньше всего ожидает.       Она нахмурилась и прикусила губу, раздумывая над словами Нотта.       В чем-то он прав. Она действительно за эти месяцы приуныла, потеряв всякий интерес к жизни. Возможно, противостояние Малфою и отстаивание своей позиции приведет ее в чувство.       Пожалуй, ей стоит попрактиковать свои боевые навыки. — Зачем ты мне помогаешь? — этот вопрос мучал ее на протяжении всех месяцев, пока она пребывала в плену.       С ее стороны глупо было думать, что Нотт интересуется ею, как девушкой, но его повышенное внимание было очевидным и не совсем понятным. — Просто я знаю немного больше, чем вы. — Тео пожал плечами, словно это было естественным — знать больше. Он перевел взгляд на стену за спиной Гермионы и его лицо приобрело задумчивые черты. — Я хочу, чтобы у моего брата все было хорошо. — Вернул взгляд слегка ошарашенной Гермионе, и улыбнулся: — С тобой.       Сказать, что она была в шоке, ничего не сказать. Последние слова Теодора крутились в голове, в разной интерпретации. И прежде чем, Гермиона успела открыть рот, чтобы спросить, Тео попрощался: — До встречи.       Он аппарировал, оставив ее одну.

* * *

      Когда Теодор предупреждал ее о намерениях Драко, Гермиона не придала этому значения. Ведь и до суда Малфой много раз выслеживал ее. Она сбегала, полагая, что достаточно умна и расчетлива, чтобы сделать это снова. Но она не учла, что фраза «бросить все силы» означала намного больше, чем можно было себе придумать.       Шагая по Косой аллее она почувствовала себя выставленной напоказ: прохожие бросали пристальные взгляды, словно стараясь узнать в ней котого-то, несколько ведьм начали перешептываться, увидев ее, а один маг развернул газету, где было ее фото и сверялся действительно ли она является Гермионой Грейнджер.       Разумеется, Гермиона подумала, что столь пристальное внимание ей обеспечили последние новостные статьи в Пророке, репортеры которого откуда-то прознали про ее длительное пребывание в Малфой-мэноре. Писали про ее работу под прикрытием и сговор с Пожирателями против Волдеморта. Преподносили ее плен, как верную службу Министерству и преданность Гарри Поттеру, намекая на то, что именно Гермиона, магглорожденная ведьма, направила Малфоев на путь истинный.       Это было странно, но вполне логично. Малфоев готовили к оправданию, и она не могла винить аврорат, ведь сама для себя давно их оправдала.       Устав от столь пристального внимания и собственных мыслей, которые не давали покоя, Гермиона решила, что сегодня ей нужно немного общения и спокойствия. Она наивно полагала, что найдет и то и другое у Гарри.       Аппарировав к небольшому двухэтажному домику в магической части Лондона, Гермиона вздохнула, словно уже была не рада своему решению. Что-то угнетало и давило на нее, возможно это шестое чувство, а быть может просто усталость.       Она постучала по калитке волшебной палочкой и та любезно отворилась, приглашая гостью. Гермиона ступила на ровную дорожку и заметила, как на крыльце появился Гарри с Джинни.       С недавнего времени эта парочка жила вместе и настаивала на том, чтобы Гермиона пришла к ним в гости. Вот, сегодня настал тот день, когда она сама захотела компании и домашнего уюта.       Гермиона широко улыбнулась, оказавшись у крыльца. Приподняла пакет с угощеньями, которые прикупила в любимой лавке с выпечкой. — Привет! — она старалась выглядеть жизнерадостной. — Привет! — в унисон отозвались Гарри и Джинни, улыбаясь в ответ. Всего на мгновение на их лицах отобразилась тревога за состояние Гермионы, но они быстро прогнали подозрительные эмоции и пригласили подругу в дом.       Общение пошло ей на пользу. Гермиона смогла отстраниться от собственных мыслей и тревог. Она заглушила внутренний голос… или голос того, от кого так тщательно скрывалась…       От друзей она узнала, что Рон также решил сожительствовать с Лавандой и собирается переехать в дом ее родителей. Многие школьные друзья обустраивали свою жизнь и раздумывали над дальнейшим обучением. К примеру, Невилл решил поступить в Магическую Академию природоведения, а Полумна Лавгуд жила в доме Долохова и нашла работу в отделе журналистики печатного дома «Призрак».Она постоянно навещала мага в Азкабане и с верностью ждала его освобождения веря, что их союз предназначен свыше.       Гермиона слушала и поражалась, как ребята легко устраивают собственную жизнь и принимают решения. Она же чувствовала себя растерянной и не готовой к хоть каким-либо переменном, понимая что с этим нужно будет что-то делать.       Теодор был прав — ей стоит взять себя в руки!       Немного успокоившись и от души наговорившись Гермиона с радостью приняла приглашение остаться на ночь. Такой вариант был очень удобным, ведь ей не пришлось бы искать ночлег и заботиться о дополнительной защите укрытия. Впрочем, она уже поняла, что ее знания по защитным чарам абсолютное ничто, по сравнению с разрушающей силой чар, которые применял Малфой. И все же, этот дом под защитой Министерства и опытные авроры лично занимались его безопасностью, так что она может расслабиться и хорошенько отдохнуть.       Но как бывает очень часто, все случается тогда, когда мы перестаем этого ожидать… В ту ночь Драко явился к ней на порог гостевой спальни. В дом Поттера он забрался с легкостью, не нарушив охранные и сигнальные чары. Он умел быть невидимым, если того требовала ситуация. И эта ночь была именно таковой — Драко надоело играть. Гермиона проснулась со стойким ощущением, что за ней кто-то наблюдает. Приоткрыв глаза, она заметила силуэт и подумала, что это Гарри зашел проверить все ли в порядке. Туманность сна отступала по мере того, как разум начал анализировать увиденное. Силуэт был не похож на фигуру Гарри: он выше, стройнее и… роднее. Гермиона вскочила с кровати на ходу хватая волшебную палочку. Ее волосы торчали в разные стороны, мешая хорошему обзору, футболка сползла на одно плечо, обнажая другое, а пижамные штаны, которые ей одолжила Джинни и вовсе упали к ногам: резинка так невовремя лопнула.       Она почувствовала мощнейший толчок магии, что ударился о ее невербально наколдованный щит. Значит, она не ошиблась — Малфой действительно здесь. Он снова попытался наколдовать невинный Экспеллиармус, но магия Гермионы была устойчивые, чем раньше. Драко ничего не оставалось, как похвалить ее: — Достойно, — его голос нарушил немое противостояние. — Я подготовилась, — последовал ее ответ.       После чего комнату осветил слабо мерцающий огонек света, что повис под потолком. — Не так хорошо, как ты думаешь, — Драко приподнял руку в которой держал небольшой кулончик в виде совушки на изящно-тонкой цепочке.       Молниеносно ее рука метнулась к груди, где всегда находилось украшение, и Гермиона прикрыла глаза от досады. Малфой стащил с шеи ее счастливый кулон, который ей подарили родители на десятилетие и который, по совместительству был портключом. — Чего тебе нужно? — огрызнулась Гермиона не в силах сдержать раздражение. Она взмахнула палочкой, призвав штаны на прежнее место и восстановив резинку. — Тебя. — просто сказал Драко, словно его ответ был самой невинностью.       Гермиона наклонилась чтобы снять свою кофту с перил кровати. Рано или поздно она должна была поговорить с Малфоем. Что ж, у нее появился шанс узнать зачем тот ее преследует. Пока она натягивала кофту, решила спросить: — В каком смысле? — вопрос был двусмысленным, но ей стоило поступать осторожно, дабы Малфой ничего не заподозрил. — Во всех. — очередное громкое заявление Малфоя заставило ее фыркнуть.       Сколько раз она слышала нечто подобное от него и столько же сомневалась. Ее не отпускала мысль, что вместо самого Малфоя говорит кусок его души, который стремится к воссоединению. Гермиона не могла расслабиться и даже на секунду допустить мысль о том, что она действительно зацепила Драко. Зацепила собой, своим характером и стойкостью, своей смелостью и безрассудством.       Это было бы невозможным, если бы не было правдой, которую пока что осознал лишь Драко.       Но она упорно не хотела верить в такую реальность, а Малфой не хотел быть многословным. Он считал, что его поступки говорят сами за себя.       Упрямство было сильнее здравого смысла и интереса, который Гермиона испытывала из-за слов Теодора. Ей очень хотелось узнать, что именно имел в виду парень, говоря фразу «мой брат», но еще больше Гермиона хотела утереть нос самоуверенному Малфою.       Она запахнула стороны кофты и скрестила руки на груди, чтобы прикрыть свою нелепую наготу и укрепить в себе смелость. Гермионе хотелось сказать что-то, что задело бы Малфоя. И она подготовила для него всего одну фразу: — Как жаль, что… — ее слова оборвались, и вихрь магии затянул девушку, унося прочь из комнаты.       Нервы сдали, и рука сама по себе вывела в воздухе руну, что активировала портключ — ее кофту.       Как предусмотрительно было со стороны Грейнджер, сделать запасной портключ. Она оказалась права, Малфой умел вычислять предметы что были зачарованы под средство перемещения, но он не учел, что у Гермионы их может быть несколько.       Сегодня она переиграла его!       Теодор был прав, когда говорил, что ей нужно быть подобной Малфою, чтобы вести игру на равных.

* * *

      Драко шикнул от досады и сжав руки в кулаки выдохнул. Ему нужно было подумать о том, что Грейнджер будет более предусмотрительной. В отличие от него она не играла, а действительно старалась сопротивляться и стать свободной.       Драко вздохнул, он мог понять, что Грейнджер не захочет видеть его. И этому можно найти вполне логическое объяснение — она обижена и напугана. Мерлин знает, какие именно фантазии мог нарисовать ей ее шибко умный мозг по поводу того, зачем Драко ее разыскивает. Но он не мог понять почему ее любопытство и интерес не позволяет ей пойти хотя бы на диалог. Она же сама себя загоняет в рамки.       В отличии от Грейнджер, Малфой знал, что он не хочет быть свободным и сильным без нее. Гермиона нужна ему не для самоутверждения, а для целостности и спокойствия. Ему будет лучше, если она будет рядом. Он будет спокоен, если сам будет заботиться о ее безопасности и благосостоянии.       Все остальное было неважным и ненужным. Его мир стал ограниченным и все, что ему было необходимо — это чувствовать, ощущать и созерцать Гермиону рядом.       Он любит.       Драко понял это давно, но пытался отрицать очевидное, списывая чувства на привязанность души и дурман власти, которую он имел над Грейнджер. Но чем дальше развивались события, тем обреченнее он себя чувствовал, ведь взаимности от Гермионы ему не стоило ожидать.       Поначалу он давил на нее своей волей, навязывая собственные желания, но потом, он отказался от этого. В тот момент Драко позволил себе почувствовать ее эмоции и ему становилось горько, больно и обидно. Он давился ее приступами страха и разочарования. Он оживал вместе с ней, когда ощущал, как Грейнджер возрождается из пепла подымая свою голову выше и готовясь отстаивать свои права. Она была сильной, а он тайно восхищался ею.       Словно петля на шее его душила совесть, которая вместе с Грейнджер возродилась и дала о себе знать. Драко корил себя за тот единственный раз, когда действительно сорвался и проявил слабость — когда посмел коснуться Гермионы своими грязными руками и опорочить ее. Их первый раз казался фатальной ошибкой. Его ошибкой. Он мог добиться этого по-другому. Но теперь вместо приятных воспоминаний, перед глазами Драко возникал вид девичьего заплаканного лица и ее кровь на его плоти.Тогда он сходил с ума.       Наверное, тот день был апогеем его безумия и страницей, с которой он начал путь излечения.       Связь с Грейнджер привела его в чувство. Он начал чувствовать что хорошо, а что плохо. Но главное, он начал чувствовать ее — тонко и по-особенному.       Драко понял что любит, когда поймал себя на мысли, что готов ради Гермионы на все, даже пойти против Темного Лорда в открытую.       Раньше, он играл в свои игры, стараясь стать лучшим из Пожирателей, приблизить свою силу и мощь к возможностям Лорда, но потом…       Потом Драко понял, что ему нужно то, что нужно Грейнджер — безопасность, спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. А при власти Волдеморта этого ожидать не стоило.       Тогда он определенно сделал правильный выбор. Он помог аврорам, Ордену и святому Поттеру. Его ставка оказалась правильной и в итоге он отделался штрафом в кругленькую сумму, что на самом деле было каплей воды в нескончаемых достатках Малфоев.       И вот теперь, выйдя сухим из воды, Драко почувствовал себя проигравшим, ведь он упустил ту, что действительно имела значение для него.       Малфой вынырнул из собственных мыслей и чертыхнулся, упоминая Теодора, который помог сбежать Гермионе. Видите ли, Тео считал, что так они с Грейнджер будут в равных условиях и игра будет честной.       Сразу видно, что Локи служил раньше у этих коварных Ноттов.       Драко вышел из комнаты и наткнулся на Поттера, который топтался с ноги на ногу, ожидая в коридоре. — Ну? — поинтересовался тот, заглядывая за плечи Драко, словно Грейнджер могла прятаться у него за спиной.       Драко устало посмотрел на парня. — Сбежала. — В ответ Поттер уставился на него, и в его глазах отразилась жалость. Мерлин, такое понимание, словно Поттер всю жизнь стремился быть с Лордом, а ему все мешали! — Я все-равно ее найду, — Малфой ухмыльнулся. — Жаль, что сейчас не вышло, — шепотом проговорил Поттер. Видимо, он не хотел разбудить свою рыжеволосую подружку. — И все же, спасибо за содействие, — Драко с легкостью поблагодарил Гарри за наводку.       Поттер кивнул и отступил с дороги, чтобы тот мог пройти в гостинную и воспользоваться камином. С недавних пор Гарри пересмотрел свое отношение к Малфою и стал более терпим к нему, ведь испытывал благодарность за помощь с борьбой против Волдеморта. Но бывали моменты, когда Гарри хотелось бросить в Малфоя оглушающее и хорошенько покатать его по земле, приговаривая, что это за Гермиону. Видит Мерлин, он сдерживался, зная, что Гермиона почувствует все. — До скорого, — напоследок бросил Драко и исчез в зеленом пламени магии.

* * *

      Поттер был в деле.       Когда он впервые, после победы над Волдемортом, увидел Малфоя в Министерстве, отвел того в сторону и намекнул, что знает про его связь с Гермионой.       Малфой стал мрачнее тучи и бросал подозрительные взгляды в сторону героя войны. Но Гарри тогда заверил его, что не намерен выдавать тайну и, тем более, пытаться прервать их с Гермионой общение.       А если учесть тот факт, что прервать их связь можно было лишь расправившись с крестражем… но Гарри мысленно промотал этот момент в уме.       Он твердо настаивал, что знает какого это — разделять эмоции и чувства на двоих. А узнав, что Гермиона не хочет общаться с Драко, уверил, что постарается помочь наладить контакт.       Тогда Поттеру показалось, что он делает правильный выбор и поступает по-совести. Сам он всю жизнь мучился из-за связи с Волдемортом и страдал от темных наклонностей мага.       Гарри понимал одно, лишь Гермиона способна будет утихомирить внутренних демонов Малфоя и оказать позитивное влияние на его магический потенциал. В ином случае — беды не миновать.       Гарри высказал уверенность в том, что Гермиона запуталась и рано или поздно она примет тот факт, что ей лучше быть поближе к Малфою.       Поттер наблюдал за Драко во время их диалога и при всех их последующих встречах. Ему казалось, что волнение мага вовсе не схоже на простое, а несет глубоко личностный характер. Гарри заподозрил, что Малфой что-то чувствует к Гермионе. Что-то большее, чем чувство собственничества и банальное желание держать при себе кусочек души. Он готов был пойти на риск, чтобы проверить свои подозрения. Он поставил себя под гнев Гермионы, лишь бы убедиться, что Малфой не навредит ей при встрече.       Вот почему Поттер давно приглашал Гермиону к ним с Джинни в гости и вот почему, как только она прибыла, он тут же дал знать Малфою.

* * *

      Меж тем, время шло. Драко все так же преследовал Гермиону, хотя с каждым месяцем его желание о похищении становилось маниакальным, а волнение за нее граничило на краю психического расстройства. И по происшествии еще семи месяцев, он буквально сдерживал себя, чтобы не вломиться к Грейнджер в ее крохотный домик.       Малфой следил, наблюдал и ждал. Он всегда знал где она находиться благодаря их связи и его маленькой хитрости в виде усовершенствованного заклинания отслеживания.       После неудачи в доме Поттера, он был поблизости к Грейнджер, чтобы в случай угрозы или ее неудачной самозащиты, появиться аки рыцарь на метле и спасти ее, попутно тыкнув носом в ее слабость. Но не тут то было. Грейнджер была умницей и настоящим конспиратором. Она с умением выставляла охранные чары, маскировала себя и жилище. А как умело она водила за нос любопытных репортеров, что постоянно выходили на ее след, стараясь застать подругу Гарри Поттера и скомпрометировать хоть в чем-то. Но к большому огорчению Малфоя, она справлялась сама. А он сходил с ума.       Последнюю неделю Драко потерял контроль и пытался повлиять на нее силой воли, но не вышло. Грейнджер научилась распознавать его голос и блокировать навязчивые идеи о сближении. Она держалась и выглядела сильной. Гордость была ее опорой и стимулом. Мерлин, Малфой был удивлен, услышав ее дерзкие ответы в уме, когда однажды он преследовал ее в одном из маггловских районов. Она понимала, что он рядом, но ее поведение не выдало ни испуга ни нервоза по этому поводу.       Больше он не делал попыток забраться в ее голову. Зато решил воочию напомнить о себе.

* * *

      Гермиона знала, что он рядом. Всегда. Все эти месяцы. Малфой следил за ней, но не трогал.       Иногда она видела его в коридорах Министерства, куда она вынужденно ходила по той или инной проблеме связанной с расследованием преступлений или восстановлением магических объектов, которые она с огромным усердием помогала реконструировать.       Иногда она чувствовала его присутствие на улицах Лондона или в кафе… Гермиона приготовила три порт ключа, которые всегда носила с собой. Это было ее утешением, гарантией безопасности и спокойствия. Она находилась на грани срыва, ощущая себя так, словно пребывает на поляне перед самым опасным хищником. Настырные журналисты были ничем, по сравнению с Малфоем, который дышал в ее гордую осанку каждый день.       Время накаляло обстановку до предела, а любопытство брало вверх. Подобно прощению, которое она мысленно даровала Малфоям, она приняла тот факт, что Драко ей не навредит и бояться его не стоит.       В какой-то момент она уже сама желала встретиться с ним, чтобы расставить все точки над «и». Но гордость и упрямство не позволяли ей взять и просто так подпустить к себе Драко Малфоя. Если уж он хотел ее зачем-то, то пусть приложит усилие, а она будет готова к этой встрече. В очередной раз Гермиона вникала словам Теодора, что ей стоит стать изощреннее и перестать быть жертвой. К тому же, жажда узнать ответ на слова, которыми обмолвился ее спаситель не давала ей покоя.

* * *

      Удобный случай подвернулся, спустя семь месяцев после победы над Волдемортом. Близилось Рождество и Министерство готовилось к грандиозному празднованию. Это будет первое Рождество, без главного ужаса магической Британии. Многие пребывали в небывалом поднесении духа, каждый раз выражая благодарности Гарри Поттеру его друзьям и Драко Малфою, которого после суда все стали считать еще одним героем.       Если бы они только знали… Гермиона молча улыбалась, когда все говорили о смелом поступке Малфоя и также активно благодарили ее за то, что оказалась меж двух огней и была связным для Ордена. Она проглатывала ком обиды и скромно кивала головой на каждый хвалебный отзыв. Лучше так, чем то, как о ней думал Рональд Уизли.

* * *

      Она надела простое трикотажное платье песочного цвета и дополнила образ темно-красными сапогами и таким же кулоном в виде сердца. Она не любила заморачиваться с прическами, поэтому собрала волосы с височной части и заколола их заколкой сзади — просто и практично. Несколько плавных нажатий на флакончик с парфюмом и Гермиона взглянула в зеркало утвердительно кивнув головой.       Она не очень хотела идти на празднование, но иного выхода не оставалось. Многие итак считали ее нелюдимой и странной. И она сама готова была признать, что ведет себя специфически и, что ей таки нужен глоток свежего воздуха по имени Драко Малфой.       Гермиона прибыла в Министерство и ориентировавшись на звук доносившейся музыки, нашла вход в праздничную залу, которой, как она знала, раньше тут не было. Ей осталось лишь в удивлении пожать плечами и присоединится к разговорам ни о чем с знакомыми, зная что вскоре все станут более веселыми и раскованными. Дабы влиться в компанию Гермиона взяла бокал игристого французского шампанского и стала следить за присутствующими выискивая в толпе белую макушку волос. Он должен быть здесь. Она это знала…или чувствовала…       Но в этот раз ее чувства и надежды дали сбой не оправдывая реальность. Гермиона прошла весь этаж, блуждая по коридорам с бокалом в руке, но Драко так и не увидела. Он не вышел из-за угла и не явился из тени.       Какого это: знать, что он следил за ней каждый день и оставил в праздник, когда она сама готова была к встрече?       Ей было тоскливо.       Потеряв последние капли настроения, Гермиона возвращалась в зал, который напоминал ей улей с гудящими пчелами. Все веселились, праздновали и танцевали. Все они верили в светлое будущее. Нет-нет, она тоже верила, но в упор не видела его для себя.       Друзья обзавелись партнерами и обустраивали свою жизнь постепенно отдаляясь друг от друга. Даже в это Рождество ее никто не позвал в гости. Некогда дружелюбная Молли Уизли с обидой смотрела на Гермиону, ну а Гарри… Гарри был увлечен Джинни и не очень-то заботился о ком-то другом.       Она осталась одна.       Не смотря на небольшое количество выпитого алкоголя, ноги становились ватными и Гермионе с трудом давался каждый шаг. Она уже вошла в зал и сквозь толпу направилась к столам, чтобы распрощаться с бокалом и присутствующими магами, как вдруг почувствовала некую прозрачную стену, что не пускала пройти вперед.       Она нахмурилась, вглядываясь в невидимый щит перед собой, как вдруг ощутила тепло чужого тела сзади. Резкий поворот и вот она смотрит на белоснежный воротник рубашки. Взгляд скользит вверх, рассматривая кадык и предвкушая увидеть знакомое до боли лицо.       Он пришел.       Облегчение почти вызвало слезы, но Гермиона сдержала себя от ненужной демонстрации чувств, помигав глазами. Она отбросила мысль, что Малфой ментально почувствует все, что с ней сейчас твориться.       Он смотрел на нее с высоты собственного роста. Смотрел задумчиво и серьезно, без тени триумфа и злости. Ну-ну.       Гермиона прищурилась и открыла было рот, чтобы съязвить, но Драко потянулся рукой к ее шее и сорвал кулон. Ее портключ. Который все равно бы не сработал в Министерстве, но все же был конфискован им. Значит ли это, что Малфой надеется вывести ее за действующий барьер ограничений? Хм, посмотрим.       Она гордо вздернула подбородок вверх и смело посмотрела в его глаза. Пришла его очередь прищуриться и ухмыльнуться. — Привет. — он прошелся взглядом по ее фигуре и поджал губы, выражая свое недовольство.       В одежде ли причина или в ее заметной худобе — было не важно. — Привет. — Гермиона скрестила руки на груди. Видимо, этот жест стал ее визитной карточкой с тех школьных пор, когда он начал обзывать ее грязнокровкой. — Зачем ты здесь? — она решилась на вопрос, заранее зная ответ, но молчать ей так не хотелось. — Ты знаешь. — Драко склонил голову в сторону и сосредоточил свой взгляд на ее веснушчатой щеке. — Не совсем понимаю, как ты воплотишь свой план, — она выгнула бровь и слегка улыбнулась, понимая, что настроение повышается.       Малфой тоже улыбнулся и приблизился к ней вплотную. Он поднял взгляд вверх и ответил: — Видишь ли, — она повторила за ним и увидела омелу. — Прежде чем выйти из зала, нам предстоит поцеловаться у всех на виду. — Он вернул ей взгляд, нахально улыбаясь. — Как думаешь, после такого, решиться ли кто-то нам помешать, если я тебя потащу отсюда силой? — теперь он выгнул бровь и с насмешливо смотрел на растерявшуюся Гермиону.       Она быстро взяла себя в руки, совладав с эмоциями, но ответить не успела. Губы Драко обрушились на ее нежным поцелуем. Его руки оказались на ее талии почти невесомо касаясь излюбленного тела. В этот раз он не властвовал, не дерзил и не подчинял. Он просил и умолял. Просил послушать и понять, и умолял простить за все. Драко касался ее губ аккуратно, словно пробовал самое лучшее лакомство, а когда Гермиона несмело начала отвечать, ему показалось, что за спиной растут крылья. Она сдавалась. Он чувствовал это, как и Гермиона. Она отступала перед его нежным вниманием. Она таяла от близости с человеком, который лучше всех ее понимал, а возможно и обожал.       Их поцелуй превратился в жадный, жаркий, в то, что поглощающего рассудок. И когда руки Драко сместились на ягодицы, Гермиона включилась в реальность разорвав их связь. — Н-нас увидят. — Она пыталась вытереть влагу, касаясь дрожащими пальцами губ. Драко сглотнул, понимая, что рад тому факту, что их увидят. И прежде чем, Грейнджер убежит, обратился к ней с просьбой: — Я хочу поговорить.       Гермиона расслабилась, уловив в его голосе правдивость сказанного. Она четко понимала, что сейчас Драко не внушает и не давит на нее. Он уже дает ей право выбора, так почему же она не может пойти ему на встречу? Тем более, что в запасе у нее ещё два портключа и ей так приятно вести с ним эту игру, где его внимание всецело сконцентрировано на ней.

* * *

      Помещением для разговора послужил один из залов суда. Это было символично, по мнению Гермионы.       Как много раз, будучи взаперти у Малфоев, она представляла себе суд справедливости, где все ее обидчики получают по заслугам. Но, как бывает очень часто, фантазии остаются фантазиями.       Малфой запечатал дверь помещения и наложил еще пару заклинаний, которые призваны были защитить их разговор. Он предпочел бы говорить в более безопасном от посторонних ушей месте, но тогда бы он не избежал волнительного настроения Грейнджер.       Драко направился к одному из столов, достав небольшой блокнот из кармана рубашки и положил его на поверхность. Как только предмет устроился на плоскости, он начал расти, пока не принял образ весьма увесистой папки. Гермиона внимательно наблюдала, не выдавая собственного любопытства. — Это твоя часть, — он указал на папку и та любезно открылась, предоставляя обзору первые страницы, — по праву. По праву чего?       Гермиона нахмурилась и подошла к столу, чтобы рассмотреть написанное.       Ее глаза заметно округлились, когда она увидела свидетельство об открытии банкового хранилища в Гринготтсе на свое имя, заверенное фирменной печаткой главного гоблина. Она покраснела и на несколько секунд прикрыла глаза, когда в их поле зрения попала указанная сумма галеонов, что были положены на ее счет. Он хочет откупиться? Заплатить за… Да, за что?       Гермиона издала смешок. Она наивно полагала, что Малфой станет говорить о сближении. Ведь она чувствовала недомогание и потребность в нем… А он? Он ведь должен был чувствовать тоже самое, разве нет? Зачем он тогда следил за ней? — Мне не нужны подачки. — она смело посмотрела в его глаза, в которых, как надеялась, выражалось презрение.       Драко фыркнул. И взмахнув рукой пролистнул несколько страниц вперед, полагая, что Гермиона и дальше будет читать. — Это выгодное предложение, просто посмотри. — Ты хочешь заткнуть мне рот деньгами! — не сдержав возмущения она уперла руки на талию. — Чтобы я…я не говорила правды о произошедшем? Чтобы тебя продолжали оправдывать по каждому обвинению? — Она задыхалась от злости, что возрастала с силой молодого пламени, на которое дул легкий ветерок.       Драко оперся рукой на стол и непонимающе смотрел на закипающую Гермиону. — Грейнджер, я герой войны. — Его голос был пропитан надмением. — Я тот, кто помог победить Темного Лорда. Он издевается? Он герой?       А кем тогда оказалась она?       Гермиона с трудом прогнала пелену с глаз крепко зажмурившись. Картинки малфоевских поступков сверкали под веками, словно молнии.       Его заклинания, его слова, поведение и поступки…       Она резко расплющила веки. — Ты сущее зло! — голос слегка дрогнул.       Драко сместился и усмехаясь заглянул в ее глаза. — Как и ты. — Я не…я…- она задыхалась от возмущения и его несправедливого обвинения. — Ты часть меня, — Драко понизил голос до шепота. — И я не отпущу тебя. Просто не могу. — Гермиона опустила руки вниз, попутно нащупывая волшебную палочку в боковом шве платья. — Но я даю тебе возможность быть собой. — Он указал рукой на бумаги. — Учись, работай, развивайся или … все, что угодно, но со мной.       Она взяла себя в руки, проглотив обиду. Расправила плечи и придала лицу непринужденный вид, словно ей было скучно от этой беседы. В ее поведении Драко узнавал себя, когда намеревался что-то выкинуть. — Оставь, эти деньги для той, которая стоит дешевле, чем я! — издевательским тоном произнесла Гермиона, а потом резко развернулась и направилась к выходу из зала, понимая, что никакое заклятие не догонит ее в спину, поскольку Малфой выглядел весьма удивленным.       Она быстро сняла защитные чары и выбралась за дверь. Уходить было легко, каждый шаг на отдаление был быстрее и быстрее, пока Гермиона не сорвалась на бег. Она выбежала в атриум будучи в слезах. Парочка колдунов, что стояли поодаль, с удивлением посмотрели на нее, но быстро потеряли интерес. Гермиона успокоила частое дыхание, но сердце все так же грохотало в груди, подымая, словно пыль, неприятный осадок что тяготил ее душу. Она вздернула носик вверх и направилась к каминам, чтобы зеленое пламя унесло ее подальше от разочарований этого Рождества.

* * *

      Как ни странно, Гермиона быстро пришла в себя после Рождественского «сюрприза» от Драко. Разумеется, она не ожидала от него чего-то сверхъестественного, он даже удивил ее своим спокойствием и сомнительным предложением. Но все же, Гермиона готовилась к борьбе или его признанию о совместном притяжении, а не к длительным беседам о насущном. Ей нравилась та магия, которая образовалась между ней и Малфоем, когда они отстаивали себя. Безусловно, его спокойствие и умиротворенное состояние давало надежду на то, что Малфой исправился и завершил свою карьеру Пожирателя.       И прежде чем Гермиона предпримет кардинальные меры, она должна разъяснить кае-что для себя и попутно поговорить с Гарри о неразглашении их с Малфоем маленькой тайны.       Условившись встретиться на маггловской территории, Гермиона ждала Гарри сидя на лавочке в парке. Она кормила голубей хлебными крошками, казалось, с интересом наблюдая за птицами, хотя мыслями была делко от реальности. — Привет! — Гарри уселся рядом с подругой. — Привет, Гарри. — она вернулась в реальность и обратила внимание на парня. — Как ты? — немного замешкавшись, поинтересовался тот.       Гермиона хотела ему сказать, что она знает о его сговоре с Малфоем. Знает, что он играл не на ее стороне. Но отбросила это желание, увидев в глазах друга сожаление и тревогу. — Справляюсь, — слегка улыбнувшись ответила она, и не успела спросить в ответ, как Поттер выпалил: — Джинни беременна.       Он заломил пальцы рук и похрустел костяшками.       Гермиона выдохнула и широко улыбнулась. — Это прекрасная новость, Гарри! Поздравляю! — Да, спасибо. — он запустил пятерню в черные непослушные волосы, — но это так неожиданно и… мы даже не успели сыграть свадьбу. — Так не откладывайте. — Гермиона положила свою ладонь на его колено в дружеском жесте. — Вы уже давно вместе, никто не будет удивлен вашему союзу.       Гарри улыбнулся и обратил внимание на голубя, что ухватившись за край шнурка его кроссовок, тянул того в сторону. Он топнул ногой отогнав птицу. — Ты хотела о чем-то поговорить? — Да. — Гермиона опомнилась от неожиданной новости. — Я хотела бы попросить тебя не говорить никому о моей… моей связи с Малфоем. — Она серьезно посмотрела на друга. — Даже Рону. — Я и не собирался, — Гарри накрыл ее руку своей и слегка сжал. — Это ваше дело. Похоже вы неплохо ладите. Да и Малфой не выглядит свихнувшимся психом. Главное, чтобы он… — Гарри хотел сказать, что не хотел бы, чтобы Драко продолжал раскалывать душу, но Гермиона его опередила. — Он не будет! — ее уверенный ответ заставил друга согласно кивнуть. — Тогда это и правда ваше дело, ни мое и ни чье-то еще. — Гермиона встала с лавочки и Гарри последовал ее примеру, — Черт, у меня итак забот хватает. — Да, конечно. — Гермиона поправила сумочку, — передавай Джинни мои поздравления. Я конечно, пришлю ей открытку, — она слегка прищурилась взгляд, — но пока к вам в гости ходить не буду.       Гарри виновато улыбнулся и поблагодарил Гермиону. Они попрощались и парень еще долго смотрел ей в след. Он хотел спросить о ее планах, хотел бы знать, как она будет жить, но передумал. От чего-то он не мог держать язык за зубами и устоять перед расспросами Малфоя. Его понимание и мягкость характера были сильнее совести, поэтому лучше ему не знать о планах Гермионы. Поттер улыбнулся удаляющейся фигуре подруги и пожелал ей удачи, как бы она не решила жить дальше.

* * *

      Иногда ее мучали навязчивые сновидения. Какой-то приятный голос звал ее к себе. Знакомый басовитый тембр приятно обволакивал сознание и взывал к разуму, говоря, что рядом с ним ей будет хорошо. После таких снов она просыпалась словно в бреду. Проходило несколько минут, прежде чем Гермиона идентифицировала себя, как волшебницу и личность. Приходя в себя она частично забывала сон, помня лишь манящее желание стремиться куда-то сломя голову.       Ей было не по себе каждый раз, когда она вспоминала кем стала из-за Драко. Она понимала, что скорее всего, он каким-то образом причастен к ее беспокойным ночам, но не решалась вступать с ним в контакт. Будь это ментально, письменно или воочию.       Близилась знаменательная дата — годовщина победы над Тем-Кого-Нельзя-Называть, и по совместительству год ее свободной жизни. Если такую жизнь вообще можно было назвать свободной.       В последнее время все больший интерес у нее вызывал Теодор Нотт, который мог ответить ей на давно интересующие вопросы. И Гермиона решила действовать: она отправила Тео письмо с просьбой о встрече.

* * *

— Я хотела сказать тебе спасибо, — робким голосом проговорила Гермиона, как только Теодор появился рядом и поздоровался.       Он посмотрел вокруг и вдохнул полной грудью — бескрайние поля покрывались зеленым одеялом проросших культур.       Что может быть прекраснее и безопаснее? — Это весьма…- он посмотрел на Гермиону, — приятно. Но ведь не для этого ты хотела встретиться? — Его загадочный вид лица немного настораживал.       У Гермионы сложилось чувство, что он знает все наперед. — Да, ты прав. — Она шагнула вперед, давая понять, что хочет пройтись по грунтовой дороге. — но прежде всего, я скажу, что только сейчас осознала важность сделанного тобой.       Тео шел рядом и смотрел куда-то вдаль, за что она была ему благодарна. Гермионе было легче говорить не под прицелом его зеленых глаз. — Если бы не ты… — Ой, брось. — Теодор остановился и положил руки на ее плечи. — Не стоит ворошить прошлое. — Он широко улыбнулся. — Давай делать будущее!       Гермиона несколько раз мигнула глазами, а затем утвердительно качнула головой. — Я знаю, что не дает тебе покоя, но вынужден спросить, разве ты не можешь поговорить об этом с Драко?       Она уныло опустила плечи. — Мне не нравится его поведение и настрой на мой счет.       Тео провел руками вниз по ее рукам и взял ее ладони в свои, отмечая, что Гермиона замерзла. — Думаю, нам двоим не понравится его поведение, если ты будешь поддерживать ваше коматозное состояние. И я уверен, что на твой счет у Драко настрой куда серьезней, чем у того ухажера, что подбивал к тебе клинья в прошлую субботу.       Ей оставалось лишь молча слушать и удивляться осведомленности Нотта. Как ему удается все и обо всех знать и при этом быть настолько сдержанным в выражениях? На прошлой неделе она действительно флиртовала с одним парнем, который к слову был магглом.       Гермиона смутилась ловя себя на мысли, что сама поступала не честно. Ее тянуло к Малфою, но она старалась искоренить это чувство. Ее сны были заняты его голосом и непотребными видениями, а дни мечтами об искренности его чувств. Ей так хотелось почувствовать себя девушкой, которая может заинтересовать парня не потому, что носит в себе часть его души. Наверное из-за этого она нарочно привлекала внимание парней и флиртовала с ними. — Есть совет? — она вопросительно взглянула на парня.       Очень часто слова Тео имели значение и влияли не только на ее поступки, но и на жизнь в целом. Да, что там, часто! Всегда. Он всегда знал что сказать. Спрашивать мнение у такого человека не было стыдно, а прислушиваться к нему и подавно. Тео повел рукой в воздухе вырисовывая руну согревающих чар. Он наколдовал купол над Гермионой, чтобы прогулка была приятнее. — Не твой уровень. — увидев, как Гермиона озадачено свела брови, он поспешил объяснить. — Тот парень. Или какой-то другой. — Теодор смотрел на Гермиону пока говорил.- Ты знаешь, кто тебе нужен. Я тоже знаю это. Более того, я уверен, что притяжение между вами не из-за особой связи, — Нотт взмахнул рукой, очерчивая фигуру Гермионы. «Он знает. Точно знает.» пронеслось в ее голове. — Я не эксперт в любовных делах, Гермиона, но что-то мне подсказывает, что вы не зря, во время обучения, занимали первые места по успеваемости и постоянно задевали друг друга. — Нотт остановился и серьезно посмотрел на Гермиону. — Так что сейчас не будьте глупцами.       Грейнджер фыркнула. — То есть, мне нужно быть с Драко? Зачем ты тогда мне помог сбежать, если сейчас советуешь вернуться к нему?       На самом деле, Гермиона услышала то, чего хотела. Ей нужно было хоть чье-то одобрение и понимание. Она его получила, но гордыня не давала спокойствия ее женской сущности, что всегда и все привыкла оспаривать. — Тебе нужна была свобода для принятия факта и понимания ситуации. А для Драко твое отсутствие — это восприятие тебя, как индивидуальной личности, а не его собственности.       Она вздохнула, и спрятала руки в карманы.       Тео снова был прав. — Теперь вы готовы. — Он склонил голову на бок и посмотрел куда-то вдаль. — А мне пора, а то Астория заревнует. — Тео улыбнулся, подмигивая Гермионе.       Она схватила его за руку, прежде чем он успел вытащить палочку для аппарации. — Постой. Я ведь… я хотела спросить…       Тео разжал кулак и Гермиона увидела в ладони маленький пузырек с голубоватой жидкостью — воспоминания. — Здесь мои воспоминания, когда я узнал правду. Полагаю, узнавать такое нужно в более уютном месте. По крайней мере, дома тебе не грозит одинокий обморок. — Спасибо. — Гермиона улыбнулась и забрала пузырек, спрятав его в карман. — За все. — То ли еще будет! — он снял согревающие чары. — После вас, леди. — Указал рукой куда-то в сторону, предлагая Гермионе аппарировать первой.       Она попрощалась и воспользовавшись палочкой переместилась в свой дом, чтобы скорее просмотреть воспоминания Теодора

* * *

      Найти сосуд для воспоминаний не составило труда. Прошлой осенью она сняла старый домик, хозяева которого разрешали пользоваться не только мебелью, но и магическими артефактами, что хранились на чердаке.       Придя домой, Гермиона ловко левитировала небольшую чашу в гостинную, и поставив ту на журнальный столик, вылила воспоминания Теодора.       Она потерла ладошки друг о друга и выдохнула, решительно склонившись над емкостью…       Гермиона вынырнула из воспоминаний и упала на пол не сдержав равновесие. Святая Моргана! Удивительно. Невозможно. Жестоко и несправедливо.       Она дышала глубоко, а ком в горле словно узел на ее шее, давил и причинял боль. Гермиона чувствовала себя ужасно. Такое ощущение, что кто-то ударил ее головой о что-то твердое. Физическая боль была острой и сковывающей. Ей вовсе не хотелось шевелиться. Девушка распласталась на полу и тихо заплакала.       Воспоминания Теодора пробудили в ней сочувствие и как результат она глубоко прочувствовала его эмоции, когда он узнал, что его родная мать вовсе не умирала, а была жива и вовсе не помнила о нем. Это так…так жестоко со стороны его отца. Предатель! Разве можно было так поступить с родным ребенком!?       Гермиона всегда знала о том, что священные двадцать восемь славятся снобизмом с нацистскими наклонностями. Она подозревала, что большинство браков создаются по расчету, но никогда не допускала мысли о том, что кто-то может отказаться от зародившейся любви и ее плодов.       Как только Теодор принял это? А как Драко воспринял? Он ведь точно знает… Она плакала из-за собственного бессилия перед эмоциями. Корила свое упрямство и гордыню за то, что не смогла напрямую спросить у Теодора или Драко. Гермиона ощущала себя грязной, словно она только что без спроса порылась в чужом белье.

* * *

      Драко вырвало прямо на деревянный пол библиотеки. Тяжелый фолиант валялся рядом, а его название, как никогда было символическим «Секреты темной магии: беременность и бесплодие.»       Он покосился на книгу из которой только что узнал, что никогда не сможет иметь детей.       За все нужно платить, да?       Вполне справедливая плата за то, что он сделал. — Локи! — эльф явился рядом и схватил себя за уши. — Вай, хозяин плохо себя чувствует. — И подступив ближе к магу, заглянул в его глаза. — Гермиона Грейнджер беременна?       Драко скривился от столь неудачного предположения. — Ты слишком много болтаешь. — Он выровнялся, держа одну руку на животе. — Принеси воды.       В этот момент Драко понял, что его стошнило не из-за правды, которую ему поведала книга, а из-за того, что с Грейнджер было что-то не так.       Локи принес воду и какое-то зелье. Драко вылил его в стакан и быстро выпил. Пока эльф убирал и что-то бухтел, он обдумывал свои дальнейшие действия.       Гермиона точно не могла быть беременна, но сердце от испуга неистово грохотало в грудной клетке. А вдруг он пропустил… Нет-нет-нет.       Он следил. Он контролировал. Он тщательно отпугивал всех парней, что появлялись на горизонте.       Он делал все, чтобы никто не касался его … девушки.       Драко быстрым шагом направился из библиотеки, сказав Локи, что к ужину он не вернется.       Он решил, если Грейнджер его девушка, то она должна быть с ним.       Не смотря на остатки тошноты, Драко активировал отслеживающее заклятие и взглянул на карту: Гермиона была в своем доме, что уже не плохо. — Что с тобой? — голос звучал волнительно, но его владелец может подождать.       Малфой аппарировал прям из-под носа озадаченного Люциуса, так и не ответив на прозвучавший вопрос.

* * *

      Подобно преступнику Малфой снес входную дверь в ее дом, ощущая себя раздраженным, что не сделал этого раньше. Он слишком много ждал, угнетенный ее эмоциями и уговорами. Мягкость ему не к лицу.       Драко влетел в гостинную, попутно восстановив дверь взмахом руки. Гермиона стояла около дивана, направив на него свою палочку. Ее волосы были всклокочены, а лицо заплаканное. Она шмыгала носом, и смежив брови к переносице, с сожалением смотрела на парня.       Малфой осмотрел комнату и ему хватило пары секунд, чтобы сложить дважды два: сосуд для воспоминаний, пустой пузырек и ее непонятное состояние. — Тео, — имя брата слетело с губ, словно ругательство.       Драко сжал челюсти и направился к Гермионе. Она стояла на месте, не посмев отступать. Палочка в руке задрожала и Драко просто коснулся ее, опуская вниз. Гермиона всхлипнула и парень поспешил ее обнять. — Иди сюда, — он прижался к ней, зарывшись лицом в кудрявые волосы.       Малфой гладил ее по голове, позволяя ей рыдать в его объятьях.       Теперь все правильно. Она готова. — Он…Тео-д-дор…показал мне. — задыхаясь, она выплакивала каждое слово в его грудь. — Я понял.       Они стояли невесть сколько времени. Как когда-то давно, когда она догадалась… Драко позволял Гермионе плакать, понимая, что эти слезы вызваны не только сочувствием к сложившейся ситуации, а и переживаниями, что преследовали ее весь этот год.       Гермиона позволяла ему обнимать себя, понимая, что Малфой искренен в своих переживаниях. Он точно воспринимал ее, как ведьму, а не сосуд его души. Ему не было все равно.       Она обняла его в ответ и Драко готов был простоять так вечность. Хотя спустя минут пять, ему захотелось сесть. Он сделал маленький шаг по направлению к дивану, увлекая за собой Гермиону, и спустя еще пару шагов они приземлились на мягкую поверхность.       Драко усадил Гермиону рядом, перекинув ее колени через свои, чтобы она могла опереться спиной о подлокотник дивана. Он гладил ее руку и просто смотрел, как она успокаивается, расслабляясь в его присутствии и устало закрывая веки.       На задворках сознания она услышала его успокаивающий голос: — Все будет хорошо.       И Гермиона поверила, позволив себе расслабиться и погрузиться в сон рядом с тем, кого так долго избегала и кто был так нужен ей.

* * *

      Они проснулись посреди ночи, в неловком молчании уставившись друг на друга. — Как ты воспринял эту новость? — она не нашла ничего лучше, чем спросить то, что было ей интересно.       Драко хмыкнул, подумав, что уж точно лучше и относительно спокойнее, чем тот момент, когда Грейнджер забрала у него душу. — Относительно нормально. — Он встал с дивана, чтобы размять затекшие ноги. — Как видишь, Тео жив. — Он пытался шутить, но увидев прищуренный взгляд Гермионы улыбнулся. — Наверняка в тот момент тебе было плохо. — Да, наверное. — согласилась она опуская голову.       Предвидев ее следующий вопрос, Драко снова заговорил: — Мне не за что винить Ноттов. Как и им меня. -Да, — Гермиона лишь поддакивала, ведь не находилась, что можно еще сказать в такой ситуации. — По крайней мере, после правды, понятен мотив Теодора. Черт, его поступки очень часто наводили на мысль о родстве с теткой Беллой. — Драко коротко засмеялся. — И я оказался прав.       Гермиона подняла взгляд и уставилась на Драко, который говоря о столь серьезной теме, выглядел беззаботно и счастливо. Она прикусила язык, чтобы не спросить куда делась Беллатриса. Как бы там ни было, это не ее дело. — Стоит поспать в нормальном месте, — пройдясь по комнате, констатировал Драко.       Что-то кольнуло Гермиону под сердцем. Ему не нравится ее жилье. Конечно, не нравится, он привык к роскоши и удобству. А здесь, чтобы пройтись по комнате, нужно маневрировать, словно змея в траве. На самом деле, ей не хотелось, чтобы Драко уходил, но сказать ему такое у нее не поворачивался язык.       Она встала с дивана, не зная, как ей стоит прощаться с ним. Пожалуй, нужно поблагодарить, ведь он наверняка пришел на помощь, почувствовав ее состояние. — Я… — Гермиона запнулась, увидев, как Драко направился к ней. — Где твоя спальня? Нам стоит отдохнуть.       Румянец коснулся ее щек, когда мысли закружились вокруг его слов «нам». Он останется?       Малфой смотрел на сконфуженную девушку, чья реакция ему понравилась. Он был прав, когда вынуждал себя не давить на нее. Теперь Гермиона гораздо спокойнее воспринимает его присутствие и готова идти на встречу судьбе. А судьба у нее одна — быть с ним.

* * *

      Ту ночь они провели вместе. То, чего Гермиона так опасалась, не произошло. Малфой вел себя, как джентельмен. Если можно так сказать о том, кто пришел с девушкой в ее спальню… Он был молчалив и серьезен, когда поутру собирался. Гермиона видела, что Драко хочет что-то сказать ей, но не решалась его спросить, делая вид, словно ей нет до этого дела. А он… Он промолчал о главном и пожелав ей хорошего дня просто ушел.       Когда Гермиона закрыла за ним дверь, она испытала разочарование за свою робкость и его сдержанность. Где-то глубоко внутри она была готова к тому, что Драко настоит на близости, что он повторит свое рождественское предложение или попытается ее переубедить, но ничего такого не произошло. От этого было не по себе.       Наверное, сейчас Гермиона получала полную свободу от него, и отчего-то не была рада этому. Вернувшись в спальню, она в который раз решила, что пора отпустить тайную надежду на то, что между ней с Драко что-то большее, чем кусочек его души в ней. Ей стоит попробовать жить своей жизнью. В который раз.

* * *

      Парень резко отлетел к стене у которой стояли мусорные баки, и ударившись о твердую поверхность с грохотом завалился прям на контейнеры с отбросами. -А… это же…Стив?! — в изумлении произнесла Гермиона, размахивая руками в стороны. Она сделала попытку пойти к парню, но сильные руки схватили ее и крепко прижали к стене. Гермиона обратила внимание на Драко.       Он выглядел словно разъяренный дракон у которого украли нечто ценное. Малфой молча сверлил ее взглядом, пытаясь угомонить злость и бушевавшую магию. Он так давно не был на пределе ярости и в шаге от убийства.       Все это время он не прекращал наблюдать за Грейнджер, пропустил мимо, когда она пошла на обед с тем очкастым ботаником из отдела восстановления магических сооружений. Он думал, что это касаемо ее работы.       Но сегодня, Драко почувствовал то, что не должен был чувствовать — чужое желание. Он сорвался со встречи с братом и аппарировал прямо к переулку, в котором несчастный сопляк размазывал свои слюни по его Грейнджер. Малфою сорвало крышку и он кипел, словно свистящий чайник на большом огне.       Сейчас Гермиона видела, что ничего не прошло — спокойствие Малфоя было мнимым. Она ошиблась, когда подумала, что он успокоился и отступил. Она сама поверила в его равнодушие. — Мне больно, — Гермиона сделала попытку увернуться из хватки, попутно бросив взгляд на парня, что все еще не пришел в себя. — Ты серьезно? Решила отстраниться и забыть о том чем владеешь? Кем являешься? — в его голосе слышалось раздражение. Малфой будто надсмехался над ней. Гермиона так устала от его контроля, перепадов настроения и непонятного поведения, что просто сказала ему правду. — Ты причиняешь мне боль! — она крикнула, в надежде донести до Драко истинную суть слов. — Если не больно — это не любовь. — его слова резали ее живъём, потому что выглядели, как злая шутка страшного клоуна.       Она засмеялась сквозь слезы. — Это чистой воды эгоизм. Твоя так называемая любовь — это эгоизм, Малфой! Ты настолько сильно любишь себя, что готов любить грязнокровку. И только из-за того, что во мне кусок твоей души. — Последние слова она проговорила шепотом, чтобы только он мог ее услышать.       Сейчас стало больно. Ему было больно от ее слов, которые подобно тонкому лезвию разбивали грудную клетку, оголяя сердце.       Неужели чертова Грейнджер не понимает?       Драко резко отстранился и Гермиона чуть не упала, осознав, что он все это время держал ее вялое тело. — Хочешь знать насколько мне все равно? — он посмотрел ей под ноги.       Гермиона подумала, что он намекает на низкий уровень своего безразличия к ней. Ей казалось, что вот-вот Драко рассмеется и скажет что-то наподобие: «мне безразлично». — Мне не все равно, Грейнджер. — он посмотрел в ее удивленные глаза и покачал головой из стороны в сторону. — Ты моя вторая половина: физически, ментально, морально или, мать его, духовно. На всех уровнях этой дерьмовой жизни. Без тебя я словно инвалид, запертый в палате Мунго. — Но я думала, что ты не хочешь меня видеть, или хочешь запереть где-нибудь, как… — она осторожно отвела взгляд, заранее стыдясь своих мыслей, — как Волдеморт прятал свои крестражи.       Драко вздохнул. Не смотря на их связь и проникновенность чувствами друг друга, ему было сложно понять ход мыслей Грейнджер и предугадать ее фантазии. — Я скажу прямым текстом. Мне важно видеть тебя рядом и знать, что тебе хорошо. Да, я хочу защищать тебя, но не из-за того, о чем ты думаешь. — Драко вздохнул, и снова уловил ее взгляд на себе. — Я виноват. Во всем, что произошло с тобой. Но благодаря нашей связи, я цепляюсь за нормальную жизнь, находя в ней смысл.       Гермиона прислонила ладошку к его раскрасневшейся щеке. Она ощущала, как мурашки, бегавшие по ее телу, переходят к нему, вызывая мелкую дрожь. — И я попрошу об этом один раз, — голос Драко стал серьезным, — Позволь мне быть рядом, чтобы не только напоминать о пережитых днях, но и пытаться их перекрыть более хорошими воспоминаниями. Воспоминаниями на двоих.       Малфой выдохнул у ее губ и не давая Гермионе возможности что-то сказать поцеловал ее с жадностью, словно не высказав тысячи слов, он дарил ей себя и свою любовь.       Гермиона опомнилась лишь тогда, когда ее тело коснулось мягкой поверхности кровати. Она открыла глаза в надежде рассмотреть место локации, но Малфой переместил их в полутемное помещение.       Она глубоко вдохнула, почувствовав нежный поцелуй на шее. Руки Драко поглаживали ее талию, медленными движениями подымая вверх блузку. Гермиона понимала к чему все идет, ведь она так много раз ожидала этого, но отчего-то не могла просто промолчать. — Что ты делаешь?       Драко что-то невнятно проговорил, и движения его рук стали более настойчивыми. Он очень быстро расстегивал пуговицы ее верхней одежды, попутно оставляя поцелуи на шее и оголившихся плечах. — Малфой, что … — Замолчи, — он накрыл ладошкой ее рот и отстранился, чтобы взглянуть в ее глаза. — Я так долго хотел тебя. — Рука сместилась и он снова подарил ей волнительный поцелуй.       Гермиону охватила дрожь. Она ведь тоже ждала этого. Она ведь тоже хотела именно его. Все это было похоже на безумие двоих магов, что увлекались пытками друг друга на протяжении текущего года. И она отпустила все мысли, позволив его страсти поглотить ее скромность и неуверенность. — Я тоже…- разорвав поцелуй, сладко ответила она.       Глаза Драко остекленели. Не смотря на то, что он давно знал о ее чувствах, он ни разу не слышал от Гермионы словесного подтверждения о сексуальном влечении. Что-то внутри Драко перевернулось. Он благодарил всех богов и его главную богиню-Грейнджер за то, что она воспринимала его, как своего мужчину.       Неловкость повисшего молчания заставила Гермиону саму потянуться к Драко за поцелуем.       И в этот момент все изменилось вновь: энергические движения Драко стали более агрессивными, а Гермиона словно привела в чувство свои голосовые рецепторы, издавая сладкие стоны и вздохи при каждом его прикосновении.       Драко нетерпеливо разорвал последние пуговицы на ее блузке, оголяя желанное тело. Он касался ее руками: обнимал, ласкал и сжимал, давая волю необузданному желанию.       Гермиона отвечала взаимностью, требуя и его тело в доступ для собственных прикосновений. Она задрала края его рубашки немного вверх, но теснота изделия не пропускала ее руки к желанному торсу. Драко приподнялся на вытянутых руках, ожидая, что Гермиона начнет расстегивать пуговицы, но она его удивила, прошептав заклинание от чего пуговицы, словно горошинки попадали на ее тело. Хитро улыбнувшись, Грейнджер стянула его рубашку с плеч и заставила Драко поочередно оторвать руки от кровати, чтобы избавиться от одежды. — Где мы? — воспользовавшись паузой, спросил она. — В летнем доме.       Больше Драко не ждал, он жадно глотал ее вздохи при каждом движении собственных рук. Она так красиво отвечала на ласки, выгибая тело и сжимая своими тонкими пальчиками его плечи и руки, что Драко видел звезды перед глазами, словно он был в открытом космосе. Она была его космосом. — Постой! — Гермиона сделала последнее усилие для просьбы. — Что? — нетерпеливо и с раздражением спросил Драко. — Мне нужно… — неловкость просьбы вводила ее в смущение и совсем не придавала смелости. — Нужно видеть твои глаза.       Тусклый шар света вспыхнул у правой руки Драко и медленно поднялся вверх, зависнув над постелью.       Малфой кое как обуздал желание и при помощи нехитрой магии растворил юбку Гермионы, оставляя ее в черных кружевных трусиках. А она в свою очередь, принялась расстегивать ремень на его брюках.       Не смотря на то, что ему было приятно наблюдать, как Гермиона собственно ручно пытается раздеть его и оголить горящую плоть, Драко не выдержал. Он в считанные секунды расправился с брюками, стянув их вместе с боксерами.       Гермиона покраснела. Она смотрела на его гениталии, подмечая белые волосы на лобке, идеально ровный член со слегка красноватой головкой и привлекательно сверкающую капельку смазки, как венец идеальной красоты мужской природы.       Невольно сглотнула, когда почувствовала, как Драко запустил одну руку ей под спину и расстегнул лифчик. Она помогала ему избавить себя от остатков одежды, ощущая, как ее плоть горит и жаждет его проникновения.       Их тела сплетались воедино, движения были настолько подходящими, словно они читали мысли друг друга. Когда Драко, не прекращая поцелуя, принялся стягивать ее трусики, Гермиона слегка подняла бедра. А после, она отвела правую ногу в сторону, слегка согнув ее в колене, и Драко с особой аккуратностью разместился между ее ног. Он покрыл ее тело своим, соприкасаясь плотью с ее промежностью и позволяя Гермионе привыкнуть.       Она хныкнула и нетерпеливо повела бедрами желая большего.       Ему не нужно было иных подтверждений и намеков. Драко слегка приподнял бедра и направил себя к влажному входу. Он мягко вошел до предела, ощущая, как его внутренности бьются в экстазе. Гермиона охнула и крепко сжала пальчиками рук его талию: настолько правильно она давно себя не ощущала. Этот момент стал самым приятным за последний год.       Драко двигался плавно, аккуратно и бережно. Его руки дрожали, тело горело, но мозг отдавал четкую команду обуздать животную сущность и не пугать Гермиону. Она должна привыкнуть к его желанию. И она чувствовала, что Драко действует не в полную силу желания, но не могла ничего думать по этому поводу. Она качалась на волнах удовольствия, ожидая самую большую, которая вот-вот должна накрыть ее с головой. Его проникновение становилось томительно сладким, еще более влажным и горячим. Гермиона горела внутри, всеми фибрами тела ощущая приближение оргазма. — Сегодня будет не долго. — Драко виновато посмотрел в ее глаза, как бы извиняясь за собственную несдержанность. — Слишком давно не было.       Гермиона кивнула, наверное давая понять, что поняла его, хотя на самом деле это было подтверждением ее близкого падения. Малфой улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее шею, облизать ключицу и в завершение прикусить нежных сосок.       Она вскрикнула, впиваясь острыми ногтиками в его спину. Прерывистые стоны и напряженное тело девушки предвещали кульминацию, от чего Драко ускорился. Последние толчки достигли цели и они совместно, сладко и громко кончили. Ее плоть ласкала его сжимая и поглаживая, в то время, как его член пульсировал и увеличивался, стимулируя продолжительность ее удовольствия. Казалось, в этом экстазе они провели несколько долгих минут, пока Гермиона не расслабилась и не почувствовала усталость.       Драко нашел в себе силы отстраниться и лечь рядом, хотя, будь его воля, он бы не отставал от Гермионы, покрыв ее собой словно одеялом.       Он обнял ее и зарывшись в кудрявые волосы у шеи прошептал: — Спасибо. — И тебе, — еле слышный ответ вызвал у него улыбку.       Кажется, в этот момент они оба почувствовали не только удовлетворение, но нечто большее, что обычные люди зовут счастьем.

* * *

      В ту ночь, спустя год побегов и преследований, произошло единение душ. Тогда, Гермиона поняла одно, что это не она украла у Малфоя душу, а он у нее. Она прониклась его вниманием, заботой и волнением. Она почувствовала то, что Драко называл любовью — совокупность всех вышеперечисленных переживаний и еще с десяток впридачу.       Откровение того дня стало для нее важным рычагом на пути к принятию себя и осознанию важности его присутствия в ее жизни. Гермиона приняла положение вещей, желая оставаться рядом с Драко как можно дольше. К счастью, он был настроен на совместное проживание.       Драко обустроил их гнездышко в летнем домике, в который Гермиона радушно возвращалась каждый раз после рабочих дней, будучи в комиссии по восстановлению магического наследия.       Для Драко этот дом стал символом, правильных решений и перемен к лучшему. Для Гермионы летний дом был символом откровения и свободы. Они оба были счастливы и чувствовали себя комфортно именно в этом месте.       Главный дом рода — Малфой-мэнор был полностью предоставлен во владение Люциуса Малфоя и его второй супруги — Панси Малфой. Драко часто посещал дом отца, но никогда не заставлял Гермиону ходить вместе с ним, хотя все время говорил, что желает, чтобы она сопровождала его.       По мнению Гермионы, достаточно было того, что они с Драко придали огласке их отношения, появляясь на всяческих мероприятиях. Ей, по-правде было все равно, что о них говорят и думают окружающие, что пишут репортеры и какие слухи распускают сплетницы в проулках Косой Аллеи. Это все стало неважным на фоне ее взаимопонимания с Драко.       Очень часто, наблюдая украдкой за тем, как Драко работает над документами, Гермиона ловила себя на мысли, насколько удивительно перевернулась их жизнь. Два лучших студента Хогвартса. Чистокровный и магглорожденная. Пожиратель и Орденовец…       Как их соперничество, презрение и борьба превратились в взаимопонимание, искупление и чувства, грани которых они открывали с каждым днем.       Течение времени стало иным — размеренным и сдержанным. Об этом говорил сам Тео Нотт, который очень часто навещал их вместе со своей пребывающей в положении женой. Супруги Нотт искрились счастьем и Драко с Гермионой смотрели на них, словно на свое отражение. Каждый раз Гермиона убеждалась, что вот именно так выглядит любовь. И что у них с Драко все точно также.       Пожалуй, за исключением маленькой поправки — они никогда не смогут иметь детей. Гермиона каждый раз разрывалась в чувствах. Один раз она считала, что все верно — нечего размножаться столь скверным людям, которые чинили много злодеяний. Невозможность завести потомство, казалась справедливым наказанием для них обоих. Но стоило ей задуматься над этим вопросом еще раз, как она признавала, что ребенок — вполне отличный вариант, чтобы скрасить бессмертие и искупить грехи.       Драко видел ее метания и всячески старался поддерживать, хотя сам глубоко в душе был согласен с каждым ее мнением. Одно он знал точно, Гермиона искренне радовалась новостям о пополнении в молодых семьях их бывших сокурсников. И она всякий раз отшучивалась на вопросы про их с Драко очередь становиться родителями.       К счастью для рода Малфоев, вскоре Драко принес чудную новость о том, что его мачеха беременна. Еще бы, насколько Гермиона знала, Люциус давно начал работать над этим вопросом.       Она была рада этой новости, увидев, как камень с души Драко грохнулся вниз — он больше не чувствовал себя виноватым за то, что на нем прервется чистокровный род из списка священных двадцати восьми. Все было к лучшему, теперь они могли поистине наслаждаться спокойствием и заниматься саморазвитием. В разумных пределах, разумеется.

* * *

      Так пребывая в гармонии и полном взаимопонимании Драко с Гермионой прожили еще один год, пока не приблизилось время с которого и началась эта история…       Небольшая шалость обнажила былую боль, выпустила злость и чуть не привела к трагедии.       Они с Драко возвратились после приема в честь победы над Волдемортом. Вот уже второй год подряд Министерство официально праздновало второе мая, сделав этот день данью памяти погибших и благодарности героям. Драко и Гермиона вышли героями в противостоянии против зла, поэтому были обязательными гостями показательной программы в самом Министерстве Магии.       Они вели себя непринужденно и максимально сдержано, отвечая благодарностью на хвалебные отзывы о их роли в войне. К концу дня они встретили Тео, и как это бывало раньше, что-то пошло не так. Драко позволил себе выпить огневиски, и Гермиона тоже не смогла отказаться от парочки бокалов голубого напитка, что был настолько вкусным, насколько и крепким.       Весь вечер она наблюдала за Драко и Тео, отмечая насколько они разные, и чем-то схожие одновременно. Она восхищалась мужской красотой Драко и не верила реальности, что столь завидный парень, всецело принадлежит ей.       В какой-то момент Гермиона ощутила жар во всем теле и прилив огромного желания. Она поспешила к Драко, которому вовсе не нужны были ее нелепые объяснения. Малфой понял и без слов, поскольку сам ощущал то же самое влечение, что так отчетливо передавалось от его девушки. Они попрощались с гостями и поспешно покинули Министерство.       Не успев толком приземлиться в камине, Гермиона повернулась к Драко и набросилась на него впиваясь жадным поцелуем в его мягкие губы.       Драко подхватил ее на руки и переступив через каминную решетку, направился в гостинную.       За этот год они достигли апогея понимания, не боясь высказывать самые смелые и нелепые желания. Гермиона очень часто проявляла инициативу, что приводило Драко в нереальный восторг. Он готов был служить ей во имя удовольствия, лишь бы знать, что его девочке хорошо.       Но сегодня он хотел попробовать нечто новое, что непременно понравится им обоим.       Он остановился у дивна и усадил Гермиону на его поверхность. Она раздраженно фыркнула, когда их поцелуй прервался и Драко выпрямился, стоя перед ней. Его хитрая улыбка привлекала ее внимание и Гермиона уже знала, что он что-то задумал. Не разрывая зрительный контакт, Малфой принялся расстегивать ремень. Пряжка открылась со щелчком и отвисла в сторону, пока парень расстегивал брюки, позволяя набухшей плоти избавиться от сдавливающей тесноты одежды. Гермиона с интересом наблюдала за отточенными движениями его рук, даже не подозревая, что Драко задумал. Более того, она помогла ему спустить боксеры вниз, обнажая крепко стоящий член, что предстал перед ее глазами.       Драко коснулся ладонью ее щеки чем привлек внимание. Гермиона взглянула в его глаза, что уже потемнели от желания. Малфой сглотнул, погладив большим пальцем руки ее нижнюю губу. Как же нереально сексуально выглядела Гермиона, сидящая вот так перед ним. — Мне интересно, насколько глубоко ты сможешь принять его? — его хриплый голос звучал словно издалека.       Гермиона несколько раз непонимающе мигнула, ощущая, как возвращается в реальность, а пелена желания пропадает из глаз.       Меж тем, Драко обхватил член второй рукой и медленно коснулся плотью губ Гермионы. Она застыла, словно статуя, пялясь в глаза парня.       Он много раз говорил, что желает попробовать ее всю. И он это делал. Также он говорил, что хотел бы попробовать с ней все. И видимо сегодня настал тот момент, когда они должны пройти на новый уровень. Но для Гермионы этот барьер стал слишком высоким. Он состоял из воспоминаний. «Мы ведь не хотим сюрпризов…» «А теперь будь хорошей девочкой и открой рот.»       Звук пощечины прозвучал так явственно в ее памяти, что она вздрогнула. «Ну-ну-ну. Разве это неприятно?» — Гермиона? — она услышала обеспокоенный голос Драко, который звучал будто за стеной.       Проморгалась, ощутив, как слезы потекли по щекам. Вот дуреха! Не смогла совладать с эмоциями и памятью.       Малфой обеспокоился видом Гермионы, почувствовав прилив страха. Это был ее страх. Он спрятал член и застегнул брюки. Теперь ему хотелось одного: узнать из-за чего у Грейнджер такая реакция.       Она по прежнему смотрела вверх, словно в его глаза, но куда-то в пространство. — Гермиона? — позвал снова и не добившись реакции присел перед ней, опершись на одно колено. — Что ты вспомнила? — Драко сжал руку в кулак, и скрипнул зубами.       Он догадывался, что ее воспоминание связанно с принуждением к оральному сексу и хотел подтверждения, что такового не было. Иначе… иначе он просто убьет ублюдка, который посмел так поиздеваться над девушкой. — Грейнджер! — Драко обхватил ее лицо руками и повернул к себе. — Расскажи!       Она мигнула раз, затем снова и отрицательно замотала головой. Сглотнула ком в горле и заскулила в надежде прийти в себя, но эмоции были слишком сильными, а обида на прошлое давила, словно гранитная плита. — Говори! — потребовал Драко. — Скажи кто, и я отомщу за твою обиду.       Он снова читал ее мысли?       Нет.       Драко просто чувствовал.       О, как она раньше хотела, чтобы судьба наказала ее обидчика! Но судьба в лице сына… это катастрофа для Люциуса Малфоя. Гермиона понимала, что Драко способен на все.       Он встал на ноги и посмотрел в сторону. Костяшки на руках издали потрескивающий звук, когда Драко снова и снова сжимал кулаки. Вернул взгляд Гермионе, которая смотрела куда-то вниз.       Не скажет.       Но ему нужно знать, кто посмел сломить в ней это! Достаточно было того, что она переживала с ним. Он виновен и готов искупать свою вину вечно. Значит и другой должен заплатить.       Драко выпрямился и вздохнул. Он не видел другого выхода, кроме как… — Легилименс! — Гермиона вскрикнула.       Сильная магия прорвала ее ментальные стены. Гермиона уже ощущала подобную мощь, когда попала в плен и Волдеморт лично исследовал ее разум. Мерлин всемогущий! Ее сознание рухнуло. Разум отделился от тела, а само тело словно прошибло током. Она завалилась на спинку дивана и схватилась за виски. Казалось, будто голова отделяется от тела. — Малфой! — закричала или прошептала, не могла понять.       На самом деле она мысленно взывала к нему.       Но Драко упорно добирался до момента, когда она попала в плен. Он понимал, что принуждение, скорее всего, состоялось, когда она попала в руки Пожирателей.       Малфой зажмурился. Ему не нужен был зрительный контакт, но нужно было спокойствие, чтобы докопаться до правды. Теперь он осознал простую вещь, что его беспокоит то, что происходило в жизни Гермионы до него. И если это что-то плохое, что уже тогда надломило ее…       Он готов был убить за ее пережитые страдания. Как жаль, что себя он не убьет. Ха-ха-ха. «Нравится, грязнокровка?»       Драко замедлился на этом моменте и почувствовал спазм. Открыл глаза и посмотрел на Гермиону в отвращении. Вялый член Пожирателя вызывал сочувствие по отношению к девушке. Видеть такое впервые…       Грейнджер подумала, что он покидает ее разум, но на самом деле он задумался, почувствовал ее эмоции и проникся состраданием.       Но все же двинулся дальше, понимая, что должен увидеть все. Для себя Драко решил, пусть Макнейр уже мертв, но он найдет каждого его родственника и испепелит их род раз и навсегда. «Тебе что жить надоело?»       Драко хмыкнул в удовлетворении. Его отец пришел вовремя. Малышка не получила горький опыт с отвратительным Пожирателем. Преисполненный благодарности, Малфой уже было отпустил воспоминание, но расслышал голос Гермионы, которая умоляюще стонала. — Не смотри. Не смотри.       Он нахмурился и продолжил исследовать происходящее. — Не надо. — Грейнджер определенно боялась, что он что-то увидит.       На секунду Драко допустил мысль о том, что к ее страху причастен его отец, но тут же отбросил эту мысль, поскольку Люциус всецело придерживался консервативности по отношении к магглорожденным.       Тем не менее, Драко смотрел крепко стиснув зубы.       Он просматривал разговор Люциуса с Гермионой, который, к слову, не был вежливым. Было видно, что отец немного поддатый, а Грейнджер довольно дерзкая и нисколько не благодарная за собственное спасение. Ее ответы казались Драко весьма смелыми, и он мысленно восхищался ее силе духа.       Но когда Гермиона обозвала Люциуса «Мерзким Пожирателем» Драко мысленно дал ей оплеуху за такую неосторожность. «Что слышала. На. Колени.» — каждое слово отчеканено с особой строгостью, и Драко уже знал, кого ему предстоит наказать.       Подобно садисту, который любит измываться над собой, он продолжил наблюдать воспоминание, поскольку уже не мог остановиться.       Гермиона всхлипнула, подавив желание взвыть. Ужасность ситуации казалась ей фатальной. Она захлебывалась горем, понимая, что все это не к добру. «Сегодня не твой день, грязнокровка». — Драко закрыл глаза, не в силах видеть, как кончик отцовской палочки упирается в ее висок, но он все равно видел ее воспоминание. «Торео дентес».— в ушах зазвенело и Малфой пошатнулся в неверии.       Он прокрутил воспоминания с удвоенной скоростью, ощущая, как магия внутри него жаждет вырваться наружу в сокрушительном стремлении.       Что-то захрустело и раздался грохот, который выел Драко из сознания Гермионы. Он смотрел на плачущую девушку помутневшим от ярости взглядом, а Гермиона не осмеливалась посмотреть в его глаза.       Головная боль отступила вместе с его присутствием в сознании, и Грейнджер испытала ужас.       Ей казалось, что Драко возненавидит ее, побрезгует их связью и откажется от каких либо отношений, заперев навсегда в какой-то комнате. Она стыдилась того, что произошло и полагала, что во всем виновата сама.       Словно прочитав ее мысли, Драко проговорил: — В этом нет твоей вины, — он развернулся и направился к выходу из гостинной. Гермиона спохватилась и быстро поднялась с дивана, она попыталась догнать Драко, но ее тело испытывало слабость из-за чего ее слегка занесло в строну и она упала.       Приземлилась она на осколки, которые валялись по всему полу. Только в этот момент Грейнджер заметили, что весь пол был усеян стеклом, что вылетело из оконных рам, а сама мебель в комнате изрядно пострадала от всплеска магии.       Она подняла взгляд и уловила выходящего из комнаты Малфоя в руках которого была волшебная палочка. «Мерлин всемогущий!» — пронеслось в ее голове и не раздумывая, она бросилась следом, понимая куда именно направлялся Драко.

* * *

      Дверь с грохотом отворилась и сердце Люциуса пропустило удар. Драко обнаружил отца стоящим в собственном кабинете у стола. В его руках покачивался маховик времени, завершая последний круг и маг исчез не успев ничего сказать.       Драко стоял и смотрел в недоумении на опустевшее пространство, но вскоре расслышал шаги в коридоре. Повренувшись на звук он увидел Люциуса, котрый в радостном настроении шагал к сыну с распростертыми объятьями. — Получилось! — на выдохе произнес маг и тут же отлетел на несколько метров назад, призмелившись на твердый мраморный пол. — У тебя много чего получилось! — прошипел парень, и направил палочку на отца намереваясь наколдовать очередное проклятье.       Малфою-младшему порядком надоели все игры с маховиком времени, будь неладно Теодору. — Сын, — Люциус выставил руку вперед в надежде остановить его.       В этот момент Драко почувствовал, как тонкие пальчики обвили его руку, заставляя опустить оружие.       Грейнджер.       Аппарировала следом за ним, хотя так боялась мэнора.       Дрожащая, заплаканная и напуганная, взирала на него своими огромными глазами. — Драко, не надо. — Малфой одернул руку, но Гермиона снова ее схватила, — Он твой отец. — Драко хмыкнул.       Его реакция была неожиданной для Гермионы и очень приятной для ее самолюбия, но все же душевная доброта вопила о том, что она должна предотвратить кровопролитие.       Дальнейшие слова она так и не озвучила, поскольку не могла сказать, что то, что произошло не важно и не имеет никакого значения. Для нее все произошедшее когда-то имело значение, ведь оставило отпечаток на ее сущности.       Но Гермиона давно прошла путь принятия и глубоко закопала обиды. — Я простила его. — Постаралась воззвать к Драко своей добротой. — Как и тебя, — Тихо добавила и встала перед ним, ограждая Люциуса от гнева собственного сына. Малфой немного расслабился и опустил руку с палочкой. Он смотрел на Гермиону и видел, как ее облик мерцает, являя ему свой свет. И он поддался ему, чтобы не расстраивать Гермиону. — Драко, — раздался умоляющий голос отца, — ничто не сгладит вины моих поступков, но позволь мне показать причины такого поведения.       Парень зачем-то кивнул, хотя все еще смотрел на Грейнджер. — Пойдем в мой кабинет, — Люциус прошел мимо них слегка прихрамывая на одну ногу.

* * *

      В этот дивный и полный событиями вечер Гермиона с Драко просматривали воспоминания Люциуса, узнавая жуткую правду о собственных судьбах, которые старался исправить Люциус. Они с изумлением узнали, что Теодор Нотт был первым, кто предложил изгоревавшемуся отцу, воспользоваться маховиком времени. Благородный порыв Тео был понятен им двоим, а Люциусом воспринят, как знак дани продолжению одного из чистокровных родов.       Драко и Гермиона узнавали о собственных ужасных смертях и о том, как Люциус старался вернуть сына, придя к выводу, что жизнь отпрыска зависит от магглорожденной девчонки.       Гермиона представляла насколько тяжело Люциусу было переступить через собственные принципы и заступаться за нее, оберегая от других Пожирателей.       Драко понял, как отец страдал из-за потери жены и насколько нестабильным было его моральное состояние, раз он позволял себе напиваться и развлекаться с его бывшей сокурсницей.       Вынырнув из воспоминаний, Драко и Гермиона переглянулись, понимая, что судьба в виде Нотта и Люциуса свела их вместе. Но главной их общей тайной было то, что они были связанны куда большим, чем просто наивные слова и догадки. Драко не знал, известно ли Люциусу про то, что он разделял душу, и кем в действительности стала Грейнджер, но ему хватало того факта, что отец с прилежной терпимостью воспринял его выбор и давал жить своей жизнью.       Наверное, Малфой-старший догадывался, что с Драко что-то не то, раз магия крови сработала в обратном и он готовился во второй раз стать отцом. Но ему хватало того факта, что его «Дракон» жив. Остальное пусть будет как будет.

* * *

      Ту ночь они провели за разговорами и распитием испанского апельсинового ликера. Гермиона ощущала прилив вдохновения из-за поступка Драко. Она прониклась уважением к Люциусу, осознавая, что ее давние обиды канут в лету, после этого разговора.       Драко угомонил свою злость, и теперь с сожалением и благодарностью смотрел на отца.       А сам Люциус давно смирился с тем, что ценой жизни сына станет его брак с магглорожденной. Но странным образом он не ощущал злости или отвращения. Он был благодарен за возможность видеть живым своего первенца до конца своих дней.

* * *

      Рядом с Драко ей было спокойно и тепло. Они проспали до позднего обеда в его комнате. В том самом доме, где все началось. Гермиона не боялась этого оставаться здесь, как было прежде. Кажеться, после этой ночи, все встало на свои места. Она смотерла в окно на плавно уходящее солнце, прислонившись к откосу. За окном созревала весна буйствуя всеми красками природы. Драко остановился позади Гермионы и обнял ее за талию, упершись подбородком на ее макушку. — Надеюсь, эта история закончилась. — Спокойным голосом отозвалась она, полагая, что Драко понимает, что она говорит о перемещениях во времени и хитростях Теодора.       Малфой усмехнулся и сместив голову в строну проговорил у ее уха: — Наша история никогда не закончиться.       Гермиона улыбнулась, положив свои руки поверх его. Она поверила каждому слову Драко, поскольку всеми фибрами жаждала всего и много. И только с ним. Слегка повернув голову, она почувствовала дыхание Драко на щеке, а затем их губы сплелись в медленном чувственном поцелуе.       Огненный закат освещал их фигуры, обволакивая теплом и светом, словно знамение единства родственных душ.