(Недетские)Игры на ночь

Ты лежишь в кромешной темноте на холодной постели. На тебе только трусики. Руки привязаны к изголовью кровати над головой. Становится страшно, когда ты слышишь, как в комнату кто-то заходит. Автоматически перестаёшь дышать, чтобы вслушаться, что происходит, но ничего не слышишь из-за пульсирующего сердца в ушах. Кровать прогибаться. Первый порыв — крикнуть, но ты не делаешь этого. Кто-то нависает над тобой, хотя нет, ты знаешь кто и в подтверждении твоих мыслей над ухом раздаётся шёпот:  — Как дела у моей малышки? От этого шёпота пошли мурашки. Ты нервно дёрнула руками.  — Вижу, что отлично. — усмехнулась я. — Ну что… Кто-то хотел поиграть, так давай начнём. Я провела носом от уха до ключиц вдыхая твой запах. Мне так нравится ласкать тебя поэтому я сразу пустила в ход язычок и губы. Нежно, стараясь не оставлять засосов я исследовала твою шею, ключицы и плечи. Пальцами я еле-еле прикасалась к твоей талии. И уже от этого ты почти всхлипывала. Тебе хотелось большего, но я вдруг отстранилась и ты разочарованно выдохнула. Ты снова напряглась, ожидая, что я могу «напасть» с любой стороны. Но эта неизвестность тебя заводила. Я вернулась и снова нависла над тобой и ты уже хотела облегчённо вздохнуть, как почувствовала что-то мокрое и холодное на своём плече.  — Ах… Что это?  — Лёд. Прости, но даже если ты против, то я не спрашивала.  — Мамочка, что ты… АХ… Не успев договорить, ты высоко застонала от того, что я прикоснулась этими кубиками льда к твоим соскам.  — Какая ты чувствительная. Надо почаще лишать тебя зрения и возможности противостоять мне. Ты что-то хотела сказать, но получился жалобный скулёж. С одним из твоих сосков я начала играться язычком. И такой контраст моего горячего ротика и этих кубиков льда тебя сильно воспалял. Ты прикусывала губы до крови. Хотелось закончить эту пытку скорей, потому что было так хорошо, что становилось плохо. Я оторвалась от твоих сосков, поменяв лёд начала водить им по твоим предплечьям поднимаясь к кистям и обратно. С ключиц, я начала медленно опускаться, слегка надавливая на твою грудь и соски. Опускалась, пока не дошла до линии трусиков. Твой животик непроизвольно напрягался от холода исходящего от ледяного кубика. Я слизывала языком водяной след, который тянулся за ним. Это удовольствие длилось около десяти минут, пока ты хриплым и слабым голосом не сказала:  — Ох… Я… Пожалуйста…  — Что такое? Мне перестать? — я немного отстранилась.  — Нет, Господи, нет. Просто… Дай мне возможность тебя касаться… Пожалуйста. Несколько секунд ничего не происходило. Было только молчание, перебиваемое твоим громким дыханием, но потом ты почувствовала, как я тянусь к твои рукам и развязываю их. Ты сразу потянулась к своему лицу, чтобы снять повязку с глаз, но…  — Нет нет, — я нежно перехватила твои руки. — Только когда я разрешу. Я не за этим тебе руки развязала. Ты слегка кивнула головой.  — Хорошая девочка, — я отпустила твои руки. Некоторое время я не двигалась и ты не понимала почему. А я разглядывала твоё лицо, точнее то, что не было скрыто маской. Опустившись, я повела носом по линии скулы до мочки твоего уха и облизнув, начала посасывать его. Ты положила руки мне на плечи и сильно впилась в мою кожу ногтями. Я усмехнулась.  — Ну ну, малыш… Тебе же нравится. Я хотела вернуться к своему занятию, но твой умоляющий тон меня приостановил.  — Мамочка…  — Да?  — Поцелуй меня. — прошептала ты.  — Так сильно хочешь? — с улыбкой сказала я.  — Да, пожалуйста… Ты призывно приоткрыла ротик. Убрав лёд, я облизнула твои пересохшие от быстрого дыхания губы и нежно начала целовать их. Забирая в плен то верхнюю, то нижнюю губу. Но ты быстро превратила этот чувственный поцелуй в дикий, страстный, ненасытный. Я улыбнулась в поцелуй на твою неумелую попытку доминировать и отстранилась.  — Я ведь и наказать могу. Не боишься?  — Ах. Пожалуйста, мамочка… Ах… Я больше не смогу… Возьми меня… Твою речь сопровождали сладкие стоны, которые действовали на меня так, как тебе было нужно. Я с низким рыком впилась в твои губы с новой силой. Не мелочась, я разорвала твою шёлковую ткань и резким движением вошла в тебя. Ты застонала в поцелуй, начав царапать мою спину. Я двигалась внутри тебя с огромной скоростью. С таким напором нам было не до поцелуев, поэтому мы обменивались своим горячим и тяжёлым дыханием. Я чувствовала, что ты уже на грани, поэтому свободной рукой сняла твою повязку.  — Посмотри на меня. Ты открыла глаза, но сразу их закрыла от того, что от непривычки тебя ослепило. Несколько раз проморгавшись ты, наконец, посмотрела на меня. Мне всегда сносило голову от твоих покрасневших щёк, опухших губ, приоткрытого ротика, с которого сейчас слетали такие сладкие, высокие стоны. Мне нравилась мысль, что это всё моих рук дело. Я с бешеной скоростью входила в тебя. Ты была уже настолько распалена, что через пару таких толчков ты выгнула спину, до хруста позвонков и застонала так громко, что немного оглушила меня. Тебе требовалось несколько минут, чтобы послеоргазменные судороги оставили тебя. Я лежала рядом поглаживая твоё лицо костяшками пальцев. Ты повернулась ко мне и заглянула в мои глаза. Несколько десятков секунд ты просто молча смотрела на меня и я начала волноваться.  — Малыш? Всё хорошо?  — Лучше всех. — расплываясь в улыбке сказала ты.  — Почему ты тогда на меня так смотришь? — я расплылась в ответной улыбке.  — Потому что люблю тебя.  — И я тебя люблю, малыш. — со смешком сказала я и чмокнула тебя в носик.