Fresh Bandages

Когда Сяо открывает дверь, его встречает неожиданный посетитель, держащий около себя мазь и бинты. Едва не споткнувшись от изнеможения, Сяо находит в себе силы выпрямиться; его разум пытается понять, какова была причина столь внезапного визита. — Рекс Ляпис. — Ты знаешь, я отказался от этого имени, Сяо, — хоть слова и несли поучительный характер, тон, с которым их говорили, отличался. Голос был наполнен тихим беспокойством, низким и теплым в тишине. — Сейчас я Чжун Ли. Рекс Ляпис — Чжун Ли — подходит ближе, легко роняя руку на плечо. Сяо инстинктивно склоняет голову, хотя понимает, что хотел донести Чжун Ли этим исправлением. Его намерения ясно видны: Больше я не твой бог. Но Сяо не может изменить свое отношение всего за день. Он не уверен сможет ли это сделать и через столетия. — Присаживайся, — говорит ему Чжун Ли, указывая на кровать. Сяо подчиняется, не задумываясь, и изо всех сил пытается усесться на углу. Он весь в крови, и последнее, что ему хочется, так это пачкать простыни. Чжун Ли хмурится и легко вздыхает. Сяо наблюдает как Чжун Ли собирает принадлежности; не только мазь и бинты, которые он видел раньше, но также и полотенца, небольшой таз с водой... Как будто бы тот все знал заранее. Дыхание Сяо ускользает от него, когда Чжун Ли становится рядом с ним на колени, осторожно поднимая его ногу. — Что Вы... — Не двигайся, — отвечает Чжун Ли, прерывая все возражения, до того как они будут озвучены. Беспомощный Сяо смотрит, как Чжун Ли осторожно отодвигает рваную ткань его штанов, обнажая зазубренные, все еще кровоточащие раны на нем. Это так неправильно, что его бог преклоняет колени перед ним. Сяо хочет сказать хоть что-то, но едва дышит. Руки Чжун Ли на его коже более нежные и осторожные, чем всё, что он когда-либо чувствовал. Даже вода каким-то образом остается идеально теплой, хотя Сяо понятия не имеет, как такое вообще возможно. Чжун Ли нежно очищает каждую рану; смывает кровь, наносит мазь перед тем, как перевязывать каждый разрез аккуратными и точными движениями. Жжёт, но Сяо почти не чувствует боли, сосредоточив все свои чувства на Чжун Ли. Постепенно бинты начинают истончаться, большие участки кожи Сяо окутаны белым. Сяо не уверен, есть ли в этом смысл. Завтра он снова будет драться, и все эти свежие бинты будут такими же рваными и окровавленными, как и до этого. Есть причина, по которой он перестал заботиться о подобном. Он почти хочет сказать Чжун Ли, чтобы тот остановился. Слова уже на полпути к его губам, прежде чем он видит глаза Чжун Ли, смотрящие прямо на него. Он не издает ни звука. Опустив глаза, он наблюдает, как Чжун Ли наматывает меньшую повязку на его палец, не желая оставлять без присмотра и такую незначительную рану. — Вы... Вы не должны этого делать. — взгляд Сяо скользит в сторону, на кровать, просто чтобы не видеть Чжун Ли, преклонившегося перед ним. — Нет, я должен был сделать это уже давно. — Чжун Ли аккуратно завязывает последний бинт. Сяо ожидает, что он встанет, но тот продолжает стоять перед ним на коленях, все еще держа руку нежной, но твердой хваткой. — У тебя так много шрамов, — бормочет. — Я всегда знал о цене, которую ты заплатил, но... — он легко проводит пальцем по свежей повязке. — Я никогда не видел реальных масштабов этого. Сяо неловко поерзал. — Ничего не говорите. Мы оба знаем цену, которую нужно платить за мою силу, и я добровольно ее принимаю. — Но, чтобы вынести эту боль, нужно нечто большее. Ценнее всех тех навыков сражения, что есть у тебя. — голос Чжун Ли наполнен уважением. — Спасибо за защиту Ли Юэ, даже в мое отсутствие. У Сяо перехватывает дыхание от искренности его слов. Он не может удержаться от оглядки. Янтарно-золотые глаза снова смотрят на него; Сяо закрывает свои собственные, прежде чем утонет безвозвратно. В последующий момент тишины ему кажется, что он слышит каждый вздох — спокойный и ровный — Чжун Ли, его собственный — поверхностный и неуверенный. Медленно открывая глаза, он шепчет в тишине свой ответ: тот же обет, который он дал тысячи лет назад, преклонив колени перед Рексом Ляписом. — Пока мое тело не вернется в землю, я никогда не остановлюсь. Тогда Чжун Ли впервые за ночь улыбается. Хоть в эти дни его улыбки не так редки, как раньше, Сяо все еще чувствует, как у него перехватывает дыхание, когда он их видит. Чжун Ли держит его за руку, будто это драгоценность, и когда Сяо смотрит, не в силах отвести взгляд от этой милой улыбки, он подносит ее к губам. Даже сквозь повязки, покрывающие руку, Сяо чувствует шепот поцелуя на своей коже, словно обещание. — Спасибо за твою верность. — Сяо не только слышит слова, но и чувствует их в форме губ Чжун Ли. — И с этого момента… — Чжун Ли нежно поглаживает большим пальцем полоску кожи между бинтами. — Пожалуйста, позволь мне позаботиться и о тебе. Сяо внезапно осознал, как его щеки неуместно вспыхивают. Он может только надеяться, что Чжун Ли не видит этого в темноте. Его свободная рука сжимает простынь, пальцы слегка сгибаются в хватке Чжун Ли, и он изо всех сил старается не отводить взгляд. Его бог никогда раньше не был так близок с ним — но опять же, это именно то, что сказал Чжун Ли. Он больше не его бог. Он никогда раньше не задавался вопросом, что это будет значить. Вера Сяо в него никогда не колебалась. Ни тогда, когда он думал, что тот мертв, ни когда стало известно обратное. Рекс Ляпис был и всегда будет его богом. Но возможно… Сяо пытается улыбнуться в ответ и видит, как глаза Чжун Ли загораются от радостного удивления. …Возможно, с Чжун Ли, они смогут снять некоторые барьеры. — Я буду под вашей опекой, Чжун Ли.