Описания

Гет
G
Завершён
35
автор
Размер:
4 страницы, 1 часть
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
35 Нравится 6 Отзывы 5 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Не ветер — апрельский порыв, охвативший Эйвонли соленым бризом океана, свежими молодыми травами и распустившимися впервые в этом году цветами, ловит на лету лепестки Снежной Королевы и вдыхает в Зеленые Мезонины новую жизнь. Энн мечтательно выглядывает из окна — ее шестнадцатая весна. Буйство ее взросления. Что принесет ей рассвет 1881 года? А пока что лишь — все та же неуёмная ребяческая суматоха. — Диана, ты знала, что имена индейцев всегда что-то значат? Это так романтично! Что если данное тебе имя описывает твое предназначение? — Может и так, — Диана улыбается в ответ, и Энн точно знает, что улыбка ее сердечной подруги — услада глаз любого художника. В ее очаровательных ямочках — целое искусство, а Энн Ширли-Карбетт — истинная его поклонница. Диана мечтательно вздыхает. — Увы, мы не знаем значения своих имён. Энн на миг задумывается и замолкает прямо с приоткрытым ртом. Диана знает: сейчас в голове подруги рождается не то идея, не то новая Вселенная. И сейчас будет большой взрыв. — Не знаем, но мы можем поступить наоборот! — Энн хватается за бумагу и ручку, и ее глаза сверкают, как факелы в ночи. Диана не понимает, о чем сейчас пожар души ее подруги, но предчувствие новых идей и фантазий пера вдохновляют ее и подхватывают духом рождающегося на ее глазах волшебства. Она заглядывает Энн через плечо, пока та старательно выводит каждую букву ее имени. — Напишем про каждого! Диана, признать, немного смущена, когда Энн дописывает напротив ее имени не слова — прямо поэтичное сказание.  — Д-и-а-н-а. Диана — «прекраснейшая из муз». — О, Энн, — рука Дианы инстинктивно тянется туда, где с трепетом стучит ее сердце. Она хочет, чтобы Энн, пишущая эти строчки в озарении апрельского ласкового солнца, навсегда осталась в ее памяти такой, какой есть сейчас. Ее улыбчивой родственной душой, которую она будет вспоминать в старости у камина, когда ее волосы — никогда бы этого не случалось! хоть она так этого желает — уже, возможно, потеряют свой горящий осенними кострами цвет. — Так, Джози, — Ширли-Катберт, задумываясь, касается ручкой края нижней губы и ее глаза взирают куда-то вверх — Диана думает, что так она обращается к мистическому кладезю ее неисчерпаемых историй. И Энн, как и всякий раз, озаряется идейной вспышкой: — Воинственная! Девочки, переглянувшись, смеются. Они обе знают, что Джози иногда заслуживала описания, которое хотелось ей вразумительно выплюнуть в лицо, но Энн распускается с каждой весной и отпускает былые обиды в прошлом. — Джерри, — Диана произносит его имя, словно крадётся как мышка. И сдерживает ком в горле слов, которыми бы она хотела его описать. Если бы могла. И она учтиво откашливается. — То есть, Джеральд. — Джерри — «надёжный, как скалы Эйвонли». Диана чувствует, как эта фраза ложится на сердце печальным мертвым грузом. Действительно, Джерри — надёжный. И мысленно добавляет «...и преданный, как земля солнцу». В этом-то и проблема. — Нет, — и Энн решительно зачеркивает сравнение. Напротив его имени остаётся лишь лаконичное, но емкое «надежный». Диана в беспокойстве легко касается ее руки. — Почему ты зачеркнула? — Потому что даже скалы Эйвонли могут разрушиться, — она улыбается Диане через плечо, и Барри и вовсе лишается твердой внутренней опоры. Энн видит его таким. Теперь хочется зачеркнуть описание своего имени. Оно не правдиво. Как можно описать личность, что подводит человека, чья надёжность сродни, нет, крепче скал Эйвонли? Но напротив которого никогда не напишут слово «знатный». Диана закусывает губу до крови, врёт Энн, что забыла о домашних делах (внутренне самоиронично язвит: «В очередной раз сыграть Моцарта?») и убегает топить себя в пучине разрывающих ее противоречий. О чем Энн, конечно же, не догадывается. Она страстно горит идеей закончить начатое и зачитать это Какуэт.  — Г-и-л-б-е-р-т. Гилберт, — Энн никогда бы не поверила, что ее лицо могло быть таким глупо мечтательным, как сейчас. Или явно не тогда, когда речь идет о заклятом сопернике Гилберте. Но судьба была той ещё писательницей иронии, что оно было таковым как раз только в те самые ненавистные ей (а в душе признать — горячо любимые) моменты. — Гилберт, — описание к которому не хватит уместить в целую книгу. Умный, отважный, любознательный, справедливый, страстный — она могла бы придумать по пять слов на каждую букву алфавита, и поток мыслей облачается в предательское для своей гордыни — «вышедший из страниц романа». Он мог быть прекрасным принцем, спасающим принцессу Корделию из заточения, или благородным рыцарем, павшим за честь Честного Слова, или странником, что ищет приключения за бушующим океаном или… или… ! Фантазия не знает границ пространства, но Энн всегда справедлива (разве только если не к Гилберту), и Блайт ни в коем случае не удостоится длинных художественных описаний, когда Джози лишь лаконично «воинственная». Равенство — так равенство. Поэтому напротив имени Гилберта Энн подчёркнуто художественно выводит слово — «великодушный». Ей кажется, это слово идеально, оно, как сундук с сокровищами: с виду прост и таинственно сокрыт за замком, но стоит в него нырнуть, и откроешь сотни других лирических и поэтичных сказаний. Она радуется собственной выдумке. А затем выводит свое имя. — Энн… Все, что ей хотелось бы написать о себе, на самом деле присуще только принцессе Корделии и никогда не станет счастливой для ее реальностью. Энн — это всего лишь «невеста приключений». Или описание предательски сквозит, как «будущая старая дева»? Может, «умная?». Но она не хочет быть умной. Энн Ширли-Карбет хотела бы быть красивой и счастливой. А, может, она и не умная вовсе? Может, это ее очередная выдумка? Решено! Разве не честнее, спросить об этом у окружающих? Каждая морщинка Мариллы и Мэтью светится от улыбки, когда они в один голос произносят: — Фантазёрка! Энн шуточно кланяется и принимает это за комплимент. Но, кажется, она знала это всегда, и ей бы хотелось услышать что-то такое, что приятно застаёт тебя врасплох, как увенчанные успехом и открытиями приключения. — Поцелованная солнцем, — мисс Стейси как всегда изысканна в своих изъяснениях, с ее уст не слова — распускаются дивным потоком ручьи иносказаний. Но ее описание напоминает Энн о ненавистных ею веснушках. И спросив о себе ещё у пару жителей Эйвонли, она впадает в отчаяние и ставит на себе не то вердикт, не то крест: кажется, она ненавидит в себе все. Однако, как может быть опрос объективным и честно завершенным, если не спросить у… Гилберта. Всего лишь истины ради! Что он думает, когда произносит ее имя? Чувствует ли он такой же прилив сил и энергии, подхватывает ли его такой же устрашающий самого себя порыв и неконтролируемый поток слов и чувств, когда с его губ слетает имя «Энн»? Не узнать — обречь себя узницей пожизненных догадок. Энн решительно седлает Бэль:  — Но! И если ещё раз назовет ее морковкой, то на этот раз уже не оправится.

***

— Как, уехал делать предложение? — Энн совсем не хочется верить этой незнакомой и строгонастроенной темнокожей женщине. Но она вдруг догадывается — это мать Баса. Женщина, воспитавшая такого благородного человека, никогда не станет ни врать, ни лукавить. Она не помнит, как ее ноги с трудом нащупывали ступеньки под ногами — они плелись и казались, то ватными, то тяжёлыми будто на них надели кандалы. Не иначе — ее сковали кандалы правды. Гилберт Блайт женится. Он никогда не смотрел на нее так, как мистер Дарси бы посмотрел на Элизабет. Вот почему она ненавидела «Фантазёрку». Она всё выдумала. Вот почему она терпеть не могла «Поцелованную солнцем». Она — уродина. А Гилберт Блайт — не великодушный. Открытая истина падает в ее в руки, как острый меч. Оседлав лошадь галопом, она мчится чтобы разрезать им бумагу напополам. Зачеркнуть тысячу раз. И написать снова и снова. Гилберт — «жестокий, прагматичный». Или «обрученный с карьерой». Или «рука об руку с лицемерием» или... или... еще много желчных «или», которые и в половину не выразят всю степень ее яростной ненависти. Кажется, ее гнев и отчаянье, уличаются Мариллой, поэтому избегая лишних допросов, Энн мчится в амбар, где со слезами падает в сено.

***

Джерри бы рад был уснуть, да только не понимал как, когда на свете существовала Диана. Когда в его мыслях цвела ее улыбка, играли ямочки на ее щеках, рассыпались по спине ее дивные шоколадные локоны. Младшая сестра легко пинает его ногой. — Думаешь о принцессе? — и по-ребячески хитро улыбается. Джерри только сейчас понимает, как глупо все это время улыбался.   — Забудь ее, сынок, — грустно молвит отец, а затем тяжело вдыхает. — Не твоего поля ягода она. Джерри и сам понимает, что между ними с принцессой пропасть — в богатстве, знатности, образовании. И даже во внешности. Диана Барри вряд ли написана ему на ладони, но она нравится ему — смелая, когда ломает все его представления об этом мире и целует его первая. А затем он грустно плетется на каждодневную работу к Катбертам, не замечая вокруг ни деревьев, ни цветов, ни прочего блеска весенней природы. Лишь мрак. Отвергнутый. «Прости, ты такой преданный, но тебе не стоит…» Замечает в амбаре плачущую Энн. Они смотрят на друг друга взглядами, которыми обменивается только семья. Родственные души или… Джерри не знает так много сравнений, но чувствует между собой и плачущей Энн что-то общее:   — Слово преданный — это от слова «предан»? Энн почему-то содрогается новым приступом плача. Джерри чувствует себя постыдно виноватым и бросается немедленно это исправить: он садится рядом и нерешительно обнимает Энн. И неожиданно она отвечает. Действительно, родная душа. Вдохнувшая в него любовь к чтению и никогда не осуждающая непонимание ее громких иносказаний. Джерри знает мало красивых слов, для него Энн попросту особенная. И дорогая.   — Что случилось? Я защищу тебя, Энн. Только скажи. Энн вытирает рукавом мокрое лицо и улыбается сквозь слезы. Она ему верит. Ведь Джерри — значит «надёжный». … и спустя пару дней к описанию Гилберта прибавится плюс одно — «очень и очень ревнивый».
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.