Обнаженье

Если бы Артур сказал, что сразу почувствовал неприязнь к этому камню, он бы не солгал. Точнее, он тут же ощутил настороженность, потому как любые странные подозрительные предметы, заключённые в странных подозрительных футлярах ещё никогда не оказывались на его памяти чем-то хорошим. То, что внутри находится именно камень, он узнал со слов приезжих гостей, которые презентовали его молодому королю с низким поклоном и сердечным пожеланием благостного правления. Загадочный предмет назывался то ли «камень истины», то ли «камень раскрытия», то ли как-то ещё. Возможно, в названии даже не было слова «камень», но Артур подумал, что оно должно быть. Прослушал он название важной сюжетной детали, потому как Мерлин, как всегда находящийся по правую руку он него, издал невнятный звук, то ли хрип, то ли кашель. Артур и поинтересовался бы этим странным приступом, но ему, как королю, отвлекаться от досточтимых заморских гостей было нельзя. Разумеется, он никак не показал своего смятения и продолжил слушать, на этот раз более внимательно — ему все ещё было неловко от того, что он прослушал название. — Этот предмет, ваше величество, есть великая сила нашего народа, — продолжал разглагольствовать мужчина в замысловатой одежде, — Этот простой с виду камень способен ведьм и колдунов на чистую воду выводить. Скрытых раскроет, явных обезвредит. Любая магия сгорает рядом с этим предметом и сбегает пугливо, изводя своего носителя в наказание за обладание. Артур видел, как футляр, обвитый виноградной лозой сияющих рун, раскрылся в чужих тонких, испещренными морщинами пальцах. Видел, как внутри заинтересованно мерцает жёлтый свет, словно глаза кошки в темноте. Всё его внимание сконцентрировалось на этом маленьком сияющем предмете, отчего заметить как в страхе расширились глаза Мерлина, он не был способен, да и не смог он этого видеть спиной. Мерлин тем временем сделал шаг назад. А затем — просто вскрик, тонкий и острый, как при неожиданном попадании арбалетного болта, и глухой удар после. Звук упавшего тела прямо в том месте, где стоял Мерлин. И крики. Сдавленные, не подготовленные к боли. Знакомый множество лет голос искажается и теряет всю человечность, оставляя лишь одно осознание. Ошеломление, не сравнимое ни с чем, ударяет по костям, по душе, сминает её, раздвигая ребра в уязвимом обнажении. Артур вскакивает с места и видит позади трона боль и отчаяние. Позади трона — предательство лучшего друга. Позади трона — воющий на полу Мерлин, царапающий ногтями доски. Видеть это было невыносимо. — Остановите… Остановите это! Сквозь оглушающий набат собственного сердца, Артур как издалека услышал свой приказ. Он ведь не успел даже обдумать его, не успел даже задать себе вопрос — а точно ли стоит спасать предателя. Но даже если бы Мерлин в этот миг вдруг демонстративно начал колдовать, Артур все равно бы не смог обречь его на такие муки. Только не Мерлина, чье тёплое присутствие направляло его столько лет. Бархатистый футляр с щелчком захлопнулся и вместе с этим звуком, обнаруженный колдун смог сделать вдох. Артур, чувствуя, что он хочет просто рухнуть на пол и застыть в таком положении на века, нашёл в себе силы на ещё один приказ: — Оставьте нас, немедленно! Он не мог позволить, чтобы его видели в таком состоянии, только не сейчас. Он услышал робкие перешептывания и шаги в сторону огромных дверей. — Сир? — послышался голос Леона, чей робкий вопрос показал, насколько ему неприятно идти наперекор монарху, — Позвольте мы останемся, вам нельзя оставаться наедине с колдуном. Артур почувствовал, как его самообладание даёт сбой, так как он против воли всхлипнул и плечи его истерично затряслись. — Наедине с колдуном? — уточнил он, — О, да, наедине с колдуном, с которым я был наедине каждый день в течение нескольких лет. — Но… — Если бы он хотел навредить мне, давно бы это сделал, — зацепился Артур за единственную мысль, которая не давала ему сойти с ума, — Оставьте нас. Пожалуйста. Едва помня себя от боли, Мерлин наконец нашёл в себе силы подняться. Его руки дрожали и кожа была в волдырях, словно по нему водили ножом. Он выглядел откровенно жалко и побито, как будто его выдернули из камеры пыток, но Артур не мог позволить себе обмануться этим видом. — Почему? — растерянный голос Гвейна показал, что его верные рыцари вновь предпочли проигнорировать его приказ, — Почему ты не сказал нам… Артур перевёл взгляд на говорившего, осознав, что вопрос предназначался не ему. Внезапно пришло понимание — Мерлин дурил не только его, но и всех оставшихся в этой зале. Всех тех, кого он называл друзьями в течение стольких лет. Элиан и Персиваль застыли молчаливыми статуями не могли отвести взгляда от Мерлина. Они выглядели шокированными настолько, словно выпали из жизни. Все что они могли — стоять распахнув глаза. Персиваль первый, кто заметил, что на них смотрит король. Артур молчаливой просьбой указал на дверь и, конечно, Персиваль сразу все понял. Он легонько толкнул Элиана, чтобы вывести его из транса, и они уже вдвоём потянули за собой своих товарищей. Леон последовал за ними неохотно, то и дело оглядываясь, Гвейн, не получив ответа на свой вопрос, выглядел потерянным и преданным. Наверное, сейчас, Артур мог бы легче всего ассоциировать себя именно с этим обычно беззаботным рыцарем — он чувствовал себя абсолютно так же. Когда за последним человеком закрылись двери, Артур позволил себе рухнуть на трон и опереться лицом в ладони. Он не знал сколько времени прошло, прежде чем горло царапнул единственно-важный вопрос: — Почему? Почему, зачем ты так со мной, что я сделал тебе, за что такая жестокая месть… — Потому что колдовство в Камелоте запрещено, — послышался ответ и Артур понял, что прозвучало это невпопад. Это могло быть ответом на вопрос «Почему ты молчал», но никак не на «Почему ты предал меня». — Почему ты предал меня? Только произнося это, Артур осознал, насколько ему больно. Мерлин, добрый, весёлый, преданный Мерлин, его обманул. Как Моргана и Агравейн. — Я не предавал тебя, Артур, клянусь! — восклик резкий и быстрый, как удар плетью, — Я никогда не хотел навредить тебе! — Зачем ты начал изучать магию… — прошептал Артур, глядя вникуда уставшим взглядом, — После всего, что она сделала… Наверное, Артур хотел бы чувствовать себя злым. Он хотел бы закричать, в гневе приказать казнить предателя-колдуна на рассвете и не довериться больше никому и никогда. Всё, лишь бы не ощущать эту густую стылую тоску там, где должно быть сердце. Вместо злости он чувствует горечь. Горечь на пересохших губах, на поврежденных рукоятью меча пальцах, на светлых воспоминаниях о днях и ночах, проведённых с ближайшим другом. Господи, как он устал. Мерлин показался в его поле зрения. Чтобы не смотреть на своего короля сверху-вниз и не чувствовать дрожь в ногах от остаточной боли, он присел на ступень у трона. Артур заметил, как его когда-то друг нервно сжимал и разжимал собственные пальцы. — Я умел колдовать, сколько себя помню, — наконец, ответил он, глядя перед собой, — Я не знаю, какого это, не чувствовать магии в себе. Артур горько ухмыльнулся. — Настолько долго? С момента нашей встречи ты всегда мог колдовать? Было ли хоть что-то правдивым между нами? Произнесенное словно что-то задело внутри Мерлина, он обернулся резко. — Всё! Всё было правдой, Артур! — его взгляд был уверенным и прямым, впервые с момента раскрытия, — Наша дружба не была ложью! Артур не хотел, чтобы эти слова принесли такое облегчение, но они принесли. — Знаешь, все эти годы я представлял, как ты узнаешь, — словно оправдываясь неловко добавил Мерлин, — Я воображал, что скажу тебе сам. Или что спасу тебе жизнь своей магией. Не думал, что правда выяснится таким глупым способом… «Своей магией» — повторил про себя Артур, будто смакуя — «Магией Мерлина». Так странно и инородно звучит, будто «сухой дождь». Но при этом Мерлин смотрел на него прямо и взгляд этот был такой же, какой был всегда, словно и не поменялось между ними ничего, будто все так же, как и полчаса назад. — Как это чувствуется? — спросил Артур, рассеяно облокачиваясь на спинку трона, — Когда внутри тебя магия? Она… Не провоцирует тебя на злые поступки? Это действительно было важно. Всю жизнь Артура учили, что магия равно зло. Не могло же быть так, что это было ложью. Ведь Мерлин очень особенный и упрямый, возможно, он просто силен волей. Это было бы логично и вписывалось в сформированную картину мира. Мерлин задумался, а затем неспешно, словно анализируя собственные слова, ответил: — Сама магия не провоцирует меня на зло, но иногда я использую её инстинктивно. Например, когда чувствую опасность. — Нет, — закачал головой Артур, — Это не может быть правдой. — Я понимаю, что это не то, чему тебя учили, — мягко добавил его когда-то лучший друг, — но если ты узнаешь, как работает магия лучше, то поймёшь, что она не так плоха. — Магия не так плоха? — от услышанного что-то в желудке перевернулось и Артур невольно подскочил с места, — Не так плоха?! Как я могу просто принять это?! Словно только осознавая то, что собирается сказать, Артур в волнении зашагал из стороны в сторону, что не уменьшило нервозности в его голосе ни на грамм. — Мой отец убил тысячи людей за их магию! И тут я просто должен понять, что магия не так плоха! Что женщины и дети, сгоревшие на костре, не так плохи! Что мой отец — просто самый обычный убийца! А я помощник убийцы! Мерлин поджал губы. — Люди ошибаются, — понуро сжался он. — Это не ошибка, — яростно отказался Артур, — Ошибка — это когда ты наступил кому-то на ногу. Если ты мне не врешь, то то, что совершил мой отец — геноцид. То, что Мерлин не стал как-то его поправлять, показало его истинное отношение к решениям прошлого монарха. — Теперь король ты, — просто ответил он, — Ты закон и ты можешь всё исправить. — Ты думаешь, я сделаю это по щелчку? — возмутился Артур, уже представляя количество предстоящей работы — Необходимо полная перепись законов, постепенное изменение политики, обновление договоров между соседними государствами. Это работа нескольких лет. И такое решение… оно не принимается впопыхах. Артур сделал над собой усилие, произнося новое откровение: — Если честно, я до сих пор сомневаюсь, верить ли тебе. — Раньше ты доверял мне, — пожал плечами Мерлин, — Сейчас ничего не изменилось. «Изменилось, Мерлин. Изменилось очень сильно» — королю хотелось кричать это, но верить Мерлину действительно уже вошло в привычку. Именно поэтому принять новую реальность было так тяжело. — И что мне делать с тобой? — прошептал Пендрагон, вновь устало опускаясь на трон и указывая пальцем на большие дубовые двери, — За этими дверьми стража, которая ждёт от меня приказа на задержание колдуна. Я уверен, что уже весь замок знает, кто ты на самом деле. Ты сам знаешь, как быстро расползаются слухи. Мысль о том, что Мерлин так же любил сплетничать, как какая-то деревенская торговка, принесла лишь глухую боль. Хотя раньше Артура всегда веселила эта черта характера его слуги, как и многие другие. «Ты такая девчонка, Мерлин» — повторял он изо дня в день. А сейчас? Что будет теперь? Артур знал, что он должен сделать. С момента осознания невозможности объявления смертного приговора — знал. — Ты должен уйти, — наконец, нашёл он в себе силы произнести то, что витало в его голове уже какое-то время. Он действительно делает это? Действительно пытается спасти колдуна, прогоняя его из Камелота? И… Он действительно останется без Мерлина? — Ты изгоняешь меня? — глаза Мерлина расширились в удивлении. — Они будут требовать от меня твоей смерти, — объяснил Артур, — А я… Я не уверен, что смогу. Мерлин вдохнул, но плечи его будто расслабились. Будто несмотря на все произошедшее, он все ещё сомневался в том, что Артур его не убьет. — Ты добился своего, — грустно хмыкнул Артур, — Добился того, что я не могу убить колдуна… Ты обманывал меня, обманывал Гвен и рыцарей. Обманывал всех! А я не могу даже возненавидеть тебя. Комок в горле на мгновение расширился, стал острее. Откуда-то сбоку, там, где сидел Мерлин, послышался шорох — он подвинулся ближе. — Я не должен радоваться, зная, как жестоко я поступил, утаивая это, но, — он поднял тёплый, наполненный грустной нежностью взгляд, — Но я рад, что ты не ненавидишь меня. Я так боялся этого. Больше всего на свете. Даже больше угрозы смерти. Но… Мерлин поднялся, гордо расправляя плечи. Он все ещё был бледен, но в глубине его взгляда Артур видел знакомое упрямство. — Я не могу уйти, — константировал он, — Я не могу оставить тебя без защиты. Ты даже не представляешь, какой ты магнит для неприятностей. Последняя фраза прозвучала так знакомо, словно Мерлин пытался вывести его на привычную словесную баталию. Артур позволил себе закрыть глаза и представить, что все будет хорошо.