Roads that don't end

Макс ненавидит День Святого Валентина — все эти сердечки, шоколадки и открытки с признаниями в любви, которые ничего не значат. Когда день заканчивается, открытки отправляются в ящик, а шоколад — в желудок. Время, проведенное вместе, всегда кажется ей важнее, чем дурацкие подарки, потому что время нельзя купить. Билли знает это и покупает ей билет на концерт Motley Crue — тот самый, который проходит в Whiskey A Go-Go, а количество билетов на него ограничено. Ему удается урвать едва ли не последние билеты, и он запихивает их во внутренний карман джинсовой куртки: теперь их отнять у него смогут только с боем. И если кто-нибудь попробует, он начистит этому бессмертному рыло. День Святого Валентина и самому Билли кажется несусветным кретинизмом, да ему и не нужен какой-то гребаный повод, чтобы обрадовать Макс, но… Почему, собственно, нет? Макс бросается ему на шею и целует, крепко, почти до боли: даже если концерт будет через полгода, она всё равно счастлива, а Билли счастлив, что смог приучить её к хорошей музыке. Понадобился год, чтобы она пережила свое похищение и научилась снова быть собой и не бояться, что военные опять найдут её. Билли никогда не был хорошим братом и вряд ли он стал хорошим бойфрендом, но изо всех сил он старался, чтобы Макс пришла в себя. Они уехали из Хоукинса сразу же после того, как Одиннадцатая нашла Макс в старой лаборатории, и школу Максин заканчивала уже в Лос-Анджелесе, и хрен Сьюзен смогла остановить Билли, когда он заявил, что даже он будет заботиться о сестре лучше, чем Сьюзен смогла за всю свою жизнь. Он полагает, у него получилось. У них получилось - у двух чудовищ, которых никогда и никто толком-то не любил. Зато они были друг у друга, и, наверное, это было главным. Это всё ещё самое важное. Макс любит высовываться в окно, когда Билли выжимает из старичка-Шевроле Камаро всё, что может, и её рыжие волосы треплет ветром. Она работает, как проклятая, и учится, чтобы оплачивать колледж, а в редкие выходные дни она спит до победного. Макс делится с Билли картошкой фри, прихваченной в Бургер Кинге и таскает его в Walmart, откуда они возвращаются с чем-нибудь недорогим, но очень-очень нужным, и Билли готов потратить последние деньги, если Макс будет улыбаться. Нет, они не отправляются в ресторан 14 февраля — где бы они взяли денег на это, черт возьми? Волны подкатывают к самым их ногам, пока Макс и Билли сидят на песке и пьют пиво, спрятанное в бумажных пакетах. Если их поймает полиция, они в дерьме, но и хрен бы с ним. Пиво никогда ещё не казалось Билли настолько вкусным. «Ты стал сопляком», — сказал бы ему отец. Билли мысленно посылает Нила к черту. Да, призрак отца всегда будет преследовать его, но Билли научился избавляться от него. Да, он вряд ли когда-нибудь избавится от этого пиздеца до конца, и он знает, что сказали бы ему психологи, но свое мнение они могут засунуть в жопу. Билли учится жить с голосом отца каждый день, и с каждым днем учится его побеждать. Макс делает глоток пива и морщится.  — Ну и дрянь.  — Не хочешь, не пей, — смеется Билли. — Дай сюда!  — Не-а, — Макс уворачивается и показывает ему язык. — У тебя есть свое пиво! Они хохочут, а потом Макс сбрасывает кеды и бредет босыми ногами по холодной воде, а потом ворчит, что ступни у неё замерзли — февраль в Калифорнии тёпел днем и здорово прохладен по вечерам, и Билли кажется, что наконец-то что-то внутри у неё, да и у него тоже, со щелчком встает на место. Он вытаскивает сигарету, но зажигалка приказывает долго жить. Он матерится сквозь зубы. Макс моргает, смотрит на него долго-долго-долго, а потом кончик его сигареты медленно вспыхивает алым. И теперь всё точно в порядке. Билли прижимается лбом ко лбу Макс и выдыхает дым ей прямо в лицо, и довольно ржет, когда она бьет его в плечо. Она будет в порядке. Они будут в порядке.