сладкие ночи

      — Спасибо, что остаётесь нашим постоянным клиентом! Счастливого Рождества!              Кассир — девочка-подросток с солнечной улыбкой и тёмными волосами, аккуратно собранными в красный колпак, — кланяется. Неловко посмотрев на сотрудницу, Юри берётся за ручку картонной коробки, стараясь её не трясти.              Сочельник почти прошёл, время ползёт к полуночи, и обычно Юри уже лежал бы в постели, завернувшись в огромную кучу одеял. И всё же, по какой-то причине, Юри не спит, а забирает из ближайшей кондитерской торт, о котором совсем забыл. Кондитерская довольно мала, но благодаря белому кафельному полу и окнам от пола до потолка кажется просторнее. Рядом с кассой несколько витрин полных праздничного печенья и других десертов. Стены украшены мерцающими рождественскими гирляндами, лампочки с гипнотизирующей медлительностью меняют цвет с жёлтого на красный, а в углу стоит искусственная ёлочка.              Юри уже поворачивается к выходу, улыбнувшись девушке на прощание, но стоит посмотреть в окно, и выходить уже не хочется. Ночь уже поздняя, и за то короткое время, что Юри ждал, когда торт упакуют, пошёл снег. В воздухе яростно кружатся плотные вихри, нахлёстывают на тротуар и городские улицы. Похоже на праздничные открытки: разноцветные рождественские огни отражаются в чистой белизне снега.              — О, нет.              Юри хмурится, глядя на свою тонкую хлопковую толстовку. Он не ожидал, что погода так переменится, и совсем не подготовился. От кондитерской до квартиры почти пятнадцать минут ходьбы, а зимний холод неумолим в такое позднее время. Юри не хочется выходить на улицу, особенно когда манит тепло кондитерской. Он поворачивается к сотруднице.              — Хм, прошу прощения. До скольки вы сегодня открыты?              — Сэр, сегодня мы открыты до полуночи.              Юри кивает, снова смотрит в окно и обдумывает варианты. В такую погоду из попытки дойти домой пешком ничего хорошего не выйдет.              — Если вы не возражаете, я подожду здесь, пока погода не переменится. Пожалуйста, можно кофе? И тарелку с вилкой?              Девушка улыбается и кивает. Юри интересно, не болит ли лицо от необходимости постоянно выглядеть такой счастливой.              — Конечно, сэр. Пожалуйста, присаживайтесь на любое место.              Так он занимает столик в углу, прямо у окна. Стекло запотевает от дыхания, и Юри снова проклинает себя за то, что забыл взять пальто. Он бросает взгляд на часы: 22:33. До Рождества осталось полтора часа.              Токио действительно город, который никогда не спит, думает Юри, глядя в окно. Даже в этот час и при такой погоде на улицах кипит жизнь. Юри наблюдает, как мимо спешат толпы тепло одетых и весело болтающих людей. Уличные фонари украшены мигающими рождественскими гирляндами, а каждая витрина завлекает праздничными украшениями.              — Ваш кофе.              Юри бормочет благодарность и отпивает из чашки. Напиток плавно скользит по горлу и приятно оседает в желудке, успокаивая и согревая.              Он смотрит на стоящую перед ним на столе картонную коробку. Осторожно Юри снимает крышку и заглядывает внутрь.              Рождественский торт: идеально круглый и многослойный, с белой воздушной глазурью. Торт увенчан сочной красной клубникой, которая блестит под резким флуоресцентным светом кондитерской. Такой живописный. Именно такой, каким представляешь рождественский торт. И слишком большой для одного человека.              Юри вздыхает, глядя на него с отчаянием.              — И что мне делать? — бормочет он себе под нос.              Вдруг Юри подпрыгивает, вырванный из мыслей пронзительным звоном у входной двери, прорезавшим тишину. В кондитерскую врывается хорошо одетый мужчина, длинные хвосты бирюзового шарфа развеваются за его спиной.              Он явно иностранец: со светлыми серебристыми волосами и острыми чертами лица. Плечи его плаща покрыты снегом, и мужчина сначала отряхивает их, прежде чем снять кожаные перчатки и засунуть их в карман.              Он симпатичный, понимает Юри с покрасневшими щеками.              Мужчина подходит к стойке, потирает руки, пытаясь согреть их, и обращается к кассиру на сбивчивом японском.              — П-простите? У вас случайно нет… тортов? На продажу?              Девушка виновато улыбается ему.              — Прошу прощения, сэр. У нас нет доступных тортов — все имеющиеся зарезервированы по предварительным заказам.              Мужчина вздыхает и проводит рукой по влажным волосам, усталость ясно читается на его лице. Он бормочет что-то себе под нос, на этот раз по-английски.              — Ах, и здесь тоже? И почему по всему городу так…              Отчего-то от удрученного выражения лица мужчины у Юри щемит сердце. Он не знает почему, но всё, о чем может думать Юри, — это как сильно он хочет стереть это разочарование с лица мужчины, заставить его улыбнуться, хотя бы чуть-чуть. Слова слетают с губ Юри раньше, чем он успевает задуматься, вопрос тяжело повисает в тишине магазина.              — Вы ищете торт?              Мужчина удивлённо поворачивает голову в его сторону. Его глаза распахиваются, когда он наконец замечает Юри, сидящего в углу и неловко улыбающегося.              Мужчина на мгновение отворачивается, прочищает горло в кулак и нерешительно смотрит Юри в глаза.              — А-а, ищу.              Юри прикусывает губу, обдумывая, что собирается предложить дальше.              — Хм, можете забрать вот этот… если хотите. — Юри жестом показывает на торт, стоящий перед ним на столе, крышка коробки всё ещё открыта. Глаза мужчины распахиваются ещё больше от предложения Юри.              — Я не могу забрать его у вас, — отвечает он, качая головой. Его щеки розовеют. — Я благодарен за вашу щедрость, но в этом нет необходимости. В любом случае, для меня не так уж важно сегодня получить торт.              Юри качает головой, на удивление решительно. Что-то в том, как мужчина расстроился, когда девушка сказала, что у них нет тортов, в том, как он сник и печально нахмурился, застряло у Юри в голове.              — Пожалуйста, я настаиваю. Я чувствую, что вы оцените его больше, чем я.              В ответ мужчина сжимает губы в тонкую линию, и в Юри вспыхивает дух соперничества. Должно быть, этот мужчина такой же упрямец, потому что он поджимает губы прежде чем заговорить снова, вежливо, но непреклонно.              — Я не думаю, что будет справедливо, если я…              — П-простите?              Юри и мужчина одновременно переключаются на неожиданное вторжение. Сотрудница неловко улыбается им, нервно перебирая пальцами на стойке. Юри краснеет от понимания, что она всё это время стояла там и наблюдала, как он выставляет себя дураком перед этим красивым мужчиной.              — Если вы не возражаете против моего предложения, почему бы вам просто не разделить торт? Похоже, что вы оба довольно непреклонны в том, чтобы взял его другой, так что это компромисс, все в выигрыше!              Юри снова смотрит на мужчину, несколько озадаченный предложением девушки. Судя по ошарашенному выражению лица, незнакомец чувствует то же самое. Тем не менее, её предложение практично, и Юри нерешительно говорит.              — Хм… если вам так удобно, я с удовольствием поделюсь. Меня это совсем не затруднит.              Мужчина на мгновение замолкает, прежде чем неуверенно кивнуть.              — Ну, если вы не против.… — Он медленно подходит к столику Юри и садится напротив. — Тогда спасибо за предложение.              Юри снова встречается взглядом с кассиром и неуклюже улыбается ей с просьбой.              — Тогда не могли бы вы принести нам ещё одну тарелку?              Девушка кивает, быстро подходит и ставит ещё одну тарелку и вилку на стол перед мужчиной, прежде чем скрыться в задней комнате. Теперь они только вдвоём — молча смотрят друг на друга через стол. Единственные звуки в кондитерской — еле слышная рождественская музыка, доносящаяся из радиоприемника возле кассы. Они неуверенно смотрят друг на друга, слишком неуверенные, чтобы сделать первый шаг. Юри не знает, как ему удалось попасть в такую ситуацию — разделить торт с прекрасным незнакомцем в канун Рождества. Это похоже на сюжет телевизионного рождественского фильма, и он наполовину убежден, что всё это просто причудливый сон.              Наконец, мужчина заговаривает первым, голосом низким и мягким, как бархат. Юри подавляет дрожь.              — Я Виктор, — представляется мужчина с лёгким кивком. Юри нерешительно кивает в ответ. — Как тебя зовут?              — Юри, — тихо отвечает он. Его руки крепко сжаты в кулаки и слегка дрожат.              — Юри, — повторяет Виктор, приятно пробуя имя на языке. Юри смущен теплом, которое разливается в его животе, когда Виктор произносит его имя вслух. — Юри, если ты не возражаешь, я спрошу, твой английский очень хорош. Ты местный?              Юри кивает.              — Вообще-то я с Кюсю. Но в колледже учился за границей, в Америке, — объясняет он. Виктор понимающе кивает.              — А, понятно, понятно…              Они снова погружаются в неловкое молчание.              Виктор хмурится, глядя на торт между ними.              — Ты уверен, что мне можно присоединиться? — спрашивает Виктор. — Вряд ли ты собирался делиться с незнакомцем. И вряд ли ты так хотел провести сочельник.              Юри качает головой и, как он надеется, ободряюще улыбается.              — Всё хорошо. Во всяком случае, сегодня у меня не было никаких других планов. На самом деле, я вообще не собирался есть торт. Заказал торт по привычке, потому что мы с соседом в праздники обычно съедаем такой вдвоём, но в этом году он со своим парнем. Я только сейчас вспомнил, что оставлял заказ, когда позвонили из кондитерской и сказали, что мой торт готов.              — О, — говорит Виктор с понимающим кивком. — Тогда понятно.              Не зная, что сказать дальше, Юри тоже кивает.              — Я не думал, что будет так трудно в Рождество найти торт, — вслух размышляет Виктор. — Я был ещё в трёх местах, и все тоже сказали, что у них ничего нет.              — Ну, рождественский торт — это своего рода традиция в Японии, — объясняет Юри. Виктор удивлённо вскидывает брови и с интересом наклоняется к Юри. — Когда я был маленький, у нас с семьёй всегда был торт на Рождество. И знаю, что в большинстве семей принято так же, поэтому торт сегодня и не найти.              Виктор задумчиво хмыкает.              — Я не знал, что Рождество в Японии такое событие, — признается он. — Я из России, и мы так не празднуем. Я думал, что в Японии так же. Вот почему я был так удивлен тем, какое всё праздничное. Похоже, сегодня вечером все куда-то собрались. — Он смотрит в окно, мимо, держась за руки, проходит пара в одинаковых оленьих рогах. Юри наблюдает, как они сливаются с толпой и совсем исчезают из виду.              Юри на мгновение задумывается, как лучше объяснить Виктору.              — Ну, здесь празднуют не так как в Америке, — говорит Юри. — Без отношения к религии. Если уж на то пошло, Рождество — это скорее праздник для влюблённых. В основном, пары сегодня ходят на свидания. Что-то вроде того.              Когда Юри понимает, что только что сказал, мгновенно воцаряется тишина. Вся кровь приливает к его лицу, и Юри уверен, что светится, как красный нос Рудольфа. Виктор по-прежнему улыбается, склонив голову набок и с интересом подняв брови.              — Для влюблённых, говоришь? — спрашивает он.              Юри тут же виновато всплёскивает руками, отчаянно машет и качает головой. Он яростно бормочет:              — Я не хочу сказать, что это свидание! И мы не пара! Я имею в виду, не то чтобы я думал, что ты будешь плохой парой — я уверен, что ты будешь действительно отличной парой. В конце концов, только посмотри на себя! Но просто... мы только что встретились и... и сегодня праздник не только для влюбленных! Я раньше проводил Рождество с родителями, и тогда это было не свидание, и я просто...              Юри бросает взгляд на восторженное выражение лица Виктора, глаза блестят от едва скрытого веселья, а плечи трясутся от сдерживаемого смеха. Юри стонет и, закрыв лицо ладонями, откидывается на спинку стула.              — Я могу уйти прямо сейчас, — говорит Юри приглушенным ладонями голосом. — Пожалуйста, не стесняйся забрать торт. Я настаиваю.              Внезапный яркий смех, безудержный и беззаботный, удивляет Юри. Он выглядывает сквозь пальцы и видит раскрасневшееся лицо Виктора, всё ещё посмеивающегося и смотрящего на него с чувством, которое Юри почти принимает за нежность.              — Тебе не нужно уходить, — отвечает Виктор. Он застенчиво смотрит на Юри, его серебристые ресницы трепещут. — Если тебя, конечно, никто уже не ждёт дома? Тогда мне бы не хотелось похищать тебя у них, — многозначительный блеск в его глазах говорит об обратном. Юри судорожно сглатывает.              Он выпрямляется и опускает руки на колени. Его пальцы неуклюже сплетаются — нервная привычка, от которой Юри так и не смог избавиться.              — Никто не ждёт, — тихо отвечает он. Он смотрит на Виктора пустым взглядом, облизывая губы. — А тебя?              Виктор медленно качает головой, его губы изгибаются в улыбке. У него улыбка в форме сердца, понимает Юри. Собственное сердце Юри громко стучит в ушах, грозя вырваться прямо из груди и упасть на стол между ним.              — Я такой же, — отвечает Виктор.              Несколько мгновений Юри и Виктор пристально смотрят друг на друга, не сводя внимательного взгляда. Напряжение повисло в воздухе, тяжёлое и искрящееся чем-то бόльшим. Юри отворачивается первым, теряя самообладание. Он слышит что-то похожее на вздох со стороны Виктора. Юри жестом показывает на торт между ними, не в силах смотреть прямо в глаза, и вместо этого решительно смотрит на левое ухо Виктора.              — Приступим? — спрашивает он.              Виктор кивает и хмуро рассматривает торт.              — Как же нам подступиться? У нас нет ножа.              Юри неловко улыбается, потирая затылок.              — Если честно, — признаётся Юри, — до твоего прихода я даже не собиралась отрезать кусочек. Я попросил у девушки тарелку, но собирался съесть торт прямо из коробки.              Виктор усмехается в ответ, берёт пластиковую вилку и размахивает ею, как мечом.              — Ну, мне бы не хотелось нарушать твои планы, — поддразнивает Виктор, прежде чем зачерпнуть кусочек пушистого жёлтого бисквита и свежей кремовой глазури и отправить в рот. Его глаза распахиваются от удовольствия, пока он жует, расцветает очередная яркая улыбка. Это быстро становится любимым по мнению Юри выражением на лице Виктора. Подходит ему гораздо больше, чем то унылое, когда он только вошёл.              — Vkusno! — восклицает Виктор, в глазах пляшут искорки. Юри улыбается такой реакции, берёт свою вилку и протыкает блестящую клубничину сверху. Она сочная и сладкая, наполняет рот всплесками вкуса.              — Понимаю, почему везде всё распродано, раз рождественские торты такие вкусные, — говорит Виктор с полным ртом. На верхней губе у него след глазури, и Юри не может удержаться, чтобы украдкой не поглядывать на него время от времени. В рот отправляется ещё кусочек торта, щёки набиты сладкими сливками и пропитанной сиропом клубникой.              Они вдвоём медленно расправляются с десертом, ведя нерешительную светскую беседу. Постепенно Юри узнаёт о Викторе всё больше и больше. Он из России, но вырос в Париже вместе с матерью, когда родители развелись. Компания, в которой он работает, перевела его в свой токийский офис из-за проекта. Он любит пуделей, каждую неделю ходит в собачьи кафе и всё ещё не понимает, как работает метро, хотя прожил в городе уже почти два месяца. Из этих ярких деталей начинает складываться смутное представление о том, кто такой Виктор на самом деле, и Юри удивляется, насколько сильно хочет узнать больше.              Наконец, поедание лакомства замедляется. Даже для двоих торт всё ещё слишком большой. Пройдя всего четверть, Юри кладёт вилку на стол, совсем наевшись, во рту сладко покалывает от сахара. Виктор в таком же положении, подперев щеку рукой, лениво гоняет крошки вилкой.              — Виктор? — зовёт Юри. Виктор поднимает голову во внимании, с любопытством встречаясь взглядом с Юри. — Я хотел спросить... раз ты не празднуешь Рождество, то почему искал торт?              От этого вопроса Виктор будто смущается, слегка краснеет и отводит глаза. Он продолжает водить вилкой, размазывая глазурь по всей внутренней поверхности коробки.              — Это вроде как глупо.…              Юри невозмутимо смотрит на него.              — Виктор, я собирался съесть целый торт в одиночку в канун Рождества. Сомневаюсь, что то, что ты скажешь будет более постыдным, чем это. — Виктор фыркает на замечание Юри, но всё ещё выглядит несколько неловко.              — Ну, на самом деле я не искал торт на Рождество, — наконец признается Виктор. — Я хотел купить торт на день рождения.              Юри замирает.              — День рождения? — Юри заикается и торопливо наклоняется к Виктору, едва не расплющивая торт грудью. — Виктор, ты хочешь сказать, что у тебя сегодня день рождения?              Виктор качает головой.              — Не сегодня. Скорее всего, — он бросает взгляд на часы, — через сорок пять минут или около того.              Юри ошеломлённо смотрит на него. Он по-совиному моргает, не в силах составить связное предложение в ответ на признание Виктора.              Виктор нерешительно пожимает плечами.              — Обычно я не придаю этому большого значения, — говорит Виктор. — В конце концов, это всего лишь день рождения. Но… мои друзья всегда приносили мне торт каждый год. Я просто... привык есть торт. Поэтому и подумал, что в этом году, может, стоит самому его купить.              — О-о. — Юри не знает, что сказать.              Виктор самоуничижительно смеётся, отводя глаза.              — Видишь? Я же говорил тебе, что это глупо.              — Не глупо! — восклицает Юри, качая головой. — Это вовсе не глупо!              Юри может только догадываться, что сейчас переживает Виктор. Он может вести себя так, будто ничего особенного в этом нет, но Юри знает, как трудно быть так далеко от друзей и семьи, особенно в такие особые моменты. Юри вспоминает время, проведенное в Америке, вспоминает, каким одиноким иногда себя чувствовал по ночам и как отчаянно пытался убедить себя в обратном. Когда он смотрит на Виктора, на его выразительные голубые глаза, на скрытую в них печаль, он чувствует родственную душу.              — Я сделал то же самое. На свой день рождения, — говорит Юри гораздо мягче. Под любопытным взглядом Виктора Юри заставляет себя продолжить. — Когда я рос, на день рождения мама всегда готовила кацудон. Это жареная свиная котлета с рисом и яйцом. Моё любимое блюдо. Когда я жил в Америке, кацудон был одной из вещей, по которым я скучал больше всего. Поэтому каждый год в свой день рождения я отправлялся в какой-нибудь японский ресторан и заказывал там кацудон, так как не мог поехать домой, чтобы поесть мамин. — Юри криво усмехается. — Конечно, мамин всё равно вкуснее. Однажды я подхватил пищевое отравление, и мне пришлось провести целую неделю в туалете.              Виктор смеётся над этим, и Юри улыбается, внутренне радуясь, что может сказать что-то, что заставит Виктора почувствовать себя лучше.              — Но я знаю, что ты имеешь в виду, — говорит Юри. — Это... приятно... получать что-то знакомое. Особенно когда ты так далеко от дома.              — Да, — кивнув, соглашается Виктор.              — Я просто… я просто хотел бы знать заранее.              Юри задумывается на мгновение, прикусив губу. Внезапно он вскакивает со своего места, и в его голове рождается идея.              — П-подожди здесь! — говорит он Виктору, прежде чем броситься прочь от стола. Кассир чинно стоит за стойкой.              — И-извините! У вас случайно нет—              Юри не успевает закончить фразу, как девушка уже вкладывает ему в руки упаковку голубых свечей и коробок спичек. Юри стоит, уставившись на неё, удивляясь тому, что девушка точно знает, о чём он собирался спросить.              — Не беспокойтесь, — говорит она ему с понимающей улыбкой. — За счёт заведения.              Удивлённый Юри может только смотреть, как она исчезает в задней комнате, её длинный тёмный хвост развевается позади неё. Однако он не задерживается на этом слишком долго, прежде чем вернуться к столу. Виктор с любопытством смотрит на него.              — Юри? Что это?              Он не отвечает, вместо этого открывает упаковку и начинает вставлять голубые свечи в остатки торта. Сливки растаяли, клубника беспорядочно разбросана по всей коробке, весь торт несколько перекошен. И всё же Юри добросовестно расставляет свечи везде, где только может, пока не использует все. Виктор потрясённо смотрит на торт.              — Обычно свечи зажигают до того, как торт съеден, — говорит Юри, зажигая спичку и осторожно поднося к свечам, одной за другой. — Но это лучшее, что я мог придумать за короткий срок.              Виктор ошеломлённо смотрит на него.              — Я… Юри…              Юри одаривает его улыбкой.              — С днём рождения, Виктор.              — Я... — он сглатывает слюну, прежде чем благодарно улыбнуться, и голос у него на удивление хриплый. — Спасибо, Юри. — Он на мгновение закрывает глаза и напряжённо загадывает желание, прежде чем задуть свечи. Когда свечи потушены, Юри хлопает в ладоши, и в воздухе между ними клубятся струйки дыма. Виктор открывает глаза и встречает взгляд Юри с мягким выражением лица.              — Надеюсь, у тебя будет хороший год, Виктор, — искренне желает Юри.              Виктор улыбается, застенчиво глядя на Юри.              — Раз всё начинается вот так, то я уверен, что так и будет, — отвечает он.       

♡ ♡ ♡ ♡ ♡ ♡ ♡ ♡ ♡ ♡ ♡

      — Спасибо, что отдал мне остаток торта.              Юри кивает, засовывая руки глубоко в карманы толстовки.              — Не велико дело, — говорит ему Юри. — Считай это подарком на день рождения. Но мне жаль, что он уже наполовину съеден.              Виктор и Юри стоят у входа в кондитерскую, лицом друг к другу. Улицы теперь пусты, но праздничные огни по-прежнему радостно мерцают, как разноцветные звёзды. Снег наконец перестал падать, но ледяной холод всё ещё висит в воздухе. Юри дрожит и съёживается, его тонкая толстовка совсем не защищает от холода.              Виктор хмурится, глядя на это.              — Разве ты не захватил куртку?              Юри качает головой.              — Я не ожидал, что пойдёт снег, — отвечает Юри. Заметив обеспокоенный взгляд Виктора, Юри бросается его успокаивать. — Не беспокойся обо мне! Отсюда до моей квартиры рукой подать. Со мной всё будет хорошо!              — И всё же… — Виктор рассматривает его мгновение, прежде чем его брови поднимаются от явного озарения. Он ставит коробку с тортом на соседний столик, а потом снимает с шеи бирюзовый шарф и протягивает его Юри.              — Вот.              Юри распахивает глаза от предложения Виктора и отчаянно трясёт головой.              — Я не могу.              Виктор закатывает глаза.              — Это был не вопрос, — говорит Виктор, щёлкая языком. Он подходит ближе, накидывает шарф на шею Юри и обматывает его так, что нижняя половина лица Юри полностью скрывается. — Тебе он нужен больше, чем мне. Мне бы не хотелось, чтобы ты заболел из-за того, что забыл взять куртку.              Юри пытается протестовать.              — Но...              Виктор нежно вздыхает, заправляя концы шарфа в петлю.              — Считай это рождественским подарком, — говорит ему Виктор. Он кладёт обе руки на плечи Юри и успокаивающе сжимает. — Торт за шарф. Равный обмен.              Судя по мягкости шарфа и бирке «Burberry», выглядывающей из-под бахромы, Юри знает, что это далеко не равный обмен.              — Ну, если вдуматься, то это не совсем так... — Недовольное выражение на лице Виктора заставляет Юри рассмеяться. — Но спасибо тебе, Виктор, — говорит Юри и прячет лицо в шарф. Он пахнет дорогим парфюмом, сахарной пудрой и запахом, который бесспорно принадлежит Виктору, мужественный, но нежный, и Юри стыдится того, как сильно наслаждается им. — Правда.              Виктор улыбается, всё ещё держа руки на его плечах.              — Не за что.              Даже с шарфом, для Юри слишком холодно, и он не может сдержать тихий чих. Он судорожно выдыхает, обхватывая себя руками в попытке сохранить тепло.              — Нам, наверное, нужно расходиться.… — говорит Юри, глядя в ночное небо. Снова пошёл снег, на этот раз мягче — пушистые хлопья плывут вниз завораживающими завитками. — Это… нехорошо так долго оставаться на холоде.              — Ага… — Виктор неохотно соглашается, опуская руки. Юри кивает, не отрывая глаз от звёздного неба над головой. Звёзды кажутся блёклыми по сравнению с радугой огней вокруг. Блёклыми по сравнению с лазурными глазами Виктора, устремленными только на него, блестящими и будоражащими, смотрящими глубоко в душу Юри.              — Ну, — говорит Виктор, поворачиваясь, чтобы взять коробку с тортом. — Приятно было познакомиться, Юри. — Виктор благодарно улыбается. — Я бы не хотел сегодня разделить рождественский торт ни с кем другим.              Юри отвечает ему улыбкой.              — Доброй ночи, Виктор.              — И тебе тоже, Юри.              Юри смотрит, как Виктор уходит, его фигура медленно уменьшается по мере того, как он удаляется всё дальше и дальше. Всю эту ночь Юри был вынужден делать то, что обычно никогда бы не сделал, и этот момент ничем не отличается.              — П-подожди!              Виктор оборачивается, глаза его радостно вспыхивают.              — В чём дело, Юри?              Юри кусает губы, не зная, что сказать. Он смотрит на часы. 00:04.              — С днём рождения! — кричит Юри. Его слова эхом разносятся по пустой улице. — На этот раз официально!              Виктор смотрит на часы. Даже с такого расстояния Юри видит улыбку в форме сердца, украшающую его лицо.              — Спасибо, Юри, — отвечает он. — Счастливого Рождества.              Виктор выжидает мгновение, переводя взгляд с Юри на направление, в котором он шёл, и Юри поражается тому, как сильно не хочет, чтобы Виктор уходил.              — Знаешь, — кричит Юри слегка хрипло. Он краснеет и откашливается, прежде чем продолжить. — В Японии также существует традиция есть жареную курицу на Рождество… Я знаю, что мы всё сделали немного задом наперёд, но раз уж мы заговорили о японских праздничных традициях, я подумал, что ты должен хотя бы… отпраздновать как следует? Я имею в виду, что ты уже съел торт, так что… — Юри морщится от собственного неубедительного объяснения и зажмуривается, готовясь к отказу.              Виктор не отказывает. Вместо этого он озорно подмигивает и отвечает немного застенчиво.              — Раз уж я в Японии, то, наверное, должен следовать традициям, правда?              Юри решительно кивает.              — Ну конечно! Так будет правильно… всё-таки.              На лице Виктора появляется улыбка. На лице Юри тоже.              — Однако я всё ещё относительно новичок в городе. Не уверен, что смогу найти место, где можно поесть… — Виктор замолкает, многозначительно глядя на Юри из-под серебристых ресниц.              — Ну что ж, — говорит Юри, расправляя плечи и решительно встречаясь взглядом с Виктором, — было бы неправильно с моей стороны просто оставить тебя в таком положении. Ты… хочешь, чтобы я сопровождал тебя?..              Ответная улыбка Виктора ослепляет.              — Больше всего не свете.