Доминирование

Чужой, взрослый самец, сильный и жилистый, с наслаждением вонзает длинные иссиня черные когти в уже мертвое человеческое тело, ощущая будто всем телом запах свежего мяса и теплой крови. Ксеноморфы бесшумно передвигаются по вымершей станции, зверь не видит никого из собратьев, но ясно слышит почти неслышную поступь лап по металлическим полам и стенам. Колония быстро разрослась, когда на планету прилетели поселенцы. Королева-мать, очнувшись от долгой спячки, теперь несла яйца с живыми лицехватами внутри в огромном количестве. У людей не было никакого шанса выжить, гнездо до отказа наполнилось завернутыми в кокон носителями с зародышами в теплых вкусных телах. Чужой склоняется над трупом, выдвигая вторую челюсть от предвкушения, вязкая, мутная, резко пахнущая гнилью слюна обильно стекает по чернильному исчерченному царапинами телу. Носителей более чем достаточно, сохранности колонии ничего не угрожает, ничего не подозревающая добыча прибывает на планету каждые несколько месяцев, не догадываясь об обосновавшихся на станции ксеноморфах. Можно оставить пойманную жертву для себя, а не отдавать ее лицехвату. Зверь, издав плотоядное тихое шипение, оскаливая клыки, вгрызается в грудь убитого мужчины, вырывая кусок плоти, забрызгивая обсидиановый череп алой кровью. Вкусная добыча, сладкая. Мясо нежное и сытное, ксеноморф буквально урчит от удовольствия. Внутренняя челюсть, бесшумно выдвигаясь из пасти, обильно истекая слюной, вонзает бритвенно острые зубы в обнаженную реберную кость, ломая ее с громким сухим звуком. Тихое шипение позади, и Чужой поворачивает голову, издавая возмущенный скрежет, прищелкивая мокрыми от крови челюстями. Самец, юный совсем, раза в два меньше зверя, пригнувшись и выгнув спину, хищно размахивает хвостом из стороны в сторону, копьевидный наконечник с громким звоном ударяется о металл. В его свистящем шипении ясно слышится угроза, что удивляет старшего ксеноморфа. Матка запретила сородичам нападать друг на друга, неподчинение королеве-матери грозит смертью, так в чем же дело?.. Зверь останавливает взгляд на трупе человека, на покрытом алым цветом полу, затем вновь обращает внимание на младшего собрата. Тот угрожающе оскаливается, выгнув спинные сопла. «Отдай», — громкое шипение вырывается из пасти ксеноморфа, в сложном созвучии посвистывания и скрежета старший самец ясно различает претензию на честно добытую добычу. Чужой издает яростный предупреждающий рык, эхом разнесшийся по темному пустому коридору. Любого собрата напугала бы эта демонстрация силы, однако юнец не отступает, длинный звеньевой хвост, бритвенно острый и зазубренный по краям, угрожающе извивается за напряженным пригнувшимся к земле телом. Одинокая лампочка, едва освещающая помещение рассеянным бледно-желтым светом, мигая, гаснет, и коридор окончательно погружается в непроглядный мрак. Чужой напрягает зрение, улавливая малейшие проблески света в застывшей холодной тьме, вслушиваясь в звуки, едва слышные за гудением непрерывно работающих воздушных насосов станции. Если младший собрат решит напасть, придется пренебречь приказом матки и убить его. Юнцы не должны нарушать строгую иерархию, установившуюся в колонии. Громкое шипение, и Чужой отскакивает в сторону, цепляясь когтями о стену. Младший собрат нападает первым, промахиваясь, необыкновенно длинный для такого маленького тела хвост со свистом рассекает ледяной воздух в доли миллиметра от черепа ксеноморфа. Старший самец издает громкий яростный рев, необыкновенно быстро по паучьи перебираясь со стены на потолок, изогнувшись и обратив взгляд на заносчивого юнца. Тот, очевидно, теряется, не ожидая такой прыткости от собрата, замерев на мгновение, что дает Чужому возможность беспрепятственно атаковать, спрыгивая с потолка прямо на противника. Два черных тела, сцепившись в плотный комок, катаются по полу, издавая громкое шипение, раздирая друг друга когтями. Младший ксеноморф, яростно вереща, изгибается всем телом, хвост разрезает воздух, полоснув по спине противника. Старший самец отскакивает в сторону, рыча от боли, смутно ощущая, как ледяная жидкость стекает по телу, кислотными каплями падая на пол, моментально прожигая в нем уродливые дыры. Не обращая внимания на раны, ксеноморф проворно забирается на стену, атакуя собрата сверху, сбивая младшего самца с ног. Чужой, яростно рыча сквозь стиснутые челюсти, вдавливает лапы противника в пол, глубоко вонзая когти в плоть. Внутренняя челюсть медленно выдвигается из раскрытой пасти, прикасаясь к черепу неистово вырывающегося младшего самца. Хватит одного быстрого удара, чтобы пробить голову твари, размазав мозг по металлическим стенам, но не хочется все кончать так быстро. Старший ксеноморф, издавая тихое низкочастотное шипение, опускает голову к самой морде вдавленного в пол противника, замершего от испуга. Слюна потоком стекает из раскрытых челюстей на череп поверженного зверя, вязкими каплями медленно падает на пол. Оба самца уже давно забыли о развороченном человеческом трупе, за которое яростно сражались всего мгновение назад, хотя запах крови все еще тревожит их чуткий нюх. Чужой издает довольные скрежещущие звуки, ощущая всем телом повисший в воздухе страх собрата. Не хочется убивать поверженного, нет смысла насылать на себя гнев матки из-за какого-то глупого юнца. Ксеноморф громко верещит, змеей выгибая тело, старший самец напрягает все силы, удерживая собрата на месте. Хвост плетью изгибается в воздухе, и Чужой задней лапой вдавливает его в пол, не обращая внимания на глубоко порезанную плоть. Металл под ними проседает от въевшейся в отполированное покрытие кислоты, вонь наполняет помещение. Постепенно сопротивление стихает, выдохшийся юнец испуганно замирает, с шумом втягивая воздух через напрягшиеся сопла, и старший немного расслабляет хватку. «Отпусти», — слышится в тихом шипении младшего, и победитель издает угрожающий рык, вдавливая всем весом противника в пол. Желание унизить строптивого собрата никуда не делось, ксеноморф забывает на мгновение о страхе быть наказанным маткой, даже о том, что на станции все еще остались выжившие люди, которые представляют опасность. Чужой немного удивленно обнюхивает скукожившееся под ним тело, почти слившиеся с темнотой. Младший собрат пахнет не самцом и не самкой, странное сочетание на мгновение сбивает зверя с толку. Что-то не так с этим ксеноморфом, он нездоров и мучается от неправильного строения внутренних органов. Развитие пошло неверно из-за нахождения зародыша в поврежденном теле человека, страдающего каким-то заболеванием. Лицехваты способны отличать плохих потенциальных носителей от здоровых, но иногда бывает обманут даже их почти совершенный нюх. Зверь даже перестает удивляться странному поведению собрата, издавая утробное урчание, заинтересованно размахивая хвостом из стороны в сторону. Младший самец не вызывает неприязни, его странный сладковатый запах волнует нервы. Желание наказать и унизить строптивца никуда не делось, но убивать его уже не хочется совершенно. Ксеноморф громко протестующе верещит, когда зверь переворачивает его на живот, вцепившись клыками в кожную прослойку под продолговатым черным черепом, полосует когтями в пол, оставляя глубокие борозды в размякшем от кислоты металле. Старший самец трется бедрами о его спину, переплетая хвосты в плотный жгут, ни на мгновение не отпуская чувствительного загривка, прокусывая его насквозь. Его действия слишком странны для ксеноморфа, лишь однажды видевшего королеву и не допущенного до спаривания с ней из-за своего странного отторгающего запаха. Почти гермафродит, зверь все же ощущает себя особью мужского пола, сбившиеся развитие превратило мутанта в уродливое подобие взрослого самца. Однако старший собрат, очевидно, воспринял его как самку, ксеноморф чувствует его постепенно увеличивающийся в размерах возбужденный, покрытый мелкими зазубринами, член, и теперь протестующее верещит, изгибается всем телом, щелкая челюстями. Старшему зверю приходится напрячь все силы для того, чтобы приподнять мускулистый сильный хвост выше, которым его противник старательно прикрывает свои половые органы. «Отпусти!» — отчаянно рычит Чужой, однако ксеноморф не обращает никакого внимания на его протесты, протискиваясь в туго сжатый анус. Чувствительный член дерет болью брызнувшая кислота, но зверь все же поддается бедрами назад и вновь вперед, сильнее сжимая челюсти на загривке юнца, наслаждаясь повисшем в ледяном воздухе запахом страха. Быстрые сильные толчки внутрь разрывают не предназначенное для этого отверстие, ксеноморф старательно пытается освободить переплетенный с чужим хвост, не обращая внимания на боль. Кровь и смазывающая слизь стекает по его лапам, кислота из многочисленных ран падает на пол, с шипением растворяя податливый металл. Зверь, громко рыча от боли, высвобождает хвост, раздирая его о чужой до мяса, и одним быстрым движением пробивает бритвенно острым наконечником спину старшего самца, слыша словно издалека его болезненный вой. Когти вцепляются ему в ребра, смертельно раненый ксеноморф напрягает последние силы для того, чтобы вырвать из тела противника куски плоти. Младший зверь обессилено падает на пол, изнывая от невыносимой боли, когда умершее тело Чужого падает рядом с ним. Громкое победное рычание наполняет помещение, ксеноморф почти захлебывается кислотой, хлынувшей из горла от этого вопля. В голове зверя остается лишь одна мысль – к королеве. Нужно к ней, она что-нибудь сделает с этой невыносимой болью, пламенем дерущей его раздробленные бедра и поврежденные внутренности. Ксеноморф ползет по коридору, оставляя за собой след из разъеденного кислотной кровью металла. Шум сзади заставляет зверя повернуть голову, взвизгнув от новой вспышки боли. По коридору к нему спешат два человека, освещая темное помещение невыносимо ярким светом, боль раскаленными иглами вспыхивает где-то внутри черепа, и ксеноморф обессилено падает на пол, рвано дыша. Звук вскидываемого оружия, и убийственный жар охватывает тело, расплавляя твердый панцирь. Крик королевы почти не слышится зверем, умирающим под огнем настигнувших его людей.