Чай, заваренный с любовью

Теплое майское солнце постепенно заходило за горизонт, окрашивая небо над башнями замка во всевозможные оттенки розового и оранжевого. Легкий ветерок раскачивал верхушки деревьев в лесу. Тихо и умиротворенно, словно замок молчаливо провожает своих обитателей на каникулы, ожидая, что они обязательно вернутся осенью. Это был последний день в школе перед отъездом. В такие дни у каждого в сердце закрадывалась легкая грусть, которая смешивалась с радостным предвкушением двух свободных от учебы месяцев. Все строили планы и обещали писать друг другу письма как можно чаще. Джордж спрятался в астрономической башне подальше от суеты и прощающихся однокурсников. Это было его любимое место в замке. Подальше от любопытных глаз, в тишине, подумать о жизни или о чем-нибудь менее тяжелом и более приятном. Парень лениво прикрыл глаза, зарываясь пальцами в длинные рыжие пряди, небрежно взлохмачивая их и подставляя лицо ветру. Ему, вечно веселому и активному, в последнее время вдали от людей и дышалось намного легче. Со стороны лестницы послышался тихий стук каблуков, сразу за которым раздался и протяжный скрип тяжелой двери. Только один человек появлялся здесь так же часто, как и Джордж. Он тепло улыбнулся, не поворачиваясь лицом к неожиданной компании. — Джордж? — неуверенно спросила девушка, сминая подол мантии в руках. — Извини, я наверное не вовремя. — Нет, Т/и, останься. — ответил Уизли, все еще не поворачиваясь к ней лицом. — Сегодня потрясающий закат, тебе точно понравится. Девушка вздохнула. Много лет назад шумный рыжий парень, душа компании и просто красавец, после отбоя застукал первокурсницу когтевранку в коридоре. Она помнила его лисью ухмылку так отчетливо, словно было это буквально вчера. Джордж шикнул на нее, схватил за руку и куда-то потащил. Девчонка даже пискнуть не решилась, просто молча плелась за рыжим ураганом по коридорам и лестницам, пока сама не догадалась куда он ее ведет. Этот милый вечер даже можно было бы назвать свиданием, если бы они не были тогда совсем детьми. — Я обычно прихожу сюда подумать. — проговорил Джордж, обхватывая руками промерзший поручень. Для своего возраста он уже был достаточно высок, Т/и чувствовала себя неловко, глядя на него снизу вверх. Его же такая разница в росте ничуть не смущала. — Почему ты ходишь одна по коридорам так поздно? — А ты? — с вызовом спросила когтевранка. Он улыбнулся так тепло, что девочка сразу же застыдилась своего тона. Встала сбоку от него, вглядываясь в темное небо, усыпанное звездами. Маленькая девочка этого, конечно, не заметила, но сейчас Т/и часто сравнивала сотни звездочек с сотнями веснушек на его красивом лице. — А я сюда и шел. — беззаботно ответил Джордж. — И встретил тебя. Подумал, может быть ты тоже хочешь о чем-то подумать и тебе нужна компания. Парень взлохматил рыжие волосы, позже она узнает, что он делает так все время, когда не может собрать мысли в кучу, и внимательно рассмотрел девочку. Что-то в ее образе рассмешило его, или он просто был живым воплощением смеха, поэтому не сдержал свою истинную сущность. В любом случае Т/ф нахмурилась, а он только еще раз посмеялся с ее реакции. — Если хочешь, я могу быть твоим другом. — в голосе Уизли звучала такая легкость, словно для него действительно ничего не стоило открыться какой-то девочке, которую он встретил поздним вечером в коридоре. От абсурдности ситуации у Т/и куда-то пропали все слова, смышленая девчушка в миг превратилась в рыбу, безвольно открывающую рот. А он все еще молча смотрел, не оценивающе, скорее как-то легко. Карие глаза в темноте казались совсем черными и уже в таком юном возрасте в них просматривалось что-то лисье, хищное и хитрое. — Хочу С тех пор они часто встречались в астрономической башне после отбоя. Не менее часто попадались на этом и дружно получали нагоняй, но, как оказалось, совместные отработки сближают не хуже душевных посиделок. — Фред предложил Анджелине встречаться. — тихо проговорил Джордж, вытягивая девушку из омута воспоминаний. Т/и каждый раз невольно вздрагивала, когда из уст парня вырывалось ее имя. И дело было далеко не в имени Анджелины Джонсон, а в том как он его произносил. Возможно, прозвучит абсурдно, но только ее имя Джордж произносил так ласково, словно хотя бы через эти звуки пытался получить возможность коснуться ее так, как хотел бы уже очень давно. Но не мог. И Т/ф об этом знала. — Тебе стоило рассказать ему. — голос даже не дрогнул, за последний год девушка научилась сдерживать это, хотя бы при нем. — С самого начала. Он помахал головой, от чего рыжие пряди еще сильнее растрепались. Т/и помнила, какие они гладкие и мягкие, как пахнут и как приятно перебирать их руками. Сейчас безумно, как в наваждении, хотелось коснуться его волос, но она научилась сдерживать это. — И что бы это изменило? Я не хочу, чтобы Фред отказался от своего счастья из-за меня. — его голос звучал устало. Вся ласка, звучавшая в нем при упоминании ее исчезла. — Рано или поздно, но это чувство пройдет. А они любят друг друга. Как-нибудь переживу. Уизли взглянул на нее сверху вниз, когда она, уже по привычке, встала сбоку от него, всматриваясь в небо. Солнце уже почти скрылось за чертой горизонта, а небо еще сильнее окрасилось в оттенки алого. Т/и очень хотелось, чтобы стемнело как можно быстрее, лишая его возможности видеть ее лицо. Уходить не хотелось, но глаза уже больно щипало. — Я рад, что у меня есть ты, принцесса. — он притянул когтевранку к себе, заставляя девушку уткнуться носом в его широкую грудь. — Думаю, я бы с ума выжил за этот год, без такого друга, Т/и. Ее сердце нервно замирало, когда Джордж называл ее по имени. Но тут же болезненно сжималось, вспоминая, как он произносит имя Анджелины. Это не шло ни в какое сравнение, и от этого с каждым разом — даже когда казалось, что больше некуда — становилось все больнее. Каждая буква собственного имени оставалась где-то в груди как болезненный шрам, который вечно рассматриваешь в зеркале, смакуя в воспоминаниях момент, когда ты получил его. Она тихо всхлипнула. По щекам скатились две непрошеные слезинки, но даже это не ушло от внимания парня. Он аккуратно сжал ее плечи руками, отстраняя от себя и внимательно заглядывая в глаза Т/ф. — Что случилось? — голос Джорджа прозвучал обеспокоенно. Теперь вместо пары слезинок из глаз вырывались несдержанные потоки слез. Накопившаяся, необузданная печаль нашла выход в девичьей слабости перед присутствием возлюбленного. Темнеть начало слишком поздно. В последних лучах уходящего солнца поблескивали мокрые дорожки на щеках Т/и. Джордж аккуратно коснулся ее щеки, стирая слезы. Не сдержавшись, она прильнула к его теплой ладони. Он дернулся, но не убрал руки. — Прости меня, если сможешь. Она встала на носочки, касаясь его губ своими. Чуть более не сдержано, чем могла бы от себя ожидать, но отступать уже было поздно. Т/и прильнула настойчивее, губы парня оказались такими мягкими, что даже в самых своих сокровенных фантазиях она не могла себе представить. Из глаз девушки потекли новые потоки слез, когда оглушающая правда наконец-то достигла мозга. Он не двинулся и, кажется, даже не дышал. Его рот ни на секунду не приоткрылся, губы замерли. Т/ф отстранилась. Джордж замер, точно мраморное изваяние. Удивительно, как его лицо в миг потеряло все краски и эмоции. Словно перед ней действительно была только статуя, неживая и холодная. Но он был теплым. И определенно минуту назад был живым. Взгляд парня был направлен на девушку, но смотрел куда-то сквозь. Он думал о чем-то сосредоточенно, а ей хватило нервов и терпения только на еще один короткий взгляд в его сторону. Дальше он слышал только торопливые шаги, скрип двери и стук каблуков на лестнице. Солнце зашло окончательно, погружая замок и его окрестности во мрак. Легкий майский ветер уносил во тьму ночи осколки еще одного разбитого сердца.