Чай, заваренный с любовью

Дни быстро сменяли друг друга и, по несчастью, полнолуние приближалось быстро, а нервы Т/и с каждым днем расшатывались все сильнее. Из-за побочных действий зелья она ужасно спала, выглядела больной и уставшей. В добавок все прелести седьмого курса дали о себе знать еще в первую неделю обучения. Казалось, в этом году сама судьба решила проверить Т/ф на прочность. Учителя не ленились напоминать о важности ЖАБА и задавали горы домашнего задания. Многие семикурсники покидали библиотеку за десять минут до отбоя, под возмущенные возгласы мадам Пинс. Строгая заведующая школьной библиотеки тяжело вздыхала и бросала злые взгляды на учащихся, когда те забирали в гостиные тяжелые многовековые тома. Сама же Т/и часто засыпала с учебником прямо в кресле общей гостиной. Рыжий пятикурсник Фред Уизли, частенько использовал такую возможность и бросал в сторону Т/и какую-нибудь нелепую шутку. Ребекка не переставала щебетать, что он просто влюбился. Парень хоть и был обворожительно красив и обладал неслабой харизмой, но почему-то Т/ф совершенно не цеплял. Мысли Т/и занимал совершенно другой мужчина. Она без удивления обнаружила, что профессор Люпин действительно ничего не рассказал о ее небольшой особенности. Он вел себя как обычно. Изредка, Т/и замечала, как его взгляд задерживается на ней, но стоило их глазам найти друг друга, так либо он либо она сразу же отворачивались. Это было глупо и даже как-то по-детски, но одновременно было в этом что-то недоинтимное. Привычка быть с собой честной сыграла с Т/и злую шутку. Когда в голове вскользь появлялась мысль о возможной некой симпатии между ней и Ремусом Люпином, Т/и хотелось встать перед зеркалом и покрутить пальцем у виска. Причин считать подобные мысли бредом собралось множество, но почему-то легче от этого не становилось. Неожиданная симпатия к профессору легла на плечи Т/ф вместе с учебниками, предстоящим ЖАБА и приближающимся полнолунием. Т/и начала замечать, как с каждым днем лицо профессора выглядит все более болезненнее и бледнее. Словно жизнь вместе с красками на лице медленно покидала его тело. Даже глаза стали тусклее и словно прозрачнее. Наверное, ее собственное лицо выглядело ничем не лучше. После подобных наблюдений в голове Т/и начали складываться всевозможные теории происходящего. Молодой профессор тяжело переносит первый месяц общения с детьми? Уроки проходили в прежнем режиме и было видно, что ученики приняли нового преподавателя без каких-либо проблем. Ремус не был строг, но и не позволял расслабиться на его уроках, не задавал целых гор домашнего задания и относился ко всем одинаково лояльно. Даже слизеринцы к концу сентября уже относились к нему без прежней брезгливости. Может быть он просто чем-то болен? Почему в таком случае он не отправится в больничное крыло к мадам Помфри? А что значит его боггарт? В воспоминаниях Т/и появилось уставшее лицо профессора Люпина. В тот вечер за ужином ей удалось рассмотреть его шрамы. Он боится луны, возможно эти шрамы оставлены оборотнем? Тогда почему его боггарт не оборотень? С каждым днем эти мысли становились все тяжелее. Т/ф мало ела и спала, много читала и ночевала в гостиной в обнимку с каким-нибудь сочинением. Ребекка пыталась поговорить с подругой, подбирая слова она вечно начинала из далека, давая Т/и фору и возможность уйти от разговора. Примерно так и прошел весь сентябрь. Когда до полнолуния осталось всего три дня, нервная система и самообладание Т/и начали трещать по швам. На уроке ЗОТИ, она, как всегда, внимательно слушала и записывала каждое слово, пока не получила точный удар локтем под ребро от подруги. Т/и подняла на нее непонимающий взгляд, а та только слегка склонила голову, указывая на профессора. Ремус и весь класс озадаченно смотрели на Т/ф, которая только что разлепила глаза. На ее щеке осталось пятнышко от свежих чернил. Она встретила взгляд Люпина и внутри у нее все сжалось. Вдруг, он разочарован в ее поведении. Как она вообще могла уснуть на его уроке? — Мисс Т/ф, задержитесь после урока, пожалуйста. — мягко произнес Ремус, еще раз пробежался глазами по болезненному лицу Т/и и продолжил урок. Ребекка внимательно смотрела на подругу, что буквально вжалась в спинку стула. Т/и пыталась слушать внимательно, вникать в смысл слов профессора и даже что-то записывать, но сердце упало куда-то в желудок и стучало еле слышно. Вот-вот остановится. Урок закончился, гриффиндорцы быстро покинули класс. Ребекка хотела что-то сказать, но только покачала головой и двинулась к выходу следом за толпой. Все спешили на обед. Т/ф не отводила взгляда от сумки, куда медленно складывала исписанные пергаменты и чернильницу. Словно это могло как-то спасти ее от возможного разговора или вообще помочь его избежать. Ремус не стал дожидаться, пока она соберется. Мужчина подошел к Т/и положил руку на ее плечо. За секунду лицо девушки отразило столько эмоций, сколько нормальный человек испытывает за неделю. Сначала ее щеки вспыхнули алым, по коже пробежались мурашки. Его рука лежала на том самом плече, где красовались глубокие шрамы. Потом этот жест показался ей каким-то тошно отцовским, от чего кровь отхлынула от лица и на нем появилось вселенское разочарование. Люпин внимательно наблюдал за этой реакцией. — Тебе стоит больше спать и есть, хотя бы немного. Нельзя еще сильнее истощать себя перед полнолунием... Я вижу, как ты волнуешься, вижу что с тобой происходит... — А с Вами? — перебила его Т/и. — Что происходит с Вами? Вы выглядите хуже инфернала. — Прекрасное сравнение, Т/и. Если бы не обстоятельства, я бы даже накинул за него пару баллов гриффиндору. — Люпин тепло улыбнулся и в привычной манере сел на край близстоящей парты. — Простите, сэр. — девушка замялась и ее лицо снова порозовело. — Приходи в мой кабинет в полнолуние. Т/и подняла на него ошарашенный взгляд. Ремусу показалось, что такого искреннего удивления он не видел, и никогда не увидит, в этой жизни. Она моргала, не сводя с него широко распахнутых глаз. Сначала Т/ф думала, что ей послышалось. Нет, ей точно послышалось. Но профессор молчал, ожидая реакции. Тишина затянулась. Т/и поправила лямку сумки на плече и тяжело вздохнула. — Хорошо, профессор. — ей захотелось задать кучу вопросов по поводу этого предложения, но сейчас это казалось лишним. Когда девушка, краснея все сильнее с каждый шагом — Мерлин знает, что подумают ученики, когда она выйдет в коридор с таким смущенным видом — вышла из кабинета, Ремус вдохнул полной грудью. Он чувствовал себя глупо, но ведь лучший способ вернуть молодость — повторить все ее ошибки. Люпин снова чувствовал себя молодым, когда опять не мог разобраться со своими чувствами. Он взрослый мужчина и не может не заметить симпатию студентки к себе. А еще он не может не заметить, как плохо она стала выглядеть последнюю неделю перед злосчастным полнолунием. Ему грело душу, что она тоже заметила перемены в нем, поэтому решение пришло к нему как-то спонтанно.

***

— Ты идешь сегодня в Хогсмид? Мы с Чарли планируем просидеть в Трех метлах до вечера. — Ребекка подносила к себе платья по очереди и крутилась перед зеркалом, рассматривая себя со всех сторон. — Нет. — Т/и помотала головой. — Потрачу субботу на домашнее задание. — Это же глупо! — Ребе села рядом и положила руку на плечо Т/и. — Ты все время тратишь на учебу. Конечно, ЖАБА это важно и ты молодец, что относишься к этому так ответственно, но кажется, ты совсем забыла, что тебе семнадцать и на экзаменах вся жизнь не зациклена, Т/и. Тебе нужно отдыхать. Девушка выглядела искренне расстроенной, но когда долгие уговоры не дали результата, она молча продолжила выбирать наряд. Она хмурила брови перед зеркалом, поглядывая через плечо на отражение Т/ф. Ребекка давно ушла, уроки были сделаны, а время близилось к ужину. Немногочисленные оставшиеся в выходной в школе сидели в Большом зале и разговаривали. Т/и заметила, что Ремуса Люпина за столом не оказалось, и аппетит ее пропал окончательно. Она поднялась из-за стола и по какому-то неведомому велению отправилась прямо в кабинеты защиты от темных искусств. Девушка должна была постучать, но привычная вежливость осталась на ужин в Большом зале. В кабинете стоял профессор Снейп, у него в руках небольшой темный флакон, содержимое которого определить Т/и не смогла. Снейп бросил на студентку взгляд и его губы скривились презрением. — Вас не учили стучать, мисс Т/ф? — преподаватель зельеварения быстрым шагом покинул кабинет, задев девушку плечом и захлопнул за собой дверь. — Вы рановато, Т/и. — Ремус спрятал флакон в карман. — Извините, сэр. Я... не ожидала и не хотела помешать. Вас не было на обеде и я подумала... — Мисс Т/ф. — неожиданно холодно начал Люпин. Т/и нехотя дернулась. — Я вижу, что с Вами происходит и понимаю, что это мало связано с сегодняшней датой. Девушка поежилась, обнимая себя руками. Он продолжил чуть мягче. — Я бы не хотел, чтобы у вас были проблемы из-за... симпатии к преподавателю. Мне льстит, что вы, даже не смотря на ваше состояние, успеваете переживать за меня но... — Почему вы позвали меня к себе? В очередной раз перебивая Люпина Т/и уже не испытывала никакого смущения. Сейчас ей от чего-то было тошно и одновременно в груди закипала злость. Отчитывать совершеннолетнего человека за симпатию к кому-либо казалось ей чем-то нелепым. Словно человек сам выбирает, что ему чувствовать. На ее вопрос профессор Люпин вскинул брови вверх. В его голубых глазах появилась растерянность, словно ответ на вопрос был для него неизвестен. — Я ведь тоже нравлюсь Вам, профессор. — Т/и чувствовала уверенность в своих словах. Она медленно приближалась к преподавателю, который явно был и заинтересован и растерян одновременно. — Поэтому Вы заметили, как плохо мне последнюю неделю. Я думаю, Вас как-то заинтересовало мое прошлое, моя... проблема. Может быть, вы сталкивались с чем-то подобным ранее, поэтому отреагировали так спокойно. Она выдохнула. — В любом случае, Вы тоже так или иначе заинтересованы мной. Когда она закончила говорить, уже стояла довольно близко к профессору. Впервые Т/ф ощутила так явно разницу в их росте. Сейчас, глядя на него снизу вверх все ее слова начали стремительно терять свою уверенность, а на лице снова появился румянец. В классе повисла звенящая тишина. Не выдержав зрительного контакта Т/и опустила глаза в пол. — Верно, Т/и, ты мне нравишься. — в тишине класса слова Ремуса прозвучали оглушающе громко. Т/и замерла, слушая, и кажется, даже не дышала, чтобы не упустить ни одного слова. — Но ты все еще остаешься моей студенткой. — Я совершеннолетняя. — твердо парировала девушка. — А я гожусь тебе в отцы. — он провел рукой по волосам и устало вздохнул. — Это не важно. — ей захотелось по-детски топнуть ногой. — А еще ты ничего не знаешь обо мне. — в глаза Ремуса мелькнул какой-то игривый огонек, словно маленькая перепалка начала искренне забавлять его. — Как же, — Т/и улыбнулась. — Я знаю, что ты талантливый преподаватель защиты от темных искусств, добрый и интересный человек, который носит с собой шоколад и лояльно относится к оборотням. — Я сам оборотень, Т/и. — он произнес это без каких-либо эмоций. Т/и нахмурилась, секунду обдумывая сказанное. Пазл в голове быстро сложился и она коротко кивнула Люпину, что поняла его. Он удивленно поднял брови вверх. — Это вполне очевидно, особенно если знать, на что обратить внимание. — начала объяснять девушка. — Ваш внешний вид последние дни, боггарт, флакон, что передал Снейп. Если честно, я думала уже об этом, но была уверена, что... — Т/и замялась, подбирая слова. — Что никто в здравом уме не примет оборотня на работу в школу. — продолжил Ремус. Она кивнула. — Признаться, я и сам не ожидал такого предложения. Кажется, нам стоит поговорить? Следующие два часа Люпин и Т/ф оживленно беседовали. Начали издалека рассказывать о своем прошлом. История профессора тронула Т/и и она решилась рассказать свою. — Мои родители авроры. — начала Т/и. В горле у нее от чего-то пересохло. — И понятное дело, с оборотнями они не в ладах. Год назад они на задании здорово покалечили отряд Сивого. Они уже успели забыть об этом происшествии, но летом Сивый проник ночью в наш дом и напал на меня. Он даже не пытался меня убить, он хотел именно превратить меня в оборотня. И у него получилось. Это самое ужасное лето в моей жизни. Она тихо всхлипнула, из глаз покатились слезы. Ремус помялся, но притянул девушку в свои объятия. Т/и продолжала говорить, уткнувшись ему в грудь, от чего голос звучал приглушенно. — У меня руки опустились, думала, что жизнь на этом кончилась. Пару раз пыталась покончить с собой. Тяжело вспоминать боль и разочарование в глазах родителей, когда их чадо делает такое с собой. — Т/ф вытерла слезы и чуть отстранилась от Ремуса. — Конечно, сейчас я уже смирилась. Но это первое полнолуние в Хогвартсе и я ужасно волнуюсь. — Я буду рядом. — шепотом произнес Люпин у нее над ухом. Он снова прижал ее крепко к себе и поцеловал в макушку. Т/и вдохнула полной грудью его запах. В объятиях профессора она чувствовала себя тепло и защищено от внешних опасностей и проблем. Под ребрами слегка закололо, когда девушка ощутила его губы и дыхание на своей макушке. Этого оказалось нестерпимо мало. — Поцелуй меня. — тихо проговорила Т/и снова куда-то ему в грудь. Как можно одновременно надеяться, чтобы он услышал и не услышал? Ремус за плечи аккуратно отодвинул ее от себя, внимательно заглядывая в глаза. Она видела, что он сомневается в своем решении, что хочет что-то сказать. Но вместо всего Люпин касается ее подбородка, нежно притягивая лицо Т/и ближе. Его губы еле касаясь накрывают ее. Девушка нетерпеливо прижимается ближе, углубляя и делая поцелуй более раскрепощенным. Руки Ремуса опускаются с плеч на талию. Он не спешит проникнуть языком в ее рот, целует невинно, словно на пробу. По ее коже бегают мурашки, от нежности его губ, снимающих ее собственные, сильных рук на талии. От всей ситуации в целом. Оба отстраняются нехотя. Т/и машинально облизала губы, что не ушло от взгляда профессора. Ему захотелось притянуть Т/и к себе еще раз, в этот раз впиться в ее губы более жадно. Он вздохнул и отвернулся к окну. Небо уже было темным и полная луна освещала территорию замка. Т/ф проследила за его взглядом и почти одновременно их зрачки стали огромными, тело напряглось и началось болезненное превращение. Если бы посреди ночи кто-нибудь решился заглянуть в кабинет защиты от темных искусств, то к собственному ужасу, обнаружил бы двух лежащих на полу волков. Волчица мирно спала, положив голову на волка, что своими желтыми глазами смотрел в окно. Мысли его были далеко от кабинета. Он думал, как теперь будут развиваться их отношения с Т/и, да и будут ли вообще. Волчица пошевелилась и открыла глаза. Она заметила, что он не спит. Т/и подвинулась ближе и облизнула его. Волк легонько стукнул ее лапой по носу. Ей богу, утром он это припомнит.