немного о трезвом взгляде на прошлые жизни

      - Игорь?       - Ммм?       - А ты знаешь, кем ты был в прошлой жизни?       - Чегоо? - Игорь поднимает голову с его груди, заглядывает в лицо, ошарашенно моргая. - В какой еще прошлой жизни? Господи, Дзюба, что за ересь? Ты опять прошел какой-то дурацкий тест в интернете?       - А че сразу ересь-то, э? - мгновенно надувается уязвленный такой реакцией Артём. - Че сразу дурацкий? Вот че ты вечно обсираешь все сразу, я даже не сказал еще ничего!       Он мстительно пихает Игоря в бок, но не сталкивает со своей груди. Значит, не сильно обиделся. И слава Богу, а то, действительно, грубо вышло. Он не хотел. И потому в ответ на тычок лишь кротко прижимается крепче, вновь утыкаясь головой в плечо и примирительно поглаживая по руке. Однако совсем удержаться от комментариев все же не может. Что-то не дает просто так взять и смириться с тем, что партнер несет явный бред. Может быть, курс философии в губкинской магистратуре все-таки заронил в нем зерно критического научного мышления? По крайней мере, мысль, что Платон, то есть Артём, ему, конечно, друг, то есть даже сильно больше, чем друг, но истина-то дороже, вертящуюся в голове, когда он открывает рот, он явно почерпнул у лектора. Это осознание смешит его.       - Потому что нет никаких прошлых жизней. - Усмешка просачивается в голос, и Артём тут же начинает возмущенно сопеть. Подняв на него глаза и прочитав во взгляде искреннее негодование, Акинфеев всеми силами удерживает себя от тяжелого вздоха. - Ну Тём, ну глупость же. - Очень хочется закатить глаза, но он борется с собой, смягчает интонацию, чтобы не обидеть и так задетого Артёма еще сильней.       - Ну че сразу глупость? Между прочим, очень многие дети помнят прошлые жизни! Рассказывают... ай, да ну, бля, - Артём было взвивается, но сам обрывает фразу на середине, досадливо машет рукой. Сникает, как расстроенный ребенок, и Игорь вдруг остро чувствует вину. Игорь цепляется за него сильнее, лезет под руку, толкаясь лбом, как кот, который накосячил и теперь подлизывается. Растекается под боком, обвив руками и горячо дыша в перекат плеча, закидывает ногу на бедро. В таком положении Артёму сердиться на него гораздо трудней, он это знает и бессовестно этим пользуется.       - Ну хорошо, хорошо, - он трется носом о его шею, щекоча кожу длинными ресницами и вызывая довольное тихое урчание, - и кем же ты... был в прошлой жизни?       - Полководцем! - Дзюба вмиг воодушевляется, тут же напрочь забыв об их перепалке. - Франция, 18-й век. Или Англия? Бля, не помню, - он морщит лоб, пытаясь вызвать из памяти подробное описание результатов теста, но быстро забивает на это и подпихивает Игоря плечом, не без самодовольства ожидая реакции. - Скажи, мне подходит?       Игорь честно, изо всех сил старается не делать слишком скептичную мину, но получается у него плохо. Он все же закатывает глаза, но так, чтобы Артём не видел, и выворачивается из-под его руки, вновь укладываясь ему на грудь так, чтобы было удобно держать зрительный контакт.       - Интересно, почему все, кто верит в прошлые жизни, думают, что были кем-то великим. - Он пожевывает губу, пытаясь покорректнее облечь свой скепсис в слова. - Куда ни плюнь, все полководцы, цари, вожди... - Ему становится смешно, и он прыскает Артёму в грудь. - Почему никто не был в прошлой жизни пастухом или, скажем, портовой шлюхой?       Артём аж зависает от столь мощного аргумента, удивленно ломает брови, приоткрыв рот, а потом громко фыркает и строит оскорбленную гримасу.       - Ой, все. - Он снова тычет Игоря в бок, будто пытается спихнуть с себя, но опять-таки не всерьез, и Акинфеев лишь лукаво посмеивается в ответ. Сильнее прижимается к крепкой груди щекой, небольно прихватывает кожу зубами, показывая всем видом, что ни за что не отлепится. - Да че ты ржешь, ну? - Новый тычок, но Игорь лишь смеется еще сильней, и Артём, все еще недовольный, тем не менее заражается его смехом, хихикает сам. - Ой, да ну тебя! Вот тебе бы самому понравилось, если бы тебе сказали, что ты был портовой шлюхой?       - А что такого? - Игорь спокойно жмет плечами, не поднимаясь с его груди. - В свое время это тоже была нужная профессия. - Косит глазами вверх, натыкается на явно обескураженный взгляд Артёма и, довольный эффектом, невозмутимо прибавляет: - Не вижу ни одной причины, почему меня должно оскорбить то, что я в прошлой жизни был портовой шлюхой.       Он поднимает голову. Артём таращится на него до смешного озадаченно. Как будто и правда получил нешуточный разрыв шаблона и теперь пытается осмыслить, как жить дальше с новым знанием. И это выглядит так забавно, что Игорь тянется к нему и звонко, задорно чмокает в губы, тут же срываясь на смех. Артём обнимает его за шею, не давая отстраниться, и замирает, вглядываясь в лицо с изумлением и каким-то будто бы даже трепетом.       - А я кем тогда был? - распахнутые небесно-голубые глаза, внезапный вопрос, заданный с таким искренним недоумением, что Игорь едва не хрюкает от смеха. В голове проносятся десятки вариантов ответов разной степени иронии и язвительности, но он отметает почти все, ведь подколоть такого вот Артёма - все равно что ребенка обидеть. Меж Тёмкиных бровей, отражая мыслительный процесс, лучится забавная морщинка, и Игорь с улыбкой разглаживает ее пальцем, соскальзывает на искривленный нос, очерчивает, лаская, пухлые губы.       - Собакой ты был, - хмыкает по-доброму, рассматривая любимые черты с бесконечным теплом, - большой, доброй собакой.       Артём хмурится на секунду, задумывается и уточняет:       - Твоей?       - Может, и моей, - Игорь улыбается и жмет плечом, - только зачем портовой шлюхе собака?       - Как зачем? Бегал бы за тобой, всех от тебя отгонял! - Дзюба вмиг делает грозное лицо, рычит и показательно клацает зубами, - ууу! Чтоб ни одна сволочь не смела... это...       - Тёмааа, - Игорь смеется, заливаясь, поглаживает его щеки большими пальцами, - ну если от шлюхи всех клиентов отгонять, она же не сможет работать. И что тогда делать?       Артём осекается на секунду, пялится на него, хлопая ресницами, а потом безапелляционно выдает:       - Да похуй. - Сгребает Игоря в охапку и подминает под себя, укрывает собой, как будто кто-то реально может забрать у него Акинфеева вот прям щас, из постели, разнеженного и голого. Покрывает лицо поцелуями, в перерывах бурча: - Ну нахуй эти прошлые жизни.       Игорь кивает и коротко хихикает вместо ответа, внутренне всецело соглашаясь с ним.       "Конечно, нахуй".       - Ты только мой, - Артём переходит на утробный рык, обнимая его еще крепче, и впивается поцелуем в шею, кажется, оставляя засос.       Игорь блаженно улыбается и прикрывает глаза.       "Конечно, твой".