***
За окно идет ливень. Капли слишком громко стучат по крыше, заставляя со временем задрожать и ежиться неуютно, обхватывая себя руками. Кажется, что ветер с улицы пробрался и в квартиру на последнем пятом этаже, опять же слишком громко продувая между кровлей. Здание довольно старое, потому не удивительно. Ему нужен капитальный ремонт, как и душе девушке, что сидит на краю кровати, чиркая зажигалкой в руке. В голове невольно вспоминается образ из клипа, где небезызвестный парень так же пытается найти ответы на свои вопросы в огне зажигалки, но лишь устало падает на кровать, и проводит по ней рукой, скучая по тому, кто мог бы лежать на пустой половине. Катя бы тоже упала на постель, погружаясь в свои мысли, но к сожалению постель занята блондинкой, что умиротворенно спала. Но там должен быть другой человек. Боязнь разбудить спящую Диану скрипучим матрасом старой, как этот чертов дом, кровати не дает ей возможности даже встать, чтобы уйти в подъезд, где, как обычно, пахнет плесенью и хлоркой после уборщицы, чтобы покурить мятных сигарет, оставшихся так мало. На улице непогода, даже собаку не выгонишь, а идти до ближайшего магазина за углом очень лень. Да и есть ли смысл в очередной раз слушать заботливые причитания старшей о том, что для защиты от дождя придумали зонт и много других полезных вещей, например, как куртка? Осень не блещет теплотой солнечных дней, а лишь угнетает своей хандрой, сыростью и убивает веру на что‐то хорошее. А Катя не может согреться даже под огромным теплым одеялом и пледом, который был заботливо накинут Дианой после их очередного захода. «И мы делим с ней кровать, но я ее не хочу, — Думается брюнетке, когда она все же с небольшим скрипом матраса встает на ноги, оглядывая спящее лицо своей девушки. Другой бы влюбленный человек на ее месте умилился картине, поцеловал в лоб, подтолкнул одеяло под бок, зная, как от окна тянет холод, и тихо покинул комнату, прикрыв также бесшумно за собой дверь. Но Катя продолжает стоять рядом с кроватью, не зная, куда же ей бежать от всех чувств, накрывающих с головой. — И я могла бы тебе солгать, но я просто молчу. Я могла бы сказать, что давно ничего не чувствую к ней, но ты же знаешь, что это неправда».***
3 года назад. Они познакомились на первом курсе. По счастливой случайности Катя едва успела на первую пару, чуть не потерявшись в большом здании института. Плюхнувшись на место рядом с двумя болтающими девушками, брюнетка стала переводить дыхание после легкого бега до аудитории, вытаскивая из сумки тетрадь с ручкой. В этот момент девушка заметила боковым зрением, как на нее смотрит студентка слева, широко улыбаясь. Катя в ответ подняла уголок рта в улыбке, отмечая по себя, что одногруппница прямо светится, как лучик солнца, не сводя радостного взгляда с брюнетки. Ее милое личико усыпано еле заметными веснушками под глазами, крохотный носик так и манил тюкнуть по нему, как по кнопочке, а пухлые щечки с румянцем на них хотелось затискать. Глаза глубокого морского зеленого цвета смотрели в душу, но не пронзительно, а скорее, по‐доброму, от чего внутри все приятно сжимается. — А ты красивая. Меня Ева зовут. — Начинает неожиданно диалог девушка, протягивая бледную ладонь с пухлыми пальчиками. Про себя брюнетка отмечает, что новая знакомая выглядит душкой, от чего Катя неосознанно хочет тянуться к этому теплу. — Катя. — Протягивает в руку в ответ, пожимая мягкую ладонь. — А это Диана. — Русоволосая толкает в бок свою соседку, что была занята телефоном. Она откладывает его в сторону и поворачивается лицом к Кате, также тепло улыбаясь. — Приятно познакомиться. Сходим в буфет после этой пары все вместе? — Предлагает та, подпирая голову рукой для удобства. — Хорошая идея.***
На улице довольно тепло для ночного августа. Звезд сегодня на небе по‐особенному много. На прохладной траве расстелен небольшой клетчатый плед, вмещающий на себя двух девиц, что распластались на нем звездочкой, устремив взоры на черное полотно. Подруги оживленно болтают, иногда прерываясь на негромкий смех, отдающийся эхом на пустой опушке. Вокруг ни души, но это только радует юных девиц, что они могут спокойно лежать на земле и не переживать, что кто‐нибудь прервет их идиллию. Ева поворачивается на бок, подперев голову рукой, и завороженно смотрит на Катю, что всеми силами пытается высмотреть падающую звезду. Обещали начало звездопада после полуночи, так что уже совсем скоро брюнетка сможет загадать желание. — Что такое? — От взгляда девушки не ускользает то, как долго на нее смотрит одногруппница. — Почему на звезды не смотришь? Все пропустишь. — Моя звезда прямо передо мной. — Заявляет русоволосая, как всегда обворожительно улыбаясь во все тридцать два зуба. — Мне кажется, или ты заигрываешь со мной? — Возможно. Девушка играет бровями и падает обратно на плед, подкладывая под голову скрещенные руки. Вновь наступает приятная тишина, иногда разбавляемая шелестом листьев на деревьях из‐за поднявшегося ветра. Даже птицы не поют, идеальная тишина в лесной чаще на берегу небольшого озера. Девушки выбрали маленькую опушку, где не мешаются кроны высоких деревьев, не скрывают звездное небо. Катя глубоко вдыхает, увидев падающую звезду, и, зажмурив глаза, быстро загадывает желание, не забыв на удачу скрестить указательный и средние пальцы на обеих руках. — Скажешь, что загадала? — Интересуется подруга, повернув голову к предмету своего обожания. — Если скажу — не сбудется. — Противится Катя, ведь на самом деле больше боится сказать, нежели испугаться, что желание не осуществится. — Ну Кааать, — Тянет напущено‐расстроенно Ева, игриво кусая подругу за плечо. — Поцелуй. От тебя. Звездопад они пропустили. Брюнетке были намного интересны звезды в глазах Евы, ее мягкие и сладкие губы. Русоволосая же наслаждалась аккуратностью стана Кати, за который девушка всю ночь прижимала любимую к себе, охотно отвечая на очередной поцелуй.***
Обычная суббота. По привычке, троица подруг (а может и не совсем) собиралась на квартире самой младшей в их компании, решая отдохнуть после тяжелой учебной недели. Диана, словно хозяйка, стала рыться в холодильнике в поисках чего‐нибудь вкусного, пока Ева встречала в прихожей Катю, прижимая свою девушку к стенке, пока этого не видит старшая. Брюнетка противится и пытается сказать, что их могут заметить, но девушка, будто на зло, спускает ниже, оттягивает ворот кожаной куртки и оставляет смачный засос на шее Кати. Студентка недовольно пыхтит, отталкивая вовремя от себя русоволосую, когда в коридоре появляется Диана с ягодным питьевым йогуртом. Еще бы пару секунд и блондинка узрела бы то, чего не должна была. Ева — маленький дьяволенок, что любит играться и идти против своих же правил. — Я его не для тебя покупала! — Возмущается хозяйка, побежав за смеющейся Дианой, что на ходу успевала делать глотки оставшегося молочного продукта. Катя хмыкает с этих, вроде бы, взрослых детей, скидывает лишнюю одежду и следует за ними вглубь квартиры, размышляя о том, как же сегодня они признаются блондинке в своих отношениях. Диану они все‐таки любят, потому так долго молчать не могут. Но захочет ли старшая общаться с ними после правды? Как она относится к такому роду отношениям? Меньше всего студентки хотели потерять такую хорошую подругу как Ди. Блондинка, не подозревая ни о чем, села на любимое место в просторном бирюзовом кресле, закинув ноги на подлокотник, и, запрокинув голову, допила последние капли. Ева на это лишь фыркнула, скрещивая руки на груди, и обиженно надула и без того пухлые губки. Катя подавила в себе желание быстро чмокнуть любимую, чтобы та не хмурила брови, и села на диван, подогнув ноги под себя. Диана, словно ребенок показала язык русоволосой и ушла выкидывать упаковку от йогурта, пока подруги решили настроить телевизор и выбрать фильм для просмотра. Младшая, пользуясь возможностью побыть наедине, шлепнула Катю по ягодице, когда та потянулась к кофейному столику за чипсами. — Ты чего творишь? — Шипит брюнетка, возвращаясь на место, так и не взяв вредную вкуснятину. — А если Диана увидит? — Какая разница? Все равно сегодня расскажем ей обо всем. — О чем расскажете? — Тут же прилетает вопрос от старшей, что затянула в рот ягодку винограда, держа кисть над лицом. Как девушка так быстро вернулась в комнату влюбленные не заметили. Да только все едва не валится на пол, когда Ева спокойно выдает следующее: — Мы с Катей встречаемся уже два месяца. Диана поперхнулась собственной слюной, сильно кашляя, тем самым скрывая выступившие слезы на глазах. Девушки подорвались с дивана и подошли к подруге, интересуясь состоянием старшей, Катя даже намеревается похлопать по спине, но блондинка отшатывается от них, избегая контакта. — Я думаю, мне нужно домой. Обдумать все, — Хрипит из‐за кашля Ди, вытирая дорожки слез свободной рукой. Отдав ничего не понимающей Еве виноград, старшая быстро кидает взгляд на Катю, сдерживая новую порцию слез, и уходит в коридор, где наспех накидывает на себя куртку, надевает ботинки и покидает квартиру, хлопнув дверью. — Что думаешь? — Спрашивает русоволосая, не сводя взгляда с двери за которой скрылась подруга. — Она либо обижена, что мы ей не сказали сразу, либо у нее шок, либо еще что‐то, чего мы не знаем, — Рассуждает девушка, уводя любимую обратно в зал. Придется провести вечер вдвоем. А Диана бежит прочь, наспех вытирая рукавом непрошеные слезы, что продолжают течь по бледному личику студентки с разбитым сердцем. Блондинку так ослепила любовь к Кате, что она и не заметила того, как дама ее сердца в это время смотрела на Еву. Девушка должна была сразу догадаться, что долгие гляделки, повышенная тактильность от Евы, что вообще‐то, не любит объятий, все не спроста. Но старшая была так зависима от своих чувств, от мыслей, как бы рассказать о своей любви Кате, упустила момент и за нее это сделала самая младшая из их троицы. В любом случае, Диана не будет мешать им, она не думает, что их нужно «спасать» от этих отношений. Только получится ли дружить как раньше? Блондинка не хочет, чтобы из‐за нее все рухнуло. Что она бы там не чувствовала к Кате, она все еще хочет находиться рядом с ней, Евой, учиться и веселиться вместе. Они ведь подруги. Главное, чтобы никто ничего не понял. А старшая уж постарается разобраться со своей никому не нужной любовью. Девушки сами знают, что им нужно взять от жизни и своих отношений, а Диана будет стараться поддерживать их, не взирая на все. Она не хочет их обвинять, но и не может оправдать, сердце все равно болит и осколками разбивается на куски, отдавая тупой болью в районе груди. Старшая будет плакать ночью, пока не встанет солнце, а после забудет о своих чувствах до того, пока не очутится снова в своей комнате, лицом в подушке, и в слезах.***
— Не хочешь объясниться? — Знаешь, будто к самым сумасшедшим сукам я имею склонность. С ними не заскучаешь. — Пожимает плечами Диана, натянуто улыбаясь. — То есть ты находишь себе девушку каждый месяц не ради того, чтобы забыть меня? Да, она все‐таки в курсе. На вчерашней вечеринке блондинку развезло от алкоголя, и она рассказала Кате все как есть. Теперь это вылилось в подобный разговор на кухне брюнетке, что вчера опустошила всего лишь банку пива и помнила вечер до мелочей. — Допустим, — Диана утыкает взгляд в кружку, делая глоток. — Но знаешь, в моем сердце будто вертится компас — как бы я не пыталась избежать чувств, сердце упорно указывало на тебя. Они могут взять за горло, убивая нашу гордость. И со мной это случилось. Но мне не в радость от этого, понимаешь? Я пыталась, пытаюсь и буду пытаться, пока ты любишь не меня, а Еву. — А если мы расстанемся? — Задается вопросом Катя, хотя не желает получать на него ответ. Девушка не хочет, чтобы ее добивались, потому что, даже если с Евой ничего не получится, брюнетка не сможет согласиться, Диана для нее исключительно как подруга. — Ты знаешь. Да, знает. Но не хочет даже думать об этом. Слишком больно и неприятно на душе.***
Студентка выплывает из своих воспоминаний, когда дверь на всю ту же старую кухню противно скрипит и на пороге появляется сонная Диана, потирающая глаза. Включив свет, старшая подходит сзади к Кате и обнимает ее со спины, уместив голову на плече. — Чего не спишь? — Первая спрашивает Екатерина, даже не повернув головы. — Тебя не было, и пошла на поиски, — Блондинка целует в открытый участок плеча, довольно улыбаясь. Кто же знал, что эта улыбка долго не продержится на юном личике? — Нам нужно расстаться, — Катя выпутывается из объятий и поворачивается лицом к старшей, спокойно смотря в глаза девушки. — Что?.. Но почему? — Диана бегает взглядом по лицу брюнетки, будто там написаны все ответы. — Тебя что‐то не устраивает? Ты только скажи, мы все исправим. Я обещаю. — Мне до сих пор снится Ева, — Честно признается Катерина, тяжело вздыхая. Она не любит подобного рода разговоры, но больше молчать не намерена. Этот цирк нужно прекращать. — Как бы глупо не звучало, но дело не в тебе, а во мне. Ты хорошая подруга, ты такая красивая, да я вижу. Но какими усилиями ты стоишь тут. Я говорила, что место в моем сердце ты увидишь лишь в роли моей подруги. Когда мы обнимаемся, целуемся, держимся за руки и все остальное, я вижу ее, понимаешь? — Я как замена, не так ли? — Горько усмехается старшая, что предполагала такой исход событий. Не может человек после смерти любимого так быстро согласиться на отношения с другой. — Но не надоело еще? Полтора года прошло, ты ее не вернешь! — Кричит Диана, не контролируя ни себя, ни свои слезы, что быстро скатываются с щек и падают куда‐то на грязный паркет. Ей тоже больно от потери близкой подруги, но она давно приняла этот факт, так почему этого не может сделать младшая? — Я знаю! — Кричит ей в ответ Катя, чувствуя неприятный комок в горле, мешающий нормально говорить. — Я знаю, что не верну ни Еву, ни нашу любовь, но я не могу ее забыть. Я говорю тебе правду, так что прости, что моя любовь осталась только в книжках, слышишь? Не считаю тебя за любимую. Мне стыдно, что я согласилась на все это лишь с мыслью о том, как бы побыстрее забыть свою любовь. Я была разбита тысячи раз, но каждый раз я собирала себя и шла дальше. Но сейчас я не могу этого сделать, как бы мне не хотелось не мучить ни тебя, ни себя. — Брюнетка вытирает рукавом кофты побежавшие слезы, на момент отводя взгляд от подруги. — Я не помню, как любить, но будто вчера я любила. У меня до сих пор ощущения каждый день: утром, что вот, сейчас я повернусь, а на постели будет лежать она, а не ты; днем я представляю, как она крутится у плиты, пытаясь заставить эту развалюху работать, а вечером она смотрит со мной фильм, улыбаясь так, что самый хмурый день становится солнечным и теплым. Я живу иллюзиями и никому из нас этого не нужно. — Хочешь сказать, что мы должны теперь по отдельности бороться со своими чувствами? Ты забываешь Еву, а я — тебя? — Смеется истерично Диана, даже не замечая, как ее всю трясет после слов младшей. — Почему ты не можешь выкинуть ее из головы?! Чем я хуже? Давно пора нужно было переключиться, и никто бы не мучился. Ты, ты во всем виновата! — Со стола летит тарелка в порыве злости, но никого это абсолютно не смущает. — Мое сердце из алюминия, оно очень мягкое и податливое. Я не хочу принести еще больше боли, потому что я уже итак не выдерживаю. Хватит наши отношений. Я правда желаю тебе счастья. — Катя подходит ближе и вытирает слезы с щек блондинки большими пальцами, одним лишь взглядом извиняясь за все перед Дианой. — Так что, если можешь, детка, не люби меня. Беги. — Кто установил цену наших отношений? Что творилось в твоей голове, раз ты согласилась на мое предложение? — Едва шевелит губами старшая, отстраняясь от любимой. — Я думала, что я буду тебе полезна, ты будешь полезна мне, вот и все. Я пыталась забыть, ты любила. И любишь. И мне жаль, что я не могу исправить ситуацию. Прости. Ты спасла свою любовь, я ее растопчу. В доли секунд Диана исчезла из поле зрения Екатерины. После — глухой стук двери, и полная тишина в старой квартире на последнем этаже. Брюнетка оседает на пол, подтягивая к себе колени утыкаясь в них лицом. По телу бегут мурашки даже не из‐за гуляющего холода дома, а из‐за холода в душе. Она поступила со старшой, как с мразью и ей стыдно. Да, человек не обязан влюбляться в кого по надобности, но зачем нужно было вообще все это начинать? Вдруг сложилось бы все по‐иному? Только история не подразумевает собой сослагательного наклонения, так что никогда не известно, что было бы сейчас. Что сделано, то сделано. Они пытались быть для друга швами на шрамах, но жизнь та еще сука.