Ночное любовное гадание

«Ну и кто в это верит? Чепуха полная… Только девки бездумные да срамные этим всерьез занимаются. А он что? А он просто ради интереса, один раз, и вообще это традиция народная, значит ничего плохого не сделается!» –говорил себе Федя, неся свечи в свои покои. На дворе полночь. Кто-то уже спит, кто-то на службе, а кто-то колядует, вот и слышатся с улицы задорные песни, да заливистые голоса. В сию седмицу святки, вот и веселится Александрова слобода! В покоях стоит полумрак. Холодом дует от окна, и Федя ёжится в ночной сорочке. Ну ничего, потерпит. В баню идти не можно, вдруг кто увидит? Какой срам, государевый кравчий, аки девка на суженого гадает! А сам царь что скажет? Уж лучше в своих покоях. Федя поджёг обе свечи и поставил к зеркалам, что стоят напротив друг друга. Внимательно юноша поглядел в них. А и в правду, словно коридор! Довольно улыбнувшись, он затушил остальные свечи в покоях. Всё готово. Темнота была непроглядная, лишь две свечи да зеркала было видно. Наощупь сел Федька на стул, и пристально всматриваясь в глубину зеркал, негромко произнёс: «Суженый-ряженый явись передо мной». С трепетом в груди он глядел в зеркало и ждал, пока всякие мысли крутились в его голове. Когда же кто-то появится? А вдруг бес али чёрт утащит его? Что же будет если никто не придет? А если… А если там будет не он? Раз за разом Федя убеждал себя в том, что всё это ересь. Вот дуре одной померещилось, а все остальные поверили. Он-то знает, что это выдумка! Посидит немного, а когда никто не явиться, пойдёт с Богом. И ничего страшного в этом нет! Да и чтоб он, бравый воин, опричник испугался забавы рождественской? Смех, да и только! Продолжал он ждать, а ноги-то уже замёрзли… Додумался же босой сидеть! Собрал Федя мысли свои, негоже отвлекаться. Но теперь не страх мучал думы его, о государе сердце билось. А вдруг не Иван? Девка какая-нибудь, али молодец? Ну уж нет, царя он не предаст! Да и не с ним ли он клялся в ночных объятиях жизнь разделить? Но от чего же пташка в груди трепещет? Хотел уже он заканчивать сие безобразие, что толку дурака валять, да печалиться? Но тут же в горле ком застыл, нутро сжалось, ноги и руки не чувствовались, а сердце бухнуло вниз. Вдали зеркального коридора стоял силуэт. Федя думал подорваться к зеркалу, али глаза протереть, вдруг причудилось? Но не слушалось тело его. Застыл он, и время будто остановилось. Не моргая, смотрел Федя на тёмную фигуру, а она приближаться начала. В голове лишь шум, и смотрел юноша заворожённый на суженого своего. Лица было не разглядеть, да и одежд тоже, но был он высокий и крепкий, не девица уж точно. Силуэт шёл плавно, медленно. И знал Федя, что это бес в облике человеческом, но хотел ближе к себе, к свечам подпустить, чтоб рассмотреть хорошенечко… Всё ближе и ближе тень становиться. Сознание кричит юноше опрокинуть зеркало, потушить свечи, убежать дальше… Но он всё смотрит. Ещё чуть-чуть, совсем немного… Пара шагов и… Господь Бог! — Федя! — дверь в покои отворилась, глаза ослепил яркий свет царского подсвечника, — Ты где запропастился? — это был государь. Юноша повернулся к нему, ещё не отошедший от увиденного, — Неужели погадать на суженного решил? — проговорил Иван уже более ласково, с улыбкой, — Это хорошо, что я за тобой зашел, хотел ведь прислугу послать… В слова царя Федя почти не вдумывался, это казалось таким неважным… На дрожащих ногах он поднялся со стула, подошёл к царю и обнял его, крепко прижимаясь к сильной груди. Немного растерянный Иван в ответ обнял его, нежно поглаживая по голове. — Холодный весь, как бы не застудился… — Федя лишь прильнул сильнее. — Пошли в опочивальню? Умаялся я сегодня…

***

— Вань, — юноша с мягкой улыбкой посмотрел на царя, у чьего бока он грелся. — М? — тот лениво поглаживал Федю по предплечью. — Знаешь что? Мы с тобой многие лета ещё будем вместе, и в горе, и в радости! Я никогда-никогда тебя не оставлю и не предам! Жизнь с тобой свою хочу разделить… — В зеркальце небось увидал? — Непричём здесь оно… Люб ты мне больше жизни, и всегда будешь люб! — и смотря в преданные глаза Феди, которые пылали любовью безмерной, Иван понимал, не может он усомниться. Царь прижал к себе юношу сильнее и поцеловал в лоб, шепча в приоткрытые губы: «Ты мне тоже…» А в зеркальце и в самом деле Иван отразился.