Развеявший сомнения

По традициям. По обычаям. Му Цин должен был загадать желание здесь и сейчас. Смотря на тысячи фонарей, свет которых отблесками отражался и дрожал в водной глади. Пятнадцатый день Нового Года, а он… а он лежит, прикованный к постели, разглядывая, как один за другим люди запускают в небо фонари. По нелепой случайности, когда ему сейчас нужно быть в Небесной столице в своей резиденции, он оказался здесь — на втором этаже деревянного постоялого двора, среди шумной толпы (и неважно, что толпа на улице и на первом этаже). И старался лечить свои раны... Всё без толку. Шум в столице мало отличался от здешнего, но отметить нужно, что здесь он чувствовал себя не в своей тарелке, без единого божества кроме себя и еле слышно шепотом молящейся женщиной… — Друг всех девушек и жён, сыновей дарует он. Огромный член, знаток страстей, Наньян дарует сыновей… — Даже на земле нет покоя, — обреченно вздохнул Му Цин, спустив ноги вниз в попытках подняться с места. Но тут же свалился обратно на кровать, скомкал простынь сильнее, чтобы заглушить боль внизу живота. Наткнулся он на демона, все-таки, непростого. Внезапное напоминание о том, что с этим дело не покончено, и ему предстоит вернуться к этой битве снова после таких ран радости не дарило. Наоборот, усугубило. Он, Бог Войны юго-западных земель, должен был уничтожить демона еще до сегодняшнего праздника. Но у того, видимо, были свои планы — скрыться в тени долгое время и атаковать, когда народу много, когда Бог войны не может появляться при людях в своем величии. Тем более, наводить суету и вселять страх в сердца радостных людей. Удар исподтишка. Это был подлый поступок и… «Так похоже на тебя», — заговорило подсознание глубоким голосом Фэн Синя. Му Цин застыл со скомканной простыней в руках, громко сглотнул, и замотал головой. Это не то, что он должен думать сегодня. Не те события, не тот голос, не те возмущения. «Думай!» — кричало сознание, и он скорчился в постели от очередной волны невыносимой боли. Они забыли об этом и простили друг друга несколько веков назад, и на удивление всей столицы, даже перестали драться, обмениваясь лишь короткими фразами, иногда даже отправляясь на совместные задания. Му Цин подумал совсем не о том, что должен был. Старые раны, казались, еще больше терзали его, не давая вылечить недавнюю, физическую. Перед глазами появлялся образ не Се Ляня, перед которым он был виноват больше, а Фэн Синя, с которым прожил больше тысячи лет и который был его верным товарищем на поле боя. Все те годы страданий, сотворившие внутри него ледяную броню, мешали жить как нормальный человек с обыкновенными чувствами и мечтой. А снять ее было сродни поражению спустя столько времени. Он зашелся кашлем, а внизу живота пульсировало, отдаваясь не то жаром, не то холодом. Свободно пользоваться запасом духовной силы он не мог, мысли мешали как рой противных бабочек Хуа Чэна. Он буквально слышал хлопанье их крыльев и понял, что абсолютно не способен настроиться не положительные эмоции. И единственное, о чем он подумал, проводив взглядом огромный огненный шар, было одно короткое «Фэн Синь».

***

Когда Му Цин открыл глаза, понял, что в голове перестали шуметь бабочки Собирателя цветов, мысли были ясными, и что он в комнате был не один. И, на удивление, боль утихла, вернее, почти не чувствовалась. Он начал озираться по сторонам, и наткнулся на Фэн Синя, который молча читал свиток. Сказать, что он не был удивлен, было бы ложью. Потому что из всех людей и знакомых меньше всего он хотел видеть его. Он пришел исполнить желание той женщины или… Но друг выглядел настолько спокойным и умиротворенным, и явно никуда не спешил — по-видимому, он все-таки ждал, когда Му Цин очнется. Он не видел Фэн Синя больше двух недель. Конечно, за две недели мало что может измениться, и чувства отрицали все попытки разума привести мысли в порядок, но… Но Му Цин признал поражение, поняв, как ему необходимо было увидеть это хмурое выражение лица. Он завороженно глядел на то, как Фэн Синь водит пальцами по рядам надписей, раскрывая бумагу еще больше. Видимо, он подхватил один из свитков от Линвэнь, чтобы по дороге разобраться кое-какими из поручений. Длинная сторона рулона уже свисала со стула, и когда Фэн Синь наклонился, чтобы подобрать ее, заметил на себе внимательный взгляд темных глаз. — Очнулся? — поинтересовался он, собирая свиток обратно и поглядывая на него с легким любопытством. Му Цин еле заметно кивнул, после минутной тишины посмотрел на улицу: вечерело. Значит… — Я долго пролежал? — спросил он, игнорируя ожидания Фэн Синя. Ведь хотелось спросить долго ли он здесь, как он его нашел, зачем вылечил и… — Всего лишь день, не волнуйся. Раны не слишком глубокие. «А как мне сложно было о чем-либо думать или сосредоточиться!» — возражал он внутри, но снова кивнул. — А как ты… — Мм? — откликнулся Фэн Синь, закрывая шторы, но остался на месте, то ли разглядывая детей на улице, то ли задумавшись о чем-то. — Как ты узнал, что я здесь? — в самый последний момент Му Цин подумал, что задать такой вопрос будет безопаснее, и не выдаст его волнение. — Ты же… — обернулся юго-восточный Бог Войны, но не заметив на лице напарника ничего, кроме ожидания и непонимания, продолжил, — ты же сам меня позвал. На тот момент я уже находился в мире смертных и отчетливо слышал твой зов, — взгляд Фэн Синя стал серьезным. Му Цин не ответил, но заметно напрягся. Но ведь когда он… Ох, когда увидел огненный шар. Черт. — А что ты делал здесь? — продолжал он свой «допрос», но поймав полный возмущения взгляд другого бога, демонстративно отвернулся в другую сторону. — А чем я мог заняться еще на твоей территории, кроме как уничтожением демона? Демон! Он совсем забыл про эту тварь! — И… — Фэн Синь оказался слишком близко, что Му Цин отпрянул назад, нечаянно подмяв под собой подушку. Генерал Наньян казался обеспокоенным, но чертыхнувшись, приблизился еще на немного. — Да стой же ты, сейчас кровать перевернется! — он удержал и кровать, и Му Цина, который забрался на деревянное изголовье кровати. — Да чтоб тебя! Тебя не мучили кошмары или что-то из прошлого? — наконец выпалил он, незаметно для себя отметив, что Му Цин в порядке, раз он огромными силами удерживает эту несчастную кровать. Сюаньчжэнь казался растерянным, но отрицательно мотал головой. — Как ты тогда умудрился так пораниться? Му Цин продолжал цепляться за изголовье кровати. — С кем не бывает! — Это управляющий разумом демон. Он мог пробудить твои воспоминания в подсознании, я долго останавливал кровотечение, — Фэн Синь наконец присел и бросил на Му Цина укоризненный взгляд. — Спустись уже, тоже мне кот нашелся посреди ночи. Небось на потолок залезть решил? Му Цин недобро сверкнул глазами, но присел в позе лотоса перпендикулярно к Фэн Синю и обнял подушку. — Я не знаю, почему так случилось, но со мной все в порядке. Тебе не стоило… — Нет, стоило, — Фэн Синь перебил его, но докапываться не стал — попытаться добраться до правды в случае с Му Цином означало смертный бой со змеей — не скажет, но укусит. Сюаньчжэнь тихо вздохнул, но продолжать беседу не стал. Его больше волновало то, как он до этого не знал демона, и как позорился прошлым вечером, пока мысли плыли, и он не мог думать ни о ком, кроме того, кто сейчас сидит рядом. Радовался ли он, увидев Фэн Синя? Определенно да. Чувствовал ли он вину за то, что не смог выполнить свою задачу по уничтожению демона? Да. Было ли правильным его желание, хоть и отчаянное, увидеть Фэн Синя и попросить прощение? Этого он не знал. Но вот он, Генерал Наньян: сидит перед ним в целости и сохранности, убрал с лица земли демона, отхватил всю славу себе, сделав его ничтожным, но совершенно точно не думал об этом сейчас. Му Цин снова накручивал себе, что Фэн Синь в чем-то еще сомневается, не верит и проверяет. Совсем не волнуется, а лишь пытается снова задеть или унизить. Му Цин старательно отгонял от себя это вредное самовнушение, и решил спросить о чем-то другом. Лишь бы плохие мысли не лезли в голову. — Ты, видимо, снова пропустил момент с загадыванием желаний, пока геройствовал, — попытался он перевести тему, саркастично и ухмыляясь. Но Фэн Синь долго не отвечал. Отчего-то тишина стала напрягать, и Му Цин повозился на месте, засовывая ноги под одеяло. Фэн Синь обернулся, укрыл плотнее его голые ступни, и совсем тихо произнес: — Единственным моим желанием, когда я видел фонари, было поскорее найти тебя целым и здоровым. Му Цин все также молчал, рисуя круги на простыне, и не удержавшись, погладил кончиками пальцев мозолистые руки Фэн Синя. Тот лишь усмехнулся, разглядывая лицо друга на тусклом свете и наслаждаясь запахом свечи. Фэн Синь развеял все его сомнения. Наньян, свет его слепит глаза, подобно солнцу.