Come, My Heart

«Нед, из-за непредвиденных обстоятельств, которые я смогу разъяснить тебе, лишь когда мы встретимся в Риверране, помолвка Лианны с лордом Робертом не состоится. Я написал ему, чтобы выразить свои сожаления и сообщить, что его брак с твоей сестрой невозможен». Роберт Баратеон поскреб восковую печать с лютоволком и уставился на письмо, адресованное ему. В нем говорилось почти то же самое, что и в отправленном Неду. Лорд Старк не предоставил никаких объяснений или причин разрыва помолвки с его дочерью. Он принес свои извинения и предложил компенсацию в виде приданого, которое они едва ли начали обсуждать. Лорд Старк желал вести переговоры лицом к лицу и намеревался использовать для этого свадьбу Брандона. «В Пекло все это», — подумал он. Роберту не нужны были деньги и драгоценности. Ему нужна была девушка, только ее он желал. Роберт еще раз перечел свое письмо. На предназначенном ему куске пергамента, который он держал сейчас в руках, не упоминалось о непредвиденных обстоятельствах. В адресованном ему послании ничего подобного не говорилось, и Роберт сначала подумал, что помолвка разорвана из-за его менее чем благородного поведения в Харренхолле. Роберт знал, что после турнира Лианна уехала в Винтерфелл. Жаловалась ли она на то, что, когда они танцевали, его рука пропутешествовала вниз по ее спине, ниже, чем следовало? Роберт не знал. Почему-то он не думал, что лорд Рикард решит нарушить свое обещание из-за этого случая. В этом не было ничего особенного, и мужчины все время позволяли себе подобное. Кроме того, лорд Старк принял предложение Роберта, зная, что у него была внебрачная дочь. Хранитель Севера не возражал против этого. Зачем же ему сопротивляться тому, что Роберту захотелось попробовать того, что скоро и так окажется в его постели и будет принадлежать ему? Роберт вздохнул. Он помнил каждое мгновение турнира в Харренхолле, даже те, про которые говорил всем, что забыл. Тем не менее, когда он вновь возвращался воспоминаниями к Харренхоллу, единственным моментом, который всплывал перед глазами, был тот, когда этот серебряный принц-мерзавец развернул свою лошадь и направился к трибунам, где Роберт сидел вместе со Старками. Все, что он видел, было то мгновение, когда принц кончиком копья положил корону из зимних роз на колени Лианны Старк. — Я не думаю, — сказал ему однажды Нед, — что во всем королевстве есть еще хоть одна такая девушка, как моя сестра. Винтерфелл оживает, когда она возвращается в его стены. Моя леди-мать говорила, что Лиа была подарком богов. Я верю в это, когда гляжу на нее. Наша Лиа, она необыкновенная. Роберт и сам видел это. Лианна Старк действительно была необыкновенной. Она обладала необыкновенной красотой, и она любила ездить верхом на своей лошади, красивой белой кобыле. Она любила соколиную охоту, мечи и поединки. Насчет последнего Роберт не был так уверен. Он не возражал против того, чтобы она увлекалась боем на мечах, но он не желал, чтобы его жена сама владела оружием. Ни одна из бывших леди Штормового Предела никогда не занималась подобным, а его земли были так близко к Королевской Гавани, что он не желал, чтобы люди судачили о ней или дурно о ней отзывались из-за ее тяги к вещам несвойственным леди. «Септа и компаньонки из числа других леди помогут ей исправиться», — подумал Роберт. Они будут составлять ей компанию в течение дня, заставляя ее забыть обо всех этих глупых представлениях о том, что женщинам дозволено участвовать в мужских занятиях. Кроме того, Роберт надеялся, что она понесет вскоре после их свадьбы. Когда он впервые увидел ее и влюбился, он понял, чего хочет. Роберт Баратеон всегда желал обзавестись красивой женой, а теперь он возжелал именно эту женщину, и ничто, и никто не могло удержать его от этого. Ни его брат Станнис, подчеркивавший, что он должен жениться на женщине из Штормовых Земель, ни септон, утверждавший, что леди Старк поклоняется старым богам. Роберт сделал свой выбор. Но Нед все затягивал и затягивал. «Моя сестра слишком молода», — повторял он, несмотря на то что она уже давно вошла в подобающий для обручения возраст. Это было лишь нагромождением разных отговорок, и однажды Нед уступил и наконец отвез предложение о браке в Винтерфелл. Лорд Старк сразу согласился, и Роберт был взволнован и счастлив. В последний раз он был так счастлив, когда были живы его родители. После этого он пообещал себе, что изменится. Для нее. Он пообещал себе, что будет вести себя прилично. Для нее. Он знал, что никогда не сможет удовлетвориться одной постелью, но он любил ее достаточно сильно, чтобы не спать со служанками, которые работали у него. Он отошлет всех тех, с кем он спал, когда вернется в Штормовой Предел. Он решил, что будет брать женщин за пределами своего замка. Он не станет выставлять своих любовниц напоказ у себя дома, на глазах у жены. Еще он пообещал себе, что не будет пить так много, когда они поженятся. Для нее он бы изменился. Он пообещал себе, и он пообещал Неду. Он не хотел разочаровывать друга. Роберт посмотрел на адресованное ему письмо. Ему не нужно было объяснять, какие непредвиденные обстоятельства заставили лорда Старка так внезапно передумать. Причиной тому был Рейгар Таргариен, сам обрученный с другой женщиной, и его выходки в Харренхолле, завершившиеся тем, что принц назвал его Лианну, невесту Роберта, возлюбленную Роберта, королевой любви и красоты. «Разве было у него на это право? — Роберт снова почувствовал, как в нем нарастает гнев. — Нет. Он не имел на такое никакого права». Письмо, которое он получил от лорда Старка, потрясло его. Он думал, что в послании была назначена дата свадьбы. Роберт собирался приказать своим людям в Штормовом Пределе готовиться не только к свадьбе, но и к встрече своей новой леди. Он хотел, чтобы богороща выглядела подходящей для брачной церемонии. Нед упомянул, что Лианна захочет выйти замуж перед сердце-деревом, и Роберт был готов подарить ей это. Их брак будет первым заключенным там с тех пор, как Дом Дюррандонов стал поклоняться Семерым. Взбудораженный письмом лорда Старка, Роберт зашел в покои Неда и посмотрел, не послал ли его лорд-отец чего-нибудь и своему сыну. Послание лежало там, на столе, и осталось бы там до тех пор, пока Нед не вернется из Рунного Камня, где он задержался со своим братом Брандоном. Обычно Роберт оставался с ними, но в этот раз решил подняться на гору вместе со своим названным отцом. «Я не ворую», — сказал себе Роберт, забирая послание предназначенное Неду. — Я только хочу посмотреть, что отец написал ему, — бормотал он, пытаясь успокоить себя, ломая белый воск с печатью лютоволка. Роберт отправился в Харренхолл с самыми лучшими намерениями. Когда они проезжали замок Кровавые Врата и покидали Лунные Горы, Нед заранее предупредил его, что Лианна была недовольна помолвкой, но его сестра поступит, как ей было велено. — Это ее долг, — небрежно ответил Роберт. — Ее долг — выйти замуж и родить мужу наследников. — Нед лишь мельком взглянул на него. — Я люблю твою сестру. Клянусь, я буду хорошо с ней обращаться. Я покажу ей, что я ничем не хуже любого другого лорда Семи Королевств. Она полюбит меня. Роберт был уверен в своих словах, но Неда это не убедило. — Лианна — больше, чем красивое личико, Роберт. У нее железная воля. Тебе следует быть осторожным рядом с ней. У него не было сестры, благодаря которой он мог бы понять, как следует быть осторожным, а женщины, которых он знал, были послушными. Нет, у Роберта было только два брата, от которых он хотел бы избавиться, и за всю свою жизнь он знал только женщин, которые подчинялись его воле. Когда Роберту следовало бы прислушаться к словам своего друга, он этого не сделал. Но это не его вина. Вино. Эль. Это все вино и эль. Это все текущие и охочие до его внимания девки. И Рейгар Таргариен. В конце концов, это все он. Рейгара Таргариена Роберт должен был благодарить за то, что все пошло не так. Он не думал, что когда-либо ненавидел кого-то так сильно, как ненавидел этого выродка. «Королева любви и красоты», — усмехнулся он, вспоминая о том моменте. Прошли недели с тех пор, как принц Рейгар выиграл свой последний заезд против Барристана Селми. Прошли недели с тех пор, как он возложил корону из зимних роз на колени Лианны. Прошли недели с тех пор, как Роберт хотел схватить свой боевой молот и убить принца. Он не мог этого сделать, поэтому закрывал глаза и представлял себя стоящим над безжизненным телом Рейгара. Это немного удовлетворяло его, однако недостаточно. Роберт засмеялся, когда увидел корону на коленях у своей леди. Его Лианна, безусловно, была красавицей, она была самой красивой леди на турнире, а такую красоту следовало отметить. Однако Роберту нисколько не понравилось внимание принца. Какой мужчина в здравом уме хотел, чтобы принц, а тем более наследник, обращал внимание на его невесту или жену? Роберт, возможно, не был таким уж ученым, но он знал, куда ведут подобные истории. Однако все пошло наперекосяк еще до того, как принц Рейгар выиграл последний заезд и возложил корону из зимних роз на колени Лианне. Все началось на приветственном пиру, и после этого все вокруг него рухнуло. Это письмо о разрыве помолвки стало лишь вершиной того, что произошло в Харренхолле. Нед был недоволен им, вспоминал Роберт Баратеон, стоя перед очагом, глядя на пляшущее пламя и слушая, как потрескивает влажное дерево от его тепла. Друг сказал ему об этом на следующий день. — Моя сестра — твоя невеста, это правда, — сказал он, — но ты выказал к ней неуважение, когда танцевал с ней. — Тебя там не было, — ответил ему Роберт. Он мог бы сказать Неду, что к тому времени уже изрядно захмелел и ничего не помнил. Хотя это было бы ложью. Роберт помнил, как поднялся из-за своего стола, хотя его собутыльник Ричард Лонмаут настаивал, что приглашать даму на танец теперь, когда он так много выпил, — ужасная затея. Ричард был другом, но ему стоило помнить свое место. Роберт отмахнулся от него и, спотыкаясь, направился туда, где сидела Лианна, и попросил ее потанцевать с ним. Она вежливо отказалась, сославшись на боль в ногах. Она даже пыталась сбежать из чертога и ей бы это удалось, если бы не Брандон, который сделал так, чтобы она никуда не ушла. Роберт помнил, как прижимал к себе крохотное тело Лианны. Маленькая и теплая, Лианна пахла какими-то цветами. Ему никогда не приходило в голову спросить ее, что это за аромат. В любом случае, цветы его никогда особенно не интересовали. Она словно бы потерялась в его объятиях. Роберт нашел это милым, и все, что он хотел сделать во время этого слишком короткого танца, это прижать ее к одному из столов и брать до тех пор, пока у него не станут подгибаться колени. Лианна Старк была очень желанной женщиной, и Роберт замечал, как другие мужчины смотрят на нее с похотью и чем-то вроде разочарования от того, что не могут называть ее своей. Он видел стремление доставить ей удовольствие всякий раз, когда она одаривала их улыбкой или словом. Он видел, как на нее смотрел Рейгар Таргариен. Роберт, возможно, чаще всего бывал пьян, но он подмечал все эти взгляды и то, как эти глаза цвета индиго следили за ней, куда бы она ни шла. Он помнил, как Лианна танцевала со всеми, кто ее приглашал… пока не подошла его очередь. Он помнил, как сир Эртур Дейн прервал их и забрал ее из его рук. Он помнил, как она улыбнулась сиру Эртуру Дейну, с его волосами песочного цвета и фиолетовыми глазами, худощавому, высокому и мускулистому, лучшему фехтовальщику во всех Семи Королевствах. Мечу Зари. Даже здоровый и пьяный Роберт не счел разумным бросить вызов этому человеку. Так что он отпустил ее без особого протеста. Однако он нахмурился, чтобы показать свое недовольство. Да, Роберт помнил, как его Лианна, его любимая, улыбалась Эртуру Дейну и Майлсу Мутону и смеялась с этим рыжеволосым дураком Джоном Коннингтоном, которого Роберт на свою свадьбу уж точно не пригласил бы, она весело болтала и с сыном Лорда Пиявки, Домериком Болтоном, и со многими другими. Он знал имена всех мужчин, которые касались ее талии или улыбались ей вслед. Он помнил, как она сопротивлялась его объятиям, когда он хотел поздравить ее после того, как она пришла второй в конном заезде. Она могла сопротивляться его объятиям сколько угодно, но вскоре она станет его женой и тогда она уже больше не сможет ему отказывать. Приближалось время, когда все семь королевств станут свидетелями их брака и увидят, как он заберет ее невинность. Он пригласит его величество, короля Эйриса. А также он направит приглашение и принцу Драконьего Камня. Он попросит их обоих засвидетельствовать консуммацию его брака. Ибо Роберт Баратеон хотел убедиться в том, чтобы Рейгар Таргариен видел и понимал, кому принадлежит Лианна Старк. Она будет лежать обнаженной под Робертом, и он обязательно посмотрит прямо в глаза принцу, когда возьмет ее. Он решил это, когда увидел, как открылись двери Зала Тысячи Очагов и как Рейгар Таргариен вошел туда об руку с Лианной, одетой в красно-черные шелковые одежды; она выглядела так, будто принадлежала этому ублюдку. А после они танцевали, и рука Рейгара Таргариена задержалась чуть ниже ее талии, как будто это была самая обычная вещь на свете, как будто он не был обручен с другой женщиной. И Лианна не возражала. Она позволила принцу прикоснуться к ней там, где она оттолкнула руку Роберта, когда танцевала с ним. Она даже посмела открыто улыбаться ему. Роберт не понимал, отчего принца так любили в народе. Этот человек был змеей, пытающейся украсть то, что ему не принадлежало. Нед сказал, что это ничего не значит. У Лианны был врожденный дар: она могла подружиться со всеми, от конюхов и горничных до лордов. В этом принц не отличался от других. Нед сказал, что к настоящему времени они должны были знать друг друга достаточно хорошо. Они оба жили в Красном Замке, и когда королева Рейла уехала на Драконий Камень, Лианну выбрали для того, чтобы сопровождать ее. Драконий Камень был домом принца, и они провели там несколько месяцев. Это не успокоило Роберта, наоборот — пробудило в нем ревность. Для него это чувство оказалось новым. Роберт был лучше своих братьев, его любили все, с кем он общался, и он обладал харизмой, которая привлекала к нему людей. Женщины никогда не отказывали ему в его ухаживаниях, будь то служанки или знатные дамы. Меньше всего ему хотелось слышать о том, что его невеста проводит месяцы на острове посреди моря наедине с мужчиной, который, казалось, очень сильно любил ее. Пока он пил, он краем глаза наблюдал за ними, играющими в кости и уплетающими ежевику и холодные сливки из одной тарелки. Как будто они делали это раньше тысячу раз. Их слишком близкое общение резало глаз. В Харренхолле были и другие дамы, которые служили королеве в Красном Замке, но ни одной из них не досталось даже малой доли внимания, которое получила Лианна в тот вечер, когда они оба снизошли до того, чтобы посетить чертог. Роберт смотрел, как они танцуют вместе и как едят из одной тарелки. Он смотрел, как они вместе смеются. Лианна никогда не смеялась так с ним, а принц и вовсе никогда не смеялся. Именно это беспокоило Роберта больше всего. То, что они вместе смеялись. В тот вечер он последовал за ними, когда они покинули чертог. Он видел, как принц взял плащ Лианны и накинул ей на плечи, подобную любезность некоторые мужчины частенько оказывают своим дамам. Конечно, это было обычное проявление галантности, но Роберт все равно последовал за ними. Они остановились и еще немного поболтали, а потом Лианна ушла. Сир Освелл Уэнт сопровождал ее до шатра. Принц посмотрел им вслед, а потом отвернулся и встретился лицом к лицу с Робертом. Он был любезен, поздравил его с победой в общей схватке в старом стиле, одержанной днем ранее. Роберт победил, а Лианны Старк нигде не было. У него не было возможности попросить у нее ее ленту, хотя он даже не был уверен, согласилась ли бы она. Она не видела его победы, она не спрашивала его о ней и не поздравила. В тот вечер вокруг Роберта кишели хихикающие служанки, а Лианне просто не было до него дела. После этого он выпил целую бочку борского золотого и всю ночь брал доступных девиц. Ему было хорошо. Пока он не проснулся утром и не вспомнил все, что он натворил, например, пообещал королю, что запишется на турнир, бросит вызов Рыцарю Смеющегося Дерева и разоблачит его. Роберт пообещал себе, что у него все будет хорошо. У него уже была внебрачная дочь, и, хотя он заботился о девочке, он не желал больше иметь бастардов. Следующими родятся его дети от Лианны Старк. Однако он был мужчиной с мужскими аппетитами, у него была горячая кровь, и он нуждался в том облегчении, которое он находил в поединке или между ног женщины. Он посмотрел через плечо на спящую рядом девку. Темные волосы, бледная кожа и серые глаза. Она была достаточно хорошенькой. Но она не была похожа на Лианну. У Лианны были каштановые волосы, лежавшие мягкими кудрями вплоть до самой талии. Ее кожа была бледной, как свежевыпавший снег, но ее щеки всегда розовели, когда она смеялась. В ее серых глазах мелькали синие крапинки. Девка в его постели была совсем другой. Она казалась... неправильной, с ее широкими бедрами и слишком большой грудью. Ее груди подпрыгивали, когда он брал ее. Можно было притвориться, говорил он себе; он произносил имя Лианны всякий раз, когда достигал наслаждения, и это, казалось, помогало. Девка, похоже, не возражала. Кроме того, для нее было честью оказаться в его постели. Роберт был от крови Штормовых Королей. Любая женщина должна была радоваться тому, что именно ее он выбрал и взял к себе в постель. — И что? Мы теперь будем сравнивать свои родословные? Уверена, вы тоже происходите от бастарда, — однажды отвечала ему Лианна, не впечатлившаяся, когда он рассказал ей о своем происхождении. Она бросила на него ледяной взгляд. — Старки — от крови зимы, милорд, и мой предок помог построить Штормовой Предел. Если бы он этого не сделал, ваш замок превратился бы в груду сыплющегося дерева. Штормовые короли, — насмешливо фыркнула она, прежде чем встать и уйти. — Твоей сестре следует знать свое место, — сказал Роберт Неду в тот день. — Она знает, — ответил Нед. «Это странно», — подумал Роберт, снова глядя на пламя. Он всегда считал себя успешным. Однако, когда он сравнивал себя с Рейгаром Таргариеном, ему всегда словно бы чего-то недоставало. Он отчего-то чувствовал себя каким-то несуразным. До этих самых пор это никогда его особенно не заботило. Только теперь Рейгар пытался заполучить женщину, которую любил Роберт, и он не позволит принцу забрать ее у себя. Она принадлежала ему и должна была быть с ним. Он бросил еще один беглый взгляд на письма, которые послал лорд Рикард, прежде чем отправить их в огонь. Он наблюдал, как пергамент загорелся, свернулся кольцом, сжался и почернел, а потом пламя окончательно пожрало его, и воск печати расплавился среди дров. Вороны все время терялись. Неду не нужно было знать, будто он что-то получил от своего лорда-отца, и Роберт не скажет ему об этом ни слова. Нед был Роберту братом во всем кроме имени, но признание слов лорда Старка означало, что у него больше не будет никакой надежды заполучить то, чего он хотел. Быстро приближалась свадьба Брандона с девицей Талли, и Роберт поедет в Риверран вместе с Недом. Роберт увидит Лианну и лорда Старка в Риверране на свадьбе Брандона. Он будет воплощением совершенства. Он будет сдерживать свое пьянство и будет вести себя прилично. Когда же лорд Старк упомянет об отправленном им письме, Роберт изобразит непонимание и удивление и будет отстаивать свое право. Он стянул штаны и вернулся к девке, которая спала в его постели. Он не стал ни будить ее, ни переворачивать на спину. Он оседлал ее сзади, и до его ушей донеслось ее хныканье. Он не знал, было ли это для удовольствия или от боли. Ему было все равно. Он брал ее с яростью, изголовье кровати с грохотом колотилось о стену, его большая рука сжимала сзади ее шею, а пальцы впивались в ее бледную кожу. Он вышел из нее, получив свое наслаждение. — Убирайся, — велел он. — И не возвращайся. Девка быстро встала с постели, собрала разбросанную одежду и поспешно вышла из спальни, не оглядываясь на него. Он почувствовал себя виноватым, когда увидел красные следы, оставленные им на ее нежной коже. Он почти позвал ее, чтобы извиниться. Однако он этого не сделал. Вместо этого он встал, налил вина в свой кубок и выпил. Он снова наполнил кубок и посмотрел на огонь, который теперь ревел в очаге. Рейгар Таргариен может быть драконом, сказал он себе, но он — Штормовой Лорд, а драконам шторм несет опасность. Роберт Баратеон подрежет его крылья и заберет у него свою леди.