Безалкогольный

Хантер Кларингтон и Себастьян Смайт друзья. Такие друзья, когда каждый встречный спрашивает: "А вы не пара?". И Себастьяну приходится, скрывая горечь в голосе, объяснять, что нет, просто друзья, и умалчивать, как бы ему хотелось это изменить. Потому что Хантер - не Блейн. За него нельзя бороться, Бас заведомо в проигрыше и вряд ли может соревноваться с гирляндой девиц, которые увиваются за капитаном Соловьев. Утешает то, что когда их безвкусные наряды и плоские умы надоедают Кларингтону, он приходит к Себастьяну. Вместе они болтают, продумывают номера для хора, смотрят фильмы и слушают музыку. Они - друзья. И Смайт ничего не может с этим сделать. Себастьяна бесит собственное бессилие, его подкашивающиеся ноги, когда Хантер смотрит на него, задумавшись, или когда в танце неожиданно касается его плечом. Или когда голос Смайта срывается, произнося: "Мы просто друзья". И тогда нервы Баса не выдерживают, он убегает в ближайший бар, напивается там до розовых слоников, а потом звонит Хантеру и просит забрать его, потому как идя пешком, можно на кого угодно наткнуться. Он, конечно, приезжает, отчитывает, говорит, что соловей "загубит свою жизнь", "когда-нибудь доиграется" и еще много чего. Но в эти моменты в глазах капитана видится забота о Себастьяне, готовность помочь, когда тот "определённо вляпается во что-нибудь". А когда Хантер приобнимает его, чтобы довести до машины, сердце Себастьяна улетает на тех самых слонах. Надо думать, довольно далеко. А сегодня, в воскресенье, ситуация повторяется, но наоборот. Где-то в двенадцать капитан звонит Басу и просит его забрать из бара. И неважно, что завтра важный экзамен, вставать нужно не то что с петухами, а чтобы этих грешных петухов будить, если Смайт нужен Хантеру, то даже говорить не о чем. Он поехал, даже если бы это был не зачет, а вступительные экзамены. Капитан Соловьев, надежда школы, на заплетающихся ногах выходит из бара и чуть не впечатывается носом в ближайший фонарь. Себастиан подхватывает его, и чувствует, как сердце взрывается в груди. Он затаскивает Кларингтона в машину и под пьяный бред, в который даже не вслушивается, довозит до Далтона. Затем, укромными путями проводит по территории школы незамеченным прямо в комнату Хантера. Себастьян пытается уложить его в кровать, но сам укладываемый явно против такого поворота событий - Хантер, твою мать. Не упрямься. Я тебе не мамочка, колыбельную не спою, - говорит Смайт. Непривычно видеть такого Хантера, такого легкомысленного, пьяного, такого... доступного? - Ты - ик - моя мамочка? - бормочет Хантер и смеётся над одной ему ведомой шуткой. - А ты меня поцелуешь на ночь? - Хантер нет, ложись в кровати и спи, - настаивает Себ. - Я тебе не нраавлюсь? - сразу же обижается он. - Ох, да ты бы знал, как я люблю тебя, но не сейчас, - с удивлением Себастьян понимает, что сказал это вслух. - О черт. Будем надеяться, ты ничего не вспомнишь завтра. А Хантер с хитрой улыбкой уже тянется за поцелуем. "А пошло оно все," - думает Бас и отвечает ему, пытаясь вложить в поцелуй все то, что никак не мог сказать. К его удивлению, у поцелуя нет алкогольного вкуса: если Хантер был так пьян, что не смог даже пройти по прямой, то он выпил, наверное, около моря. Себастьян отстраняется и недоуменно смотрит на Кларингтона. - Мне нужно было проверить, - пожимает плечами тот. - Я люблю тебя. Не хотел признаваться вслепую, вдруг я для тебя просто друг? А я хороший актер?... Смайт перестал слушать где-то после "я люблю тебя", а Хантер все продолжает говорить. Он всегда много говорит, когда нервничает. Себастьян любит эту его черту. Себастьян любит всего Хантера, целиком. И теперь он знает: это взаимно.