Our Way Out.

Короткий стон слетает с его губ, выскальзывая, словно сладчайший мёд, и растворяясь в воздухе. Зейн принимает это за хороший знак, и продолжает срывать с них одежду, не прекращая поцелуй, и не обращая никакого внимания на окружающий мир. Его кожа словно вспыхивает, каждый её миллиметр горит желанием, ведь руки Лиама бродят по его телу без малейшего стыда или опасения. Они прикасаются друг к другу, дарят страстные поцелуи и шепчут, как сильно они друг друга любят, в тишине пустого дома Зейна. Они так долго ждали этого момента, когда они могут побыть наедине, и никто им не помешает, ведь вокруг не будет любопытных глаз или раздражающих звуков, и никакого риска быть замеченными. По крайней мере, Зейн так думал. - Что, черт возьми, здесь происходит? - голос раздается через весь дом, как только сердитый и разгневанный отец Зейна врывается в гостиную. Не дожидаясь никаких объяснений, мужчина хватает Зейна за воротник и стягивает его на пол, подальше от Лиама. - Папа, мы просто... мы не... - пытается сказать Зейна, но всё безнадежно. Он не может придумать приличное объяснение, ведь его мысли всё ещё затуманены, а его отец стоит над ним, словно тюремный охранник из Освенцима. - Убирайся, - говорит мужчина Лиаму, который выглядит ужасно напуганным, но он всё же посылает Зейну взгляды, которые говорят больше, чем слова. "Мне страшно, но я знаю твоего отца, и я не оставлю тебя с ним наедине" - Просто уйди, - бормочет Зейн, глядя прямо на Лиама, и надеется, что в его глазах невозможно прочитать то, что он на самом деле хочет сказать. Ему ужасно страшно, ведь он не знает, что сейчас произойдет. Он готов разрыдаться, но он сдерживается, потому что Лиам всё еще здесь, и Зейн не хочет, чтобы он видел, как он разрушается. Они встречались в тайне от всех, зажимались в укромных уголках и прятались за школьными шкафчиками, потому что Зейну даже страшно было подумать о том, что будет, если их поймают. Это похоже на чью-то злую шутку, ведь вся эта конспирация и их осторожность были напрасными. Отец Зейна должен был целый день провести на работе, но каким-то образом, он оказался дома в тот самый момент, когда Зейн с Лиамом были совсем не осторожны. Лиам уходит с опущенной головой и расстегнутой рубашкой. Дверь закрывается, отец Зейна вытаскивает ремень и начинается пытка. Раньше такого никогда не было - физического насилия - но Зейн предполагал, что рано или поздно, это должно было случиться. Его отец уже морил его голодом и запирал в комнате на несколько дней, когда, на его взгляд, Зейн вёл себя "неправильно". А ремень - еще одно наказание, которое отец может добавить в свой список. Но его слова ранят гораздо сильнее, чем ремень, (ты отвратителен, ты позор для нашей семьи). Кровь медленно начинает сочиться из его ран, и надежды Зейна на то, что отец прекратит это насилие, умирают, когда он безжалостно наносит самый сильный удар, (как ты мог так со мной поступить?). Слёзы стекают по его щекам, в то время, как отец продолжает издеваться над ним, но Зейн умудряется чувствовать себя чуточку счастливым из-за того, что Лиама здесь нет. Он это выдержит, он может вынести всё, что преподнесёт ему собственный отец - всё ради Лиама. Он выдержит это, раны заживут и через несколько месяцев его отец обо всём забудет, и Зейн сможет жить дальше. Если это будет гарантировать, что Лиам в порядке, он сможет всё выдержать. - Ты, и твой грязный дружок, отвратительны! Я должен просто прикончить вас обоих, - говорит отец Зейна перед тем, как нанести последний удар и уйти из гостиной, оставив своего единственного сына лежать на полу и истекать кровью. - Нет, - слово вырывается из него словно рыдание, и Зейн обхватывает руками колени, прижимает их к груди, и плачет, не имея возможности остановиться. Зейн мог бы продолжать терпеть всё это, если бы он был один, но он не может дальше жить, зная, что его отец может сделать что-нибудь с Лиамом. Не важно, что слова его отца могут не означать ничего, кроме глупой угрозы - Зейн ведь не может знать наверняка, так что он не может рисковать. Он не может рисковать безопасностью Лиама. Мучительно медленно он поднимается в свою комнату, где лежит его телефон. Он не знает, что делает, но он понимает, что прежде всего ему нужно услышать голос Лиама. - Зейн! Ты в порядке? - Я... Ли, он ударил... Я не могу, - он почти готов снова разрыдаться, но он останавливает себя, прикусив зубами кулак. - Что случилось? - Лиам голос звучит тише, будто он уже знает ответ. Следующие слова намного труднее сказать, чем Зейн ожидал, но он всё равно говорит: - Он бил меня ремнем, - и затем, прежде чем Лиам успевает что-либо сказать, следующие слова вырываются из него, - Я не могу так больше, Лиам. Я не могу. - О чем ты говоришь? - Я не могу... Я должен..., - говорить об этом в тысячу раз труднее, чем думать, и Зейн снова близок к истерике. - Ты бросаешь меня? - спрашивает Лиам дрожащим голосом, и Зейн смеётся над его вопросом. - Нет, конечно, нет, - Зейн скорее умер бы, чем расстался с Лиамом, ведь он - единственное хорошее в его жизни. На самом деле, это как раз и является его планом. - О. Но тогда о чём ты.... - внезапно Лиам всё понимает, и уже кричит в трубку. - Нет, Зейн, ты не можешь... ТЫ НЕ МОЖЕШЬ! Зейну приходится отстранить от себя телефон, потому что кричащий голос Лиама может разорвать его барабанные перепонки. - Другого выбора нет. Я больше не могу так, Лиам. Он угрожал тебе. Он сказал, что прикончит нас обоих. Некоторое время на линии стоит тишина, видимо, Лиаму требуется время для раздумий. - Тогда мы убежим вместе, - наконец говорит он, с такой несвойственной ему твердостью и уверенностью. - Что? - Собирай вещи, мы уезжаем. Только вдвоем. - Мы не можем, - говорит Зейн, хотя его сердце уже наполняется слепой надеждой. - Куда мы поедем? - У меня есть тетя в Шотландии. Она может предоставить нам дом на некоторое время. - Лиам, мы не можем сидеть на шее у твоей тёти, у тебя есть семья и у меня есть семья. - Мы можем. Мы найдем работу, а через несколько месяцев мы оба будем уже совершеннолетними. Мы купим дом и будем жить далеко от этого монстра, которого ты называешь отцом. Пожалуйста, Зейн. Ты ведь сам сказал, что он прикончит нас обоих, так что мы можем убежать пока есть шанс. Когда Лиам заканчивает свою речь, Зейн не знает, что ответить, так что он озвучивает первую вещь, пришедшую в его голову. - Я не могу идти. - Что? - Моя спина. Я не могу идти. - Ты сможешь собрать вещи? - Да. - Тогда я буду у тебя через 20 минут. Мы заедем в школу чтобы кое-что забрать и затем мы уедем и никогда не вернемся, окей? Слова "но у тебя есть семья" застревают в его горле, ведь как бы сильно он не ненавидел себя за то, что забирает Лиама у его семьи, он также понимает, что в одиночку ему не справиться. Зейн эгоистичен, но более того, он напуган. Он не спрашивает, что им нужно забрать в школе, так как не рассчитывает на ответ. Они прощаются друг с другом и Зейн поднимается с пола, чтобы взглянуть на себя в зеркало. Его спина выглядит хуже, чем он ожидал. Слишком много крови, слишком много ран. Зейн думает, что они никогда окончательно не заживут. Он промывает раны водой и антисептиком, это чертовски больно и он кусает свою губу, пока она тоже не начинает кровоточить. Зейн освобождает свой рюкзак и заполняет его одеждой, некоторой едой и деньгами, которые он нашел, (к сожалению, их не так уж много). Он понятия не имеет, что он делает, но, по крайней мере, он не сидит без дела. Отец Зейна сидит в своем кабинете, когда Лиам подъезжает к его дому, и поэтому он не слышит, как его сын, прихрамывая, выходит из дома. Уходит, даже не оглянувшись. А может быть он всё слышит, и только радуется тому, что его позорный сын наконец их покидает. Зейн не знает. Он понимает, что ему плевать. - Черт, - говорит Лиам и подбегает к Зейну, чтобы помочь ему спуститься. Он забирает его рюкзак и аккуратно провожает Зейна к машине, подальше от дома, в котором он подвергся насилию. - Мне так жаль, Зейн. - Всё в порядке, - отвечает Зейн, мягко улыбаясь. - Давай просто уедем. Они едут в школу в тишине, не считая некоторых стонов Зейна, который не может сесть так, чтобы не было слишком больно. Лиам так отчаянно хочет ему помочь, он хочет обнять его и никогда не отпускать, он хочет найти отца Зейна и убить его, чтобы его грязные руки больше никому не причинили вреда. Он хочет убедить Зейна в том, что всё будет в порядке, но он сам в этом не уверен, а Зейну сейчас не нужны такие неуверенные обещания. Лиам рад тому, что его семье больше не придется его терпеть. Может отец Зейна и был олицетворением самого дьявола и превращал его жизнь в ад, но и Лиам тоже не был счастлив в своей семье. - Я сейчас вернусь, - говорит Лиам, припарковывая машину около школы, и Зейн коротко кивает ему в ответ. Школьный коридор почти пуст, за исключением некоторых учеников, собирающихся уходить домой после дополнительных занятий. Лиам подходит к своему шкафчику и даже не смотрит по сторонам, когда вытаскивает бумажный пакет из дальнего угла. Наконец он в его руках, и Лиаму хочется прыгать от счастья. Его тело наполняется энергией, и он готов кричать, ведь он наконец-то может осуществить то, к чему так долго готовился. Лиам так сосредоточен на своих действия, что не замечает подошедшего к нему брюнета: - Эй, Лиам, чего делаешь? Голос принадлежит Луи Томлинсону, одному из тех людей в школе, с кем Лиам может поговорить и даже назвать своим другом. - Я..., - Лиам собирается соврать - сказать, что он собирается прогуляться/ничего не делает/чистит свой шкафчик/ищет учебник по физике. Но затем он вспоминает, что ему больше незачем лгать, ему и Зейну больше нечего скрывать. - Уезжаю. - Уезжаешь? Куда уезжаешь? - Как можно дальше, - говорит Лиам и загадочно улыбается, а затем, наверное потому, что он больше никогда его не увидит, он обнимает Луи, и быстро уходит прочь. - Что это? - спросит Зейн, когда Лиам вернется в машину с бумажным пакетом, в котором находятся пять тысяч долларов наличными, и тогда Лиам ответит: - Наше свободное будущее.