по-человечески

Двуликий был… странным. Пугающим. Недосягаемым. Юджи знала, как держать это чудовище, материальное, мать его, чудовище (ну знаете, Эдди Броку такое и не снилось) под контролем. И абсолютно не понимала, как бороться с этим проклятьем внутри себя. И нафига бороться? Все равно ж они пока в жесткой ничьей застряли и только нервы друг другу трепят. Сукуна с умилением и некой трогательной язвительной заботой зовет Итадори «дружочек». И от этого тупого прозвища хочется то ли выть, то ли в рожу проклятью плюнуть. Выть на глазах у этого монстра не хочется, а в рожу плюнуть — надо постараться. Юджи зовет его — скотиной, сволочью, муднем и чудовищем, под настроение. Конструктивный диалог у них все еще откровенно не клеится. На коже проступают черные линии-узоры, Рёмен сволочно смеется в голос, а Юджи… Юджи чувствует, как тело наполняется силой и это от чего-то пьянит и возбуждает. Она наблюдает за происходящим словно сквозь толстое стекло и пристально смотрит за тем, чтобы все не вышло из-под мнимого контроля. — Что, дружочек? Нравится вид? Нравится. Только не вид и не сила. А нечто иное. И понять, что же это за «нечто» никак не выходит. Итадори подумает над этим позже. — Хватит рвать мои спортивные лифчики, мне дорого обходится твое желание раздеться. Как будто это кого-то остановит. * Сначала ее запугивают, потом пытаются приласкать. Рёмен то устраивает пепелище в душе, то льет сладкую ложь и сыпет обманчивыми обещаниями, да так ласково, что хочется вроде и повестись на провокацию, только вот, у Юджи голова на плечах не просто так. — Ну же, ты же умная девочка, — вокруг тьма чужого владения, кости хрустят под подошвой алых кроссовок, здесь чертовски холодно, так что волоски на руках встают дыбом, а изо рта вырывается облачко пара… и так странно ощущаются чужие неестественно горячие руки на своих плечах и одновременно на своей талии. Много рук, точно… Двуликий мужик с прикольчиком и ни одним, как показала практика. Юджи тяжело вздыхает и улыбается почти мило в ответ на лживые речи, прежде чем с размаху ударить лбом о лоб Двуликого. И вот драка снова продолжается… Итадори знает, что она не большого ума, что она человек катастрофа и что она вряд ли доживет до мирной старости (теперь то уж точно, тут задача не помереть в одиночестве). Но вестись на откровенное вранье проклятия она не хочет. Она стабильно не высыпается который месяц... * Сукуна словно испытывает границы дозволенного. Где же черта, когда его сосуд сломается и поднимет белый флаг… Только Итадори Юджи прочная, как внутри так и снаружи. Не пробьешь как не старайся. Где треснет, там тут же заклеит изолентой и пойдет дальше, взяв на вооружение, на какую провокацию вестись нельзя. Девчонка... хотя пол дело вторичное в данной ситуации. Нежно розовые волосы по плечи, чуть тронутая загаром кожа, угловатые широкие плечи, как у пацана, красивая полная грудь, подтянутое тело бойца или воительницы и крепкие бедра. В старые времена сказали бы, что девушка с такими бедрами может родить хороших детишек. Раньше. Смешно думать о том, что бы сказали о его сосуде раньше. Рёмену почти смешно. Рёмен же изначально думал, что девчонку можно припугнуть и она сломается. Отдаст контроль без возврата и все будет как по маслу. По маслу идет ровно счетом ни черта… Итадори по-человечески непрошибаема и упряма. Запугать ее не выходит. Хоть скаль зубы до бесконечности. Ломай ее на пополам во снах и ни черта не добьешься. Сотня другая кошмаров, вырванное сердце в довесок и откровенное издевательство над этой бестолковой душонкой. Ломайся, ломайся, ломайся, ну же… давай! Юджи смеется Королю проклятий в лицо громко и заразительно, вытирает рукавом желтой толстовки кровь с лица и смотрит своими невероятными глазами так, словно убить может. Не может. Но пытаться никто не запрещал, да и… отчаянные смельчаки-идиоты и наглые решительные глупцы среди людского рода всегда были небольшой слабостью Сукуны. * — Я не оставлю тебя одну. Итадори чувствует демона под кожей. Внутри себя. Везде. Она знает, что это всего лишь трюк, но ощущения, пускай и во сне слишком реальные. — Ну же, дружочек… Ласково, жарким шепотом на ухо, так пошло и стыдно. Хочется отмахнуться, но собственные конечности не слушаются. Сердце стучит оглушительно громко, пока чужие наглые руки беззастенчиво изучают ее тело. Это нечестно. И грязно. Тогда почему же так приятно? Самой себе не хочется отвечать на этот вопрос. Как и на многие другие вопросы, связанные с ее неожиданным соседом по телу. — Юджи. Отдашь мне контроль? Здесь жарко и душно, под ногами не хрустят чужие кости (под ногами ощущается мягкий мех неизвестного зверя, шкура у кровати, как помпезно!) и нет никакого отвратительного трона. Здесь есть огромное царское ложе и камин, единственный источник света, но не единственный источник тепла. Черные длинные когти цепляют край футболки… — Итадори, да или нет? Попытка хороша, да и у иллюзорного камина рядом с царской ложей так и тянет ляпнуть, мол, делай, что хочешь. Бурная подростковая фантазия подкидывает пару картинок на тему «что хочешь». Юджи до боли сжимает кулаки и наблюдает за тем, как рвется на части любимая серая футболка для сна. — Ну, конечно же… — откидывая голову на чужое плечо тихо произносит девушка. Ее взгляд пересекается с алым, горящим похотью и желанием, взглядом Короля проклятий и еще до того, как она открывает рот и произносит свой ответ, Юджи понимает, Рёмен знает, что именно она ответит, но не разочарован этим. — Нет.