Послевоенные будни в Малфой-мэноре

      Нарцисса пошла в любимый часовой магазин, где продавали самые качественные и дорогие часы в Англии. Она хотела сделать Генри подарок, ведь он так потратился на ужин с ней. Она ходила вдоль прилавка, выбирая самые утончённые и роскошные часы. Её взгляд остановился на одной модели.       — Добрый день, миссис Малфой! Ищете что-то для Драко? Прекрасный выбор! Это наша новая молодёжная коллекция, — щебетала продавщица.       — Да, Драко навестит нас на каникулах. Он уже взрослый мальчик, пришло время носить вещи по статусу, — ответила Нарциссу, желая придушить назойливую женщину.       — Полностью с вами согласна! Настоящего мужчину видно по обуви и часам, а эти — работа наших швейцарских коллег. Говорят, их даже Авада не берёт. Вы нас знаете, мы даём пожизненную гарантию на наши изделия.       Впервые шоппинг не доставил Нарциссе удовольствия. Она ощутила какое-то липкое мерзкое чувство, когда выкручивалась перед продавщицей. Будто она была виновата перед этой простолюдинкой!       — Они очень красивые, — сказал Генри.       Нарциссе показалось, что у него в глазах слезы. Он страстно ее поцеловал.       Затем, то под одним предлогом, то под другим, Нарцисса подарила ему запонки, дорогое самопишущее перо и булавку для галстука. Ей доставляло острую радость делать ему подарки.       — Так ужасно, что я ничего не могу тебе подарить, — сказал он.       — Брось, мне не нужны от тебя подарки.       После ночи, которую они провели вместе вслед за ужином в ресторане, Нарцисса наконец призналась себе, что влюблена. Это открытие ее потрясло. И все равно она была на седьмом небе от счастья. Она хотела бросить всё и уехать с ним далеко и надолго, наслаждаться закатом и рассветом, пить вино и гулять целыми днями. Только всё это было в мечтах, Нарцисса прекрасно понимала, что её любовник не сможет её финансово обеспечить, а жить в какой-то каморке после роскошного поместья она не собиралась.       Нарцисса старалась аккуратно, чтобы никто ничего не заподозрил, знакомить Генри с высокопоставленными лицами. Ему доставляло удовольствие знакомиться с людьми, которых он знал только по колдографиям в газетах. Нарцисса уже увидела, что он немного сноб и что первое впечатление было весьма обманчивым. Генри не был настолько робок и стеснителен, как хотел ей показаться, но вызывал в ней непонятное сострадание. Он всегда, как это свойственно юности, был в приподнятом настроении, и Нарцисса впитывала его веселость с такой же жадностью, с какой котенок лакает молоко. Нарцисса поняла, что её привлекло в нём — молодость. Сама она давно перестала ощущать себя нужной и любимой. Сын был далеко, а муж вполне справлялся сам и не сильно нуждался в её обществе. А ей хотелось любить и отдавать кому-то свою любовь и свое внимание, чувствуя себя при этом не на сорок два, а на двадцать два.       Чувства подсказывали Нарциссе, что она не должна признаваться Генри в своей любви. Она постаралась дать ему понять, что не имеет никаких притязаний, он сам себе хозяин. Она держалась так, словно все происходящее между ними — пустяк, которому ни он, ни она не придают особого значения. Но она делала все, чтобы привязать его к себе. Генри любил знатных персон, и Нарцисса старалась знакомить его с ними. Генри хотел развиваться, Нарцисса, окутанная чарами, водила его на выставки и рассказывала то, что сама знала и учила с детства. Она аккуратно добывала для него приглашения на благотворительные балы и приёмы.       Генри старался быть полезным во всём. Он стелился перед Люциусом как мог, стараясь во всём ему угодить. Нарциссе не нравились послушные интонации Генри при разговоре с Люциусом. А Люциус лишь посмеивался над Генри, стоило тому покинуть поместье. Неприкрытая лесть его не радовала, а скорее смешила. Нарцисса бы хотела намекнуть любовнику, что не стоило так открыто подлизываться к её мужу, тот всё равно подобного не оценит. Ей почему-то было очень стыдно, когда Генри, подобно верному домовику, осыпал Люциуса комплиментами и не гнушался подхалимством. И ещё Генри боялся Люциуса до дрожи в коленях, и было понятно почему.       — Мистер Блунт, я бывший Пожиратель Смерти, а ещё я владею компанией по производству древних артефактов. Я знаю, сколько требуется времени, чтобы стабилизировать магию в поместье, — сказал Люциус спокойным равнодушным тоном. Но Нарцисса знала, что стояло за этим напускным холодным видом, и отчасти понимала Генри, который тут же начал оправдываться, стоило тому услышать твёрдое "Пожиратель Смерти".       — Понимаете... я не совсем опытен... я аккуратен и стараюсь... как только...       — Чтобы через пять дней всё было готово. Лично проверю, — отчеканил Люциус. Нарцисса знала, что тот вдоволь насладился видом запуганного юноши и потешил своё самолюбие. А вот Генри стал болезненно-бледным и ещё долго не мог прийти в себя.       Люциус быстро приходил в норму. Он затеял глобальный ремонт в кабинете, стал постоянно спорить с магами-бизнесменами, которые мысленно списали его со счётов, решив, что Люциус "потерял хватку". Нарцисса стала узнавать своего мужа, который испытывал удовольствие, проводя переговоры и заключая контракты на крупные суммы. Вместе с этим Нарцисса тревожилась: она прошла все круги Ада, чтобы наконец их семья зажила спокойно, и теперь Люциус опять ввязывался в авантюры, пусть и финансового характера. С одной стороны, она радовалась, что муж стал похож на себя прежнего, но, с другой, она стала себя чувствовать совсем бесполезной.       — Нарцисса, нам нужно поговорить, — сказал Люциус.       Нарцисса не спрашивала, как у Люциуса дела с психологом, но если он не ворчал и продолжал ходить, значит всё было хорошо. Но вот серьёзный тон Люциуса не предвещал ничего хорошего.       — Что-то случилось?       — Ты тратишь слишком много денег. Что ты покупала в последнее время?       Нарциссе не понравились ни вопрос, ни интонация, с которой он был задан. Нарцисса помнила, что Люциус ей говорил про небольшую дыру в бюджете, но она не считала нужным отчитываться за покупки. Тем более это была забота Люциуса — следить за деньгами. Нарцисса скандала не хотела, да и не говорить же, что потратила неприличную сумму на подарки любовнику.       — Люциус, я прекрасно понимаю твоё недовольство, и я помню твоё предупреждение насчёт нашего финансового положения. Но... я так давно себя не баловала, особенно во время войны.       Нарцисса не забыла мягко опустить взгляд и пробормотать последние слова, словно извиняясь и попрекая. Все отговорки, касающиеся войны, работали безотказно. Обычно Люциус тяжело вздыхал и забывал про неприятный разговор, ощущая вину. Но не сегодня.       — Прекрати мной манипулировать. Я задал простой вопрос и хочу такой же ответ.       — Я не манипулирую, я просто сказала, что давно себе ничего не покупала, — Нарцисса смутилась.       — Ты всегда так говоришь. Ты пытаешься сыграть на чувстве вины, а мне уже порядком надоело ощущать вину за то, что я не могу изменить! Вначале я был готов простить подобные слабости, но у всего есть предел!       Нарцисса не могла поверить, что её маленькая манипуляция была замечена, и, что самое ужасное, что Люциус о ней знал и просто позволял ей играться.       — Я — сын политика, который сверг министра. Я — правая рука Волдеморта, когда-то был председателем Попечительского Совета. Я знаю все эти манипуляции и сам их активно пускаю в ход. Но я и подумать не мог, что подобным будет пользоваться моя жена! Я никогда не упрекал тебя за траты, никогда не требовал отчётов и не просил чеков. Я даже твою выписку с банка не смотрю. Впервые в жизни я попросил побыть чуть менее расточительной! И в ответ я получаю упрёк, что из-за меня была война, было захвачено поместье и у тебя не было возможности купить новую мантию! Мне казалось, что вопрос с войной мы уже закрыли. Или нет?       Этот психолог явно не помог, а только усугубил ситуацию. Раньше Люциус бы промолчал и виновато посмотрел, а теперь он устраивал скандал, попрекая её в манипуляциях. И Нарцисса не знала, что ответить на подобный выпад.       — Закрыт, но...       — Тогда не надо при каждом удобном случае её упоминать! Я признаю свою вину, но это не значит, что я буду всю жизнь вымаливать прощение и бояться сказать лишнее слово или что-то попросить! Манипуляции характерны для политики, интервью, но не для семейной жизни. Мне казалось, что мне можно признаться в тратах и тому подобном. Или я похож на тирана, который отчитывает за каждый сикль? Можешь не отвечать.       Люциус ушёл в кабинет, а Нарцисса так и осталась в гостиной, не зная, как исправить положение. Она не любила скандалы. В такие моменты атмосфера в доме всегда нагнетающая и мрачная. Напряжение висело в воздухе. И она отчётливо понимала, что виновата и не стоило так часто прибегать к подобным трюкам, но что она сейчас могла сказать? Не признаваться же в измене. Надо было изначально тратить деньги из заначки, но она и подумать не могла, что Люциус станет так тщательно следить за бюджетом. Впрочем, она была готова отчасти с ним согласиться: на Генри она потратила довольно круглую сумму.       Со всей этой этой суматохой она забыла просмотреть почту. Нарцисса бегло просматривала каталоги и газеты, старательно не обращая внимания на "Ежедневный Пророк". Видел Мерлин, у неё и без Риты Скитер драмы в жизни хоть отбавляй. Взгляд Нарциссы зацепился за простенький белый конверт. Проверив его на наличие сглазов и проклятий, Нарцисса открыла его.       Последним, что ожидала увидеть Нарцисса в утренней почте, было письмо от Андромеды. Последний раз они виделись десять лет назад при не самых приятных обстоятельствах. Тогда Нарцисса столкнулась с ней в ателье, но гордо прошла мимо с Драко под ручку, даже не поздоровавшись. Сейчас она понимала, что это было по-детски глупо, особенно теперь, когда из родни никого не осталось, кроме дальних родственников.       В письме Андромеда просила о встрече, что удивило Нарциссу. Ясно было одно: сестре что-то нужно. Уж точно не из родственных чувств она вспомнила о младшей сестре спустя столько лет. Нарцисса могла бы быть тактичной и назначить встречу на нейтральной территории, но, решив, что сейчас она хозяйка положения, она пригласила её в Малфой-мэнор. Если Андромеде действительно что-то нужно, она и в Запретный лес аппарирует.       Вначале Нарцисса немного оробела перед сестрой, которую жизнь явно потрепала. Андромеда растеряла весь свой лоск и очарование и стала походить на самую обычную посредственную неухоженную женщину. Она носила старую и мрачную одежду, что было совсем не похоже на ту сестру, которую она знала. Нарцисса отметила морщины на её лице и пряди седых волос. Наверное, сказалась боль от потери супруга и дочери. Повторив про себя, что сейчас они на её территории, Нарцисса собралась с духом.       — Честно говоря, я очень удивилась твоему письму. После стольких лет. Чем могу быть полезна?       Нарцисса, как и подобало хозяйке, позвала Андромеду за стол и предложила чай со сладостями. Она видела, что сестре было неуютно, и даже немного пожалела, что не назначила встречу в каком-то кафе.       — На самом деле, мне нужен твой супруг. Но я решила, что будет правильнее сначала поговорить с тобой.       Нарцисса была обескуражена и заинтригована. Она знала, что Андромеда недолюбливала Люциуса, а после войны явно считала его врагом, купившим всё на свете. И тем интереснее был её мотив. Что её могло привести сюда, в ненавистный дом, бывший штаб Пожирателей Смерти, к бывшему Пожирателю и его супруге?       — И зачем тебе понадобился Люциус?       Нарцисса заметила, как Андромеда еле-заметно скривилась, стоило ей произнести имя мужа. Андромеда всем своим видом показывала, насколько ей был неприятен дом и его хозяин. Конечно, она думала, что Нарцисса не заметит лёгкого пренебрежительно жеста или спустит его с рук. Но Нарцисса заметила и почувствовала, словно оскорбили не её мужа, а её саму. С годами эта мерзкая привычка так и не прошла.       — Прекрати вести себя так, словно делаешь одолжение, — отчеканила Нарцисса.       — Ты не понимаешь...       — Нет, это ты не понимаешь. Насколько я поняла, тебя нужна помощь Люциуса. И, видимо, нужна настолько сильно, что ты вспомнила о моём существовании и переступила через все свои глупые принципы. Так раз ты пришла сюда, будь добра проявлять уважение к этому дому и его обитателям. В противном случае ни со мной, ни с моим мужем диалога не получится.       Повисло молчание. Потом Нарцисса добавила:       — Конкретно тебе мой муж ничего не сделал. Он не убивал твою семью, он никого не убивал, что подтвердил допрос под Вертисариумом. И ни я, ни он не будем нести ответственность за то, что делали другие Пожиратели Смерти.       Нарцисса просто не могла слушать речи про "разные стороны баррикад" и прочее. Некоторые особо одарённые люди с чего-то вдруг решили, что Малфои теперь будут перед всеми кланяться, чуть ли не на коленках вымаливая прощение за сделанное и не сделанное. И каково же было удивление многих, когда они не стали судорожно швырять деньги в благотворительность и давать слезливые интервью. Они сделали только одно заявление, обозначив свою позицию: "Мы против убийств и насилия, но мы не отрекаемся от своих ценностей". Люциус не начал судорожно вести дела с магглорожденными и разбрасываться модными толерантными высказываниями, как делал Нотт. О том, чтобы организовать приём в поместье и позвать туда их, не было даже и речи. Во-первых, все всё равно бы прекрасно понимали, что это сплошное притворство, во-вторых, со стороны выглядело бы донельзя глупо, если бы Люциус начал вести дружбу с магглорожденными и резко бы позабыл о своих корнях и приоритетах.       Андромеда поумерила свой пыл и вспомнила, что она слизеринка из рода Блэк. Как бы ей ни хотелось, пришлось взять себя в руки.       — Я хочу переехать в наш родовой особняк, — заявила Андромеда.       Когда Нарцисса решила, что жизнь сестры была несладкой, она и подумать не могла, что всё было настолько плохо. Андромеда сейчас работала колдомедиком, в военное время она также была колдомедиком и лечила раненых. Когда закончилась война, она осталась с Тедди. Не было ни мужа, ни дочери. Андромеда жила в каком-то старом маленьком домишке, который, по меркам Нарциссы, стыдно было назвать домом. Андромеда работала круглые сутки, оставляя Тедди с Уизли. Андромеда забыла о себе, для неё было важно обеспечить ребёнка, но после войны экономическое положение страны было не самым лучшим, и платили не так много.       — А как же твои принципы? Тебя выжгли из гобелена! И ты поклялась, что больше никогда не переступишь порог этого дома, — напомнила Нарцисса.       — Счастье Тедди для меня дороже, в этом старом доме не место ребёнку, тем более когда есть возможность переехать в особняк. Ты бы ради Драко и не такое сделала.       — Соглашусь. Но причём тут мой муж?       — Особняк меня не пускает. Я вызывала авроров, они сказали, что родители поставили какой-то блок или артефакт. Что-то в этом роде.       — И всё равно не понимаю. Есть специальные службы. В Аврорате целый отдел ликвидаторов проклятий!       — Они сказали, что это древняя магия на крови. А в подобных родовых вещах наши службы не сильны.       Нарцисса была готова расхохотаться Андромеде в лицо. Всю жизнь Нарцисса говорила о соблюдении традиций, о чистокровных ценностях и важности сохранения рода, но многие магглолюбцы крутили пальцем у виска, называя её отсталой и закостенелой. Люциуса вообще сравнивали с маггловскими террористами и фанатиками. А теперь, когда возникла проблема с родовой магией, её некогда принципиальная и правильная сестричка просила помощи у её мужа.       — Я обсужу это с Люциусом, но не могу ничего гарантировать.       Мерлин, как она невовремя поругалась с мужем! Но Нарцисса уже заранее решила, что откажет. Она считала, что сестра и ребёнок непонятно от кого не достойны жить в поместье Блэков. Тем более родители завещали поместье ей и Белле, так что по закону Андромеда не могла претендовать даже на сарай. И уж точно она не станет рисковать мужем ради прихоти блудливой сестры. Нарцисса знала своих родителей, и с них сталось бы наложить проклятие или что-то похуже, лишь бы не впустить Андромеду в дом. Безопасность мужа ей гарантировать никто не будет, а рисковать ради счастья неизвестного ребёнка просто глупо.