Что бы ты съела в последний день своей жизни?

Что бы я съел в последний день моей жизни? — странный вопрос, которым я задавался каждый день, наверное, даже не осознавая всей его серьёзности. Вопрос, определённо, заставивший сесть тебя в каплю. Не знаю, что подтолкнуло меня тогда с тобой заговорить. Было ли это чистое любопытство? Или нечто большее? Не знаю. Но одно я точно знаю: в тот день, при виде тебя, что-то во мне замкнуло. Я был уверен: после этой встречи моя жизнь уже не будет прежней. Наша встреча стала перезагрузкой моей жизни, своеобразной точкой невозврата… * * * Тогда был солнечный летний день, такой же как ему предшествующие. Солнце сияло уже высоко в небе, напоминая, что уже полдень. Лёгкий ветер проникал в коридор больницы через приоткрытое окно. Я сидел на диванчике около своей палаты, без особой заинтересованности смотрел на проходящих мимо меня людей, скорее от нечего делать. Тогда я увидел быстро приближающуюся к моему диванчику фигуру. Это была девушка… Хотя нет, девочка, наверное, лет тринадцати. —Ми… Мидзукава… Шу-Шуичи, — говорила она остановившись около меня, жадно глотая воздух, наверное, бежала сюда. — Тебя это… На массаж позвали, кабинет 305. —Хорошо, спасибо. — он встал и ушёл, а я только сейчас заметил, что всё это время около меня сидел этот парень. После того, как Мидзукава ушёл, на его место села эта девочка. Она была такая… Маленькая и беззащитная. Наверное, про таких говорят: «они такие хрупкие, что боишься прикоснуться, что бы не сломать». Да, она действительно была хрупкой: тонкие, слабые руки, маленькие ладошки, худощавые ноги и узкая талия. Но при этом она была невероятно красивой: длинные чёрные волосы падали водопадом на хрупкие белоснежные плечи, переливаясь тёмно-синим цветом; миниатюрный нос и пухлые губки; чёрные ресницы обрамляли завораживающие фиалковые глаза; и под левым глазом красовалась маленькая родинка. Я не особо люблю рассматривать людей, но от неё, действительно, было сложно оторвать взгляд. Видимо, она заметила, что я долго на неё пялюсь, потому что слегка склонила голову на бок, смотря на меня, как бы задавая вопрос: «что-то не так?». Не знаю почему, но мне захотелось её спросить: —Что бы ты съела в последний день твоей жизни? — не выражая никаких эмоция спросил я. Она опешила от такого странного вопроса, но быстро собралась: —Даже не знаю. — смеясь ответила она, но почему-то в её глазах читался страх, который она умело скрывала за улыбкой. Я решил не обращать на это внимания. —Я люблю есть и люблю готовить, наверное, поэтому я часто задаюсь этим вопросом. При этом всегда давая разные ответы: в последний день хотелось бы почувствовать вкус самого любимого блюда, или наоборот, наконец, решиться вспомнить вкус ненавистной тебе еды, а может вообще приготовить что-то новое и экзотическое… — договорить я не успел, потому что моя собеседница залилась смехом. —Хахах, п… Прости хаха. А ты интересный. Я- Ишигаки Мегуми, 16 лет. — она протянула мне руку, которую я тут же пожал, называя своё имя: —Мия Осаму, 16 лет. — я не сразу обратил внимание на её возраст, но потом дико удивился. — Стоп! Тебе 16? Ты моя ровесница? —Да… — сказала она, опустив голову и мигом помрачнев, но тут же собрала себя в руки и натянуто улыбнулась. — Мне часто не верят, когда я говорю свой возраст, наверное, из-за слабого и маленького тела. — она неловко почесала затылок. — Но я уже привыкла. Наш диалог прервала медсестра: —Мегуми-чан, тебе пора на капельницу. — медсестра смотрела на неё с некой заботой и нежностью, но в то же время с каким-то сожалением. —Да, Кейна-сан. — Ишигаки улыбнулась медсестре, а потом повернулась ко мне. — Заходи, если будет скучно, я в 409 палате. Так я и познакомился с этой интересной девушкой. Прошло около пяти дней общения с ней. Мы часто разговаривали с ней на разные темы: школа, музыка, волейбол, книги. Как ни странно, мне было приятно с ней разговаривать. Она была очень жизнерадостной, милой, забавной, временами даже вспыльчивой, но… Что-то в ней было загадочным. Думаю… Это были её эмоции, да. Временами я видел, что она скрывает свои настоящие чувства под маской. Она смеялась, когда в глазах читалась боль. Улыбалась, когда казалось сейчас заплачет. Но со мной она почему-то всегда была искренней, или это просто я хочу так думать. Мы в очередной раз находились у неё в палате. Она лежала под капельницей, а я сидел около неё и читал книгу. —Саму, помнишь твой вопрос? Ну, насчёт того, что бы я съела в свой последний день. —Угу — безразлично сказал я, не отрываясь от книги. —Н-да, ты как всегда немногословен. — тяжёлый вздох с её стороны. — Знаешь, я бы хотела попробовать что-нибудь, что ты бы мне приготовил. Я так растерялся, что выронил книгу. Никак не ожидал такого ответа. Это было даже приятно. —Для этого не обязательно ждать последнего дня, я могу…- договорить мне не дала зашедшая медсестра: —Мия, к тебе посетитель. — сказала она и как-то странно улыбнулась. —Можете его сюда позвать, пожалуйста? — мне просто было лень возвращаться в свою палату. Медсестра кивнула, и уже через несколько секунд в дверном проёме показался тот, кого я точно не хотел видеть. А именно мой брат, Ацуму Мия. —Саму! — набросился он на меня. И я поспешно его оттолкнул. — Я тебе мандаринки принёс, а ты, как посмотрю, не рад меня видеть. — брат надул губы и скрестил руки на груди, наиграно обидевшись. —Не говори мне, что ты флиртовал с медсестрой. — сказал я, уже поняв смысл той странной улыбки медработницы. —Я просто с ней поговорил, она, между прочим, милая девушка. —Цуму, ей двадцать пять лет. —Вообще-то двадцать шесть. — сказала Мегуми, напоминая о своём присутствии. —Саму, что это за прекрасное создание. Неужто у тебя, наконец, появились фанатки? — сказал Цуму, мерзко улыбнувшись. —Нет, Цуму, она не моя фанатка. —Юная леди, я покарён вашей красотой, не могли бы вы дать мне свой номер? — брат, как всегда, времени зря не теряет. Я посмотрел на Ишигаки и расплылся в улыбке. Вы бы видели, какую гримасу отвращения она состроила на комплимент брата. Она первая, кто так отреагировал на него. Эта девушка мне нравится всё больше и больше. Цуму понял, что ему тут ловить нечего и поспешно ретировался. —Кто это был? — поспешила черноволосая задать мне вопрос. —Мой брат-близнец, Ацуму Мия. — сказал я, слегка поморщившись. —Без обид, но он какой-то ммм… Даже не знаю как сказать. —Можешь не говорить, я понимаю. — Я тяжело вздохнул. Прошло ещё около трёх дней, и ко мне в палату бесцеремонно ворвалась эта маленькая жизнерадостная девочка: —Саму! Ты же знаешь какой сегодня день?! — сказала она, а глаза у неё прямо сияли то ли от счастья, то ли от нетерпения, а может от всего и сразу. —И какой же? — спросил я, не разделяя такого энтузиазма с Мегуми, но всё же не смог сдержать еле заметной улыбки, смотря в эти счастливые фиалковые глаза. —Фестиваль фейерверков, конечно же! — сказала она, удивлённая моей неосведомлённостью. —Боюсь, ты не сможешь увидеть его с территории больницы. — сказал я, посмотрев на неё, но вместо грусти и разочарования в её глазах, я увидел пляшущих бесят, и мне этот взгляд определённо не нравится. —Вот именно, Саму, мы должны сбежать из больницы. —Ты с ума сошла? —Не волнуйся, это только на один вечер, мы успеем до отбоя. —Нет, нет и ещё раз нет, посмотришь на него в следующем году. —Ну, пожаааалуйста, Саму, я должна увидеть его в этом году, обязательно. — она смотрела на меня таким умоляющим взглядом, вперемешку с некой грустью, что я просто не смог отказать. —Хорошо. — вздохнул я. —Спасибо! — крикнула она и повесилась мне на шею. —Всё, всё, успокойся уже. План мы решили осуществить сразу после ужина. Я одел вещи потеплее, так как на улице скорее всего холодно, и двинулся к черному ходу. Там мы договорились встретиться. Я не знаю почему, но чёрный ход всегда был открыт, поэтому мы решили сбежать через него. Простояв около минуты, я увидел приближающуюся ко мне фигуру. —Не хочешь одеться потеплее? На улице будет холодно. — спросил я, посмотрев на девушку, что сейчас стояла передо мной в одной только белой майке и пижамных штанах, в этом она всегда ходила по больнице. —Нет, идём уже. — сказала чёрноволосая в предвкушении. Я, ничего не ответив, двинулся по лестнице вниз. Через три минуты мы уже покинули территорию больницы и двинулись к метро. Через десять минут мы были у реки Сумида, где и должны запускать фейерверк. Ишигаки в предвкушении не могла устоять на месте. Она ходила туда-сюда, теребила шнурки на штанах, нервно покусывала губы. В очередной раз я не выдержал: —Успокойся ты уже. — я аккуратно схватил девушку за плечо. —Я спокойна. — сказала та. Тут же начал дуть ветер. За счёт того, что мы стояли около реки, нас обдувало бризом и стало ещё холоднее. Я посмотрел на Мегуми, которая вся сжалась от холода. Вздохнув, снял с себя олимпийку и повесил ей на плечи. —Говорил же, что будет холодно. —А ты? — она посмотрела на меня, теперь я стоял в одной футболке. —Мне не холодно. — соврал. Но я просто не мог смотреть на страдания этой интересной мне особы. —Спасибо. — еле слышно, смущаясь проговорила она. Я невольно улыбнулся. —Всё, смотри, твои долгожданные фейерверки начинаются. В небо взмыли несколько разноцветных искорок, за ними ещё и ещё. Они взмывали вверх и раскрывались в небе, подобно цветам. Невероятное зрелище, наверное. Почему «наверное»? Потому что я на них не смотрел, куда прекраснее для меня сейчас были глаза девушки, что стоит рядом со мной. Глаза, переливающиеся тысячью цветов, глаза полные радости, восхищения и какого-то детского счастья. Глаза наполненные озорством, невероятной любви к жизни, но в тоже время полные печали и боли. Я не знал почему её глаза всегда были такими противоречивыми. Но и никогда не пытался узнать. Почему? Ответ прост — я боялся. А вот чего я боялся — совсем другой вопрос, на который я сам не знал ответа. —Саму… Саму! — вывел меня из размышлений голос Мегуми. — Фейерверк закончился, идём. Нам надо вернуться до отбоя. —Да, идём. — мы начали движение в сторону метро. А после, от метро к больнице. —Тебе понравилось? — знаю, глупый вопрос, но я всё же решил его задать. —Да, это было невероятно! — воскликнула девушка. —Тогда обещаю, что свожу тебя сюда опять, в следующем году. — только после долгого молчания моей собеседницы я понял, что ляпнул. Черт, я же можно сказать на свидание её позвал. Идиот. Но тихий голос девушки прервал мои попытки самобичевания. —Я… Была бы счастлива. — сказала она с улыбкой, но в глазах опять читались страх и печаль. В этот раз даже сильнее обычного. Я хотел задать вопрос: «всё ли в порядке?». Но мы уже дошли до больницы. Тихо прокравшись, через чёрный ход, мы облегчённо вздохнули. Нас никто не заметил. Так мы и разошлись по палатам. Только лёжа на своей кровати, я вспомнил, что забыл забрать олимпийку. Но с мыслями: «завтра заберу» я провалился в царство Морфея. Утром, не дожидаясь завтрака, я заглянул в палату к Мегуми, но не обнаружил там ни её, ни её вещей. Это было очень странно, поэтому я подошёл к дежурной медсестре с вопросами о девушке. Та лишь с печалью в глазах отдала мне какой-то конверт и мою олимпийку. Терзаемый разными мыслями, я дошёл до своей палаты, сел на кровать, трясущимися руками вскрыл конверт и начал читать: «Саму, привет. Вероятно, когда ты будешь читать это письмо, меня уже не будет. Поэтому для начала, наверное, нужно извиниться, да? Прости, что не сказала. Дело в том, что я была больна. Чем именно, сказать не могу. Сама не знаю, собственно, как и врачи. Единственное, что я знаю — то, что моё тело саморазрушается. Это чем-то похоже на рак, но в то же время и не он. Врачи с таким никогда не сталкивались. Это какая-то новая болезнь. Хмм… выходит я — первооткрыватель? Хаха. Знаешь, когда я узнала, что мне осталось жить несколько месяцев, сначала я начала смеяться. Странно, да? Потом, когда до меня всё же это дошло, я начала плакать. Но в то же время радовалась. Знаешь чему? Тому, что у меня нет родителей и родственников, которые за меня бы беспокоились. Да, это был первый раз, когда я радовалась тому, что я круглая сирота. Со временем я смирилась со своей судьбой и решила наслаждаться последними моментами. Я спокойно жила в больнице, получала удовольствие от последних дней жизни. Точнее, думала, что получала удовольствие. Я пыталась не отказывать себе ни в чём. Я давала деньги медсёстрам и просила их покупать мне всякую вредную еду или какие-нибудь книги, даже игрушки. Я развлекалась и делала что хочу, но… Это не доставляло мне удовольствия, это был лишь самообман. И я продолжала строить вокруг себя иллюзорную картину наслаждения последними днями. Так продолжалось день за днём, неделя за неделей. Так было до встречи с тобой. Знаешь, твой вопрос застал меня врасплох. Ведь я, действительно, доживала свои последние дни. Помнится, тогда я рассмеялась, но этот вопрос мучал меня всё это время. Затем я всё же ответила тебе, что хотела бы попробовать, что-нибудь вкусное в твоём исполнении. Но даже после этого я думала: а чего я реально хочу? Но так и не смогла найти ответ до того самого момента. Момента, когда я стояла на берегу реки и смотрела фейерверк. Нет. Когда мы стояли на берегу реки, и мы смотрели фейерверк. Тогда я поняла, поняла, чего мне всё это время не хватало. Мне не хватало человека, с которым я проживу последние дни своей жизни. Мне не хватало тебя. Думаю, сейчас я, наконец, могу ответить на твой вопрос. Мне всё равно, что я съем в последний день своей жизни, главное, чтобы я съела это с дорогим мне человеком. Главное есть это с тобой. Так, что я могу уйти спокойно. Ведь свой последний день я прожила с самым любимым и дорогим мне человеком. Саму, спасибо, что сделал меня счастливой. Надеюсь и ты обретёшь своё счастье… » Слёзы градом сыпались из глаз, я не мог поверить, что её больше нет. Она всегда была такая жизнерадостная, продолжала улыбаться, несмотря ни на что. Так умело прятала эмоции. Даже я бы не заметил, если бы её не выдавали глаза. Как же сильно она страдала всё это время? Как ей было плохо? Ты всегда поднимала мне настроение, радовала меня лишь своим присутствием, я действительно, привязался к тебе. Найти своё счастье, говоришь? Я уже нашёл его… И только что потерял.