Неон дорогих витрин

Париж… это страсть в её истинной ипостаси. Париж — город с тысячей лиц, в котором оставалось лишь трепетать от величия, от изобилия роскоши и силы грации. Мимо проносились машины, мокрый асфальт блестел в свете их фар и отражал дрожащие стены домов. Неоновая вывеска, принадлежавшая бару напротив, сверкала, то и дело меняя цвет, создавая тем самым атмосферу сказочности. Ветер доносил оттуда приглушённые звуки музыки и возгласы пьяной молодёжи. Прислушавшись, можно было услышать, как в глубине зала скрипели половицы от тяжести тела танцевавшего там человека. Бет стояла неподалёку от бара уже около получаса, не шевелясь, даже боясь сделать шаг. Ледяные капли дождя стекали по лицу и по волосам, уже пробрались за ворот пальто, стекали по спине, но она не обращала на это внимания. Нужная ей гармония отсутствовала — уничтожена, убита прожжёнными мыслями, которые в последнее время довольно часто посещали её разум. Они отвлекали, не давая сконцентрироваться на чём-то конкретном. Зачем Бет вообще пришла сюда, когда утром у неё должна была быть игра с Борговым? Ответ на этот вопрос она, увы, не смогла бы дать даже будучи «в своём уме». Толчок. Та пошатнулась и только благодаря удаче не упала ничком на бордюр. Совершив позабытое за столько времени движение головой — в попытке разглядеть, кто же её толкнул, — она зажмурилась, так как с волос моментально сорвались капли дождя, попадая ей в глаза. Несмотря на то, что прошло всего лишь пару секунд, поблизости уже никого не было. Отряхнувшись, а затем тяжело вздохнув, Бет перешла дорогу, почти бегом преодолела нежилую часть улицы и оказалась прямо перед входом в бар. Она осторожно провернула ручку двери, открывая её, входя внутрь. Помещение, в котором она оказалась, не было большим, но и маленьким его назвать язык не поворачивался. Тёмные деревянные панели покрывали стены до самого потолка, на котором висели огромные люстры — их хрустальные подвески блестели, пропуская голубоватый, как льдины в море, свет. Явно дорогая, приятная взору мебель. И, конечно же, танцевальный зал, на котором так резво выплясывала молодёжь, будто отрываясь в последний раз в жизни. Отдав мокрое пальто подошедшему дворецкому, на которого Бет даже не посмотрела, она направилась прямиком к бару. — Колу, пожалуйста, — заказала она, сев на один из стульев. Та решила не искушать себя алкоголем. По крайней мере, сейчас. Тут же, словно из ниоткуда, появилась девушка, одетая в простое бежевое платье, безупречно подчёркивающее фигуру, но без излишне жеманного лоска. Откровенно направленные на неё взгляды мужчин ту, казалось, совсем не смущали. Бет еле слышно хмыкнула и отвернулась, она узнала эту девушку. Клео. — Пастис, пожалуйста, — громко отчеканила она, подойдя к стойке. Бармен, протиравший бокал, в ответ кивнул. — Погоди-ка, Бет?.. Это ты? Повернувшись к ней лицом, она поздоровалась: — Клео, рада встре… И не успела та договорить фразу, как была заключена в крепкие объятия. Клео сразу начала шептать, как же рада, что Бет выбралась в Париж, и возмущаться на тему того, почему та не предупредила о приезде. Но она не могла ответить, так как её окутал невообразимый аромат вишни, перемешанный с ванилью, чем-то отличающейся от обыкновенной, возможно, нотками лакрицы. В какой-то момент Клео заметила, что Бет никак не реагировала на её речь, поэтому, немного отклонившись, щёлкнула пальцами прямо перед её носом — та невольно вздрогнула и сфокусировала своё внимание на Клео. — Бет, ты меня вообще слушала? — с некоторым возмущением в голосе спросила она. — Да-да, конечно, просто немного задумалась, прости, — мягким тоном, заправив за ухо прядь волос, ответила та. Клео взяла её ледяные ладони в свои, обжигающе-горячие, и уголки багрово-красных губ, словно повинуясь таинственному приказу, сложились в мимолётную улыбку, от которой Бет содрогнулась от восторга, а сердце сделало двойной кульбит, как акробат, выступающий в цирке. — Ничего страшного, дорогая. А теперь, — она посмотрела вглубь её глаз, — рассказывай, как же тебя занесло в Париж. Их зрительный контакт длился считанные секунды, но, казалось, Бет успела заметить отблеск желания в потемневших радужках серых глаз. Впрочем, она довольно-таки быстро выбросила эту чушь из головы. — Возможно ты знаешь, утром итоговая игра на чемпионате, — сообщила она. Та говорила как-то устало, специально растягивая слова. Скучающе обводила пальцем ободок стакана. — Ты не выглядишь радостной, — Клео достала трубку из сумочки, набила табаком и зажгла её. В нос мгновенно ударил терпкий запах. — Будешь? — Да, спасибо, — затянувшись, та почувствовала, как приятное спокойствие разлилось по всему телу, напряжение постепенно покидало её. — Просто переживаю. — И поэтому пришла сюда? — Бет сделала едва заметный кивок. — Так почему ты ещё не лежишь в стельку пьяной с каким-нибудь красавчиком? — протянула она с лёгкой иронией. — Я пришла совсем недавно. А что же ты? Уверена, найдётся много… «красавчиков», которые возжелали бы тебя, — она многозначительно подняла бровь. Клео несколько раз моргнула, а затем по бару разнёсся искренний смех, отчего Бет вздрогнула, почувствовав себя ужасно глупо, будто ляпнула несусветную ерунду. — Не тревожься, это всего лишь шутка, — она залпом выпила напиток и уже собралась просить новый. — И я предпочитаю женщин, — открыто призналась та. Бет оторопела. Она сначала приоткрыла рот, собираясь что-то сказать, но, опомнившись, немедленно закрыла его. Она и в тот раз, в Нью-Йорке, подумала, что Клео посмеивалась над её наивностью. Наверняка, сейчас происходило как раз это. Но, похоже, она не разыгрывала её. — Бет, всё хорошо? — та невесомо, как поцелуй сквозь вуаль, дотронулась до её плеча. — Почему тебя это так шокирует? — поразилась Клео. Щёки покрылись румянцем. — Ну, просто ты рассказывала, что Бенни интересовал тебя, и я… — не желая верить в услышанное, произнесла она и горько усмехнулась. — Видимо, я просто неправильно поняла, здесь нет твоей вины.  Миг, и наступило безмолвие. Оно навалилось на сознание, почти осязаемо прижало её к стулу. Вокруг царил шум, но это не имело никакого значения. — И, о! — будто что-то вспомнив, воскликнула Бет. — Если я тебя как-то обидела… Не замечая извинений, Клео перебила её — уже второй раз за ночь: — Выпей со мной. Три слова. Всего лишь три. Но они вынудили кровь быстрее бежать по венам, сердце выбивать неровный, обезумевший ритм. От тона сказанного вдоль позвоночника пронеслась волна приятного тепла, пропитывая мышцы чем-то приторно сладким. Она окунулась в безмятежную негу, из которой, по правде говоря, не сильно хотелось выбираться. Она выпила. Сначала один бокал, затем второй, третий. В конце концов, та перестала следить за цифрами и волноваться о сегодняшней игре, попросту о ней забыв. — Ты любишь секс? — между делом проронила Клео, осмотрев Бет с ног до головы с постепенно нарастающим интересом. — Клео… — она закатила глаза, пытаясь скрыть смущение. — Что? — с напускным удивлением спросила та. — Тебе было приятно с Бенни? Стой, не отвечай, знаю, что да. Напряжение в воздухе стало настолько ощутимым, что казалось, будто электрические токи танцевали среди неонового освещения и полной темноты. Неожиданно Клео наклонилась неприлично близко, играя с идеей броситься в огонь чувств, чтобы утопиться своими эмоциями. Бет отчётливо слышала биение её сердца, ощущала, как чужое дыхание касалось открытых участков обнажённой кожи и впервые за весь день ощущала себя хорошо и так, по-настоящему, легко. — Ты много думаешь, — пробормотала Клео ей на ухо. — Я практически слышу твои мысли, настолько громко. Они заглушают даже эти дерьмовые песни, которые здесь безостановочно крутят. Клео нагнулась, кратко, но нежно целуя губы Бет. Та крепко прижала её к себе, испытывая нечто новое, недоступное ранее. Клео немного отстранила её от себя, заставив Бет стонать от разочарования, и положила ладонь на пылающую мягкую щеку, большим пальцем огладила скулу, чуть поцарапав нежную кожу ногтем, с самодовольной улыбкой на лице. — Зачем? — Всегда так много вопросов, — поддразнивала Клео, наклоняясь, чтобы поцеловать её вновь, прежде чем отступить. — Может, я просто захотела, — её взгляд задержался на Бет ещё на мгновение перед тем, как она пошла танцевать. Сложно было сказать, поцелуй ли стал причиной головокружения или же алкоголь помутил разум, но то, как она её касалась, как душа становилась податливей воска в её руках, окончательно дало Бет понять, что морали уже в помине не существовало. Она поднялась, покачнувшись в сторону, успев удержаться за стойку, и поплелась в центр зала, где уже вовсю развлекалась Клео. Заметив Бет, та просияла и поманила её к себе пальцем. Она даже не пыталась сопротивляться её чарам, одурманивающим сознание, и кошачьей походкой подбиралась к ней. Покачивание бёдер Клео, её голос в неоновых огнях бара. Этого было достаточно, чтобы та сошла с ума, более чем достаточно, чтобы ей захотелось трахнуться с ней в свете, в темноте, несколько раз. — Ты притягиваешь слишком много внимания, — пренебрежительно бросила она. — И тебе это нравится, — Клео слегка пожала плечами, говоря это, сексуально, максимально используя дрянную фразу и позволяя себе немного подшучивать над ней. — Пойдём в более тихое место. Клео направилась к двери, как будто заранее зная, что та последует за ней. Тёплые пальцы Бет соприкоснулись с её ладонью. Она позволила себе взять её за руку, руководя, подводя к выходу. Повернувшись к ней, Клео увидела, как взгляд той перешёл от задумчивого к горячему так же быстро, как менялись цветные огни бара. Когда они проходили через дверь, сердце Бет заколотилось. — В прошлую нашу встречу ты сказала, что модели — это то, что в них вложишь, — неожиданно начала она. — Что вложили в тебя? Они повернули за угол к лестнице, и Клео набросилась на неё, прижав к стене. В этих резких движениях скользила огромная мощь, а под бархатистой мягкой, как шёлк, кожей скрывались упругие мышцы. Бет не любила виски, но его горечь на языке Клео заставила её двигать бёдрами, пытаясь хоть до чего-то дотронуться, кусать губы, ощущая вкус крови, и задыхаться от прикосновения рук. — Разве это так важно? — сладостно ухмыльнувшись, уточнила она. Бет посмотрела ей в глаза. Серый цвет, такой глубокий, что она задалась вопросом, а не потеряется ли она в нём. Когда они наконец-то зашли в один из номеров, в чуть фиолетовом свете, бледная, взъерошенная, она начала следить за каждым движением аристократично бледных пальцев Клео, усердно исследующих её. Бет посмотрела на её тело, слегка покрытое испариной, на обнажённую грудь; жадным взглядом она подмечала все детали: и судорожные вздохи, и невольно вырывающиеся, такие приятные для слуха стоны и просьбы, слетающие с искусанных губ. Очень красивая девушка. И очень опасная. Внезапно Клео остановилась. — Чего ты хочешь? — прошептала она, нависнув над Бет. Пару секунд раздумий ни к чему не привели, так как единственное, чего она хотела, невозможно было описать словами в полной мере. Поэтому она решила показать. Та прижалась как можно теснее всем телом, самим естеством, обхватив ногами её талию, приблизила свои губы к её и судорожно выдохнула: — Тебя, только тебя. И она получила её сполна. Ближе к рассвету Бет заснула. Клео посмотрела на неё, развалившуюся на спине, всё напряжение на лице которой смыто сном. Чудесная картина. Она аккуратно встала. Шорох ночнушки в этой абсолютной тишине — по мере её отдаления — был словно шумом волн и порывом ветра. Босиком она добралась до другого конца комнаты и по телефону, стоящему на столе, сделала звонок: — Да, сэр, сделала всё так, как вы сказали. — Да, она точно проиграет. Даже если не усталость, то количество выпитого алкоголя выведет её из строя. — Спасибо, сэр. До свидания. Положив телефон обратно, Клео бесшумно подобралась к спящей Бет, медленно погладила её по голове, смакуя момент неожиданно случившейся близости. Сейчас — только сейчас! — она искренна. Она позволила себе улыбнуться, провести языком по губам, слизывая остатки терпкой сладости; и в заключение попыталась запомнить кончиками пальцев, какова та на ощупь. — Безразличие, Бет, меня наполнили безразличием. Клео больше не могла позволить себе думать о ней, но лёгкая тень её легла на душу.