Никогда не разговаривайте с незнакомыми

Все последующие дни Егор меня не беспокоил, и я уже расслабилась, когда стала после работы спокойно добираться до дома, не боясь встретить его в каком-нибудь неожиданном месте. К выходным моё настроение стабилизировалось, на первый выходной мы с сыном запланировали генеральную уборку в квартире, а во второй выходной к нам наконец-то должен был приехать сборщик мебели, а то несобранная мебель уже мозолила мне глаза. Полностью отдохнувшая и выспавшаяся, я проснулась в прекрасном настроении, покормила сына, который уже был бодр и сидел за компьютером, сходила в душ и принялась за уборку. Солнышко на улице так благоприятно светило, радуя глаза, что даже уборка была приятным процессом. Илья убирался в своей комнате, а на мне была вся остальная часть квартиры. Из телевизора громко играла музыка, в квартире пахло хлоркой, за окном были слышны задорные детские крики, и казалось, что этот день просто идеален. Но эта идеальность вмиг разрушилась одним звонком в дверь. — Кого там принесло? — перекрикивая телевизор, в пустоту спросила я, и пошла к дверь, чуть ли не спотыкаясь о вёдра и швабры, которые стояли на кухне. — Блять! Вообще я не позволяла себе ругаться матом при сыне, но тут ситуация была просто безвыходной. Когда я подошла к входной двери, Илья её уже открыл и в квартиру вошёл Егор собственной персоной. — Ты что тут делаешь? — взбешенно спросила я, вставая перед ним и не пуская его дальше порога. Наверное, это выглядело смешно со стороны: невысокая худенькая блондиночка против высокого и подкачанного парня. Но меня волновало не это, а то, что он самым наглым образом ввалился в мою квартиру. — Мам, это я Егора пригласил! — задорно сказал Илья. — Он мой друг! И он обещал собрать мне шкаф. — Илья, шкаф нам завтра соберёт мастер, который уже заказан, — шикнула я, — а в твоих услугах, Егор, мы не нуждаемся, так что будь добр покинуть нашу квартиру. — Маш, ну правда, чего ты будешь платить бабки непонятно кому, если я сейчас всё быстро сделаю? — Булаткин всё ещё пытался как-то уговорить меня, но я была непреклонна. — Мамуля, ну пожалуйста! Я хочу с ним поиграть. — Меня вообще в этом доме кто-то будет слушать? — психанула я. — Да пожалуйста, Илья, приглашай всех, кого хочешь, хоть сто человек приведи домой, раз слова матери для тебя ничего не значат. В своей комнате можешь делать всё, что угодно, я не препятствую. При ребёнке я взорвалась так впервые, мне было стыдно, но я ничего не могла сделать с тем, как влиял на меня Булаткин одним своим присутствием. Не закончив уборку, я просто ушла в свою комнату и закрылась на замок. Мне было так плевать на всё, что происходит за пределами моей комнаты, что я где-то полчаса лежала, смотря в потолок, и плакала. Зачем, боже, он снова появился в моей жизни? И почему я не могу спустя десять лет не быть той маленькой Машей, которой он может манипулировать? Почему рядом с ним я превращаюсь в слабачку, которая ни на что не может повлиять? Успокоившись, я вернулась на кухню и продолжила уборку. Если Илье так нравится Егор, то я вряд ли могу что-то сделать. Говорить о нём правду я не хочу, да и Булаткин со своими деньгами и возможностями явно сможет через суд добиться встреч с сыном. Как только уборка на кухне была завершена, ко мне пришел Илья, обнял меня и извинился. — Мамочка, не обижайся на меня, пожалуйста, — сказал он. — Я не обижаюсь, мой хороший, — я поцеловала сына в лоб. — Ты хочешь кушать? — Чуть позже... Хочешь посмотреть, как Егор собрал мебель? — радостно спросил Илья. — Нет, я не хочу, я занимаюсь делами, — ответила я, а сын, расстроившись, ушёл в свою комнату. Если теперь мой ребёнок будет бредить этим Егором, то мне, наверное, нужно будет смириться с тем, что слышать его имя я буду в разы чаще. И моя память каждый раз будет мне напоминать о тех злосчастных днях, когда я с ним познакомилась и встретилась. А если об этом узнают ещё и родители... это будет просто кошмар. Они убьют сначала его, а затем меня, потому что я совершенно спокойно пускаю его в свою квартиру и позволяю общаться с моим ребёнком. Слёзы невольно начали течь из моих глаз. То, насколько мне тяжело в данный момент, просто не передать никакими словами. И самое печальное, что я этими переживаниями ни с кем не могу поделиться. Я села поесть, но настроение было настолько паршивым, что доедать мне пришлось уже холодную тарелку супа. Из комнаты Ильи доносились его весёлые крики, из которых я поняла, что они играли в какую-то игру и Илья выигрывал. Да, счастливый ребенок – счастливый родитель, но почему-то унять пробирающую насквозь грусть было невероятно трудно. Пересилив себя, я всё же заглянула в комнату сына. Мебель и правда была собрана идеально, а парням вдвоём было настолько весело, что они даже не сразу заметили моего появления. — Мам, смотри, какую мне классную игру подарил Егор, — увидев меня, Илья сразу решил поделиться со мной своей радостью. — Очень хорошо, — улыбнулась я, — давайте я вас покормлю? Илья хотел сначала отказаться, но тут на мою сторону встал Егор и объяснил важность приёмов пищи, поэтому сын сразу же пошёл на кухню вслед за мной. Я разлила суп по двум тарелкам и поставила их на стол, решив, что обделять Егора обедом не буду, ведь он всё же помог с мебелью. Даже во время обеда они обсуждали какую-то игру, о которой я слышала впервые, но я молча сидела и пила чай, посматривая в окно. Красивый летний день, плавно переходящий в вечер... — Мам, а можно я пойду с Лёхой на велике кататься? — спросил Илья, вырвав меня из своих мыслей. — Да, конечно, только допоздна не гуляйте... Быстро доев суп, Илья пошёл собираться, вновь оставив меня наедине с Егором. Я даже не смотрела на него, чтобы лишний раз не волновать свою нервную систему. — Ладно, Маш, я тоже поеду, — резко сказал он, вставая из-за стола. — Ты даже не доел, — заметила я. — Я вижу, что тебе некомфортно находиться со мной. — Успокойся, доешь, пожалуйста, — ответила я, после чего пошла провожать Илью на прогулку. Закрыв за сыном дверь, я просто не поверила сама себе. Я добровольно осталась в закрытой квартире с человеком, который разрушил всю мою жизнь. Я позволила ему общаться со своим сыном, я не выставила его за дверь в первую же секунду и даже накормила его супом. Поздравляю, Маша, ты полная идиотка, в действиях которой нет абсолютно никакой логики. Вернувшись на кухню, я начала мыть посуду, оставшуюся после обеда. Егор сначала сидел молча, но в какой-то момент я спиной почувствовала его приближение и резко развернулась прям с грязным ножом в руках. — Не подходи! — крикнула я. — Маш, я просто тарелку хотел отдать... — спокойно ответил парень, протягивая мне пустую тарелку. Я выдохнула и развернулась к раковине, хотя трясущиеся руки всё ещё выдавали мой страх перед ним. Я как вспомню тот день, тот момент... меня бросает в дрожь и бьёт по вискам. — Ты до сих пор меня боишься? — спросил Егор, заметив моё состояние. — Я не понимаю, что со мной, — честно ответила я, отойдя к окну, — я так неосознанно реагирую на тебя. Мне всегда тяжело, когда ты рядом. Поэтому... я не хочу, чтобы ты с нами контактировал. Я вновь отвернулась, чтобы он не видел моих слёз. Вот так вот открывать кому-то душу всегда проблемно и очень нервно, может, это и к лучшему, что Илюша пошёл гулять и не видит сейчас моего состояния. Если бы он увидел мои слёзы, у него бы точно возникло много вопросов, а я очень сильно не хочу расстраивать ребёнка. — Маш... — в течение нескольких секунд он оказался в непозволительной близости ко мне, из-за чего я сразу же напряглась, — тебе, наверное, сложно в это поверить, но я тебя очень люблю. — Ты меня не любишь, — тихо произнесла я, — ты снова хочешь сделать со мной... это. — Солнце, — он аккуратно развернул меня к себе, — я больше никогда тебя не обижу, — Егор аккуратно прикоснулся своими губами к моим и начал нежный поцелуй. Мне хотелось убить или себя, или его, но я как последняя идиотка таяла в его руках и отвечала на поцелуи, стараясь взять от них максимум. И пока здравый смысл кричал мне: «остановись», тело требовало продолжения и почему-то я не хотела ему противиться. Мы оказались в спальне и Булаткин уже был готов перейти к более решительным действиям, но в один момент остановился. — Маш, если ты не хочешь, то я перестану. — Я хочу, — на выдохе ответила я, — пожалуйста. Зелёный свет. Каждое его действие было размеренным и плавным, будто он ещё давал мне шанс передумать. Егор настолько медлил с раздеванием, что в итоге я сделала это сама и даже поцеловала его, чтобы подтвердить своё согласие. Он был готов, но, признаться честно, за десять лет он сильно изменился... выдержка у него была невероятной. Парень вошёл в меня аккуратно, но я всё равно почувствовала боль и негромко вскрикнула. Он замедлил темп, давая привыкнуть к ощущениям, продолжал целовать мою шею и спускался ниже, а я просто лежала и позволяла ему делать с собой всё, что он хочет. Выглядит так, будто он снова меня взял силой. — Сука... — выдохнула я. — Ляг на кровать. Булаткин ничего не сказал, но сделал так, как я его попросила: лёг на кровать. Я же, в свою очередь, просто хотела почувствовать хотя бы что-то и решила быть сверху. Он аккуратно держал меня за талию, пока я плавно двигалась на его органе. Егор стонал. Этот процесс явно приносил ему удовольствие, ему нравилось и это выдавала его довольная улыбка, а своих чувств я по-прежнему не понимала. Я опустилась чуть вперёд и поцеловала его в шею, предчувствуя его финал. Булаткин резко перевернул меня так, чтобы я была снизу и кончил мне на живот, сразу же накрывая меня одеялом и обнимая. — Я так тебя люблю, Маш, — прошептал он мне на ухо. — А я себя ненавижу, — тихо ответила я. — Ты получил, что хотел? — Я сделал что-то не так? — обеспокоенно спросил парень. — Сделал. Десять лет назад. Сказав это, я встала с кровати, накинула халат и пошла в душ. Идиотка. Просто идиотка. Стыдно от самой себя, что из-за своих же эмоций позволила ему получить это вновь. «Я тебя люблю». Боже, да это даже слышать смешно от него, хотя нет, это было бы смешно, если бы не было так грустно. Никогда не думала, что опущусь до такого. — Мари, что с тобой происходит? — спросил Булаткин, когда я вернулась в комнату. — Это была ошибка, — ответила я. — Ты этого сама хотела, — сказал он. — Я просто поддалась эмоциям, Егор. Это ничего не значит. — Серьёзно? Для тебя это ничего не значит? — он изумлённо выгнул бровь. — Просто секс, — подтвердила я. — Чтобы ты отстал. — Чего-о? — он поднялся с кровати. — Я к тебе даже не приставал. — Не приставал сейчас, пристал бы потом, — опустошённо сказала я. — Маш, послушай, — Егор обошёл кровать с другой стороны и сел на корточки передо мной, взяв меня за руки, — я больше не хочу делать тебе больно. Да, я конченый мудак и я буду бесконечно извиняться перед тобой за то, что сделал, но поверь мне, солнце, я изменился и я готов это показать. — Я тебе не верю. — Ты даже в глаза мне смелее смотреть стала, — он улыбнулся. Да, он заметил... Я уже не дрожала как осиновый лист, пока Егор сидел рядом со мной, и это чувство для меня было таким странным. Ещё час назад я готова была кричать, чтобы он держал дистанцию и не подходил близко, а сейчас он в одних трусах сидит рядом со мной и держит за руки. — Я всё равно не смогу видеть тебя постоянно. — Но ты не будешь препятствовать нашему общению с Ильёй? — с надеждой спросил Булаткин. — Если ты не будешь говорить ему, что он твой сын, то так и быть, общайтесь. С ним, не со мной. Окей? — Я тебя понял, Мари, — он встал и хотел начать собираться, но звонок в дверь его прервал. — Чёрт, Илюха вернулся... — я засуетилась, — одевайся, он не должен видеть, что ты раздетый. Булаткин рассмеялся, но всё равно сделал так, как я попросила. Илюха счастливый вернулся с прогулки, сразу пошёл на кухню, но по дороге столкнулся с Егором. — Ты ещё не уехал, — обрадовался сын, — играть будем? — Да нет, думаю, твоя мама будет против, если я ещё задержусь. Илья умоляюще посмотрел на меня. — Так, сначала ужинать, потом играть. Теперь присутствие Егора не доставляло мне дискомфорта и бежать из собственной квартиры уже не хотелось. Сын поел, после чего забрал Егора в свою комнату, а я наконец-то нашла время на свои женские дела: сделала очищение и маску для лица, полежала в ванной, расслабилась. Не всегда была возможность уделить время только себе. Уже было так поздно, когда я вышла из ванной, что мне пришлось напомнить Илье о времени и отправить его в душ. — Так, я тоже поеду, завтра на работу вставать рано, — сказал Егор. — Подожди... уже так поздно, может, переночуешь у нас? Я несу такой бред. Я сама буквально пару часов назад попросила его не лезть в мою жизнь, а сейчас предлагаю ему переночевать у меня. Логика есть? Логики нет. Егор отказывался, но каким-то невероятным образом у меня получилось его уговорить. Даже без каких-либо намёков, без каких-либо мыслей он лёг со мной в одну кровать, но в какой-то момент резко встал и пошёл на кухню. — Что за таблетки? — я пошла за ним и увидела, что он что-то принимает. — Таблетки, которые теперь мне нужно принимать до конца жизни, — объяснил Булаткин, — психиатр прописал. — До конца жизни?.. — Да, иначе всё лечение насмарку. Мне в этот момент даже как-то грустно стало за него. Когда нормальная твоя жизнь зависит от каких-то таблеток – это, наверное, самая трудная ноша. Илья пошёл спать, пожелав мне спокойной ночи, а мы с Егором пошли за ним следом. Мы с Егором. Как звучит-то. Легли мы по разные стороны большой кровати, но сон у меня никак не шёл. Хорошо, что завтра ещё один выходной день и я точно успею выспаться. — Егор, — я позвала парня. — Ммм? — полусонно ответил он. — А ты... правда жалел о том, что сделал со мной тогда? — Маш, — он повернулся ко мне и привстал, — я правда очень жалел. И ненавидел себя эти годы. А ещё сильнее страдал от того, что понимал, как сильно тебя люблю. И я тебе хочу сказать, нет ничего больнее, чем знать, что ты разрушил жизнь тому, кого любишь. Ты этого не заслужила, но я столько раз думал о том, как мне жаль, что я ничего не могу исправить. Ты такая сильная, Маш. — Я всё время думала, ты совсем не раскаиваешься. — Только ради мысли о том, что я могу однажды увидеть тебя вновь и извиниться, я лечился все эти годы. Если бы не ты, я бы, наверное, лет 7 назад просто покончил с собой. Я не видел смысла жить. — И такого... никогда больше не было? Ни с кем? — Никогда не было и не будет. Я так рад, что у нас есть Илюша. То есть, у тебя... — Я и сама себя такой идиоткой считала, когда поняла, что могла бы сделать аборт и остаться без Ильи. Он открыл во мне то, что не мог открыть никто. — Тебе очень идёт быть мамой, — я не видела в темноте, но слышала по его голосу, что он улыбнулся. — Ты стала очень нежной и доброй. — Это ты меня на работе не видел, — отшутилась я. Ещё какое-то время мы разговаривали о работе, сошлись во мнениях на многие вопросы, как управленцы, вспомнили о том, как начинали с низов, посмеялись, чуть не разбудив Илью, и только потом заснули. Никогда бы не подумала, что после всего, что между нами произошо, я буду так беззаботно лежать с Булаткиным на одной кровати, о чем-то разговаривать и просто смеяться. И всё-таки всё могло быть иначе. Как было бы романтично, если бы тогда мы влюбились в друг друга без памяти, начали проводить много времени, потом съехались и вместе бы растили Илюшку, пронесли нашу любовь через все эти годы и по сей день были бы вместе. Но мечтать не вредно и случилось так, как случилось, поэтому ничего уже исправить нельзя. *** С утра я проснулась от настойчивого будильника Егора. Он проснулся сразу же, но был очень разбитым, как будто не спал всю ночь. — Машунь, спи, я буду уходить – разбужу. — Нет, подожди, я тебе завтрак приготовлю, — потянувшись, сказала я. — Я уже лет сто по утрам не ем, отдыхай. — Ну значит, сегодня поешь, — настойчиво произнесла я, — из моей квартиры никто не уходит без завтрака. Егор пошёл умываться, а я сразу же пошла на кухню. Единственным мужчиной, которому я готовила каждый день, был Илюшка, а сейчас для меня прям что-то новенькое. Я решила сделать яичницу, надеясь, что это простое и быстрое блюдо он точно любит. — Чай или кофе? — уточнила я, когда Егор зашёл на кухню. — Кофе, если можно. Обо мне так давно никто не заботился, — грустно сказал он. — Ты не выспался совсем, да? — я решила перевести тему. — Ну, знаешь... зато мы с тобой очень хорошо пообщались, и я этому рад. Парень улыбнулся, я тоже не смогла сдержать улыбки. Он был со мной так нежен... Я никогда не подпускала к себе мужчин после того раза, мне было настолько от всех противно, что я просто закрылась в каком-то своём мирке вместе с сыном и привыкла получать нежность только от него. Я знала, что Илья точно никогда не предаст и не сделает больно. Пока Егор завтракал, я приготовила завтрак для Ильи, чтобы он проснулся и подогрел его, пока я буду спать дальше. В холодильник я убрала контейнер с бутербродами, чтобы он поел на тренировке. — Ты такая заботливая, — Булаткин встал из-за стола и пошёл мыть тарелку за собой. — Я бы сама помыла... — Ладно уж, я вообще не должен здесь находиться, хотя бы немного тебе помогу. Я смущалась, как маленькая девочка, пока он говорил мне всё это. Трудно было сдержать улыбку, но и показывать ему, что мне всё это нравится, я не хотела. Домыв посуду, он пошёл в коридор. Я пошла вслед за ним, чтобы закрыть дверь. — Маш, спасибо тебе за всё, — сказал Егор и, улучив момент, поцеловал меня. — Хорошего тебе рабочего дня, — я проигнорировала поцелуй, как будто ничего не произошло, и закрыла за парнем дверь. Но чёрт, то, что творилось в моей голове после этого поцелуя, словами не описать... «Ничего не произошло». Произошло, и ещё как. Я чувствую то, чего не должна чувствовать ни при каких обстоятелтствах. Но я как дурочка подошла к окну и проводила взглядом его машину. Маша, ты идиотка.